В ПОИСКАХ ГЛАВЫ ГОСУДАРСТВА

На сей раз в знаменитой игре с цветком лепестки обрывали со словами «нужен - не нужен - нужен - не нужен...» И делали это не дети, познающие мир взрослых, а бывшие и нынешние народные избранники, похоже, в знаменитую конституционную ночь так и не понявшие: институт президентства - это источник государственной власти или декоративный атрибут? Именно так называлось пятое заседание международного дискуссионного клуба «Экономика и политика», организованного Центром рыночных реформ и украинским бюро Фонда Фридриха Эберта.

Александр Емец начал свою речь с напоминания, что он - один из главных авторов института президентства. И дело не только в том, что институт этот вполне нормально себя чувствует в США и Франции: все посткоммунистические страны, кроме Балтии, выбрали именно этот строй. Причина - внутренняя дезинтегрированность общества, неоднородность регионального устройства. Без института президентства вряд ли столь быстро была бы воссоздана бюрократическая вертикаль, которая рухнула вместе с отменой партийного руководства. Поэтому сегодня нужно не отменять пост президента, а шлифовать Конституцию и прежде всего - механизм роспуска парламента и ответственности Кабмина перед ВР. Сомнителен также принцип выведения силовых ведомств и МИДа из-под контроля премьера.

Виктор Шишкин с первых же слов обратил внимание присутствующих, что именно он - ведущий автор раздела Конституции и закона о президенте. Поэтому претензии г-на Емца на роль повивальной бабки данного института не совсем корректны. Что до замены партийной вертикали президентской, то нынешние региональные администрации по-прежнему напоминают обкомы, выполняющие указания ЦК партии. Инициативность они проявляют минимальную, но сопротивление нововведениям - подчас максимальное. Яркий пример - история с одесским нефтетерминалом, главным противником которого выступал многократно назначаемый Президентом областной госадминистратор Боделан. Единственный же действительно активный областной голова - Павел Лазаренко - теперь оказался сплошным «плохишом». А кто его тянул в верховную власть? И коль речь у нас здесь шла о примере Германии, то неплохо было бы его взять с Вилли Брандта: когда его секретаря разоблачили как агента штази, канцлер немедленно подал в отставку.

Владимир Лановой, глава центра рыночных реформ, согласился с мнением В.Шишкина: хотя исполнительная система выглядит централизованной, на самом деле она весьма рыхлая. То, что за 8 лет сменилось девять правительств, во многом связано с тем, что всенародно избранный Президент назначает министров и глав администраций опосредованно, через полномочного представителя бюрократии - премьер-министра. Естественно, что контролировать затем своих назначенцев непосредственно он не может. Так возникают бесконтрольность и безответственность. Сегодня в аппарате премьера - около 800 сотрудников, многие из которых дают указания министрам, но ни за что при этом не отвечают.

Происходит это потому, подключился к дискуссии Анатолий Матвиенко, что власть наша не публичная, а теневая. Более того, многие публичные механизмы и органы контроля власти энергично уничтожаются. Впрочем, власть такова, какую цену она имеет в обществе. Сегодня, по всем социологическим опросам, стоит она предельно дешево. Что касается баланса между правами и ответственностью, то у Президента и парламента - перекос в сторону права, у правительства - в сторону ответственности. Его заместитель по НДП Евгений Кушнарев уточнил проблему перекоса власти: он сдвинут явно в сторону ВР из-за отсутствия эффективного механизма роспуска парламента то ли за неспособность сформировать политическое большинство, то ли за неутверждение бюджета, то ли за невыполнение других своих функций. Слабость же исполнительной власти заключается, по Кушнареву, в ее растаскивании между Кабмином и Президентом. При этом администрацию последнего бывший ее глава признал одним из самых влиятельных исполнительных органов, за которым нет ни парламентского, ни общественного контроля. Наш Президент думает, что он ее контролирует. Увы, на самом деле королевская рать играет короля.

Далее дискуссанты дружно переключились на тему роли личности в президентстве. По Конституции, заявил Владимир Стретович, президент - это арбитр, лидер нации. Но многое зависит от субъекта. Наш Президент, видимо, был и остается «верным ленинцем» в том смысле, что посчитал Украину большим «Южмашем». По мнению же Виктора Мусияки, президента из главы государства в главу исполнительной власти превратило его окружение. Между тем, по Конституции, исполнительная власть - это только Кабмин. Однако, по наущению своих советников, Л.Кучма закон о Кабмине, делающий министров политическими деятелями, не подписывает даже после преодоления парламентом его вето.

Президент, возразил В.Лановой, - не глава государства, если он не может распустить парламент. Управление тогда технологично, когда его субъект находится в одном контуре с объектом. У нас же между президентом и главными действующими лицами центрального и регионального управления вставлено лишнее промежуточное звено - госаппарат. Конституция, заключил эту часть дискуссии А.Емец, исходя из нашей конкретной ситуации, рассчитана на разумного президента при популистской Верховной Раде.

Итак, пятое заседание клуба «Эко-Пол» так и не пришло к единому мнению по поводу того, какая у нас демократия: президентско-парламентская или парламентско-президентская. Между тем, в мировой политологии наши реалии уже давно обозначены термином «делегированная демократия», которая внешне похожа на представительную, но по сути весьма от нее далека. Она сфокусирована на фигуре законно избранного президента, высоко вознесшегося над партиями, парламентом, судом, другими политинститутами, которые слишком слабы, чтобы уравновешивать и контролировать президентскую власть.

Политологи полагают, что «делегированная демократия» вращается в порочном кругу. Она порождается слабостью демократических ценностей, норм, институтов и консервирует это состояние. Даже сами президенты мало что могут изменить, ибо они всесильны и бессильны одновременно. Вы, например, обратили внимание, что Президент часто приглашает к себе членов партий, но на индивидуальной основе, а не как участников коалиции. Почему? Да потому что в отличие от коалиционного правительства президентство неделимо. Поэтому логика борьбы за власть порой выталкивает оставшихся за бортом администрации депутатов от «партии власти» в ряды оппозиции, вроде уже состоявшегося «оппозиционера» А.Матвиенко и движущегося в том же направлении Е.Кушнарева (его пассаж в ходе дискуссии «Наша кланово-криминальная власть не хочет иметь развитой партийной системы, которая бы контролировала ее от имени гражданского общества» говорит сам за себя). В итоге - своего рода взаимоблокировка, парализующая власть.

В этих условиях влиятельные финансово-промышленные круги и различные группы политического класса особо озабочены тем, чтобы на Банковой был приемлемый для них и предсказуемый в своих действиях человек. И почти никто не думает о том, что при воспроизводстве нынешней политической системы неизбежно будет воспроизводиться непредсказуемость дальнейшего развития страны. Желание приспособить эту систему к тем или иным частным и групповым интересам порождает специфическую разновидность стратегического мышления, когда для блокирования одного неприемлемого кандидата огромные финансовые ресурсы бросаются на поддержку другого, который в итоге может оказаться еще более неприемлемым, чем первый. Причем начавшаяся избирательная кампания заранее обрекает на неудачу все попытки действующего Кабмина выбраться из трясины. Ибо если они не работают на выборный успех нынешнего Президента, их будет гасить глава государства, если же работают, их погасит парламентская оппозиция.

Таким образом, совершенно безразлично, кто победит в октябре нынешнего года. Наши выборы столь же бессмысленны, сколь и беспощадны. Беспощадность заключена в их безнадежности. Они не принесут перемен, кроме нового улыбающегося лица на экране, хотя и этого может не случиться.