Какая разница?

Прошло несколько месяцев с тех пор, как в Украине начала действовать статья языкового закона, предусматривающая переход всей сферы обслуживания на украинский язык. Дискуссии о целесообразности такого шага несколько поутихли, продавцы и официанты, по крайней мере, в Днепре, уже не боятся жалоб или штрафов, обслуживая клиентов на русском языке.

В Украине многие до сих пор спрашивают: «Какая разница, на каком языке говорить?» И это после аннексии преимущественно русскоязычного Крыма и войны на Донбассе. Все мы хорошо помним слова Путина о защите русскоязычного населения, как и то, к чему эта «защита» привела. К тысячам убитых и искалеченных, больше миллиона внутренне перемещенных лиц и оккупации украинских территорий.

С другой стороны, у нас есть пример соседней Беларуси. Там царит русский язык, а белорусский ЮНЕСКО добавила в список исчезающих языков. Правоохранители, выполняя приказы Александра Лукашенко, жестко наказывают тех, кто осмелился протестовать против фальсификации выборов. Массовые вопиющие случаи нарушения прав человека — эти новости из Беларуси мы слышим с лета 2020 года. Мне удалось пообщаться с Сергеем, он белорус, который после активного участия в антилукашенковских протестах и преследований со стороны правоохранительных органов был вынужден покинуть свою страну. Уже полгода живет в Украине. Сергей рассказал, как в Беларуси используется белорусский язык, многие ли его знают, и играл ли какую-либо роль язык во время протестов. Он говорил на белорусском, я — на украинском. Мы прекрасно понимали друг друга, лишь несколько слов нуждались в уточнении.

О функционировании белорусского языка

«26 лет мы живем в условиях авторитарного режима Александра Лукашенко. Сам он — выходец из села, и, хотя белорусским языком владеет, все же родной для него — русский, он считает его «выше». Поэтому в основном использует русский, и свое видение интерполировал на всю страну. Так вот, белорусский язык в системе образования, как дошкольного, так и высшего, почти не представлен. Есть разница между городами и сельской местностью: именно там еще с советских времен «спрятался» белорусский язык. А уже в Минске найти белорусский как базовый для преподавания в школах практически невозможно. На полумиллионный Гомель — одна гимназия, в которой белорусский язык используется активнее, нежели только на уроках белорусского языка и литературы. Еще один важный нюанс — 10 лет назад даже предмет «История Беларуси» начали преподавать на русском языке. Такая же ситуация и в высших учебных заведениях. В детских садах есть формальное изучение белорусского, но на практике воспитательницы этого не делают. На телевидении белорусский язык почти не звучит, он представлен в небольшом проценте вещания, то есть используется формально. На национальных телеканалах все политические, пропагандистские передачи транслируются исключительно на русском.

Белорусский знают выходцы из сел, но когда они переезжают в город и устраиваются на работу, отвергают язык как непрестижный. Другая группа — интеллигенция национального направления, для которой независимость Беларуси — не пустые слова. Белорусский язык ее представители используют принципиально.

Я начал общаться на белорусском только после школы, но исключительно в виртуальном пространстве. Мне понадобилось пять лет, чтобы полноценно использовать язык в реальной жизни. Занимаясь общественной деятельностью, я убедился, что на белорусском языке необходимо говорить даже в быту.

Протесты и язык

В протестах принимали участие все социальные прослойки, но ядро его составляли активные, современные люди. Как мы говорили выше, белорусский — это язык крестьян и интеллигенции. Таким образом, на протестах язык не играл определяющей роли, скорее, лишь опосредованную. Тем временем символом протеста стал бело-красно-белый национальный флаг. Лично я понимаю, что отказ от национальных ценностей, символов — это признак авторитарного режима. Национальное у нас заменилось советским, а это и своеобразное толкование истории, и русский язык в том числе. То есть язык — это атрибут государственности, который Лукашенко не уважает. Так что, наперекор ему, протестующие начали демонстрировать больше уважения к национальным символам и использовать белорусский язык. Его значение стало более осознаваемым.

Белорусь или Беларусь?

Острее воспринимается, когда русские говорят «Белоруссия», — это советский вариант названия страны времен Белорусской ССР. Использование этого названия сразу приводит к виртуальному взрыву на пространствах интернета. Все белорусы, даже русскоязычные, весьма плохо на это реагируют. Разницу можно ощутить, вспомнив дебаты украинцев и русских вокруг написания «на Украине» и «в Украине». У белорусскоязычных с этим нет проблем, потому что, согласно правописанию, мы пишем и говорим «ва Ўкраіне». Есть разные традиции написания названия «Беларусь» в разных языках, и это не вызывает у нас негатива. Но на волне протестов белорусские диаспоры пытаются убедить органы власти стран, в которых проживают, чтобы те использовали название нашей страны согласно звучанию, а не так, как исторически сложилось.

Жизнь в Украине

Украинский и белорусский языки наиболее родственны между собой (84% общей лексики). У меня вообще не возникает проблем с чтением на украинском и пониманием его. Но в Украине я разговариваю на русском, так как боюсь, что меня не поймут. Хотя понемногу начинаю использовать украинский, когда здороваюсь или благодарю».

Выводы? Их не будет. Мне кажется, все и так понятно после рассказа белорусского активиста. Язык действительно имеет значение.

Больше статей Оксаны Коновец читайте по ссылке.