Нам не «шашечки», а ехать

Если исходить из достигнутых договоренностей, принятых решений и подписанных документов, то, безусловно, восьмой саммит Украина—ЕС, прошедший 8 июля в Гааге, вряд ли кому-то придет в голову назвать историческим. И все же особая печать истории на этой встрече стоит. И не только потому, что она первая после грандиозного расширения ЕС, но и потому, что она последняя как для Президента Леонида Кучмы, так и для главы Еврокомиссии Романо Проди и его коллег-еврокомиссаров. И очень хочется надеяться, что с уходом этих персонажей с политической сцены наконец-то завершится также этап отношений Украины и Европейского Союза, который, по меткому определению посла Германии Штюдемана, был «историей недоразумений, разочарований и неоправдавшихся надежд».

Была у этого саммита и еще одна особенность. Пожалуй, впервые за последние месяцы Президент Кучма сделал заявления, под которыми смело могли бы подписаться и большинство украинских экспертов, и представители оппозиции, и дипломаты, и журналисты (видимо, одним Орлом в АП стало меньше): европейская политика соседства в отношении Украины не отвечает интересам нашей страны. Президент прав: концепция «Расширенная Европа: новое соседство» «с самого начала вызвала неоднозначное восприятие в Украине». Этой концепции и новой европейской политике соседства (ЕПС) в Украине было посвящено множество публикаций, конференций, «круглых столов» и совещаний. И, как правило, делались выводы, созвучные оглашенному Л.Кучмой в Гааге: «Факт закрепления за Украиной нынешнего статуса соседа ЕС скорее заморозит эти отношения, чем будет содействовать их развитию».

Разумеется, в Брюсселе гораздо оптимистичнее оценивают собственное творение и заявляют: «идея европейской политики соседства выходит за рамки сотрудничества и включает значительный уровень экономической и политической интеграции с Украиной, что принесет огромные достижения всем задействованным сторонам». Европейская сторона говорит о распространении в будущем на соседей ЕС так называемых «четырех свобод» — свободы движения товаров, услуг, капиталов и людей. В Украине же эту возможность расценивают как соблазнительный… мираж, красивый на бумаге, но вряд ли реализуемый на практике. Возьмем хотя бы обещание участия во внутреннем рынке ЕС. Для этого Украине необходимо будет принять большую часть законодательства Евросоюза. Напомним, что странам-кандидатам на это понадобилось более десяти лет — при оказании колоссальной финансовой и технической помощи со стороны ЕС. Нам же без перспективы членства и статуса страны-кандидата приходится адаптировать свое законодательство к европейскому практически самостоятельно. По оценкам многочисленных экспертов, с таким масштабным заданием Украине в одиночку не справиться и за пятьдесят лет. Но даже если теоретически допустить, что мы, сконцентрировав все усилия и ресурсы, сможем управиться гораздо раньше, чего мы тем самым добьемся? Не только отечественные, но и некоторые западные эксперты открыто признают, что участие страны в общем рынке ЕС без полноправного членства в Евросоюзе может быть не столько полезно, сколько опасно для ее экономики, поскольку стране приходится лишь принимать как уже существующие, так и вновь разрабатываемые правила игры, не имея никакой возможности влиять на их изменение. В качестве примера обычно приводят Австрию, Швецию и Финляндию, которые в конце концов предпочли полноправное членство партнерству с ЕС. Не исключается в обозримом будущем и вступление в евросоюзовские ряды Норвегии, чей бизнес, по оценкам западных же экспертов, несет ощутимые потери от нынешней формы отношений с ЕС, по сравнению с которой, как считают некоторые из них, даже ассоциация с Евросоюзом представляется более выгодной.

Очень важно, что на саммите в Гааге Президент четко подтвердил, что членство в ЕС по-прежнему остается стратегической целью Украины. Ведь после многочисленных двусмысленных высказываний последнего времени как высокопоставленных украинских чиновников, так и высшего руководства страны по поводу «евроинтеграции без членства в ЕС», и в самой Украине, и за ее пределами стали задумываться, а не меняет ли наша страна внешнеполитический курс, не отказывается ли она от многократно задекларированной цели? «Мы не ставим вопрос относительно вступления Украины в ЕС. Во-первых, мы не готовы ни с политической, ни с экономической точки зрения претендовать на вступление Украины в Евросоюз, — заявил в Гааге Президент (и здесь с ним трудно не согласиться). — Однако это — наша стратегическая цель, и мы не откажемся от нее».

