СТЕРВЯТНИК

Еще каких-то десять лет назад на финансовом небосводе ярко сияли две звезды: государственный французский банк «Лионский Кредит», основанный более ста лет назад и на протяжении многих десятилетий занимавший почетное место среди крупнейших банков мира, не без оснований претендующий на роль мирового лидера по инвестированию индустрии развлечений, и голливудская киностудия «Метро-Голдвин-Мейер Инк.» («МГМ»), в фильмотеке которой хранятся золотые ленты мирового кино, такие, как «Вестсайдская история», «Полуночный ковбой», «Человек дождя», сериал о Джеймсе Бонде. Но постепенно блеск этих светил стал заметно тускнеть: на них набежала зловещая тень нечистоплотного итальянского махинатора, взяткодателя и мошенника Джанкарло Паретти, которому за очень короткий срок удалось довести до краха и банк, и студию. «Лионский Кредит» приложил максимум усилий для того, чтобы замять беспрецедентный по своим масштабам скандал, связанный с коррупцией высших банковских служащих, но журналу «Форчун» в результате семимесячного журналистского расследования удалось по крупицам восстановить основные главы этой неприглядной истории.

Банк «Лионский Кредит» был основан в 1863 году, а после второй мировой войны национализирован. Его роскошная штаб-квартира на бульваре Итальянцев, недалеко от здания оперы, в течение многих лет привлекала взгляды прохожих: еще бы, крупнейшее неправительственное здание Парижа! При этом подразумевались не только размеры самого здания, оно олицетворяло собой престиж и всемирную власть.

Солидная репутация, огромный капитал, высокий профессионализм и компетентность служащих снискали банку заслуженную славу одного из крупнейших и надежнейших в мире. В последние десятилетия банк стал уделять особое внимание шоу-бизнесу, и в середине 80-х годов стал основным инвестором голливудских студий.

«Лионский Кредит» имеет развитую сеть филиалов по всему миру. В частности, его голландский филиал, «Нидерландский Банк Лионского Кредита» («НБЛК»), непосредственно занимавшийся кредитованием кинопромышленности, не мог похвастаться безупречной репутацией, так как ранее уже обвинялся в предоставлении кредитов королям наркобизнеса. В 1981 году «Лионский Кредит» назначил управляющим «НБЛК» Джорджа Вигона, восходящую звезду банковского дела, для упрочения репутации этого филиала. Бывший парашютист Французского иностранного легиона, герой алжирской войны, превосходный шахматист, Джордж Вигон считался в «Лионском Кредите» «несокрушимым» и «грозным»; никому не могло прийти в голову, что это назначение станет роковым шагом на пути к грядущему краху банка.

Одним из первых шагов Вигона стало создание нового подразделения, специализировавшегося на кредитовании фильмопроизводства. Возглавить этот участок работы он поручил Афману. Франц Афман, элегантный глава отделения по ссудам на развлекательные мероприятия «НБЛК», был своим человеком в мире шоу-бизнеса и любил наезжать в Голливуд. Он останавливался в одном из лучших отелей, столовался в лучших ресторанах, читал сценарии фильмов и при этом щедро снабжал деньгами своих клиентов. Случалось, он ссужал миллионы долларов без необходимой документации или дополнительного обеспечения.

Для того чтобы этот поток не иссякал, некоторые клиенты не скупились на дополнительную оплату. Студия «Каролько Пикчерз» выплачивала Афману гонорары «за консультации» в размере 225 000 долларов в год. Афман стал директором нескольких компаний из числа своих клиентов, что давало ему доступ к конфиденциальной информации о конкурирующих между собой компаниях. Брюс Мак-Нелл, которому принадлежит «Глэден Энтертейнмент», вручил Афману конверт с внушительной суммой американской наличности на борту яхты во время Каннского кинофестиваля в 1983 году, как показал на слушании в Верховном суде Калифорнии очевидец этого события и бывший служащий Мак-Нелла, - Афман категорически отрицает это. Мак-Нелл также предоставлял в распоряжение Афмана и его семьи летний коттедж на морском побережье Малибу и оплачивал при этом большую часть их расходов.

