Свободные медиа: попытка №…?

Одно из знамен этой недели затаскали в столице. Здесь снова скандал. И снова не на ровном месте. Журналисты «Вечернего Киева» заявили о цензуре и вмешательстве столичной власти в редакционную политику. Парламентский комитет по вопросам свободы слова и информации осудил не только позицию мэрии в отношении СМИ, но и распространителей печати, которые бастовали на прошлой неделе из-за волокиты при перезаключении договоров аренды киосков. Мы же в очередной раз озадачились вопросом: найдут ли в итоге руководители страны, исповедующей демократию, в себе силы таки последовать Конституции и привести к общему знаменателю две довольно простые вещи: обязанность масс-медиа нести правду и право общества ее знать?

В этой связи в высоких кабинетах снова заговорили о разгосударствлении коммунальных и державных СМИ. По словам руководителя парламентского комитета Андрея Шевченко, у страны действительно есть время (до следующих выборов) на то, чтобы отказаться от популизма и сделать реальный шаг в цивилизованную Европу, где, возможно, у медиа будет не меньше проблем с «диким» собственником, однако окажется определенно больше шансов его «окультурить». Что априори невозможно сделать, находясь в кармане у власти. В комитете уже обсуждаются два проекта разгосударствления СМИ. Насколько этот шаг назрел, и какие здесь могут быть варианты, — судите сами.

Киев и его «дядька»

— За три недели моего редакторства власть шарахало в разные стороны, — заявила на пресс-конференции в информагентстве УНИАН и.о. главного редактора газеты «Вечерний Киев» г-жа Воробьева. — В итоге начальник управления столичной администрации по связям с общественностью и СМИ Татьяна Васильева просто констатировала, что мы можем критиковать всех, кроме мэра. В подаче оппозиции нам было предложено проявить особое мастерство, которое бы поворачивало ситуацию не в ее пользу. Таким образом говорить о свободе слова в коммунальных СМИ сегодня, по меньшей мере, не этично. Возьмите «Вечерний Киев», «Хрещатик», «Украинскую столицу» и сравните — это же близнецы-братья! «Вас никто не просил давать точку зрения Луценко, — на днях сказала г-жа Васильева. — Это легло черным пятном на вашу биографию». «Не надо ставить прямую речь! И полосы — на вычитку!» — указывали мне, но, замечу, только в устной форме. Таким образом, по-видимому, господа от власти «демократизировались», оставив за собой право сказать и после этой пресс-конференции: «Мы ни при чем, мы не звонили, и с чего вы вообще все это взяли?» — заключила и.о. редактора.

Как в воду глядела. Первый заместитель мэра Денис Басс, курирующий взаимоотношения власти и СМИ, завил, что вряд ли есть необходимость комментировать происходящее. «Тираж этих газет настолько мизерный, что мне жаль своего времени на звонки их редакторам. Как, впрочем, жаль и денег, которые тратит мэрия на их содержание. Что же касается позиции г-жи Васильевой, то об этом лучше спросить у нее. Я ей таких команд не давал, — уточнил зам. — И вообще, нам если и нужны, то интересные, рейтинговые издания, которые бы могли конкурировать на рынке с «Фактами», «Комсомолкой», газетой «Сегодня». Вот туда я звоню. Как, впрочем, общаюсь и с директором ТРК «Киев», где с приходом нового руководства наметился настоящий прорыв».

О «прорыве» столичного канала мы полтора часа беседовали с и.о. директора ТРК «Киев» Никитой Бельским. Там не только поменяли заставки, но и часть творческого коллектива. Идут судебные тяжбы. Среди уволенных и уволившихся «по собственному желанию» есть как еще никому не известные корреспонденты СТН, так и «матерый волк» экрана Владимир Заманский. Кстати, все эти «мелкие творческие неприятности» известный нам заместитель Денис Басс назвал «исключительно редакционной политикой нового руководства, за которую власть не несет никакой ответственности». В этом контексте показался интересным именно этот момент интервью с Бельским.

— Вы прокомментируете судебные разбирательства и увольнения журналистов?

— Бывшего директора Ткачука уволил мэр, Заманский уволился сам, сославшись на возраст и здоровье, г-жа Горбань была уволена мной за прогул. Так что идет объективный процесс формирования коллектива. Его новый виток.

— У канала есть проблемы с цензурой?

— У нас есть управление в администрации, с которым мы советуемся по некоторым вопросам. Но никаких указаний нам не дают.

— …Самоцензура?

— Это философский вопрос. Самоцензура есть у всех. Вы же не материтесь на полосе. По другим параметрам я это явление не оценивал.

— Я имею в виду самоцензуру по отношению к хозяину.

