КАК АРЕСТОВАЛИ ГУЛЛИВЕРА

Накануне Нового года мне позвонили знакомые и сказали одну-единственную фразу: «Марек арестован». Этого было достаточно для того, чтобы понять: нынешний режим перешёл все границы и решил действовать по беспределу… Слава богу, на протяжении последующих нескольких часов ситуация разрешилась: благодаря молниеносной реакции ряда народных депутатов, журналистов, бывших активистов «Студенческого братства» и Общественного комитета сопротивления «За правду!», широких кругов общественности. Маркиян Иващишин оказался на свободе. Но тревога осталась. Тревога за общество, в котором возможны произвол и беспредел…

…Управление Государственной налоговой администрации во Львовской области давно стало притчей во языцех. Ещё в 1999 году произошёл первый серьёзный конфликт — между руководителем областной ГНАУ Сергеем Медведчуком и львовским губернатором Степаном Сенчуком. Тогда губернатор решительно потребовал отставки Медведчука-младшего. Результат — через год со своей должности ушёл Сенчук, а Медведчук остался. В конце 2001 года распространились слухи об отставке Сергея Медведчука. Сведущие люди утверждают, что Николай Азаров, считавший Медведчука-младшего своим конкурентом, действительно готовил соответствующий документ. Однако через пару дней оказалось, что Медведчук сохранил свою должность. В мае 2002 года старший брат Сергея Владимировича возглавил администрацию Президента Украины, и с этого времени для младшего Медведчука наступила пора фактической неприкосновенности.

В июле 2003 года Львовский областной совет принимает постановление о недоверии Медведчуку. Но это решение полностью игнорируется и Президентом, и главой ГНАУ Юрием Кравченко. Впрочем, не принимают они во внимание и десятки обращений от львовских бизнесменов, пикеты и демонстрации водителей-дальнобойщиков, петиции народных депутатов.

Весной 2003 года начинаются проблемы у «Львовской газеты», которая позволила себе критиковать Сергея Медведчука и налоговиков. Меня лично интересует один вопрос: 3 декабря 2002 года, во время парламентских слушаний по проблеме свободы слова в Украине, вице-премьер по гуманитарным вопросам Дмитрий Табачник выступил — от имени правительства — с инициативой моратория на любые проверки средств массовой информации сроком в один год. Какова судьба этой инициативы? Или это было сказано ради красного словца? Или же львовским налоговикам закон и моратории не писаны?

О трагикомических ситуациях, которые имели место во время проверки «Львовской газеты», писалось немало. Налоговики поставили под сомнение даже то, что журналистам необходимы в их повседневной деятельности телефон и Интернет. К газете были применены санкции, которые редакция попыталась опротестовать в судебном порядке. Сам суд — это предмет целой статьи... Параллельно налоговая начала проверять структуры, близкие к «Львовской газете», — например, фирму «Троттола», руководитель которой, Ярослав Рущишин, является соучредителем «Львовской газеты». «Троттоле» инкриминировали то, что её торговый знак на афишах объединения искусств «Дзига» нарушал закон о рекламе. Мол, почему печатается только значок «Троттолы»? А где указаны телефоны, предмет деятельности и т.д.? (Может, на трезубых водке и шоколаде «Президент» начертать телефон первой приемной?) Это абсурдное обвинение повлекло за собой трёхмиллионные штрафные санкции, которые на сегодняшний день опротестовываются в суде. Проверялись и предприятия, размещавшие рекламу на страницах «Львовской газеты». При этом, как свидетельствуют некоторые руководители проверяемых структур, инспекторы задавали им вопрос: «А почему вы рекламируетесь именно во «Львовской газете»? Ведь во Львове так много других изданий?».

В октябре 2003 года ряд журналистов, политиков, политологов выступили в поддержку «Львовской газеты». Они обратились с открытым письмом к Президенту, вице-премьеру по гуманитарным вопросам, председателю ГНАУ и главе администрации Президента с требованием прекратить давление на «Львовскую газету». В частности, обращаясь к Виктору Медведчуку, авторы письма риторически спрашивали: «Неужели вы не можете повлиять на своего брата и прекратить наступление на свободную прессу?».

Очевидно, Медведчук-старший никак не повлиял на Медведчука-младшего. Или всё-таки повлиял?

