Индекс бесправия

Рассматриваемый нами объемный доклад правозащитных организаций посвящен состоянию прав человека и основных свобод в Украине в период с 2006-го по май 2007 года. Очередное обобщение, подготовленное правозащитными организациями, свидетельствует: негативные тенденции, о которых мы говорим второй десяток лет, усугубляются. Отдельные положительные штрихи не влияют на положение дел в области защиты прав человека в целом. Но самое прискорбное, что из множества продуманных и осуществимых рекомендаций по улучшению ситуации государством не реализовано практически ничего. Методологически оценка соблюдения права или свободы состоит из трех частей. Во-первых, сравнение законодательства, регулирующего реализацию права и существующей судебной и административной практики, с международными стандартами. Во-вторых, анализ конкретных случаев нарушения прав (свобод). В-третьих, сбор информации на национальном и региональном уровнях. «Українська Хельсінкська спілка з прав людини» и Харьковская правозащитная группа, выполнившие это масштабное исследование, использовали в своей работе материалы 32 правозащитных организаций.

Начиная с декабря 2006 года ухудшилось соблюдение целого ряда прав человека. Это проявилось, прежде всего, в усилении административного давления на малый и средний бизнес в связи с возвращением проверок субъектов предпринимательства налоговой с заранее определенной суммой штрафа, который необходимо взыскать в соответствии с планом. Бизнес-климат, типичный скорее для африканских, чем для европейских стран, отсутствие налогового кодекса и ежегодные манипуляции с налогами, коррумпированные чиновники, перманентные угрозы упрощенной системе налогообложения — все это тормозит развитие малого бизнеса, задерживая зарождение среднего класса. В Украине существует около одного миллиона субъектов предпринимательской деятельности. Если исходить из опыта государств с высоким уровнем жизни, сопоставив количество населения, то должно быть вчетверо больше.

Правозащитники полагают, что административное давление на соотечественников усилилось также в связи со значительным увеличением тарифов на жилищно-коммунальные услуги и квартплату. Причем расчет на субсидии они называют иллюзорным, поскольку процедура ее получения является непростой, унизительной, а значительная часть людей вообще не может ее получить.

По официальной статистике, 28% украинцев имеют доходы ниже 352 грн. Несмотря на то, что здесь не учтены нелегализованные доходы, очевидно, что значительная часть наших соотечественников борется за существование. Как минимум пятая часть живет в крайне тяжелых условиях. Разница между доходами богатых и бедных в 7— 10 раз больше, чем в государствах Западной Европы и США. И разрыв между этими категориями усугубляется.

В то же время парламентарии наделили себя правом, даже отойдя от дел, ежемесячно получать четыре стипендии действительного члена Национальной академии наук, или около шести зарплат профессора украинского университета высшей категории, или 13 зарплат врача высшей категории, или около 20 зарплат школьного учителя высшей категории. Один действующий парламентарий обходится бюджету как восемь академиков, или 12 профессоров, или 26 врачей-хирургов, или 40 учителей средних школ. Пенсия народного избранника колеблется в пределах 80— 90% от действующей на момент выплаты зарплаты нардепа. При этом вилка зарплат для всех, кто работает в бюджетной сфере, равняется соотношению 1:40. Правозащитники утверждают, что эти данные спрятаны в документах с ограниченным доступом и закрыты от общественности. Для сравнения. В Западной Европе это соотношение составляет 1:4, в США — 1:5. Там эти данные являются открытыми, а такое соотношение определяется законом.

Большой проблемой остается жестокость уголовно-правовой политики. Нацкомиссия по вопросам укрепления демократии создала прогрессивную, по мнению правозащитников, Концепцию реформирования уголовной юстиции. Показательна реакция на нее руководства правоохранительных органов. Все без исключения одобряют ее в целом. Но непоколебимо отстаивают статус-кво своей собственной структуры. Примерно так же обстоят дела с проектом Уголовно-процессуального кодекса. Проект, с которым возились долгие годы, не соответствует международным стандартам. Другой проект находится в стадии завершения, но его судьбу также решит политическая
конъюнктура.