— Хозяин у нас — громада. Но это слишком абстрактная категория.

— Лица не видно?

— Возможно. Но громада выбрала себе власть в лице Иванова, Петрова, Сидорова… То есть власть — это часть громады, которой последняя делегировала свои полномочия. А мы сегодня почему-то разделяем эти понятия, развязываем какие-то конфликты…

— Вы что-то знаете о проектах разгосударствления? Готовы к свободному плаванию?

— Прежде всего надо спросить об этом у самой громады. Нужны ли коммунальные СМИ? Если громада скажет «нет», вот тогда и можно говорить о свободном плавании. Если скажет «да» — значит, так тому и быть. Мы говорили с Черновецким по этому поводу.

— И часто вы с ним говорите?

— Бывает.

— Вы спорите или как?..

— И спорим тоже. Мне интересен он как лидер.

— Что вы о нем такого знаете, чего не видно в виртуальном пространстве?

— Я могу сказать. И это действительно будет интересно. На мой взгляд, этот человек достаточно уникален. Почему-то сейчас в обществе только две основные ценности — власть и деньги. Маленький человек, большой человек… Все сводится к этим двум вещам. А из таких единичек складываются коллективы, общины… Мне кажется, что Черновецкий эти вещи просто перерос. Ему не надо больше денег, чем у него есть, и не надо больше власти, чем у него есть. И, в принципе, он пришел сюда для того, чтобы попытаться эти две отвратительные составляющие нашего бытия как-то исправить.

— Еще один мессия… местного масштаба?

— Боже упаси! Черновецкий — он, другой… Чего, к сожалению, просто не видно за всей этой суетой.

— Так вам и карты в руки: почему до сих пор не нашли нужный ракурс, не установили правильный свет?! А то как-то решения последней сессии по банку «Хрещатик» и земле не соотносятся с мессианским образом вашего шефа.

— А что конкретно не соотносится?

— Я видела черное, но меня хотели убедить в том, что это белое. Технология что ли какая-то… Так знаете ли, и уверовать недолго. Эти манипуляции залом секретаря совета…

— Я сейчас говорю только о Черновецком, а не о депутатах Киеврады.

— И я о нем же и его юных последователях.

— Я говорю о Черновецком.

— Ну тогда проанализируйте как журналист, как руководитель столичного(!) канала голосование по «Хрещатику».

— Я не могу этого сделать. Я не присутствовал в зале.

— Но «это» длилось более четырех часов. Кстати, ваш канал транслировал сессию в прямом эфире.

— Я, к сожалению, был в другом месте. Вернулся только к вечеру.

— Но вечером была «земля без аукционов». Методы — те же. Вас, как члена громады, не возмущает происходящее?

— Я сессию в том виде, о котором вы говорите, не видел.

— А прошлую? Где руки пересчитывали и количество сидящих в зале депутатов на 20—30 человек не совпадало с количеством проголосовавших «за». Кстати, то же по земле.

— Мне как-то мало верится в то, что это возможно…

— Так вы бы просто пересчитали.

— Я не могу об этом говорить…

Это что-то из области устойчивой зависимости от тех, кто тебя кормит. На уровне подсознания. Кстати, Фрейд описал, но не Черновецкий начал. И даже не Омельченко. Система. «В 2000 году у нас бы редактор Владимир Рубан, — говорит известный спортивный журналист «Вечернего Киева» (а когда-то «Вечерка» выходила полумиллионным тиражом) Валерий Валерко. — «Любовь» с Омельченко и Томенко у него не состоялась. Но с его уходом мы поняли, как трудно быть при власти без редактора, который умеет держать удар. Рупором Омельченко мы, конечно, не стали, но и возможности развернуться также не получили. Мне дискомфортно в этой ситуации. С одной стороны, правильные слова прозвучали на пресс-конференции — о свободе слова, о произволе власти… С другой, надо отдавать себе отчет в том, что мы сами отчасти виноваты. Мне стыдно за наш низкий тираж. Если говорить откровенно, то я уже дозрел до осознания того, что нужно уходить из такой прессы».

Но если заслуженный журналист Украины Валерко только «дозрел», то небезызвестный Заманский уже ушел. Так, на своей кухне, старательно заваривая кофе, Владимир Яковлевич проводил работу над ошибками, задев, наверное, самые больные места сегодняшней журналистики.

