В режиме выживания

Образование — сфера, чувствительная к политическим, социальным и экономическим трансформациям общества и, в свою очередь, сама влияет на них. Основными трендами развития общества, повлиявшими на образование времен независимости, были демография, государственные расходы и состояние экономики.

Государственные расходы на образование

Динамику финансирования образования в течение первого десятилетия украинского государства трудно оценить из-за неимения данных, смены национальной валюты и значительных колебаний ее курса. Что же касается последних 20 лет — номинально расходы на образование выросли невероятно, с 7 до 238 миллиардов гривен в год. Но если учесть инфляцию и колебание потребительских цен, то между 1997-м и 2013 годами расходы выросли с 13,7 до 27,8 млн долл., рассчитанных по паритету покупательной способности (ППС). В постмайданный период из-за инфляции и падения курса гривни реальные расходы ППС в долларах резко упали, но экономическое восстановление означало и постепенный рост реальных расходов на образование.

Как видим, в структуре национальных расходов доля средств на образование тоже росла — с 14,7% в 2000-м до 21,7% в 2009-м. После этого — вновь влияние экономического кризиса — эта доля начала падать — до 15,5% в 2016-м, но сейчас постепенно восстанавливается.

Аналогичная динамика и показателя расходов на образование как доли ВВП: в Украине этот показатель, начиная с 2000-х, высокий даже по сравнению с развитыми странами. В 2002 году он превысил 5% ВВП и с тех пор не опускался, а в 2009-м, когда ВВП сократился из-за кризиса, а расходы на образование уже были запланированы, он составлял свыше 7%. Но, согласно Закону «Об образовании» 1991 г., государство должно обеспечить финансирование образования в размере, не меньше десяти процентов национального дохода. Следовательно эта норма никогда не выполнялась.

Темпы роста расходов на образование в 2000-х в Украине были соразмерны с аналогичным показателем в соседних постсоциалистических европейских странах, если учитывать паритет покупательной способности. Но стартовые позиции Украины после 1990-х оказались настолько низкими, что мы так и не смогли догнать их: сейчас в Украине расходы на одного ученика вдвое-втрое ниже центральноевропейских.

Следовательно, что касается финансирования, — гордиться особенно нечем. Действительно, по размерам финансирования образование занимает одно из первых мест среди всех государственных расходов. Также Украина тратит на образование большую долю ВВП, чем развитые страны. Но денег все равно недостаточно, потому что они используются неэффективно.

Демография

Есть несколько тенденций, повлиявших и на образование.

Прежде всего речь идет об уровне рождаемости. Во времена независимости он из года в год снижался, вплоть до начала 2000-х. По сравнению с 1990-м, в 2001-м родилось на 40% детей меньше. В 2002-м количество родившихся стало постепенно расти, но экономический кризис начала 2010-х остановил этот рост, а война и резкое падение экономики запустили новое падение рождаемости. В прошлом году, по сравнению с 2014-м, в Украине родилось на 34%, или на 157 тысяч, меньше детей. Вероятно, демографический спад будет продолжаться как минимум несколько ближайших лет.

Вследствие колебания уровня рождаемости количество соискателей дошкольного и среднего образования резко уменьшилось в середине 1990-х, потом начало расти в 2010-х, но в нынешнем году в школу пойдет уже меньше детей, чем в прошлом году. Количество поступающих в заведения профессионального и высшего образования пока что продолжает из года в год расти, но уже через 10 лет и их станет меньше.

Еще одна важная демографическая тенденция — концентрация населения в городах, прежде всего в больших. Урбанизация (только официально доля сельского населения за период с 1990-го по 2019 год уменьшилась на 3%) вместе с внутренней миграцией, которая не всегда в полной мере отражается официальной статистикой (по результатам исследования CEDOS, 19% лиц в возрасте 25–34 года и 15% лиц в возрасте 35–44 года не проживают по месту регистрации), привели к значительному уменьшению количества соискателей образования в сельской местности.

Как же ответила система образования на эти демографические изменения?

Дошкольное образование мгновенно отреагировало на уменьшение количества воспитанников: сворачивание количества детсадов началось уже в 1991 году и продолжалось до 2004-го, когда их осталось почти на 40% меньше, чем было в 1990-х. Причина такой стремительной адаптации — финансовая. В отличие от среднего образования, дошкольное финансировалось только из местных бюджетов, да еще и не было обязательным. Поэтому в условиях экономического кризиса садики первыми пошли «под нож».

