КРЫЛАТОЕ ИМЯ

Василий Алексеевич Степанченко — один из создателей украинской авиационной промышленности, генеральный директор Киевского авиационного производственного объединения (ныне — завод «Авиант»).

В.Степанченко родился 22 марта 1914 года в многодетной украинской семье в с. Веселом Глушковского района Курской области.

В 1940 году с отличием окончил Казанский авиационный институт. Работал на Казанском авиазаводе, где прошел трудовой путь от мастера до заместителя начальника производства. В 1949 — 1954 гг. — главный инженер Омского авиазавода, где в тот период было налажено серийное производство первых реактивных бомбардировщиков Ил-28.

В 1954 — 1958 гг. В.Степанченко — генеральный директор Киевского авиационного завода. В это время была осуществлена крупная реконструкция завода, вызванная подготовкой к серийному производству новых самолетов Ан-24.

С 1954 по 1965 год, занимая должность первого заместителя председателя Киевского совнархоза, Василий Алексеевич вкладывал много сил и энергии в развитие оборонных отраслей промышленности, в том числе авиационной.

В 1965 г. В.Степанченко снова назначен на должность генерального директора Киевского авиазавода, которую он занимал до 1979 года. В этот период производственные мощности предприятия выросли более чем в пять раз, значительно увеличился выпуск самолетов и другой продукции. Под руководством В.Степанченко налажен серийный выпуск самолета Ан-2, выпущены опытные экземпляры первого широкофюзеляжного антоновского транспортного самолета Ан-8, освоен массовый выпуск самолетов Ан-24, Ан-26, Ан-30, Ан-32, завод успешно справился со строительством опытных образцов новых крылатых машин — Ан-32, Ан-72 (до десяти единиц) и подготовлен к выпуску Ан-124 «Руслан».

В 1971 году В.Степанченко присвоено звание Героя Социалистического Труда. Награжден орденами Ленина, Трудового Красного Знамени, многими другими орденами и медалями. Лауреат Государственной премии Украины.

…Он заметно волновался. На праздничном вечере сидел в первом ряду Дворца культуры, построенного в годы его директорства. Даже в свои восемьдесят выглядел бодрым и красивым. С живым блеском в глазах, добродушной открытой улыбкой. Когда переполненный зал начал скандировать «Сте-пан-чен-ко! Сте-пан-чен-ко!..», расчувствовался до слез. Потом был торжественный прием, на котором Василий Алексеевич произнес короткую, но проникновенную речь о достижениях украинских самолетостроителей, о том, что трудности, переживаемые страной и заводом, преходящи. Его последними словами были: «… такое большое государство, как Украина, должно иметь свою мощную авиационную промышленность. Спасибо за внимание». Пригубил коньяку и… упал на руки близким и подоспевшим на помощь коллегам. На его лице застыла улыбка. Смерть наступила мгновенно. Врачи сказали потом родственникам, что он умер от… счастья. Это случилось 7 сентября 1995 года на торжествах по случаю 75-летия Киевского авиационного производственного объединения (КиАПО).

Дело было в 1937-м…

Как и многие мальчишки того поколения, он мечтал об авиации. Рос удивительно целеустремленным, жадно тянулся к книгам, знаниям. После окончания сельской начальной школы самостоятельно решил продолжать учебу в школе-интернате ст. Коренево. Еще учеником школы-интерната работал в Кореневском райкоме комсомола, где секретарем была Екатерина Фурцева, будущий министр культуры СССР. (Через десятилетия, встречаясь на партийных съездах, они вспоминали годы комсомольской юности.) Затем учеба в Воронежском авиационном техникуме (окончил с отличием), Казанском авиационном институте (также с отличием). Здесь его избрали секретарем комитета комсомола. Он был настоящим лидером, любимцем молодежи и душой компании.

Один эпизод из той поры Василий Алексеевич вспоминал всю жизнь.

Дело было в 1937-м. Кто-то сварганил на него анонимку. Якобы комсорг Василий Степанченко является другом врага народа, поскольку сидел в кинотеатре рядом с секретарем райкома, который есть врагом народа. В институте созвали комсомольское собрание, в повестке дня которого, в частности, значилось: «Выразить недоверие Василию Степанченко». Три дня длилось то собрание, трое суток комсомольцы не покидали институтские стены. Но никто не смалодушничал, и таки отстояли своего побратима. Иначе неизвестно, чем бы закончилась та история с анонимкой.