— Многие обвиняли и обвиняют меня в работе на Омельченко. Но я искренне верил в то, что говорил об этом человеке и его делах. Может быть, в этом моя ошибка?... На одной из встреч с новоиспеченным мэром Черновецкий назвал меня «великим журналистом». Потом его приближенные намекали, мол, давай, прояви позицию, отблагодари… Потом приглашали к «сотрудничеству» по-другому: сняли с эфира несколько программ. Я ушел. Горжусь этим своим поступком. Мои заработки упали в три раза. Теперь я вряд ли поеду отдыхать в Париж. Тем не менее, я имею колоссальный опыт и имя, проживу… Но что делать молодой девочке Оксане Горбань, которую уволили с работы в самом начале пути?..

— Но эта девочка борется за справедливость в суде. А есть еще и другие девочки. Давайте о них.

— Их положение ужасно. Мне очень не хотелось бы называть фамилии. И не хотелось бы, чтобы они себя узнали. Потому что в глубине души я им сочувствую и даже понимаю. Представьте себе молодую способную журналистку, получившую от Омельченко квартиру, которую, кстати, надо обставить. А после студенческой бедности так хочется вздохнуть, хочется поехать за границу… И вот ей говорят: «Подкорректируй сюжет». И она корректирует. Ей это неприятно. Она стремится быть объективной. Но она не имеет права сказать, что так нельзя руководить городом. Она обязана.

— А как не стать обязанным?

— Это зависит от работодателя. Прежде всего, он не должен быть подлецом. Но если вы уйдете и попробуете поискать другого, не факт, что вы его найдете.

— Выхода нет?

— Выход в том, чтобы быть честным человеком. А быть честным человеком на самом деле очень трудно. Это требует больших сил — и душевных, и физических. Должны быть честными и журналисты, и работодатели. Но ведь большинство и тех, и других по-иному мыслить уже не могут. Конечно, нельзя сравнить то, что происходит сегодня, с тем, что было при советской власти или при Кучме. Сама возможность говорить об этом не только на кухне, а в зале информационного агентства многого стоит. Однако прорвались единицы. Остальные продолжают испытывать чудовищный пресс.

— Переход государственных и коммунальных СМИ из рук власти в руки бизнеса ситуацию не изменит?

— Я оптимист. Элита обречена на изменения. Так, один очень богатый человек в Киеве открыл музей «Духовні скарби України». Другой — музей искусства. По большому счету нам должно быть безразлично, почему они станут лучше: потому, что «наедятся», или потому, что посмотрят на своих детей и им станет стыдно. А может просто книжек хороших начитаются…

Миссия не выполнима?

Среди действующих субъектов непростого переговорного процесса разгосударствления СМИ — Национальный союз журналистов, Минюст, Всеукраинская ассоциация издателей и депутаты. В принципе, все они, не первый год обсуждающие реформу, успели написать на этот счет кучу законопроектов.

— Ведь дело-то не только в столице или Черновецком, — говорит председатель парламентского комитета по вопросам свободы слова и информации Андрей Шевченко. — У нас десятки писем из городов и районов. Сегодня журналист, работающий в бюджетной прессе любого уровня, унижен низкой зарплатой и идиотскими указаниями мэра, губернатора, секретариата президента… Цель реформы — прежде всего, освободить журналиста и исключить из схемы взаимоотношений производителя и потребителя информационного рынка заинтересованного посредника — государство, владельца более полутора тысяч газет, радио и телеканалов по всей Украине. И если посмотреть на то, как живет мир, то там свобода слова действительно связана исключительно с коммерческими, а не государственными медийными проектами. Однако, здесь могут быть два совершенно разных подхода по отношению к печатным и электронным СМИ. Если в первом случае речь идет о неограниченном ресурсе, то в нише электронных СМИ ресурс ограничен частотами. Потому один из десяти или двадцати работающих каналов должен остаться вне бизнеса. Однако и вне государства. Я, как вы понимаете, имею в виду общественное телевидение, — заключил Шевченко.

Кстати, среди причин так и несостоявшегося в Украине проекта общественного вещания, крайне популярного в период оранжевой революции, нардеп назвал не только отсутствие политической воли у первого лица государства, но и не до конца продуманную стратегию создания подобного канала. «Надо было начинать не с разработки закона, а с детального технического и финансового обоснования проекта, — говорит политик с большим журналистским стажем. — Однако в ситуации, когда нет специального органа, который мог бы этим детально заняться, логично создание экспертной группы, которая и взяла бы на себя ответственность за разработку и сопровождение этого проекта на всех этапах его реализации. Причем в эту группу должны делегировать своих представителей не только СМИ, но и президент, парламент, премьер. Только такой подход может в дальнейшем исключить очередное «прокатывание» проекта». Но если в орбите общественного канала Шевченко видит нынешние НТКУ, УТР и областные телевизионные компании, то с коммунальными, такими как ТРК «Киев», — большой вопрос. По логике вещей, они также должны стать в ряд общественного вещания, однако над тем, каким образом это осуществить, по мнению нашего собеседника, еще предстоит поломать головы экспертам.