Получая «чаевые», конфиденциальную информацию и, как минимум, одну взятку наличными от множества конкурирующих между собой клиентов, которых он по отдельности ссужал деньгами, Афман придавал особую пикантность процессу конкуренции киностудий. И все же вся его разносторонняя деятельность тогда еще не наносила непоправимого ущерба ни репутации, ни капиталу «Лионского Кредита».

А опасность такого ущерба уже надвигалась с неотвратимой неизбежностью злого рока. В то время как «Лионский Кредит» укреплял свои позиции в Голливуде, на европейскую сцену выходил Джанкарло Паретти.

Выросший на маслиновой ферме в 50 милях на север от Рима, недалеко от Орвиетто, маленького городка, известного своим замечательным собором, Паретти молодым человеком отправился в море, устроившись официантом на борт «Королевы Елизаветы». Энергичный служащий подружился с пассажиром по имени Грациано Верзотто, влиятельным промышленным магнатом и политическим боссом из Сицилии. Верзотто устроил его официантом в один из своих отелей Вилла Полити в сицилианском городе Сиракузы.

Вскоре Паретти оставил свою работу в отеле и стал протеже и доверенным лицом Верзотто. Джанкарло Паретти встретил своего первого ангела-покровителя. Предпринятое в 1975 году итальянским правительством расследование установило, что Верзотто собирал дань для Мишеля Синдоны, пользующегося дурной репутацией мафиозного банкира. Верзотто был ранен в руку и госпитализирован. Ему приписывали неудавшуюся попытку организации террористического акта для отсрочки обвинения. Джанкарло Паретти все это время находился у его постели.

Как только дела пошли на поправку, Верзотто сразу же покинул Италию и его жена поручила Паретти представлять его деловые интересы, которых непосредственно касалась и футбольная команда Сиракуз. Каждую неделю Паретти выплачивал игрокам большие суммы наличными. Никто не знал, откуда он брал деньги для этого. Скоро команда объявила о своем банкротстве, через несколько лет тщательное расследование установило, что это было чистейшим мошенничеством.

В дальнейшем его послужной список пополнился еще более неблаговидными поступками: нарушениями уголовного права, нанесением телесного ущерба, подделкой чеков. В 1976 году он создал сеть газет под названием «Иль Диарио» в нескольких итальянских городах. Естественно, вскоре и газеты были объявлены банкротами, что также было опротестовано, но уже после того, как Паретти, в качестве издателя, завел тесную дружбу с двумя братьями, видными активистами социалистической партии, Джанни и Цезарем Де Мишелис. Эта дружба пригодилась позже, когда Паретти пытался одолжить миллиард долларов, а Джанни Де Мишелис стал к тому времени министром иностранных дел Италии.

Симуляция банкротств продолжалась. В 1984 году Паретти был обвинен в злостном банкротстве сицилийской гостиничной компании. В том же году ему было предъявлено обвинение в подделке долговых обязательств. В 1986 году он получил контроль над газетой парижских социалистов «Ле Матэн», которая тоже обанкротилась годом позже.

В середине 1980-х он захватил контроль над крупной итальянской страховой компанией, затем над испанским отелем, туристическим агентством под громким названием «Мелиа Интернасиональ» и в конце концов над агентством по торговле недвижимостью «Рента Иммобилиариа». В ходе всех этих приобретений ему удалось заключить роковой союз с Флорио Фиорини - круглолицым, обладающим чувством юмора тосканским бизнесменом.

«Паретти носил свой галстук на манер разносчиков угля», - вспоминал много лет спустя Флорио Фиорини о своей первой встрече с Паретти, описывая невообразимой ширины черный шейный платок, который Паретти засовывал в брюки. В то время как Паретти был обманчиво комическим персонажем, «итальянским Ральфом Крамденом», как кто-то из Голливуда окрестил его, Фиорини был его противоположностью - в чужие дела он лез с непередаваемой изысканностью, отлично улавливая момент, когда нужно ослабить давление. «Два проходимца», как охарактеризовал их один из итальянских корреспондентов, были созданы друг для друга.