Возможно, изъятие из переговорной лексики с ЕС термина «ассоциация» (хотя бы на какое-то время) и «чистосердечное признание» о неготовности к членству уменьшат накопившееся раздражение европейцев, снимут усталость от многолетнего требования украинцев предоставить им ассоциированный статус и помогут наладить «конструктивное сотрудничество» в рамках готовящегося Плана действий. Если он все-таки когда-нибудь будет принят.

Напомним, что свой первый вариант этого плана украинская сторона разослала для ознакомления в европейские столицы еще в августе прошлого года, а в сентябре официально передала еврокомиссару Ферхойгену во время его визита в Украину. Только в январе этого года состоялся первый раунд переговоров по разработке единого текста Плана действий Украина—ЕС (ПД). Стороны были настроены вполне оптимистично и говорили о возможности завершения работы если не к марту—апрелю, то уж к 1 мая точно. Затем переговоры были приостановлены по просьбе европейской стороны, поскольку, как оказалось, у Еврокомиссии не было мандата на ведение этих переговоров, и страны—члены ЕС захотели ознакомиться с планами ЕК по поводу Украины. После того как государства ЕС согласовали свои позиции, и Еврокомиссия передала в Киев новый вариант ПД, тайм-аут взяла украинская сторона. По его окончании, после проведения очередного раунда переговоров стало очевидным, что принятие плана может быть отсрочено на неопределенное время. И хотя европейская сторона по-прежнему оптимистично заявляет о возможности завершения работы до конца текущего месяца, украинский Президент в Гааге назвал другие сроки: «сентябрь—октябрь, максимум ноябрь». Однако позволим себе усомниться, что и ноябрь может быть «максимумом». Как свидетельствуют наши источники, для Киева фактор времени важен, но он отнюдь не доминирующий. Сроки утверждения ПД, скорее, более важны для европейской стороны, точнее, для завершающих свои полномочия нынешних членов Еврокомиссии, которым, конечно же, хотелось бы перед сложением полномочий рапортовать об успехах в реализации их детища — европейской политики соседства. Без заключения Плана действий с Украиной, ключевым государством этой политики, успех засчитан не будет.

Для украинской же стороны принципиальны три момента, без достижения компромисса по которым она не считает возможным принятие Плана действий с ЕС и без которых в этом плане для Украины не будет никакой «добавочной стоимости».

Во-первых, считают в Киеве, ПД должен содержать ясную политическую цель. Тем более что год назад Совет ЕС, утверждая основные принципы разработки ПД, определил: «Планы действий станут ключевыми политическими инструментами ЕС для отношений с соседями на среднесрочную перспективу. Это должны быть политические документы, основанные на существующих соглашениях и устанавливающие четкие политические цели, общие задания, политические и экономические этапные отметки для оценки прогресса в ключевых сферах, графики их достижения…». Политической целью, которая должна быть зафиксирована в ПД, по мнению украинской стороны, являются новые договорные отношения по завершении выполнения ПД и окончания срока действия Соглашения о сотрудничестве и партнерстве между Украиной и ЕС (СПС). Этими договорными отношениями должно стать новое «усиленное» соглашение. Ранее под таким соглашением подразумевался документ об ассоциации с ЕС. В настоящее время так вопрос уже не ставится, хотя подразумевается, что «усиленное» соглашение должно во многом напоминать соглашение об ассоциации европейского типа, но с «более мягкими формулировками». Ну, примерно, как План действий Украина—НАТО напоминает План действий относительно членства для натовских кандидатов.

Европейская же сторона под новыми договорными отношениями подразумевает некое соседское соглашение, смысл и содержание которого пока весьма туманны. Украинские эксперты считают, что подобный документ, как следует даже из самого названия, ограничит украино-еэсовское сотрудничество узкими и неудобными для Украины рамками европейской политики соседства.