Правоохранительная практика также консервативна. Широко распространено задержание без санкции, которое, в соответствии с Конституцией, должно применяться лишь в исключительном порядке. Правоохранительные органы, как и прежде, неоправданно широко применяют меру пресечения в виде взятия под стражу.

Количество лиц, оправданных судами, остается мизерным. В 2006 году закончено рассмотрение дел в отношении 177 578 лиц. Из них оправдано 910 подсудимых. А по приговорам, вступившим в законную силу, еще меньше — только 516 лиц.

Остается нереформированным Государственный департамент по вопросам исполнения наказаний. По мнению авторов доклада правозащитных организаций, департамент остается закрытым для общественного контроля и в нем абсолютно отсутствует система рассмотрения жалоб на действия администрации учреждений. За полтора года в департамент поступило около 500 жалоб на неправомерные действия работников органов и учреждений исполнения наказаний. Как водится, изложенные в них сведения не подтвердились. Случаев привлечения сотрудников к уголовной или дисциплинарной ответственности по результатам расследования жалоб не зафиксировано.

Озабоченность правозащитников вызывают также жестокие действия спецназа, созданного в структуре департамента по вопросам исполнения наказаний и фактически не подлежащего внешнему контролю. Практика использования специальных подразделений в департаменте традиционна. Только за 9 месяцев 2006 года спецподразделение девять раз проводило тактико-специальные учения и 43 раза привлекалось для проведения обысков осужденных и помещений в учреждениях исполнения наказаний и следственных изоляторах.

В официальном письме руководитель департамента указал, что антитеррористическое спецподразделение использовалось только для проведения обысков. По мнению правозащитников, использование спецподразделений антитеррористической направленности, снаряженных специальным оснащением, для проведения обысков совершенно лишено смысла. Трудно поверить, что эти люди в масках, натренированные для эффективного применения насилия в специфических ситуациях и с особым противником, используются не по назначению, а для проведения обысков в местах лишения свободы. Впрочем, само наличие такого спецподразделения в составе департамента, пожалуй, нонсенс.

По сравнению с 2005-м — первой половиной 2006 года возрос уровень насилия. Начиная с сентября 2006 года резко увеличилось количество фактов насилия на расовой и этнической основе. По словам иностранных студентов, обучающихся в Харькове, было несколько убийств (официально подтверждено одно), а моральный террор стал повседневной реальностью: оскорбления, избиения, марши скинхедов возле училищ ночью со свечами или факелами, участники которых по-русски (!) скандируют: «Украина — для украинцев!» и другие агрессивные лозунги.

Продолжают возрастать показатели детской смертности. Высший уровень смертности новорожденных в Житомирской области — 14,79 при среднем по государству показателю 10,12% на 1000 новорожденных. За пять месяцев 2006 года показатель смертности детей в возрасте до года возрос на 26% по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года. Увеличился он за счет смертности детей, которым исполнилось от 28—30 дней. Среди причин смертности заметно увеличение количества болезней дыхания, травм и несчастных случаев. Большинство детей, проживших не более месяца, — из сельской местности (70%). Дыхательная аппаратура для новорожденных есть лишь в 8 из 23 акушерских стационаров. Кюветов для новорожденных нет в трех родильных отделениях, где ежегодно появляются на свет 150—170 наших маленьких сограждан. В целом в области существуют 153 вакансии педиатра, 49 — акушеров-гинекологов, 15— неонатологов, 21— детских анастезиологов.

Время от времени достоянием общественности становятся истории о жертвах врачебных ошибок вплоть до смертельных случаев. Пожалуй, главная проблема по доказыванию вины врача заключается даже не в отсутствии четкой законодательной базы, а в том, что Минздрав в свое время добился, чтобы экспертная медицинская деятельность была в его ведении, а не Минюста. А подозреваемому или обвиняемому по понятным причинам сложно непредвзято проверять самого себя.