В 2000-х закрытые детские садики стали постепенно восстанавливать, но медленнее, чем росло количество детей. В результате, с 2004 года начало расти не только количество детсадов, но и их размер (впрочем, он все еще остается очень маленьким, особенно в сельской местности, — в среднем на один садик 30–40 воспитанников). При этом количество воспитанников постепенно стало превышать количество мест, особенно в крупных городах. Например, в прошлом году во Львове было 163 детей на 100 мест в детских садах, в Одессе — 162, в Луцке — 147, Ровно — 124, Полтаве — 179 (в 2017 году).

При этом охват образованием (то есть доля детей соответствующей возрастной группы, получающих дошкольное образование) также сокращался: в середине 1990-х он не достигал даже 40%. Постепенно ситуация немного улучшилась: сейчас дошкольное образование получают около 60% детей дошкольного возраста. Но если заглянуть вглубь этой цифры, мы увидим, что охват в сельской и городской местностях очень отличается. В прошлом году 87% городских детей в возрасте 3–5 лет ходили в детсады. Но в селе — только половина (56%) детей этой возрастной группы. В то же время в странах ЕС охват дошкольным образованием для аналогичной возрастной группы составляет 95%.

В среднем образовании ситуация была иная. В школах между 1990-м и 2013 годами стало на 40% детей меньше, но количество заведений уменьшилось только на 12%, а количество учителей — в целом лишь на 5%. Это означает, что размер классов значительно сократился, и на учителя теперь приходится существенно меньше учеников, чем приходилось в первой половине 1990-х. Таким образом, в перерасчете на одного ученика, обучение одного и того же количества детей обходится значительно дороже: ведь зарплата учителя, работающего с классом из 35 учеников, и того, кто обучает пятерых детей, одинаковая.

В то же время две трети украинских школ размещены в селах, в них работает половина учителей, но учится — меньше трети школьников страны. При этом маленькие сельские школы дают существенно худшие учебные результаты, о чем свидетельствуют и результаты ВНО, и мониторинг компетентностей выпускников начальной школы, и PISA.

Конечно, неравенство учебных результатов в большей степени определяется социально-экономическим происхождением учеников, — это подтверждают и международные исследования, и национальные. А в сельской местности значительно меньше людей с высшим образованием и ниже доходы. Но и учебная среда в сельских школах отстает от городской. Вместо того чтобы оплачивать профессиональное развитие, учебное оборудование или реконструкцию школьных зданий, государственные и местные органы власти оплачивают чрезмерное количество учительских ставок.

Заведения профессионального (профессионально-технического) образования также уменьшились и количественно, и по размеру. С 1990-го по 2013 год профтехов стало меньше на 22%. Но студентов в них уменьшилось на 40%. Причем они продолжали уменьшаться даже в тот период, когда общее количество выпускников 9-х классов вновь стало расти. Но с начала 2000-х доля учеников, продолжающих после 9-го класса учебу в общеобразовательных школах, выросла до 70% (в то время как в 1996-м таких был 61%). Кроме того, все больше выпускников решали продолжать обучение в колледжах и техникумах, получивших статус заведений высшего образования.

В результате, профтехи столкнулись с той же проблемой, что и школы: маленькие группы, маленькие заведения, поглощающие ресурсы вместо развития на поддержание статус-кво.

А вот высшее образование больше всего воспользовалось свободой, полученной во времена независимости. Заведения высшего образования, единственные во всей системе образования, смогли привлечь весомую долю своего финансирования не из бюджета, а из частных источников.

Впрочем, количество колледжей, техникумов и училищ, которые раньше назывались заведениями высшего образования І–ІІ уровней аккредитации, тоже уменьшилось, причем на целых 36%: в 1990 году их было 742, а в 2013-м осталось 478. Но часть их не исчезла, наоборот — они стали заведениями высшего образования. Вместе с новыми университетами, институтами и академиями, количество вузов между 1990-м и 2013-м выросло более чем вдвое. А количество студентов в целом увеличилось поразительно: в середине 2000-х их было в 2,7 раза больше, чем перед получением независимости.

Высшее образование стало доступным благодаря объединению в одних заведениях частных и публичных ресурсов, — наличие государственного финансирования, пусть и ограниченного, позволяло держать цену на контракт сравнительно низкой. Кроме того, количество мест государственного заказа в конце 2000-х и в 2010-х уменьшалось значительно медленнее, чем количество поступающих. Благодаря этим двум факторам, сейчас около 80% выпускников соответствующей возрастной группы поступает в заведения высшего образования.

