АВГУСТ. МАРИБОР

Мне пришлось сделать над собой определенное психическое усилие, чтобы во время уже четвертого визита в Словению совершить экскурсию в Марибор. Словения — маленькая страна, поэтому на ее карте даже не очень большие расстояния кажутся значительными. Мои друзья говорят о «словенском синдроме»: расстояние, преодолеваемое в любой другой стране без проблем, в Словении остается непреодолимым, ведь так много интересного значительно ближе — так зачем напрягаться? Поэтому я так никогда и не попадал в Марибор, хотя должен был. Марибор — второй город Словении. Существует соперничество между ним и Любляной — примерно такое же, как между Москвой и Санкт-Петербургом, Вильнюсом и Каунасом, Киевом и... Львовом? Или Днепропетровском?

Добрался я до Марибора на скоростном поезде с гордым названием «Словения», настолько современном, что несложно было понять: вы едете во «вторую столицу» страны... Стоило, конечно, пройтись по мариборским улицам и выпить чая на берегу Дравы, чтобы осознать: все-таки Любляна — первая столица. Но меня привел в Марибор еще и профессиональный интерес.

Городская газета тут называется «Вечер». Ничего удивительного, многие городские газеты во всем мире так называются. Но мариборская от них отличается — это все же не городская, а общенациональная газета. Ее можно купить по всей Словении. И пишет она о всей Словении, а не только о своем городе, своем регионе. И обо всем мире: за месяц моей словенской жизни я несколько раз замечал, что международная информация «Вечера» была более исчерпывающей, чем международная информация люблянских газет. А это очень важно: для читателя, таким образом, выстраивается модель не просто города или района, даже не просто страны, а всего мира — но центр этого мира — город Марибор!

Многовариантность действительно должна быть не только политической или тематической, многовариантность должна быть прежде всего географической. В Любляне (или Киеве) может издаваться множество газет — левых или правых, политических или спортивных. Но все они будут воссоздавать мир с центром в Любляне (или Киеве). И читателю ничего не остается, как жить представлениями этого мира, если он — человек, интересующийся новостями. Такое ограничение возможности выбора, конечно же, обедняет общество. Кто сказал, что киевская — или московская — модель мира исчерпывающа? Я вспомнил, как обеднел для меня российский мир, когда в Москве исчезла возможность принимать Петербургское телевидение — пусть оно было технически не таким совершенным, как московские телеканалы, но по нему можно было увидеть другую жизнь, другое отражение событий. И странно: в Москве как-то осознают, что эфир становится беднее без культурного телеканала или без радио классической музыки, но не хотят понимать, что эфир из одного места — все равно бедный эфир...

Пока в Словении говорят о том, насколько опасна чрезмерная централизация, мариборская газета уже преодолела ее в головах своих читателей. Страна привыкла, что люблянская газета «Дело» и мариборский «Вечер» борются за читателя — и здесь никого не удивит экономическая или политическая конкуренция со столицей. У нас, к сожалению, не так. Местная пресса считает, что ее задача — кормить читателя именно своими «маленькими» новостями. Львовские газеты — а некоторые из них все же пытались создать свой мир с центром во Львове — практически не попадают в Киев... Впрочем, в Украине за десять лет ее независимости так и не удалось создать по-настоящему всеобъемлющую общенациональную газету. Так, может быть, стоило создать ее не в Киеве — или подумать о том, что должно быть несколько таких газет: в Киеве, Львове, Харькове, Днепропетровске? Ведь если этого не сделать, мы надолго останемся информационной провинцией...