НОВЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ АМЕРИКАНЦА В УКРАИНЕ

В Америке среди «бывших русских» принято рассказывать анекдоты. Обычно их рассказывает хозяин дома после того, как весь «Абсолют» выпит, гости обсудили страховки, дома и автомобили. Так вот, когда гости расселись на мягкой мебели итальянского производства, купленной у бывших соотечественников, произведенной бывшими соотечественниками и названной бывшими соотечественниками итальянской... Так вот, когда гости уже расселись в полной уверенности, что их собственные дома лучше и дешевле, чем дома всех присутствующих вместе взятых, что их автомобили - «автомобильнее», а страховки - «страховее» всех других, тогда гости начинают грустить.

Они грустят и зевают, потому что завтра нужно идти на работу и зарабатывать тяжким трудом эти самые страховки, дома и автомобили и ждать выходных, чтобы обсудить все перечисленное за бутылкой «Абсолюта».

И вот тут необходим хороший анекдот. А хозяин недавно съездил в Россию. Итак...

Возвращается японец из России. Его встречают родные:

- Как Москва?

- Изумительно, - отвечает японец.

- Как балет, как театры?

- Потрясающе! - восклицает японец.

- Как развитие рыночных отношений? Как демократия? - не унимаются родственники.

- Восхитительно! - заливается японец.

- А как общее впечатление?

- Ужасающе! - грустно говорит японец и вздыхает.

Когда я проходил таможню в Борисполе, я вспомнил этот анекдот, наверняка придуманный в Америке «бывшими русскими». И вспомнил я его потому, что сотрудница таможни, увидев мой американский паспорт, спросила: «Вам понравилось?». Я откровенно ответил: «Очень!». «Приезжайте опять», - сказала женщина. «Я приеду обязательно и гораздо раньше, чем вы думаете», - ответил я, не догадываясь, что вернусь в родной город гораздо раньше, чем сам этого хочу, а именно через 2 часа.

В самолете я пытался вспомнить, о чем говорил с киевскими друзьями. Оказалось, что с друзьями я не говорил, я слушал. Все хорошо знали Америку, неоднократно там бывали, и вообще Америка была открыта бывшими советскими людьми с падением железного занавеса и быстро понята. Что же касается рассказов о местной жизни, то тут я ничего не понял.

Говорили в основном о газе, и как он влияет на русско-украинские отношения. Я пытался вспомнить что-то о газе, но вспомнил ни к селу ни к городу фильм «Летите голуби». Его снимали в Киеве, в моем родном Михайловском переулке, где я жил с родителями в коммунальной квартире. Главный герой фильма ходил по квартире и кричал: «Киевгаз!». А потом, по-моему, он поехал покорять целину, или что-то другое. В общем, он поехал покорять.

В самолете разносили украинские газеты, в которых опять же усиленно обсуждалась газовая тема, а из динамика доносилось что-то вроде «Давай мой мальчик, дави на газ!». «Они чокнулись на этом газе», - подумал я и заснул.

У трапа самолета русский таможенник отобрал мой паспорт и сообщил по рации: «Ваня, тут один американец с просроченной визой с Украины». «Давай его сюда», - донеслось из рации.

На таможне было скучно и грязно. Старуха-уборщица кормила хлебом беременную кошку. Ваня оказался сосредоточенным прапорщиком.

- Вы поездом ехали в Киев, а пограничный штамп на визе отсутствует. Таким образом, виза просрочена и вы полетите обратно в Украину, - сказал прапорщик Ваня.

- Когда? - глупо спросил я.

- Через 20 минут тем же самолетом, - ответил он.

Через 10 минут русские пограничники подвели меня к трапу самолета.

- Видишь ли земляк, - доверительно сказал мне один из них, - хохлы на транзит нашего газа цены повышают, а мы таких, как ты, обратно забрасываем.

- Принимай депортацию, - закричал пограничник стюардессе.

- Опять, - заныла стюардесса, - как вы мне надоели.

Ровно через 1 час 10 минут самолетом Авиалиний Украины я был доставлен в Борисполь. Я обещал украинской таможеннице, что скоро вернусь в Киев. И я вернулся, побив при этом все рекорды, и даже здравый смысл.

- А сколько стоят сигареты в Америке?, - задал мне вопрос на трапе самолета украинский пограничник.