Фиорини не был простым бизнесменом. К середине 1980-х он тайно стал одним из крупнейших, если не самым крупным, политическим взяткодателем и отмывателем денег в Европе, обучившись этим приемам у маэстро уголовного мира Роберто Кальви и Мишеля Синдоны. «Фиорини - эксперт по бартеру, - сообщил Карло де Бенедетти, директор фирмы «Оливетти», лондонскому корреспонденту «Санди Таймс». - Ему ничего не стоит превратить воробья в корову, а ту - в мотоцикл». (В начале июня общественность потребовала выдвинуть против де Бенедетти уголовное обвинение за симуляцию банкротства «Банко Амброзиано», которое не обошлось без непосредственного участия Фиорини.)

Два предприимчивых мошенника, Паретти и Фиорини, задумали создать такое хитросплетение из различных компаний неопределенного вида деятельности, чтобы никто не смог разобраться, что кому принадлежит. Основное структурное образование Фиорини «Сэси» к тому времени уже имело более 300 подразделений по всему миру, большинство из которых тесно переплелось с холдинговыми компаниями Паретти, которые, в свою очередь, контролировались смутно очерченным образованием под названием «Комфинанс Панама».

Оба партнера впервые почувствовали вкус «киношных» денег в 1986 году, проделав с тех пор очень долгий путь в Голливуд. Римская католическая организация, с которой Паретти сотрудничал, попросила его понаблюдать за съемкой картины «Бернадет», рассказывающей о жизни девушки-крестьянки из-под французского городка Лурд, которой являлась Дева Мария и которая затем была канонизирована в святые. Паретти это предложение понравилось, но Фиорини был не в восторге от идеи создания религиозного фильма. Он настаивал, чтобы Паретти уступил свою долю в фильме дистрибьютору фильма - «хоть за три лиры» - и чтобы их имена не упоминались в связи с этим фильмом. Вместо этого Паретти решил купить дистрибьютора, «Кэннон Групп», которая возглавлялась двумя бывшими израильскими парашютистами Менахом Голаном и Йорамом Глобусом.

«Кэннон Групп», расположенная в Лос-Анджелесе и активно торговавшая на Нью-Йоркской фондовой бирже, была крупнейшим в Европе производителем приключенческих фильмов и специализировалась на фильмах о нинзя и вендетте, работая с такими актерами, как Чак Норрис.

Все в том же «несуразном широчайшем галстуке», кичливый Паретти показал платежный баланс «Кэннон Групп» за завтраком в отеле «Интерконтиненталь» в Париже в начале 1987 года. «Паретти, в своем ли ты уме! - воскликнул Фиорини. - Я послал тебя продать фильм, а ты вернулся с предложением купить целую студию с миллиардом долларов долга!»

В действительности долги «Кэннон Групп» были значительно меньше миллиарда долларов, но студия уже едва держалась на грани банкротства. Ее бухгалтера отказывались заверять свои отчеты без сопроводительного письма, в котором указывалось расхождение в статьях дохода и расхода. В компании проводилось расследование по поводу финансового мошенничества и получения 339 миллионов долларов по поддельным документам. Голан и Глобус были согласны на сделку, они видели в ней путь спасения студии.

В это время начинался Каннский кинофестиваль. Голан и Глобус пригласили Паретти на встречу со своим банкиром, Францем Афманом, которая должна была состояться в их номере в отеле «Карлтон» на третий день работы фестиваля.

Как только элегантно одетый банкир показался в дверях, Паретти, по рассказам свидетелей этой сцены, наставил на него свой палец и сказал на всю комнату:

- Эй ты, Афман!

- Да, - ответил тот, отшатнувшись.

- Сколько ты имеешь с этого банка? - спросил Паретти на своем ужасном английском.

Афман замер в нерешительности. В помещении находилось достаточно много людей.

- Я удвою эту сумму! - выпалил Паретти.

Афман посмотрел на Глобуса. Это что, шутка?

- Тебе что, мало? - продолжал Паретти. - Ну, тогда утрою! Я буду платить тебе втрое больше, если ты перейдешь в мою компанию.

