Поддержать
Сегодня в школах снова звучит первый звонок. Военный первый звонок. Маленькие украинцы встретят его по-разному: кто-то пойдет в школу с цветами, кто-то откроет ноутбук в обстреливаемом или оккупированном врагом городе или за тысячи километров от дома. Никогда до злополучного 2022 года не были так разбросаны по миру украинские дети. Так что теперь задача школы — не только научить, но и не потерять их в этой войне. Ведь будущего без детей не бывает.
О том, как украинская школа входит в новый учебный год, ZN.UA говорило с главой парламентского комитета по вопросам образования, науки и инноваций Сергеем Бабаком.
Мы публикуем первую часть интервью, посвященную школам. Вторая — о прошлой и будущей вступительной кампании — выйдет в ближайшее время. Не пропустите.
— Сергей, начну с тех, для кого этот старт особенно важен — с первоклассников. Это наше будущее, ресурс человеческого капитала. Сколько у нас первоклассников в этом году, и как эта цифра выглядит по сравнению с прошлым?
— Надо понимать: окончательные официальные данные о количестве учеников появятся после 5 сентября, когда школы завершат формирование классов и подадут отчетность. Сегодня у нас есть только оперативная информация от местных управлений образования.
По оперативным данным органов местного самоуправления, в этом году в школы пойдут около 252 тысяч первоклассников. В прошлом году их было 314 тысяч. Т.е. имеем минус 62 тысячи детей.
Причины очевидны: падение рождаемости и массовый выезд детей в начале полномасштабного вторжения. В 2025 году шестилетних детей уже почти не вывозят за границу, наоборот — кое-кто возвращается. Но последствия того периода и общей отрицательной демографии — падение рождаемости — будем ощущать еще долго. Количество первоклашек еще будет уменьшаться, это неизбежно.
— Сколько в Украине в целом учеников?
— В этом учебном году ожидаем около 3,5 миллиона школьников. Из них, по подтвержденным на сегодня данным, 10% находятся сейчас за рубежом или на ВОТ и учатся дистанционно либо по другим формам обучения: 35 361 — на временно оккупированных территориях и 302 889 — из-за границы.
— Известно ли, сколько наших детей школьного возраста выехало за рубеж?
— Точное количество украинских детей, находящихся за рубежом, установить сложно. В базе данных Государственной пограничной службы нет возможности фильтровать данные о выезде по возрасту. Мы ориентируемся на данные ЕС, но и они неполные, так как не все дети становятся там на учет.
— Сколько у нас школ, в каком режиме они работают — очно, дистанционно? Сколько из них пострадало от обстрелов?
— По оперативным данным, в 2025–2026 учебном году в Украине планируют работать около 12 тысяч школ. Из них более 8 тысяч — очно, 2,5 тысячи — в смешанном формате и еще 1,5 тысячи — дистанционно. По состоянию на сегодня в результате обстрелов повреждены 1779 школ и еще 226 разрушены.
Дистанционно работают преимущественно школы в прифронтовых районах, в зонах возможных боевых действий, а также те, в которых нет укрытий. Например, в Харькове еще в 2022 году Совет обороны утвердил решение, что у них не будет очного обучения, школы будут работать дистанционно или смешанно, — тогда занятия будут проводить в укрытии. Поскольку время подлета баллистики — считанные минуты. Похожие решения принимают и в других громадах прифронтовой зоны или зон возможных боевых действий.
В Украине таких громад — 238, что составляет около 16% от общего количества (согласно приказу Минрегиона от 28 февраля 2025 года №376 и правительственной программе поддержки прифронтовых территорий, принятой в августе 2025 года). Это, в том числе, части Харьковской, Запорожской, Днепропетровской областей, пограничные громады Сумской и Черниговской областей. И в каждом случае Совет обороны области принимает решение о формате обучения.
— Как будут учиться дети из-за границы в украинской системе образования?
— Наш комитет инициировал закон (и он уже принят), который наконец урегулировал вопрос признания результатов обучения детям с временно оккупированных территорий и из-за границы. Теперь официально признаются не только оценки, полученные в украинской системе, но и результаты обучения за рубежом — в школах, на курсах, в субботних или воскресных школах и даже результаты самостоятельного обучения.