В начале войны В.Степанченко был направлен на Казанский авиазавод. Выпускали бомбардировщики. Там Василий Алексеевич познакомился с А.Туполевым. Известному авиаконструктору (он отбывал в те годы срок заключения), учитывая военное положение, дали возможность работать, правда, под охраной. В дальнейшем они поддерживали дружеские отношения.

За организацию выпуска боевых самолетов Василий Степанченко получил свой первый орден — «Знак Почета» и медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.». А в 1949 году — орден Ленина за освоение новой техники и выпуск самолетов Ту-4.

Академик производства

На Киевском авиазаводе В.Степанченко сменил известную личность — Петра Ефимовича Шелеста, ставшего затем первым секретарем ЦК Компартии Украины. Переводу в столицу Украины из Омска, где Василий Алексеевич работал в послевоенные годы главным инженером крупного авиастроительного предприятия, он обязан в значительной мере своей фамилии с окончанием на «ко». (Якобы кто-то из высокого партийного руководства высказал пожелание, чтобы директором киевского авиазавода стал человек с украинской фамилией.) Хотя, конечно же, первостепенное значение имели профессиональные качества. Как раз они сыграли определяющую роль в том, что «новичок» быстро вошел в курс заводских дел, освоился в незнакомой ему среде. Вскоре производственный механизм заработал слаженно и ритмично. Началось строительство новых корпусов и цехов. Произведена крупная реконструкция завода, связанная с началом серийного производства пассажирского самолета Ан-24. Построено несколько экземпляров широкофюзеляжного транспортного самолета Ан-8 (его называли «летающий кит»). Годовой выпуск самолетов Ан-2 был увеличен с 256 в 1954 году до 396 в 1958-м.

Возвратившись в 1965 году на авиазавод, Василий Алексеевич почувствовал себя в родной стихии. Особенно громкой славы зажили киевские авиаторы в 70-е годы. Работать на КиАПО было престижно. Ведь там все самое передовое, и молодые ребята охотно осваивали рабочие профессии, где приходилось иметь дело с «разумными» станками и другой современной техникой. А в выходные они отдыхали в Конча-Заспе, где был расположен заводской пансионат «Сокол».

Параллельно с развитием производства, Степанченко энергично занимается так называемым соцкультбытом. В годы его руководства предприятием были построены детские сады, пионерлагерь «Сокол» и одноименный пансионат в Конча-Заспе, стадион со спортивным залом, водно-оздоровительная база, больница, великолепный Дворец культуры (сейчас это ночной клуб «Бинго»). При нем была построена и значительная часть жилых домов для заводчан.

В 70-е годы В.Степанченко подготовил диссертацию на соискание ученой степени кандидата технических наук. Прочтя ее, Андрей Николаевич Туполев написал в своем отзыве: «Считаю, что решение таких важных научно-технических проблем… позволяет характеризовать В.А.Степанченко как сложившегося ученого и крупного организатора… что дает все основания для присуждения ему ученой степени доктора технических наук». Академики Борис Евгеньевич Патон и Олег Константинович Антонов также написали в своих отзывах, что автор заслуживает присвоения докторской степени. Правда, суровая союзная ВАК хоть и согласилась с оценками авторитетов, все-таки не отступила от канонов — сначала кандидатская, потом докторская, иначе нельзя.

Но для Василия Алексеевича, пожалуй, высшим признанием его творческих заслуг стали слова А.Туполева. Андрей Николаевич назвал Степанченко академиком промышленного производства.