- А сколько можно заработать в Америке? - спросил он меня в автобусе. - Садитесь здесь, - указал он мне на пыльное сидение перед будками пограничников. - А как насчет проституции у вас в Америке?

- Это все депортированные? - ужаснулся я при виде толпы, состоящей из представителей всех наций, народностей и религий нашей планеты.

- Они самые, - ответил пограничник.

- Курить можно? - спросил я.

- Можно, - ответил пограничник.

- А куда окурки выбрасывать?

- На пол, - отчеканил он. И я понял, что получил стандартный ответ.

Среди депортированных были студенты-индусы, высланные из Будапешта, иранец с беременной женой, вышвырнутый из Парижа, наемники из Чечни, пьяный гражданин России по фамилии Иванов, проживающий в селе Покровское Красноярского края и почему-то не понравившийся пограничникам в Иерусалиме, и я - жертва «газовой войны».

Прошло 2 часа. Ко мне подошла представительница Авиалиний Украины.

- Вы не заплатили за обратный билет, - сказала она.

- Но ведь я не по собственной вине, так сказать...

- Но ведь вы не оплатили обратный билет.

- А у меня нет денег, - соврал я.

- А вот так можно долго просидеть, - заметила представительница крепнущего воздушного флота Украины и удалилась.

Через 3 часа у персиянки начались схватки, иракцы расстелили молитвенные коврики, индусы играли на портативных компьютерах и мирно храпел житель Красноярского края.

- Сколько обычно ждать приходится?

- А кто как, - скривился пограничник, - один из Сирии 5 месяцев под лестницей прожил. Мы его в город выпускали. Иногда. Вот, смотри, все окно картинками от жвачек обклеил.

И действительно, окно было обклеено пакетиками от детских жвачек с изображениями слоников, Микки-Мауса и индейцев.

- Москва его к нам, а мы его обратно в Москву. Затем мы его в Стамбул, они его - нам. Затем мы его в Париж, его опять сюда. Говорят, жену и детей видел через клетку.

Через 4 часа ко мне подошел начальник пограничной службы.

- В Украину я вас пропустить не могу, - сообщил он. - У вас виза одноразовая, и потому - недействительная.

Так вот, почему он оброс бородой, - пронеслось в моей голове, - тот самый, из «Новых приключений итальянцев в России».

Толпа депортированных тем временем увеличивалась. Привели молодую пару из Брюсселя.

- Мы приехали в Брюссель из Львова на машине и пошли смотреть на писающего мальчика. У них такой фонтан в центре города. Там нас и повязали, - заявил мне молодой искатель приключений.

- А меня испанская полиция в Брюсселе взяла, - подхватила бывшая жительница Херсона, увешанная бижутерией. - А что в сопроводиловке написано, я не знаю, я испанский так и не выучила.

- Ну уж в Аргентину я не поеду, - парировала жительница Херсона. - У них там экономика хуже, чем в Украине, и они все в Испании торчат. Там близко до Аргентины.

- А Греция близко к Испании? - спросил львовянин.

- Близко, 30 тысяч песет.

А я заснул. Мне снилась Барселона, и писающий мальчик в Брюсселе, и боги Индии, которых очень много, и священная война газзават, и газ, текущий по трубам через Украину. И я понимал, почему это важно. Потому что, если не будет этого газа, то ничего не будет. Не будет гореть свет по ночам в Барселоне, вымрут все боги в Индии и прекратится священная война газзават. Вечером меня вышвырнули в Киев. Я ходил по вечернему Крещатику, пил кофе и разговаривал с прохожими о газовой ситуации. Я жил жизнью города, в котором я прожил 30 лет. На следующее утро я стоял в очереди за русской визой перед зданием русского посольства на улице Кутузова.

- Какова вероятность получить визу сегодня, - спросил я у граждан Анголы.

- Ноль целых, ноль десятых, одна сотая, - ответили граждане Анголы. - Третью ночь на вокзале спим.

Мой самолет улетел из Москвы в Нью-Йорк без меня. У меня кончаются деньги. Мой номер в очереди - 65. Сегодня визы не давали. Завтра, по слухам, их тоже давать не будут. Я учу ангольцев русскому языку, а они меня - португальскому. А в перерывах между стоянием в очереди я звоню в Нью-Йорк маме, чтобы выслала побольше денег. Я пью кофе на Крещатике, и мне кажется, что я стал экспертом в газовом конфликте. Одним словом, я живу жизнью своего города, своей родины.