- Минуточку, господин Паретти, - сдержанно ответил Афман, усаживаясь вместе со своей ассистенткой Риа Джанки на диван напротив Паретти. - Я здесь не для того, чтобы обсуждать мою зарплату в банке. Я здесь для того, чтобы обсудить ваши возможные инвестиции в «Кэннон Групп».

Но Паретти не отступал. В конце концов Афман сказал: «Ну что ж, придется, видимо, оставить мою работу в банке». Паретти возразил: «Вовсе даже не обязательно - даже наоборот!»

И только тогда до Афмана дошло, что именно хотел от него Паретти, - тот предлагал ему взятку в размере его утроенной зарплаты за согласие тайно работать на Паретти, официально оставаясь куратором кредитования сферы развлечений «НБЛК». Афман был шокирован. Его не просто подкупали - его покупали целиком! Это было вполне в духе Паретти: швырнуть взятку через всю наполненную людьми комнату - но для Афмана это было оскорбительно.

Если бесстыдство Паретти вызывало омерзение, то его вульгарность воспринималась еще хуже. По рассказам очевидцев, Паретти тут же уставился на Риа Джанки, очень привлекательную, но строго деловую молодую женщину, добившуюся своего положения исключительно благодаря своим профессиональным банкирским качествам. Тем не менее Паретти похотливо рассматривал ее, делая недвусмысленные жесты возле своих гениталий. Джанки была шокирована не меньше Афмана. Они посмотрели друг на друга. Может, лучше уйти? Но они остались. Йорам Глобус позже извинился перед Джанки.

Предложение Паретти по рефинансированию студии не произвело на Афмана должного впечатления, даже после того, как он повторил его по-французски и даже описал несколько проектов. «Для банка это предложение неприемлемо, - сказал Афман Джанкарло Паретти. - Здесь я ничего не смогу сделать».

Обиженный в своих лучших чувствах, Паретти встал. «Я возьму свой частный самолет и полечу в Роттердам на встречу с вашим руководством. Вы можете остаться без работы».

«У вас нет необходимости лететь в Роттердам, - ответил Афман с нарочитой самоуверенностью. - Джордж Вигон сейчас здесь». Глава «НБЛК» проводил выходные под Ниццей. На следующий день он прибыл в Канны и встретился с Джанкарло Паретти за ленчем на залитой солнцем террасе отеля «Мажестик». На этой встрече присутствовал и Йорам Глобус. Прилетел и Флорио Фиорини. А вот Франца Афмана нигде не было видно. Слова Паретти оказались пророческими - это было начало конца банковской карьеры Афмана.

Вигон, по воспоминаниям Фиорини, «курил, как турок». Приземистый, бочко-грудый, бывший парашютист иностранного легиона, он однажды убил алжирского мятежника его собственным штыком, после того, как винтовку заело. Его руки находились в постоянном движении - не то чтобы на нервной почве, а с какой-то вкрадчивой грацией профессионального иллюзиониста. Вигон выломал мякиш французской булки, вылепил из него кубики, затем взял ручку, разметил их наподобие кубиков для игры в кости и забавлялся ими, пока Паретти излагал свои предложения в отношении «Кэннон Групп». Возле их столика постоянно останавливались известные в мире кино люди для того, чтобы засвидетельствовать Вигону свое почтение. Паретти заигрывал со всеми кинозвездами. Глобус откланялся. К концу дня Паретти, Фиорини и Вигон набросали основные контуры будущей сделки.

После одной-единственной встречи президент голландского филиала одного из крупнейших в мире банков согласился, несмотря на предостережения своего помощника, передать контроль над кинокомпаний с оборотом в миллиард долларов, пусть и попавшей в тяжелое положение, двум незнакомцам, которых он до этого никогда не видел и чей опыт кинопроизводства сводился к финансированию второстепенного фильма о второстепенной святой...