Ранее это было лишь рекомендацией, и школы могли отказаться засчитывать оценки. Теперь это обязательно: КМУ утвердил порядок и таблицу перевода иностранных оценок в нашу 12-балльную систему. Исключение только одно — украиноведческий компонент (язык, литература, история, география). Им нужно овладевать отдельно — дистанционно или в субботних школах за рубежом.
МОН уже создало реестр учреждений, которые преподают украиноведческий компонент за границей. Многие украинские дистанционные школы открыли специальные программы, и дети изучают эти предметы в выходные или вечером. Это уменьшает нагрузку и вместе с тем сохраняет связь с Украиной. Некоторые страны даже интегрируют украиноведческие предметы в классы для украинских детей. Например, Польша обращалась с официальным запросом: дайте нам, пожалуйста, свою программу, мы хотим ее адаптировать к нашей школе, у нас много ваших детей.
Еще одна важная инициатива — закон легализирует украинские образовательные организации за границей. Они созданы нашей диаспорой или учителями, которые выехали за рубеж после полномасштабного вторжения и открывали студии, кружки, чтобы помочь украинским детям.
В течение месяца МОН откроет реестр, где все эти организации смогут зарегистрироваться по желанию. Мы присоединим их к нашим образовательным информационным системам, предоставим учебные материалы, методологию. Мы даже готовы доставлять учебники за границу.
Легализация украинских образовательных организаций за рубежом — это также большой шаг в развитии нашей образовательной и культурной дипломатии, который, думаю, мы оценим чуть позже. Такие сети имеют и другие страны, но они потратили на это много времени, у нас же есть возможность сделать это быстро.
— Как будет организовано обучение детям с ВОТ?
— Большинство продолжат обучение в своих школах, перемещенных на подконтрольную территорию. Они работают дистанционно, но тут есть проблемы: нестабильный доступ к Интернету, риски безопасности (оккупационная власть отслеживает связи с Украиной). Часто дети не могут присоединиться к урокам и вынуждены работать асинхронно — просматривать видеоуроки или заниматься с учителем на педагогическом патронаже. Качество такого обучения, возможно, где-то страдает, но главное сейчас — сохранить связь с ребенком любой ценой.
При поддержке доноров мы также завершаем создание государственной платформы дистанционного обучения. Сейчас не могу раскрывать деталей, но надеюсь, что уже в ближайшие месяцы появится полноценная платформа. Она поможет школам, которые работают дистанционно: даст возможность размещать материалы, видеолекции, предоставит доступ к большой библиотеке образовательных ресурсов. Это существенным образом повысит качество дистанционного обучения.
— Но в Украине уже есть такая платформа — Всеукраинская школа онлайн.
— Это другое. Новая платформа будет не просто глобальной библиотекой, а LMS (Learning Management System) — т.е. системой управления обучением, которая не только дает библиотеку ресурсов и контента, но и администрирует всю школьную документацию: там есть учет детей, электронные дневники и журналы. Т.е. это полноценная школа, только в цифре.
— С 1 сентября государство прекращает финансирование школ, в которых менее 45 учеников. Понятно, что заведения дороже содержать из-за коммунальных расходов и зарплат персоналу. Но это одновременно ставит под угрозу школы в селах и маленьких городках. Сколько школ может закрыться, что будет с их учениками?
— Хочу напомнить, что идею прекращения финансирования маленьких школ начали реализовывать еще в 2016-м. Тогда прекратили финансировать заведения, в которых учится менее 25 детей. Сейчас те, в которых менее 45, в следующем году — где меньше 60 детей. Это означает, что государство не будет предоставлять таким школам образовательную субвенцию, но громады могут содержать их самостоятельно, если считают необходимым. Мы в комитете проанализировали ситуацию: в Украине 525 школ имеют менее 45 учеников — почти каждая двадцатая. Есть заведения, где учеников меньше, чем учителей. Содержание там одного ребенка обходится государству в разы дороже, чем даже в школе в большом городе, а качество образования сомнительное. Важное уточнение: начальные школы остаются. Даже в самых отдаленных селах должны быть начальные школы, так как возить маленьких детей автобусами за 10–15 км ежедневно неправильно. Это вопрос безопасности и психологического комфорта.
