ПРИОБРЕТЕННЫЙ ОПЫТ УНИКАЛЕН, ЧЕМ И ПОЛЕЗЕН

Жак Синав, руководитель секции «Ф-6» XII Директората Комиссии Европейских сообществ (КЕС), - один из самых активных сторонников широкой европейской кооперации по вопросам исследований последствий аварии на Чернобыльской АЭС. На фоне периодически возникающей полемики, кто виноват и кому расплачиваться, он постоянно проводит одну мысль: Чернобыль - это не локальная ошибка, а негативное явление в практической деятельности цивилизации. Чтобы планета извлекла отсюда уроки, причины и анализ катастрофы, ее последствия надо изучать глубоко и всесторонне в течение длительного времени.

- Господин Синав, хоть вы и человек конкретного подхода, вопрос с политической окраской. Многие международные эксперты отмечают, что некоторой части украинского общества присущи иждивенческие настроения: мол, Чернобыль - проблема не только наша, поэтому платите. КЕС вложила сюда огромные средства, но какова их подоплека?

- Не надо постоянно подчеркивать, чья вина. Весь мир понимает, что вам самим с Чернобылем не справиться. Но второй момент тот, что есть тут срез общей европейской безопасности, и уже поэтому нам надо работать сообща. Вот и давайте работать, искать пути и возможности, а не попусту спорить. Спор хорош до тех пор, пока он конструктивен.

- Сотрудничество в рамках Европейской комиссии какое-то время проводилось в тени, и вот только сейчас о нем заговорили, как об уникальном опыте конкретной совместной работы многих стран. Какова причина такого явления?

- Прямых причин две. Правильно говорят и пишут, что определенная часть и вашего общества, и Европейского сообщества излишне успокоилась. Мол, сейчас острота вопроса Чернобыля снята. Мол, не подтвердились мрачные прогнозы о повальных заболеваниях раком уже через 4-5 лет, не вспыхнула лейкемия. Но есть масса сложностей, многие негативные явления надо изучать, анализировать.

Второе. Возникла очень интересная ситуация. Обычно в таких делах осторожную «пристрелку» начинают дипломаты, вопросы обкатываются политически. Все эти дебаты, часто вокруг вещей очевидных, отнимают не только время, но и съедают много полезного, трансформируют его. Тут же вышло так, что, обходя традиционную бюрократию, началась прямая финансовая поддержка конкретных лабораторий, исполнителей проектов при некотором отставании официальных договоренностей. К ним мы, конечно, пришли и продолжаем идти, но этот небывалый в Европе случай принес прекрасные результаты. Найдена и опробована оптимальная форма научного сотрудничества, когда одни (ваша сторона) под свои разработки получили финансы, а другие (европейская сторона), имея определенный теоретический и практический задел, могут проверить свои предположения, никаких преград нет. Конкуренция идет не в том, кто главнее, а в том, чьи наработки ближе к истине.

Скажу, что дальнейшая утряска по договоренностям не должна погубить ни единой крупицы накопленного опыта, не разрушить научных контактов, стремления к готовым конкретным результатам. Этот опыт ценен уже потому, что благодаря финансовой поддержке комплексно улучшается материально-поисковая база во всех странах, причастных к проблеме Чернобыля. Особенно это важно для ученых постсоветских стран. И еще: подключаются, готовятся молодые специалисты, которым предстоит исследовать чернобыльские последствия завтра.

- В этом исследовании должен быть комплексный подход. Так считают аналитики. Что это значит? Наверное, то, что по частным темам накоплен опыт, и теперь пришло время свести это к определенным моделям?

- Конечно, одно вытекает из другого и оно же оказывает влияние. Собственно, для комплексного подхода и началось в 1992 году сотрудничество в рамках КЕС. Постепенно мы почти с 20 странами начали выполнять 16 проектов по вопросам радиологии, дозиметрии, частоте онкологических заболеваний, радиоактивности в различных средах, сравнительному анализу Чернобыля с Хиросимой и Нагасаки, вопросам управления чрезвычайными ситуациями. В течение этого времени КЕС выделила на научно-исследовательские проекты 35 млн. экю.