Возвращаясь же к печатным СМИ с их неограниченным ресурсом и такими же возможностями, напомним, что основным камнем преткновения в соревновании проектов «свободного плавания» стало имущество редакций. Так, Ассоциация издателей, представляющая частный медиарынок, изначально и не без собственного коммерческого интереса настаивала на стандартной приватизации помещений: с аукциона и за деньги. НСЖУ, со своей стороны, категорически исключал подобное развитие событий, мотивируя свою позицию тем, что большинство редакций окажутся не в состоянии выкупить помещения и имущество, которое, кстати, не всегда приобреталось на бюджетные деньги. За пять лет противостояния сторонам, кажется, удалось достичь некоего консенсуса. Проект Минюста, которым активно стали заниматься в период хозяйствования там г-на Головатого, объединил позиции «дружественных» сторон. В проекте предусмотрены разные пути передачи государственного и коммунального имущества редакциям. Среди них и долгосрочная аренда за символическую плату, и бесплатная передача, и приватизация по сниженной цене.

Однако до сих пор дискуссионным остается вопрос дальнейшей судьбы освободившихся СМИ. Председатель парламентского комитета, говоря о необходимости постепенного процесса разгосударствления (два-три года) не исключает несколько возможных сценариев развития событий. Во-первых, не все коллективы выживут. И с этим, по мнению Шевченко, необходимо смириться, помогая только тем, кто действительно в состоянии сориентироваться на рынке. При этом нардеп особый акцент делает на социальных гарантиях для тех журналистов, которые в какой-то момент могут оказаться на улице. Во-вторых, на рынке могут не только активизироваться отечественные собственники, но и появиться зарубежные инвесторы. «В плане развития журналистских стандартов, наверное, иностранный инвестор принесет больше пользы, — убежден Шевченко. — Однако с точки зрения развития внутреннего рынка и экономики все-таки должны работать украинские деньги. Как все сложится, предугадать трудно».

В части прогнозирования смелее оказалась юрист НСЖУ Татьяна Котюжинская. По ее мнению, благородное дело разгосударствления может закончиться полной монополизацией медиарынка. Если этого, конечно, не предусмотреть и не обозначить инструменты, способные ограничить опасные процессы.

— В 2004 году в Страсбурге был принят отчет Совета Европы в отношении транснациональной медиаконцентрации, — говорит Татьяна Котюжинская. — Как оказалось, утверждение о том, что западные собственники воспринимают СМИ только как бизнес, — миф. Такой подход приветствуется только в «желтых» изданиях. Что же касается информационной прессы, то там все далеко не так просто. В Европе, в том числе и в странах развитой демократии, на информационных рынках оперируют всего один-два собственника, которые имеют неограниченное влияние на редакционную политику. Как пример приводится Берлускони, долгое время удачно манипулировавший собственными СМИ.

Страны новой демократии также оказались под угрозой. В Румынии приватизация СМИ уже прошла. Что, однако, согласно отчету Совета Европы, не привело к свободе информации. О цензуре заявили два румынских журналиста. Собственники же, прежде всего иностранные, соотносят редакционную политику исключительно с бизнес-интересами. Последние, в свою очередь, ассоциируются с совершенно конкретными политическими проектами. Вот и вся арифметика, — заключила юрист.

Выход? Мудрое государство всегда может найти нужный инструмент. В Австрии, к примеру, существует программа государственной поддержки вторых по тиражу изданий. Конечно, в нашей стране может оказаться так, что какая-то не менее «мудрая» газета навсегда может стать второй, дабы получать деньги из казны. Но это вряд ли должно остановить реформу. Еще одним из возможных рычагов государственного регулирования процесса эксперты называют четкие действия Антимонопольного комитета. Другой вопрос: насколько это возможно в условиях украинской реальности?

… Многие считают, что основное завоевание Майдана, которое власти не удалось разбазарить, — это свобода слова. Увы, последние события в столице свидетельствуют о том, что то был всего лишь глоток свежего воздуха. И если одним его не хватило, чтобы окончательно расправить плечи, то другие успели захлебнуться от неожиданности, так и не осознав, зачем им этот воздух необходим. Власть же автоматически воспользовалась этим обстоятельством, вернув все на круги своя. И сегодня нет никаких гарантий, что президент не захочет оставить за собой право звонить на «первый-национальный» и давать свои указания, накрыв очередным «медным тазом» общественное телевидение. А премьер не пожелает пообсуждать законопроект лет эдак пять, позволив и дальше Черновецкому со товарищи вычитывать полосы задавленных коммунальных СМИ.