С директором велели «разобраться»

Все началось опять-таки с анонимки. За одной, словно стая ворон, в партийные инстанции полетели другие. Потом недоброжелатели пустили в ход проверенный метод — коллективные жалобы, ясное дело, без единой подписи. В чем только ни обвиняли генерального директора — в злоупотреблении служебным положением, финансовых нарушениях, в нездоровом моральном климате в коллективе. Анонимы клеветали, что у него дача в Конча-Заспе с шикарной сауной в подвале, огромный личный катер на подводных крыльях с каютами и баром, и все это, мол, за счет завода. Несколько комиссий подряд — и от ЦК, и от горкома партии — проверяли завод, но ничего не нашли. Когда очередная масса компромата попала на стол одному из секретарей ЦК, тот наложил резолюцию: «Оздоровить обстановку в коллективе». Материалы дела передали в горком партии, где им занимался лично первый секретарь А. Ботвин. Он принимал участие в заседании парткома КиАПО, который должен был дать согласие на освобождение генерального директора. Но большинство членов парткома проголосовали «против». После этого В. Степанченко и секретаря парткома А. Бугайко вызывали в горком, где провели с ними «разъяснительную работу». Когда вскоре партком снова собрался для рассмотрения этого вопроса, то Василий Алексеевич выступил и, поблагодарив товарищей за доверие и поддержку, сказал, что будет лучше для всех, если они примут условия горкома.

Несомненно, вся эта грязная возня была инициирована с тем, чтобы расправиться со Степанченко. Говорят, вроде бы у него был конфликт с партийными органами. Причина? А мало ли их можно было найти? Кому-то не угодил, поступил по-своему, а не как велели свыше. В те времена руководитель мог пострадать за все что угодно, например, за то, что построил общежитие или баню для рабочих. У Степанченко был твердый характер, он никогда не плясал под дудку партийных функционеров. Вот и поплатился...

Генеральный отец и дед

— После выхода на пенсию папа продолжал работать — преподавал в отраслевом Институте повышения квалификации кадров, — вспоминает дочь Галина Степанченко, кандидат искусствоведения, старший научный сотрудник Института искусствоведения, фольклористики и этнологии им. М. Рыльского. — Как всегда, много читал. И что нас особенно радовало, у него появилось время для общения с нами. Раньше мы его дома практически не видели: уходил на работу очень рано, приезжал поздно вечером, по субботам обычно работал (он особенно любил тихие заводские субботы, когда не донимали телефонные звонки, можно было собраться с мыслями), и только вечером приезжал к нам в Конча-Заспу. А рано утром надевал старенькие брюки и куртку, обувал сапоги и шел по росистой траве на луга или на речку. У него была деревянная лодка, он любил рыбачить, но не ради улова, а ради удовольствия.

Летом мы отдыхали в деревянном домике в Конча-Заспе, рядом с заводским пансионатом. Ни дачи, ни машины у папы никогда не было. Он был очень скромен и непритязателен в быту. Это только в анонимках на него такое понапридумывали… Помню, приехала комиссия, которой было поручено «проверить факты», и вместо роскошной дачи обнаружила дощатый домик из двух небольших комнат, а вместо сауны — обычный погреб.

Иногда по воскресеньям к нам в Кончу приезжал Олег Константинович Антонов, с которым папу связывала не только работа, но и дружба. Обычно он приезжал со своей семьей — супругой и дочкой Аней. (С Аней Антоновой мы и теперь поддерживаем отношения.) Мы, дети, играли, а взрослые проводили время в задушевных беседах, прогулках на озера или в лес. Моя мама — Ольга Севастьяновна была очень общительной и гостеприимной. Со всеми одинаково приветлива и доброжелательна, никогда не подчеркивала, что она жена генерального директора. Наша квартира на Печерске всегда была открыта для гостей. Мама умела очень вкусно готовить, и кто бы к нам ни заходил, никого не отпускала без угощения. Ее очень уважали папины друзья и коллеги. Когда маме после тяжелой операции понадобилась донорская кровь, многие самолетостроители пришли на помощь (папа в то время уже был на пенсии).

Папа тяжело переживал смерть мамы. Они прожили в любви и согласии более сорока лет. Мама пожертвовала ради него своей карьерой. Главой семьи у нас был папа, а мама — ее берегиней. Мы с братом выросли в атмосфере взаимного доверия и взаимопонимания, домашнего тепла и уюта. У нас в семье и сейчас все знают, даже трехлетняя внучка, что дома говорят тихо.