Наше решение — не о «закрытии школ», а о том, чтобы дети получали доступ к качественному обучению и нормальной образовательной среде. В маленькой школе или классе, где учатся пять детей (а по закону, в классе должно быть не менее пяти детей), отсутствует среда для взаимного развития. Стоит только одному заболеть, второму выехать, третьему еще по какой-то причине не прийти, и тогда в классе остаются двое. В такой среде нет нормальной социализации. В классе с 25–30 детьми школьники учатся не только у учителя, но и друг у друга: видят разные подходы, конкурируют, развиваются. Это и есть настоящее образование. И вдобавок в маленьких школах часто один учитель преподает сразу несколько предметов. Это тоже вопрос качества.
Постановление КМУ №245 (пункт 10) о прекращении финансирования школ с менее чем 45 учениками было принято еще в начале 2024 года. Так что у громад было полтора года, чтобы подготовиться. И вариантов у них несколько. Первый — понизить ступень школы: оставить начальную, а детей 5–9 классов подвозить в опорное заведение. В таком случае государство обеспечивает автобус и покрывает подвоз. Второй вариант — превратить малую школу в филиал опорной. Финансирование сохраняется, но происходит перераспределение учителей и нагрузки. Третий — реорганизовать заведение в любой другой формат или даже закрыть, если громада считает это целесообразным. И четвертый вариант, которым воспользовались многие местные рады, — финансировать школу самостоятельно. Бывает, что органы местного самоуправления говорят: «Хорошо, у нас 12 детей в школе, ничего страшного, мы готовы платить». Кто-то берет расходы на местный бюджет, кто-то делает это вместе с бизнесом. Это их право и их выбор.
— Но, по закону, государство обязано финансировать школы, а не громады. И к тому же центральная власть не может диктовать местному самоуправлению — основателям школ, какие именно заведения они должны закрыть.
— Мы не указываем, какие школы должны закрываться. Государство только не финансирует заведения, где фактически нет классов. Хотите содержать их самостоятельно? Пожалуйста. В ином случае средства государства тратятся неэффективно. Сегодня большая часть бюджета идет на армию. Но образование тоже критически важно. И мы обязаны сделать его более эффективным и адекватно инвестировать в его качество.
Посмотрите на пример Германии. До полномасштабного вторжения в 2022 году население страны было почти вдвое больше, чем в Украине, а количество школ — вдвое меньше. Их система оказалась в четыре раза эффективнее, даже в высокогорных районах. Они давно организовали подвозы детей и решили проблему малых школ.
— Есть у нас проблема подвоза учеников в школу? В прошлом учебном году школьных автобусов не хватало — речь шла о нескольких тысячах, этот вопрос обсуждался и у вас на комитете. А из тех, что есть, многие требуют ремонта, так как закуплены лет десять назад.
— До войны в Украине было 13,5 тысячи школ и более 10 тысяч школьных автобусов. Почти все школы были обеспечены транспортом благодаря государственной субвенции. Но с началом вторжения около 3,5 тысячи автобусов были переданы на нужды Вооруженных сил. Первые два года после вторжения мы в первую очередь обеспечивали транспортом прифронтовые территории, хотя и в другие также предоставляли. Теперь будем расставлять приоритеты с учетом реформы сети школ: планируем прежде всего закрывать потребности именно тех школ, которые понижают ступень (оставляют только начальную школу) и должны подвозить детей в опорные заведения. Не обязательно, чтобы каждая маленькая школа имела свой автобус — достаточно, чтобы он был в опорной школе, куда осуществляется подвоз. Сейчас мы восстанавливаем парк: увеличили объем субвенции на закупку автобусов и каждый год закупаем по 500–700 автобусов.