Иной ракурс права на жизнь. В 2006 году не было доведено до конца большинство громких дел об убийствах. Пожалуй, единственным исключением стало дело И.Александрова.

До сих пор не приняты эффективные меры по противодействию пыткам в милиции. Прокуратура рассматривает жалобы на действия правоохранительных органов поверхностно и предвзято. В 2006 году возросло количество уголовных дел, возбужденных по статье УК, предусматривающей ответственность за пытки и жестокое обращение. В прошлом году за разные формы применения пыток и других насильственных действий со стороны работников правоохранительных органов прокуратура возбудила 127 уголовных дел, половина которых направлена в суд. Тем не менее, по данным Государственной судебной администрации, по указанной статье УК не был осужден ни один человек.

У правозащитников сложилось впечатление, что прокуратура весьма халатно относится к вопросу обеспечения безопасности жалобщиков, временами проявляя просто-таки вероломство. После массового избиения заключенных сотрудниками спецподразделения Генеральная прокуратура получила письмо с заявлениями, переправленными из колонии нелегальным путем. В заявлениях последовательно излагались события, случившиеся в колонии №58 в Изяславе Хмельницкой области. Сам факт отсутствия реакции местной прокуратуры на такого рода события уже содержит состав преступления. Казалось бы, последовательное изложение событий, имевших место в колонии, а также повествование о том, каким именно путем информация вышла за стены учреждения, должна была убедить Генпрокуратуру в том, что местные коллеги своих обязанностей не выполняют. Но вместо того, чтобы расследовать причины, по которым заключенные вынуждены нелегально отправлять жалобы в Генеральную прокуратуру, несмотря на то, что закон предусматривает возможность конфиденциальной жалобы прокурору на месте, ГПУ пересылает жалобу заключенного… в местную прокуратуру. Та, в свою очередь, порекомендовала администрации колонии наказать жалобщика Давыдова за нелегальное обращение в Генеральную прокуратуру Украины. Кстати, 15 января 2007 года Европейский суд по правам человека, в соответствии со своей процедурой, принял решение о приемлемости заявлений 13 осужденных, ставших жертвами жесточайших избиений.

Да что там прокуратура. Вот небольшой штрих, характеризующий деятельность последней надежды наших бесправных граждан — омбудсмена, неразрывно связанного с именем бессменно несущей это бремя Н.Карпачевой. Как утверждают правозащитники, жалобы осужденных на незаконные действия персонала учреждений исполнения наказаний постоянно пересылаются… в Государственный департамент по вопросам исполнения наказания с целью «принять меры». Секретариат омбудсмена не заботят даже минимальные гарантии безопасности заявителей. Очевидно, что осужденные, которые пишут уполномоченному парламента по правам человека о незаконных действиях, никак не рассчитывают, что жалобы будут переданы их же обидчикам, в чьей абсолютной власти они зачастую находятся.

Кстати, вопроса обеспечения конфиденциальности коснулся в своих рекомендациях Комитет ООН против пыток. Там же, в частности, говорилось: «Государство-участник должно обеспечить, чтобы Уполномоченный украинского парламента по правам человека функционировал эффективно как независимый национальный институт по правам человека и не занимался политической деятельностью.

Государство-участник должно…обеспечить, чтобы жалобы, полученные этим институтом (украинским уполномоченным по правам человека—Ред.), оставались конфиденциальными, а подавшие их граждане не подвергались репрессиям». Добавить, как говорится, нечего.

