Лучше бы приняли закон об «акционерках»…

По свидетельствам очевидцев, полудетективная история о том, как соблюдались процедуры при принятии Закона № 3201- IV, достойна создания следственной комиссии — так здорово возникал в нем, исчезал, а потом снова восставал, как Феникс из пепла, интерес известной рейтинговой структуры к укреплению позиций на украинском рынке! Но мы — не следователи и не историки украинского парламентаризма. Поэтому ограничимся тем, что некоторые комментаторы, потупив взор, называют «отдельными замечаниями со стороны участников рынка».

Начиная с 20 января, когда по вопросу обязательно-принудительного рейтингования была собрана первая пресс-конференция, рынки страховых услуг и негосударственных пенсионных фондов находятся в возбужденном состоянии.

Евгений ГРИГОРЕНКО,
генеральный директор
Украинской ассоциации
инвестиционного бизнеса:

«Внедряется система без системы. Вместо базового закона, которым стоило бы определить основы рейтингования, — отдельные элементы, которые не используются в мире, та же принудительная система рейтингования вместо постепенно созревающей добровольной. Кроме того, нас очень беспокоит искусственная монополизация рынка рейтингования, когда еще до принятия этого закона, через решение Госкомиссии по ценным бумагам и фондовому рынку, был открыт простор для деятельности одной-единственной компании».

Валерий АЛЕШИН,
народный депутат Украины, член совета НБУ:

«Главный недостаток — когда в кавалерийской атаке, с шашками наголо вводятся определенные элементы регулирования. В условиях незрелости, несформированности рынка тех же рейтинговых услуг это приводит к тому, что качество рейтингования может быть низким, а обязательность его может сдерживать развитие рынка пенсионного страхования и страховых услуг. Кроме того, повальное рейтингование превращает рейтинг в очень острый инструмент. И я не исключаю, что со временем у некоторых рейтинговых агентств возникнет соблазн регулирования ситуации при помощи рейтингов: кого-то искусственно возвышать, а кого-то — опустить на дно. В этом я вижу общую проблему.

Да и сами компании к рейтингованию еще не вполне готовы. Они должны дорасти до открытого анализа информации по западным стандартам».

Сегодня, спустя почти месяц, понятно только одно — каким образом подобное в Украине могло случиться (я не слишком витиевато выражаюсь?) Непонятно многое другое.

1. Почему закон вводился в действие столь скоропалительно, с 14 января, и не предусматривал ни дня переходного периода?

2. Кто будет компенсировать страховым компаниям и негосударственным пенсионным фондам издержки от перевложения резервов (активов) по законодательской прихоти?

3. На каком основании наши законодатели решили, что рейтинг по национальной шкале лучше международного, а рейтинг от украинского уполномоченного агентства надежнее, нежели, скажем, от Fitch или Stаndart & Poor’s?

4. Какие реальные гарантии дает присвоение национального рейтинга?

5. Если такие реальные гарантии имеются (но специалистам о них почему-то неизвестно), тогда почему наши многоуважаемые депутаты стали грудью на защиту этих «мироедов» — страховых компаний и негосударственных пенсионных фондов, но не подумали защитить «пересічного» гражданина? Он-то по-прежнему имеет полное право купить «плохую», согласно новейшей логике законодателя, облигацию (то есть без рейтинга инвестиционного уровня по национальной шкале) или положить деньги на депозит в «нехороший» коммерческий банк.

6. Если «закон о принудительном рейтинговании» (назовем его так условно) и впрямь нехорош, то где были государственные структуры, призванные печься о здоровье финансовых рынков?

7. А не лучше бы нашим депутатам принять давно пылящийся в «закромах» ВР закон об акционерных обществах, на деле защищающий миноритарного акционера — и обывателя, и СК, и НПФ, на деле разруливающий десятки проблем с непроведенными акционерными собраниями и на деле приближающий Украину к построению цивилизованного фондового рынка?

Как оказалось, проще всего ответить на предпоследний вопрос. Госструктуры есть, и они бдят. Но, как утверждают в Госкомиссии по ценным бумагам и фондовому рынку, на рассмотрение законопроекта в профильном комитете ВР ее представителей не приглашали. А в Минфине проголосованный депутатами Закон № 3201- IV, как оказалось, попросту «прозевали». Поэтому президент так и не узнал, что его нужно ветировать, и не ветировал. И кто теперь кому доктор?

Смешной ответ на третий вопрос мне подсказал один из экспертов фондового рынка: «Мы всегда не доверяли английским спецшколам — их выпускники произносят «the table» не по инструкции районо». Однако, наверное, дело все же не в идиосинкразии ко всему иностранному, а в «защите национального товаропроизводителя». К тому же рейтинг по национальной шкале от украинской компании раз в пять дешевле, чем рейтинг от авторитетнейших международных компаний.