30 декабря 2003 года ещё один учредитель «Львовской газеты», директор объединения искусств «Дзига» Маркиян (Марек) Иващишин, который официально находился в отпуске, приехал в свой офис. Буквально следом за ним подъехал автомобиль с представителями налоговой милиции — несколькими вооружёнными личностями в чёрной униформе и несколькими людьми в штатском. Сотрудникам «Дзиги» было объявлено: если их директор не проследует за ними, они начнут стрельбу.

«Они не сразу сориентировались в помещении, — говорит М.Иващишин. — Это дало мне возможность сделать несколько телефонных звонков к народным депутатам и в СМИ, предупредив их. Потом я вышел и сказал: «Ну, что же, поехали». Предпринимателя задержали и препроводили в помещение налоговой администрации. К моменту прибытия автомобиля с задержанным там уже собралась толпа журналистов, вскоре подъехали представители радио и телевидения. Внутрь пропустили только одного человека — адвоката. Налоговики от комментариев отказывались и не называли своих имён.

Отказался от комментариев и пресс-секретарь управления ГНАУ во Львовской области. Он требовал предоставить ему вопросы в письменной форме. Когда же журналисты «Громадського радіо» удовлетворили это условие, он всё равно отказался от ответа, сославшись на то, что факс прошёл только наполовину и он не понял сути вопроса.

Подъехавшего к помещению налоговой народного депутата Тараса Чорновила два бравых прапорщика на протяжении длительного времени отказывались впускать внутрь, нарушая законодательство о статусе народного депутата. В конце концов ему удалось пройти в помещение и пообщаться с руководством налоговой.

«Из общения с ними мне стало понятно: Иващишина планировали задержать на 72 часа, чтобы Новый год он встречал здесь, а не дома. Но они не ожидали такой молниеносной реакции и такого резонанса. Завтра было бы более сложно что-либо сделать, мы никого не застали бы на рабочих местах, всё было бы закрыто. Но они даже не представляли себе, что значат «Дзига» и Маркиян для нашей демократической среды, для всех львовян. Они не учли, сколько людей его поддерживают», — сказал Тарас Чорновил.

Маркиян Иващишин рассказывает: «Меня провели в кабинет к следователю и в присутствии адвоката огласили обвинение. Это очень странно: во-первых, немотивированный насильственный привод свидетеля, во-вторых, как можно свидетеля обвинять? Мне объяснили, что к таким действиям налоговая милиция прибегла, ибо я не прибыл к следователю по повестке. Правда, в воскресенье ко мне на улице подошёл молодой человек и предложил взять у него повестку. Я сказал, чтобы он зашёл завтра ко мне в офис, тогда я её возьму. Больше я этого парня не видел. Следователь также вёл себя странно. Огласил обвинение, а потом сказал, что надо ждать какой-то очной ставки. Я прождал почти три часа. Они же всё время что-то согласовывали, куда-то звонили, бегали. Возле двери постоянно находилась охрана. Конечно, никакой очной ставки не состоялось. Меня отпустили. Я подписал бумагу о том, что в случае моего отъезда за пределы Львова обязуюсь информировать об этом следователя».

…Марек Иващишин — фигура почти легендарная. Немногословный, ироничный, неулыбчивый, неагрессивный, но принципиальный Человек-гора, один из лидеров студенческого движения конца 80-х — начала 90-х годов ХХ века. Глава «Студенческого братства». Инициатор и организатор студенческой голодовки в октябре 1990 года («Революции на граните»), приведшей к падению правительства Виталия Масола и торможению Новоогарёвского процесса. Многие историки и аналитики считают, что именно студенческая акция в октябре 1990 года дала повод Леониду Кравчуку постоянно оттягивать подписание нового союзного договора. По большому счёту, Марек стал олицетворением того поколения, которое привело к реальной независимости Украины.

Студенты начала 90-х — благодаря боевому крещению на площади Октябрьской Революции в Киеве — это монолитная и спаянная среда, несмотря на разногласия и распорошенность по всему политическому спектру. Здесь очень чётко соблюдаются понятия корпоративной чести и корпоративных интересов. Здесь нет формальной иерархии и формальных связей, зато система оповещения и система распознавания «свой — чужой» действует безукоризненно. Каждый из представителей активного студенческого движения начала 90-х реализовал себя в этой жизни. В этой среде практически нет неудачников — каждый смог стать личностью, проявить себя. Но они ощущают нереализованность своего основного потенциала и часто говорят о приходе «их времени». Марек для этой среды —«гуру». Зацепить Марека — это привести в движение механизмы, которые могут активизировать эту среду.