Остается в силе установленный законодательством порядок, в соответствии с которым лицо может девять месяцев находиться под стражей без судебного пересмотра обоснованности такой меры пресечения. В период между окончанием досудебного следствия и началом судебного процесса обвиняемый вообще находится в СИЗО без санкции суда. Как и прежде, закон не гарантирует основные процессуальные права обвиняемого (подозреваемого) во время судебного рассмотрения вопроса взятия под стражу или освобождения, которые обеспечивают его возможность защищать свое право на свободу. Не всегда гарантировано даже личное участие задержанного в судебном рассмотрении.

Законодательство устанавливает предельный срок содержания под стражей только для досудебного следствия. Для стадии судебного рассмотрения таких ограничений не существует. Соответственно длительность судебного разбирательства непосредственно сказывается на времени, проведенном под стражей.

За прошедший период не наметилось также существенных изменений в использовании альтернативных содержанию под стражей мер пресечения, в частности залога. Законодательство не содержит четких процессуальных норм относительно внесения залога. Залог не в денежной форме существует главным образом теоретически. Применению такой альтернативы содержанию под стражей не содействует и «ориентировка» пленума Верховного суда: «Имущество должно обладать такими характеристиками, таким качеством и таким правовым статусом, чтобы исполнение судебного решения о лишении права собственности на него подозреваемого, обвиняемого… не было сопряжено с любыми трудностями». Разумеется, трактовать «любые трудности» можно не просто широко, а безгранично.

Актуальна проблема слежки силовых структур государства за его гражданами и иного рода вмешательства в частную жизнь. Распространено нарушение приватности коммуникаций, возникающих в результате значительных масштабов перехвата сообщений (телефоны, электронная почта, контроль трафика в реальном времени). Закона, который регламентировал бы подобные мероприятия, нет. За девять месяцев 2005 года речь шла об 11000 санкций на снятие информации с каналов связи. При этом было возбуждено лишь 40 уголовных дел. То есть очевидна низкая эффективность оперативно-розыскной работы. После обнародования этой информации генеральным прокурором и обнародования этих данных меры были приняты незамедлительно: статистика ОРД стала засекреченной...

Остается проблемой необоснованное засекречивание и ограничение доступа к официальной информации. Изменения к Закону «Об информации» так и не были приняты. Как и прежде, наиболее закрытым органом государственной власти остается прокуратура. Ее нормативные акты не регистрируются в Министерстве юстиции и часто вообще не известны, поскольку не публикуются. Например, как Инструкция о порядке работы с гражданами или Перечень данных, относящихся к информации с ограниченным доступом и снабжающиеся грифом ДСП (для служебного пользования), в частности, «спецсообщения о катастрофах, авариях, стихийных бедствиях». Эти документы Генеральной прокуратуры попали в публичную сферу совершенно случайно.

Социологические опросы свидетельствуют, что одной из главных проблем в государстве сограждане считают обеспечение справедливого и независимого судопроизводства. Из тех, кто обращался в суды, наибольшими проблемами судебной системы считают слишком длительный процесс рассмотрения дел, безответственность судей, недостаточную информированность граждан, высокую стоимость услуг юристов. Из тех, кому пока что посчастливилось не встречаться с Фемидой лично, называют длительность судебного процесса, слишком высокие официальные расходы, необходимость платить взятки, несправедливые решения судов, неэффективное исполнение судебных решений. К аналогичным выводам пришли авторы отчета «Коррупция и предоставление услуг в судебной системе Украины». Напрашивается вывод, что неэффективность судов является для граждан даже большей проблемой, чем коррумпированность судей, ставшая уже общим местом.

Нерациональное построение системы судов и распределение между ними юрисдикции, обуславливающие возможность рассмотрения спора судами разного уровня, ряд иных факторов обусловили существование широких возможностей для недобросовестных маневров судей и заинтересованных лиц, а также непропорциональную нагрузку судей разных судов разного уровня. Кроме того, ежегодно увеличивается количество дел и материалов, поступающих в суды.