Но об определенной модели можно говорить тогда, когда все сравнительно ясно, более-менее понятно. Чернобыль же имеет много загадок, это та область исследований, где за одним известным скрывается несколько неизвестных. Неоднозначно трактуют ученые влияние малых доз радиации в течение длительного времени, предельно допустимые нормы загрязнения. То же можно сказать и в отношении еще нескольких противоречивых проблем.

- Возьмем одно: сравнительный анализ двух катастроф ХХ века. По логике, печальный опыт Японии, накапливаемый вот уже более 50 лет, должен помочь чернобыльскому. Что показывает идентификация?

- На основе эпидемиологических исследований чернобыльских людей и тех, кто пострадал от атомных взрывов в Хиросиме и Нагасаки, заключено, что сравнения могут носить относительный характер. В Японии была острая вспышечная ситуация, а в Чернобыля она носит характер затяжной, хронический. Но, конечно же, тот опыт помогает этому. Скажем, половина облученных в Хиросиме людей остались живы или умерли естественной смертью. Некоторые хибакуси живут до 80-85 лет. Впрочем, из этого не следует, что радиация благотворно влияет на человеческий организм. Такое долголетие - следствие неустанного и постоянного контроля за состоянием здоровья и своевременного вмешательства, при необходимости, медицины. Вот этот опыт полезно бы перенять деятелям трех государств СНГ, люди которых пострадали от Чернобыля.

- Если сравнение продолжать, то, видимо, есть уже по отношению к Чернобылю неоспоримые факты и выводы, как по отношению к Японии?

- Совершенно очевидно, что авария имела серьезные последствия для здоровья людей. Существует общее мнение, что в связи с этим среди украинских, а также белорусских, российских детей резко повысилась заболеваемость раком щитовидной железы. Зафиксировано уже более тысячи случаев. В соответствии с одним из 16 проектов, где проводились молекулярные, клеточные и биологические исследования этого заболевания, доказано: дети более восприимчивы, чем взрослые, к канцерогенному эффекту внешнего облучения щитовидной железы.

Не вызывает сомнения также то, что рост заболеваемости лейкемией среди «ликвидаторов» вызван полученным ими радиационным облучением. Отмечается увеличение числа психических и психосоматических заболеваний. Это значит, что, даже если прямого воздействия на здоровье нет, люди под давлением фобических настроений «накручивают» себя до ненормальных психических состояний. И задача уже практиков - разгрузить нервную систему таких людей, настроить их на здоровый образ жизни.

- А что бы вы вкратце сказали о других проектах? Насколько их результаты полезны для человечества и конкретных людей?

- Совместные лаборатории (их сейчас более 200) изучали, например, такой эффект, как возможное загрязнение поверхностей за счет вторичного переноса радионуклидов, которые после аварии осели на больших площадях и могут опять подняться в воздух. Вторичный перенос может быть вызван как природными силами, так и прямым воздействием на самого человека. Это надо контролировать и прибегать к контрмерам.

Последнее следует иметь в виду также при возможном переходе радиоактивных веществ из наземных экосистем в водные. Этот механизм изучался общими силами также для того, чтобы сообща иметь оценки и разработать стратегию дезактивации для различных экологических ситуаций. Большое значение имеют и проекты биологической дозиметрии облученных людей, в основу которых положен метод анализа хромосомного повреждения в лимфоцитах крови, ретроспективной дозиметрии и восстановления доз.

Я и многие мои коллеги важность подобного сотрудничества видим и в том, что ученые попытались, основываясь на фактах констатации и углубленного анализа, перейти к созданию системы помощи при принятии оперативных решений для дистанционного управления чрезвычайными ситуациями при ядерных авариях. Проект РОДОС представляет собой результат общих усилий по созданию подобной всеобъемлющей системы, применимой для всей Европы. 40 учреждений Западной и Восточной Европы задействованы в этом проекте. На приобретенном богатом опыте основан также проект лечения пострадавших от аварии, направленный в первую очередь на улучшение диагностики и лечения повреждений кроветворной системы и кожи высокими дозами облучения. На основе разрабатываемых детальных карт плотности выпадения радиоцезия в Европе составляется атлас загрязнения континента цезием после чернобыльской аварии.

Приобретенный опыт стал возможным благодаря научному сотрудничеству стран Европейского сообщества и СНГ, и он уникален. Его следует сохранять и развивать. Если в этом направлении мы будем действовать и дальше, чернобыльские последствия одолеем быстрее и, я бы так сказал, качественнее.