О февральских расценках не скажу, но стоимость присвоения рейтинга предприятию в январе с.г. составляла 54 тыс. грн. единоразово (первоначальный платеж) и 13,5 тыс. ежеквартально (за мониторинг). Плата за рейтинг для долгового инструмента колеблется (в зависимости от объема эмиссии) в диапазоне от 12,9 до 84 тыс. грн. и даже больше, а мониторинг рейтинга обходится в половину первоначальной суммы. Для сравнения, услуги Мооdy’s в первый год составления рейтинга «тянут» на 120—130 тыс. — не гривен, разумеется, а долларов.

На 11 января счастливыми обладателями национального рейтинга от отечественной компании являются четыре города, 12 предприятий и девять банков. Рейтинги присвоены 92 эмиссиям корпоративных облигаций, 12 — облигаций муниципальных и пяти эмиссиям облигаций банков. Возможно, за месяц ситуация изменилась, но, учитывая продолжительность рейтингования по-украински (45—60 дней), вряд ли очень серьезно. Обладателей рейтингов инвестиционного уровня вообще можно пересчитать поштучно. Не самая лучшая новость для более чем сотни реально работающих в Украине страховых компаний, пенсионных фондов и институтов совместного инвестирования, вынужденных в связи с принятием закона иметь дело исключительно с прорейтингованными инструментами инвестиционного уровня и депозитами прорейтингованных банков.

По науке, рейтинговое агентство выполняет определенную работу за инвестора. Оно анализирует надежность эмитента или выпущенного им инструмента и выдает на-гора стандартизированный результат оценки, в просторечии называемый рейтингом. А затем мониторит текущее состояние эмитента, чтобы, повышая, подтверждая или понижая его рейтинг, своевременно дать сигнал инвестору о возрастании или снижении рисков.

Однако на практике… На пресс-конференции 20 января депутат Алешин привел пример компании А., чей облигационный заем в апреле минувшего года получил у украинского рейтингового агентства рейтинг uaB+ (с позитивным прогнозом). Чтобы не забивать читателю голову лишними деталями, скажем, что рейтинг не самый высокий, но и не самый низкий. Он указывал, что при неблагоприятных обстоятельствах эмитент может не выполнить своих обязательств, но в данное время выполнять их вполне способен.

По-видимому, «данное время» истекло слишком быстро. Облигации были выпущены в мае, но уже 16 августа компания не выплатила их держателям проценты по первому купону. 18 августа агентство сообщило, что приступает к процедуре обновления рейтинга компании А. Как ни печально, но нового результата оценки общественность так и не узнала. По некоторым данным, рейтинг компании А. теперь является закрытым.

На этом единичном примере мы не будем строить далеко идущих обобщений. Однако ситуация такова, что с принудительным рейтингованием и искусственным ограничением перечня инструментов для страховых компаний и пенсионных фондов надо что-то делать. Причем срочно.

По нашей просьбе директор Украинского института развития фондового рынка Дмитрий Леонов набросал три возможных варианта «урегулирования».

Первый — увеличив количество рейтинговых агентств, создать конкуренцию. Однако, по мнению эксперта, «это не решение проблемы, а «удешевление» принудительного рейтингования для предприятий, с соответствующим падением его качества «ниже плинтуса». В результате мы получим всего лишь узаконенный «рыночный побор» в пользу энного количества «уполномоченных» агентств».

Второй вариант — сделать рейтингование добровольными. Как отмечает Д.Леонов, «вполне реальный путь, требующий, однако, внесения изменений в принятый закон. При этом понятие рейтинга фактически будет узаконено в Украине как возможный рыночный механизм. Если же государство считает необходимым получение рейтинга теми эмитентами (или их бумагами), по отношению к которым оно имеет законные «рычаги влияния», пусть принимает такое решение в рамках своей компетенции».

И, наконец, третий вариант — принудительное рейтингование отменить. Но для этого опять-таки необходимы законодательные изменения.

Какой сейчас вариант реальнее? По правде говоря, никакой.

Судя по информации из ГКЦБФР, комиссионеры собирались и обсуждали проблему. Они вроде бы и рады предоставить статус уполномоченных как можно большему количеству рейтинговых компаний (строго по конкурсу, разумеется), но для этого необходимо сначала создать реестр таких компаний, а еще раньше — разработать положение о реестре, согласовать его с Госпредпринимательства и т.д. и т.п. В общем, как выразился один из представителей фондового рынка, «при умелом подходе бюрократ сумеет растянуть этот процесс на пять лет».

На пути законодательного урегулирования проблемы первым препятствием стал профильный комитет ВР — по финансам и банковской деятельности. На уходящей неделе он отложил рассмотрение законопроекта депутата В.Алешина, который предусматривает двухлетний мораторий на нормы о рейтинговании, содержащиеся в Законе № 3201-IV.

Таким образом, принудиловка в рейтинговании живет и здравствует. И десятки финансовых компаний, не бросившиеся выполнять его маловыполнимые нормы, могут мысленно готовиться к санкциям. Они — нарушители.