Последствия таких обстоятельств общеизвестны. О реализации права на рассмотрение дела в разумные сроки речь не идет в принципе. Сроки рассмотрения дел, регламентированные законодательством, не соблюдаются в подавляющем большинстве случае. При этом украинское законодательство фактически не предусматривает права участников процесса обжаловать длительность производства по делу и не гарантирует права на возмещение ущерба, понесенного по причине необоснованного затягивания рассмотрения дела в суде. В письме, направленном без малого два года назад Верховным судом Украины председателям апелляционных судов, указывались основные проблемы, обусловившие судебную волокиту:

— неоднократное возвращение дел на дополнительное расследование;

— назначение судебных заседаний со значительными интервалами, что недопустимо при рассмотрении уголовных дел даже в том случае, когда подсудимый находится на свободе;

— неявка одной из сторон в судебное заседание, неприменение судьей принудительного привода, если рассмотрение дела без нее невозможно.

Верховный суд Украины перегружен делами, которые не рассматриваются годами. Нерассмотренными остаются около 60 тысяч дел. Ежегодно эта цифра увеличивается. В то же время дела рассматриваются почему-то не в порядке очереди по дате поступления, а в соответствии с какими-то иными принципами. Есть примеры, когда ВСУ рассматривал дела на протяжении нескольких месяцев, в то время как другие пылятся там же годами.

Даже если суд принял наконец-то решение, это еще, как известно, вовсе не конец истории. Фактически системы контроля за деятельностью государственной исполнительной службы нет. Европейский суд по правам человека в решениях против Украины чаще всего констатирует нарушение права на справедливый суд именно вследствие неисполнения решения судов в разумные сроки.

Низкий уровень защиты права собственности в Украине заметен даже со стороны. В начале 2007 года Альянс прав собственности обнародовал рейтинг защищенности прав собственности среди наибольших государств мира, в котором мы заняли 57 место из 70 возможных. Специфика исследования заключалась в том, что оно основывалась на результатах множества других исследований, индексов и опросов. В том числе проводимых Всемирным банком, Всемирным экономическим форумом, Трансперенси Интернешнл и т.д. В контексте этого исследования можно было бы порадоваться лишь одному: гендерному равенству. В этом пункте мы набрали девять баллов из 12 возможных. Однако означает это, к сожалению, лишь то, что мужчины и женщины в нашей стране в одинаковой степени незащищены от посягательств на их собственность…

Наибольшие проблемы в связи с правом собственности возникают в следующих случаях: принудительное отчуждение недвижимости; ограничения относительно продажи земель сельскохозяйственного назначения; незаконный захват предприятий с дальнейшим узакониванием; неисполнение судебных решений об уплате средств или возвращение в собственность определенного имущества, особенно по тем делам, где должником являются органы государственной власти, государственные предприятия или учреждения.

Справка «ЗН»

Для прав первого поколения (гражданских и политических) используется так называемая либеральная концепция прав человека. Ее основу составляют три положения. Во-первых, любая власть должна быть ограниченной. Во-вторых, каждый человек имеет свою область свободы, в которую государство может вторгаться лишь при определенных условиях. Такое вмешательство должно иметь легитимную цель, основываться на законе и быть необходимым в демократическом обществе.
И в-третьих, если государство нарушило эти условия, человек должен иметь возможность обжаловать такое нарушение в суде, который обяжет государство прервать нарушение и компенсировать нанесенный им ущерб.

Для социальных, экономических и культурных прав либеральная концепция не срабатывает, поскольку они имеют иную природу. Эти права уже не универсальны, не общеприняты, не неотчуждаемы. Они реализуются государством, а не человеком. Однако о реализации прав такого рода можно говорить в том случае, если, кроме деклараций в законах, определен их минимальный набор. В случае отсутствия таких норм говорить ни о реальной оценке выполнения государством своих обязанностей, ни о вероятности восстановления своих прав посредством обращения в суд невозможно. Именно так обстоят дела в нашем государстве.