Мы стали жить втроем — папа, я и моя дочь Оля (назвали ее в честь мамы). Я старалась, как могла, его поддержать и подбодрить, а он стал нашим первым советчиком во всем. Папа нас называл «мої дівчатка». Живо интересовался моей работой, Олиной учебой, буквально жил нашими заботами. Оля в дедушке души не чаяла, они могли подолгу увлеченно о чем-то беседовать, в подростковом возрасте он заменил ей отца. У них была удивительная духовная близость. Он щедро одаривал нас теплом и вниманием, словно хотел восполнить то, что когда-то не успел дать своим детям из-за своей огромной занятости.

Друзья познаются в труде

Еще долго Василий Алексеевич душой оставался на заводе, но о нем почти забыли. Время от времени к нему приезжал только один друг, Александр Бугайко, лишившийся должности из-за того, что защищал Степанченко. Привозил поздравления с праздниками от завода, но Василий Алексеевич подозревал, что это дело рук Бугайко. Так было до тех пор, пока генеральным директором не стал Александр Харлов, ученик Степанченко. Александр Иванович однажды позвонил своему учителю и, расспросив его о здоровье, о том, чем сейчас занимается, сказал, что есть интересная работа, с которой, как ему кажется, лучше Василия Алексеевича не справится никто.

Степанченко как будто помолодел на добрый десяток лет. По утрам, как и раньше, спешил на свой завод. Ему поручили готовить второе издание книги «Киевские самолетостроители». Он увлеченно работал, засиживался допоздна за письменным столом. Приближался 75-летний юбилей завода.

Он успел закончить летопись самолетостроителей.

Будет и на улице Василия Степанченко праздник?

Так уж повелось, что самолеты называют именами конструкторов. Самолетостроители, те, кто, образно говоря, вдыхают в них жизнь, остаются за кадром. За годы руководства киевским авиазаводом Василием Степанченко было выпущено более двух тысяч «Анов» (по некоторым данным, эта цифра намного больше). Модернизированный и отстроенный при нем завод экспортировал самолеты более чем в 30 стран мира.

22 марта Василию Алексеевичу исполнилось бы 90. В этот день на заводе «Авиант» будет открыта мемориальная доска, состоится торжественное собрание. Желая увековечить память талантливого самолетостроителя, заводчане еще несколько лет назад обратились к городским властям с просьбой переименовать одну из улиц заводского микрорайона на улицу Василия Степанченко. Нынешний мэр столицы А.Омельченко поддержал эту инициативу. Теперь дело осталось за горсоветом.

Накануне этой памятной для киевских самолетостроителей даты мы обратились к генеральному директору завода «Авиант» Олегу Шевченко. Интересно было услышать, в чем новому руководителю видится проявление преемственности поколений, ее реальное воплощение?

— Василий Алексеевич Степанченко основной своей задачей считал развитие авиастроения и повышение на основе этого благосостояния работников завода. Данное мировоззрение он формировал в молодых кадрах, и оно полностью проявилось в последующие годы при реализации программ создания и производства новых современных самолетов, — сказал Олег Степанович.

— Чем живет сегодня завод? Какие перспективы отечественного самолетостроения?

— Завод в настоящее время работает над шестью основными программами. 21 ноября 2003 года был поднят в воздух второй летный экземпляр нового ближнемагистрального пассажирского самолета Ту-334-100, благодаря чему уже 30 декабря 2003 г. этот самолет получил соответствующий сертификат, что позволило начать его серийное производство. В этом году будет закончено строительство новых самолетов Ан-32П для Ливии. По контрактам с АНТК им. О.Антонова ведется изготовление опытной партии региональных самолетов Ан-148. Созданиются первые опытные самолеты Ан-3 с двигателями ВК-1500Ф производства завода «Мотор-Січ», первый серийный самолет Ан-70 для МО Украины. В связи с поддержкой программы Ан-70 Президентом и Кабинетом министров Украины в бюджете 2004 года предусмотрено финансирование работ по этому самолету, который является гордостью научной мысли Украины. Продолжается строительство троллейбусов К-12 «Киевский» из авиационных материалов и по авиационным технологиям...

***

А в семье Степанченко-Сушко подрастает любознательная Аннушка. Назвали ее в честь антоновских самолетов, созданию которых отдал всю свою трудовую жизнь и талант ее прадедушка.