Впрочем, до внедрения в 2008 году поступления в вузы на основании внешнего независимого оценивания доступность высшего образования зависела не только от академических достижений абитуриентов, но и от возможности семьи заплатить: коррупция при поступлении, особенно в популярные вузы, была чрезвычайно распространенной.

Но отдача от такого количества образованных людей не очень высокая. Несмотря на большую долю населения с высшим образованием (половина населения в возрасте 25–64 года, что превышает средний показатель в странах ОЭСР и ЕС), рынок труда страдает от дефицита рабочей силы. Работодатели жалуются на несоответствие навыков работников после окончания обучения их потребностям, поскольку формальное образование не обеспечивает студентам навыков и умений, необходимых для трудоустройства.

Украинские университеты занимают низкие позиции в международных рейтингах. Во Всемирный рейтинг университетов Times Higher Education-2020 вошли шесть из 281 украинского университета, и лишь один из них занимает позицию в промежутке между 801–1000 местами, а остальные находятся в группе 1000+. Ни один украинский университет не вошел в Академический рейтинг мировых университетов (Шанхайский рейтинг), измеряющий научные достижения университетов, из-за малого количества публикаций и низкого уровня цитирования.

К сожалению, данных, которые позволили бы оценить, насколько изменилось качество образования в Украине за последние 30 лет, пока нет. Но даже эти ограниченные доступные данные позволяют сделать вывод: способность системы образования адаптироваться к очень нестабильному уровню рождаемости и внутренней миграции оказалась низкой, а период относительно быстрого роста финансирования — обрамляется двумя десятилетиями экономических кризисов. В условиях ограниченных ресурсов и их неэффективного использования из-за маленького размера учебных заведений возможности для развития были не самыми лучшими.

Системные реформы, начавшиеся в украинском образовании после Революции Достоинства, имели целью привести качество образования к европейским стандартам, чтобы удовлетворить и потребности экономики, и — прежде всего — запрос учеников и студентов, а также их родителей на образование, которое развивает таланты и обеспечивает актуальными в современном мире навыками. Но добрые намерения и революционный задор столкнулись с реалиями образования и начали тормозить. Ведь системные реформы нуждаются в деньгах. А обновление отрасли после десятилетий недофинансирования и отсутствия расходов на развитие нуждается в очень крупных финансовых вливаниях.

Но на пути реформ возникло не только отсутствие ресурсов. Годами образование адаптировалось к окружающим изменениям в режиме выживания, а не развития, приоритетом было не качество, а видимость. В результате, задачей реформы стало не столько отстроить помещение и купить учебное оборудование, сколько создать учебные заведения, способные удовлетворить потребности соискателей образования: организационно, кадрово, академически.

Битва за состоятельность очень сложная. Оказывается, что самые маленькие учебные заведения, за единичным исключением, не имеют нужных для обучения условий, а с ограниченными ресурсами создать там эти условия невозможно, и приходится объединять, оптимизировать, сводить в сеть. Потому что состоятельность — это часто нечто, что сложно подсчитать, измерить и алгоритмизировать, чему надо долго и скрупулезно обучать и руководителей, и преподавателей, и чиновников. Но, не выиграв этой битвы, образование не обретет способности развиваться вслед за изменением мира вокруг, а следовательно, не сможет исполнять свою роль.

Для читателей ZN.UA наши авторы проследили также путь, пройденный страной за 29 лет в:

• экономике - “Наследство и наследники” (Сергей Кораблин);
• спорте – “Бег по инерции” (Владимир Бородянский , Александр Ларин , Игорь Левенштейн, Владимир Шумилин);
• промышленности - “Анатомия разрушения” (Юлия Самаева);
• медицине - "От стен к качеству: начало длинного пути" (Ярослав Кудлацкий, Назар Белей, Андрей Ковалев);
• демографии - "Сколько нас и почему?" (Элла Либанова);
• оборонной промышленности - "ОПК, который Украина потеряла..." (Дмитрий Медведев);
• религии - "История большого взрыва" (Екатерина Щеткина);
• образовании - "В режиме ожидания" (Инна Совсун);
• АПК - "Украина аграрная: цифры как производная политики" (Максим Мартынюк);
• дипломатии - "Лицо и голос страны" (Татьяна Силина).