Те, кто, задерживая Иващишина, желали ещё раз ударить по «Нашей Украине», здорово промахнулись. Иващишин для «Нашей Украины» и «Наша Украина» для Иващишина — лишь временные попутчики. Есть вещи, которые невозможно свести к сиюминутному политическому процессу либо втиснуть их в рамки одного блока.

После 1992 года Маркиян ушёл в art-бизнес. Однако созданное им объединение «Дзига» стало центром, вокруг которого сформировалась новая либерально-демократическая среда, распространявшая своё влияние на сферы политики, экономики, СМИ, искусства. Постепенно «Дзига» стала не только центром общения, но и интегральным явлением, объединяющей представителей разных сфер деятельности, мостом между поколениями. Некоторые общественно-политические проекты, инициированные Маркияном, получили широкий резонанс — например, объединение «Третья республика», общественное движение «Нова хвиля» (которому удалось на парламентских выборах 1994 года провести своих кандидатов по 70% округов во Львовской области), общественный комитет сопротивления «За правду!» и другие.

Маркиян Иващишин стал инициатором проведения целого ряда концертов, фестивалей, перформенсов, выставок. Одним словом, благодаря Иващишину «Дзига» превратилась в центр духовной, культурной и политической жизни Львова.

То, что произошло 30 декабря, и многими представителями моего поколения, и общественностью Львова было воспринято как пощечина. До сих пор можно было воевать с бизнесменами, «наезжать» на оппозицию и чувствовать себя хозяином положения в области. Но Сергей Медведчук не учёл роли и веса Маркияна Иващишина в общественной жизни. Здесь Медведчук, что называется, нарвался — акция 30 декабря натолкнулась на практически единогласное осуждение. Одни говорили и протестовали вслух. Другие высказывались более тихо, но всё равно без тени одобрения относительно действий налоговиков. В частном разговоре со мной один социал-демократ (объединённый) прямо сказал, что «Серёжа перегнул палку».

По крайней мере, теперь можно констатировать точно: все старания СДПУ(о) найти поддержку во Львовской области сведены на нет. На протяжении нескольких лет социал-демократы строили церкви, реставрировали могилы национальных героев, пытались завоевать доверие галичан. А теперь, благодаря действиям налоговиков и необдуманному задержанию Иващишина, все плюсы можно смело зачеркнуть и начинать свою деятельность в регионе даже не с ноля, а с минусов. Хоть Сергей Медведчук и не является членом партии, но он прекрасно понимает ту ответственность, которую он несёт перед СДПУ (о) хотя бы за то, что приходится родным братом лидеру социал-демократов (объединённых).

Правда, я не думаю, что задержание такой личности, как Иващишин, произошло без консультаций между братьями — слишком уж прогнозируемым был резонанс. И инициаторы должны были отдавать себе отчёт в том, что без резонанса не обойтись.

Что же касается Сергея Медведчука — он является лишь частью Системы. Не он её создавал. Но он пользуется властью, которую ему дала эта Система. А нынешняя Система может существовать только благодаря созданию благоприятных условий для чиновников среднего звена. Как советская армия существовала благодаря системе произвола сержантов. Предлагаемая депутатам и народу политическая реформа от Медведчука-старшего предполагает смену формы на уровне «генералов» и «полковников», но она не задевает «сержантского состава», не лишает чиновников среднего звена возможности безнаказанно чувствовать себя в своих вотчинах и ведомствах.

И здесь уместен вопрос, который часто поднимается в печати: о превращении органов фискального надзора в инструмент политического давления и репрессий. Очевидно, что глубинному реформированию должна подвергнуться не только система налогообложения, но и сама структура Государственной налоговой администрации. Политическая реформа должна начинаться не со спора о том, кто должен избирать президента и когда сие действо должно происходить, а с вопросов о том, как уменьшить количество рычагов в репрессивном механизме государства, как сделать власть более человечной, как обезопасить общество от ее действий. Если эти вопросы не будут решены, мы будем обречены на повторение ошибок и преступлений нынешнего режима.