По возвращении после каннской встречи в Роттердам Джордж Вигон предпринял тщательное расследование. Доклад, отправленный ему 22 июля 1987 года, содержал детальное описание всех противозаконных делишек Паретти. Собственно, сущность Паретти в некоторой степени прояснилась месяц спустя в первом сообщении «Кэннон Групп» о неминуемой передаче власти Паретти. В соответствии с требованиями закона, «Кэннон» добросовестно сообщила, что Паретти «были предъявлены обвинения в преступной деятельности в итальянских Сиракузах», причем лос-анджелесская «Таймс» и «Уолл Стрит Джорнел» опубликовали этот материал.

Банк получил отдельный доклад и о причастности Фиорини к банковским скандалам и подкупе крупных политиков. Тем не менее Вигон и его коллеги дали добро на приобретение Паретти и Фиорини «Кэннон Групп». Банк предоставил им кредит в 250 миллионов долларов. От Паретти требовалось, чтобы из этой суммы он уплатил старые долги «Кэннон Групп», но Паретти и Фиорини решили, что этим деньгам можно найти лучшее применение.

Вигону и другим банкирам «НБЛК» Паретти в знак дружеского расположения передавал небольшие произведения искусства - работы, приписываемые Пикассо и Миро, чья ценность исчислялась несколькими сотнями тысяч долларов. К тому же он отправил Джорджа Вигона с семьей на отдых на побережье Тихого океана на своем собственном самолете.

Голландский центральный банк, который контролирует нидерландские банки в основном таким же образом, как и Федеральный Резерв - американские, ничего не знал ни о разногласиях в «НБЛК», ни о репутации Паретти и Фиорини, но выражал опасение по поводу чрезмерной концентрации кредитов в руках нескольких бизнесменов, да еще и у представителей одной и той же отрасли индустрии, а также по поводу того, что сумма долгов значительно превышала приемлемые для банка величины.

Джордж Вигон активно взялся за дело, однако он почему-то не только не требовал первоочередной уплаты старых долгов, но и наоборот, напускал тумана для того, чтобы скрыть направление денежного потока. Он уже имел опыт подобных операций: в прошлом он помогал «Кэннон Групп» уклониться от долгов именно таким образом. Согласно документам Верховного суда Калифорнии, он вложил 30 миллионов денег «Лионского Кредита» в небольшую кинокомпанию «Фильм Аккорд», с офисами в Лос-Анджелесе и Монреале. 13,5 миллиона долларов предназначались для съемки фильма с участием Тома Скеритта, а 550 тысяч пошли в уплату за яхту под названием «Илиада и Одиссея». Причем ни на одну операцию по кредитованию не были составлены соответствующие документы, по крайней мере, в тот момент. По словам бывшего финансового директора студии Энтони Фрисция, 1,8 миллиона долларов «Фильм Аккорд» тут же вернула Вигону и другим чиновникам «НБЛК» через канадские банковские счета.

В результате такой бурной деятельности Вигона повысили аж до главы всего отдела европейского кредитования (куда входил и «НБЛК»). Так что человек, прикормленный Паретти, получил еще большие возможности и полномочия. Раковая опухоль одной из крупнейших в мире финансовых организаций с поясницы распространилась уже на грудь...

А на посту директора «НБЛК» Вигона сменила другая восходящая звезда «Лионского Кредита» - Жан-Жак Брутчи, тогда как место Афмана занял Жак Гриффо, возглавлявший ранее Миланский филиал «Лионского Кредита», имевший там тесные контакты с Флорио Фиорини. Так что вскоре и тот, и другой уже были на крючке у Паретти.

Жан Навиль, отвечавший за банковское объединение, обслуживающее Европу, Средний Восток и Африку, оставил свою работу в «Лионском Кредите» и перешел к Паретти на должность «старшего консультанта по финансовым вопросам». Паретти обращался с ним, как со слугой, и это прекрасно видели Вигон, Брутчи и Гриффо, его бывшие подчиненные.

Услуги банка не ограничивались лишь кредитами - он выдавал также великолепные рекомендательные письма для предоставления их на судебных разбирательствах.