Но нужно честно сказать: подвоз — это ответственность громад. Государство помогает им субвенциями, однако не может полностью взять этот вопрос на себя. Мы внимательно проанализировали финансы всех громад, где есть малокомплектные школы. У части из них на счетах остатки образовательной субвенции такие, что они спокойно могли бы приобрести несколько автобусов самостоятельно. Проблема не всегда в отсутствии денег, а в нежелании брать на себя ответственность.
— Обеспечены ли школы учебниками? Раньше вы говорили, что не все учебники будут доставлены в учебные заведения своевременно.
— Ситуация с учебниками выглядит следующим образом: все тиражи напечатаны и уже доставлены на областные базы. Но затем их необходимо развезти по школам, и здесь возникают проблемы. Сейчас Министерство образования пилотирует новый подход к доставке учебников: одна часть доставляется на базы, а дальше развозится по школам, а другую часть издатели довозят напрямую в учебные заведения. И именно тут мы видим самые большие задержки. По данным «Института модернизации содержания образования», по состоянию на 25 августа согласно новому подходу было доставлено около 20,72%, то есть 598 008 учебников из запланированных 2,8 миллиона. Но остается еще неделя, когда и происходит основная доставка.
Проблема с доставкой учебников не нова, мы в комитете уже несколько лет держим этот вопрос на контроле. Если раньше учебники поступали в школы в октябре или ноябре, то теперь мы приблизились к 1 сентября. Непонятно, почему нельзя начать процесс подготовки на месяц или два раньше, а еще лучше — за полгода. Это чисто организационный вопрос, который министерство до сих пор не решило. И мы уже обсуждали это на комитете и признавали работу МОН в этом вопросе неудовлетворительной.
Больше всего меня беспокоят учебники для детей с особыми образовательными потребностями. Они будут в школах не раньше октября, возможно, в ноябре. Потому что сначала печатают обычные учебники, а уже потом переводят их шрифтом Брайля. Это автоматически задерживает процесс на несколько месяцев.
Но проблема не только в сроках. Недавно на коллегии МОН, членом которой я являюсь, мы утверждали перечень учебников шрифтом Брайля. Я посмотрел, там были учебники не по всем предметам. Спросил: а где те, которые не напечатают? Оказалось, что их еще столько же, что учебники по математике, искусству и информатике шрифтом Брайля годами не печатались. Дети до сих пор пользуются книгами восьмилетней давности. Если учебнику восемь лет, вы представляете, в каком он состоянии? Просто банально — гигиенична ли страница, по которой руками читают столько лет?
Как мне объяснили, так произошло, потому что авторы не подались на конкурс. Почему об этом молчали до августа? Что значит — авторы не подаются на конкурс? Наверное, у вас что-то не так с конкурсом: необходимо объявлять его раньше или вносить изменения в порядок его проведения?
Я считаю, что учебники для детей с особыми образовательными потребностями должны быть приоритетом. Поскольку для таких детей отсутствие учебника означает фактически отсутствие доступа к образованию. И тут мы как государство должны сделать все, чтобы этого не было. Комитет постоянно держит вопрос учебников на контроле. Считаю, что до конца нынешней каденции Верховной Рады мы реформируем эту старую систему обеспечения учебниками и все-таки сделаем ее нормальной.
— Как известно, социальная сфера в Украине финансируется за счет международных партнеров. Между тем крупные европейские страны будут сокращать международную гуманитарную помощь, направляя больше средств на собственную оборону. Если поступления уменьшатся в следующем году, скажется ли это на образовании? И на чем тогда будем экономить?
— Каждый год при подготовке государственного бюджета мы не до конца понимаем, сколько у нас будет средств международных партнеров. Но каждый год наше Министерство финансов и руководство страны делают, вероятно, невозможное и обеспечивают образование финансами. Я уверен, что в этом году финансирование не уменьшится. А если и придется экономить, то точно не на зарплатах. Максимум, что может быть сокращено, — это инвестиционные проекты, на которые мы дополнительно находим донорские средства: строительство подземных школ, укрытий, закупка автобусов.
Наши международные партнеры прекрасно понимают, что у нас происходит и почему поддержка нашей социальной сферы (не только образования, но и медицины, соцполитики) важна, и продолжают это делать. Я уверен, поддержка будет и в дальнейшем.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google