Вторым элементом необходимой «добавочной стоимости» Плана действий Киев видит фиксацию в документе политического решения о необходимости начала работы над созданием зоны свободной торговли между Украиной и ЕС и определения условий и комплекса мероприятий, требуемых для создания ЗСТ. При этом украинцы уже вполне соглашаются, что сначала Украина должна стать членом ВТО, и ЗСТ может быть создана лишь после этого. Тем не менее внушительную и достаточно длительную работу по ее созданию, считают как украинские дипломаты, так и отечественные эксперты, вполне можно было бы начинать уже сегодня.

И третий комплекс вопросов, крайне принципиальный для Украины, — это либерализация визового режима Евросоюза для граждан нашей страны. В Плане действий Киев хотел бы увидеть фиксацию политического решения европейской стороны о перспективе безвизового режима с Украиной (пускай ее реализация осуществится и в достаточно отдаленном будущем). Подобную перспективу, причем зафиксированную на бумаге, уже получила Россия, хотя, на наш взгляд, у нее куда больше проблем с нелегальной миграцией и куда больше открытых и слабо контролируемых границ. Кроме того, в отличие от Украины, Россия не демонстрируют готовности заключить ряд соглашений о реадмиссии как со своими соседями, так и с Евросоюзом. Тем не менее она получила не только обещание отменить визы для россиян в будущем, но и реальное облегчение визового режима с рядом стран—членов Евросоюза уже в настоящем.

Почему подобный диалог не может вестись и с нашей страной, чем рядовой украинец «опаснее» рядового россиянина, Брюссель пока внятно не пояснил. Для либерализации визового режима не нужно каких-то грандиозных средств. Для этого необходимо лишь политическое решение.

Киев предлагает в течение двух—двух с половиной лет разработать своего рода «дорожную карту» упрощения получения виз украинскими гражданами. Первыми шагами могли бы стать соглашения о безвизовых поездках для собственников т.н. «высоких» паспортов, упрощение получения виз для отдельных категорий украинских граждан (например, для бизнесменов, ученых, спортсменов, журналистов, студентов), увеличение срока действия виз и т.п. Достаточно остро ставятся вопросы, связанные с трудоустройством наших граждан в странах ЕС, в том числе и о социальных гарантиях украинским «заробітчанам».

Без согласия Евросоюза пойти навстречу Украине в этих трех аспектах, а также сделать ПД «совместной собственностью», то есть разделить ответственность не только за его разработку, но и его выполнение, вряд ли этот документ будет Украине интересен.

Но переживать, что принятие Плана действий затягивается, на наш взгляд, не стоит. Возможно, если обсуждение документа продлится до самых выборов, то в случае их приемлемого для Евросоюза проведения, в план удастся включить не только вышеописанные принципиальные положения, но и еще ряд интересующих Украину пунктов.

Впрочем, отечественные эксперты совершенно по-разному видят поствыборные отношения Украины и ЕС и рисуют абсолютно разные сценарии. Одни из них предполагают, что в случае грязных и недемократичных выборов, в результате которых президентом станет ставленник нынешней власти, на европейском направлении Украину ожидают тяжелые времена, возможно даже, изоляция. Другие же считают, что Евросоюз будет вынужден конструктивно сотрудничать с любой украинской властью, ибо не желает появления по соседству второй Беларуси, и так или иначе ему все же придется подтягивать Украину к себе — пусть и медленнее, чем в случае прихода к власти оппозиции. Третьи, безнадежные пессимисты, уверены, что даже самые честные в мире выборы и избрание самого убежденного демократа и рыночника мало что изменят в отношениях нашей страны и Евросоюза, ментально, экономически и политически не представляющего Украину в своих рядах даже в далеком будущем. Четвертые, неунывающие оптимисты, верят (или хотя бы надеются): в случае немедленного начала после выборов демократических и рыночных реформ Евросоюз обязательно выделит Украине солидный бонус. И это будет не только статус страны с рыночной экономикой (больше декоративный, чем имеющий реальную экономическую и политическую ценность), но и ощутимые подвижки в визовом вопросе, выделение солидных кредитов Европейского инвестиционного банка, увеличение квот на экспортируемый в Европу металл, мощная и эффективная поддержка Украины при вступлении в ВТО, предоставление автономных торговых преференций — да мало ли чем еще можно поддержать страну, демонстрирующую приверженность общим европейским ценностям. Если эти ценности — на самом деле главное в наших отношениях.