Тем временем Паретти все больше входил во вкус голливудской жизни. Свою жену и трех детей он разместил в великолепном особняке в Беверли-Хиллз стоимостью в 9 миллионов долларов, до отказа забитом произведениями искусства, купил себе коричневый двухсоттысячедолларовый «ролс-ройс», частный самолет, нанял трех молодых итальянок в качестве «актрис». Среди них была Карла из Милана, невозмутимая высокая блондинка, настолько высокая, что никто никогда не видел ее идущей рядом с ее щедрым папочкой, приземистым маленьким человечком; была также Марина из Венеции, огненно-рыжая, с зелеными глазами, шекспировская стипендиатка; и была еще Чинция из Рима, завоевавшая второе место на конкурсе красоты «Мисс Вселенная», жгучая брюнетка, внешне вялая, но с молниеносно разгорающейся страстью, заядлая курильщица. Правда, работа Карлы, Марины и Чинции имела очень мало общего с актерской, зато в качестве подарков от Паретти они получили драгоценностей на сумму в 1 миллион долларов. Одной только Чинции, согласно секретному сообщению бывшего служащего ФБР, за два года было выплачено более 387 тысяч долларов, все из незаконно присвоенных компанией средств.

Паретти выделил 150 миллионов долларов на приобретение «Пате Синема», французской кинокомпании и зашел даже так далеко, что решил переименовать «Кэннон Групп» в «Пате Коммуникасьон Корп.» и нанял Алана Лэда, известного голливудского продюсера.

В Голливуде все это вызвало повышенный интерес к Паретти. Он пригласил весь цвет Голливуда на вечеринку, на которую те явились в полном составе. Кульминация была достигнута в канун Рождества 1988 года на званом вечере с 200 приглашенными. Среди гостей были Джордж Вигон и Жак Гриффо с семьями, прилетевшими в Калифорнию из Европы на личном самолете Паретти.

В разгар вечера Паретти пригласил Вигона и Гриффо, а также Фиорини, Голана и некоторых других в библиотеку. Там он подарил каждому банкиру по пакету акций компании «Твенти Ферст Сенчюри Дистрибьюшн Корп.». Уверяя своих гостей, что эта компания в ближайшее время станет крупнейшей в мире кинобизнеса, Паретти обещал, что вскоре акции будут стоить по 30-40 долларов. При этом стоимость каждого подарка оценивалась бы в 18-24 миллиона долларов. Но даже при цене 0,5-1 доллар за штуку получались не такие уж маленькие суммы - по 100-200 тысяч долларов.

Этими подарками Паретти сделал Вигона и Гриффо крупнейшими держателями акций компании. Так что когда через два месяца «Пате» приобрела студию «Твенти Ферст Сенчюри» и попросила в «НБЛК» кредит в 50 миллионов, этим господам оставалось просто подставить свои карманы. Позже и они сами, и Жан-Жак Брутчи, который не смог прилететь в Калифорнию и которому Паретти отправил акции по почте, утверждали, что они понятия не имели о том, что эти акции представляют какую-либо ценность, и что они приняли этот подарок только для того, чтобы не обидеть Паретти. Правда, «Лионский Кредит» принял все меры предосторожности, гарантирующие, что Гриффо и Вигон вообще не будут давать показания по этому вопросу.

К концу1989 года сумма кредитов, полученных Паретти и Фиорини, практически удвоилась по сравнению с прошлогодними 600 миллионами долларов и достигла 1 миллиарда.

Тем временем Паретти не упускал ни единой возможности покрасоваться в роли кинопромышленного магната. Он даже выделил 2,4 миллиона долларов музею радиовещания с условием, что библиотека музея будет носить имя Флорио Фиорини и Джанкарло Паретти.

В Риме Паретти устроил конфиденциальный просмотр фильма «Бернадет» для папы Иоанна Павла II, после которого растроганный первосвященник, вытирая слезы, на несколько минут потерял дар речи.

К 1991 году Джанкарло Паретти, сногсшибательно вульгарный и коварно обаятельный, стал владельцем студии «МГМ», которую он приобрел за 1,3 миллиарда долларов.

На этом стремительный взлет Паретти закончился. Начался его не менее стремительный крах, вызвавший один из наибольших в истории финансовых скандалов.

Авторизованный перевод

с английского

Оксаны ПРИХОДЬКО

(Окончание следует)