У истоков социальных наук

Лидия Васильевна Сохань - одна из основателей отечественной социологии и социальной психологии, недавно отметила свой юбилей - 90 лет. Это огромная роскошь - общаться с человеком, непосредственно вовлеченным в судьбоносные изменения нашей истории и становление украинской школы социальных наук. ZN.UA поинтересовалось поворотами судьбы Лидии Васильевны и ее теорией жизни как творческого процесса.

- Не случайно ваша научная школа получила название "Искусство жизнетворчества" - видимо, заложенные в ней смыслы способствуют творческому долголетию?

- Продолжительность жизни человека, конечно же, до некоторой степени программируется природой. Но для того, чтобы войти в когорту долгожителей, человеку необходимо много трудиться. Эта идея "закодирована" и в нашей теории жизнетворчества. В ее основу положено представление о жизни как творческом процессе. Он предполагает наличие у личности специфических интеллектуальных, эмоционально-этических, волевых качеств, необходимых для творческого осмысления и проектирования личностью своей жизни. Скажем, если у человека слабо развито такое интеллектуально-волевое качество, как жизнестойкость, в трудных жизненных обстоятельствах он может спасовать и отступить от реализации своих же собственных планов.

- Давайте поговорим о жизнетворчестве применительно к вашей биографии. Как вы пришли в науку?

- Это вопрос емкий. В раннем детстве у меня не было выраженного желания, кем стать. Но уже в этом возрасте я сильно любила игру "Школа". Собирала детвору трех-четырех лет и в роли учительницы проводила с ними занятия. Как правило, читала или же рассказывала им наизусть сказки и былины. Под влиянием жизненных обстоятельств, семейного воспитания, учебы, чтения книг у меня довольно рано определился круг интересов и предпочтений. В 15 с половиной лет я окончила среднюю школу и встала перед выбором дальнейшего образования.

- Кажется, вы уже тогда писали стихи...

- Да-да... К тому времени у меня было несколько стихотворений. Одно из них я послала даже в "Пионерскую правду". Редактор пригласила меня для беседы, высказала некоторые пожелания, но я не стала реализовывать ее пожелания и готовить стих в эту газету, а опубликовала его в школе. Однако интерес к литературному творчеству закрепился и в моем заявлении в Иркутский университет. С величайшей наивностью и в духе идейных пристрастий того времени я написала: прошу принять меня на филологическое отделение историко-филологического факультета, так как хочу быть поэтессой и воспевать Родину, Сталина, Труд. После успешной сдачи вступительных экзаменов меня приняли в университет, но по настоятельной рекомендации декана факультета зачислили на историческое, а не на филологическое отделение. Это отступление было моей ошибкой. Историей я так и не увлеклась, а свой интерес сосредоточила на человеке, его психологии и личностном развитии.

Заметив это, доцент кафедры педагогики выразил даже готовность заниматься со мной дополнительно психологией и дал программу изучения психологии по фундаментальному труду С.Рубинштейна "Основы психологии". Этот интерес закрепился и, благодаря ряду обстоятельств после окончания университета, я поступила в аспирантуру Института философии АН СССР в сектор психологии, которым руководил сам С.Рубинштейн. Психология личности стала ведущим направлением моей научной деятельности. Но к поэзии я все-таки вернулась на завершающем этапе жизненного пути. Первый том моего юбилейного двухтомника "Поэзия жизнетворчества" фактически воссоздает в поэтической форме мой жизненный путь и мои жизненные пристрастия.

- А как оказались в Институте философии АН в Киеве?

- По окончании аспирантуры и защиты диссертации для меня открылся путь в науку. Правда, я не сразу вышла на этот путь. Мне пришлось три года поработать редактором в издательстве "Знание". После переезда в Харьков почти шесть лет преподавала философию в педагогическом, а затем медицинском институтах, была даже заведующей кафедрой. В 1961-м по конкурсу я становлюсь научным сотрудником Института философии АН Украины, и мы с семьей переезжаем в Киев. Хорошо помню жизнь института в 60-е. Как заведующей отделом исторического материализма, мне достаточно плотно приходилось общаться и с его директором, академиком Павлом Васильевичем Копниным. Однако только в 1969-м мне выпала возможность реализовать свой главный интерес - заняться психологией личности, возглавив созданный в институте отдел социальной психологии. Я руководила этим отделом более 30 лет.

- В течение 10 лет, с 1968-го по 1978-й, вы возглавляли украинское отделение советской социологической Ассоциации. Каковы наиболее значимые достижения социологии в Украине за этот период?

- Социология в то время действительно институализировалась как значимая область социального знания и заняла достойное место в структуре украинской науки. На завершающем этапе данного периода в Институте философии был создан отдел методологии, методики и техники социальных исследований, возглавляемый сначала Мирославом Поповичем, а затем - Виленом Черноволенко. В то время начали проводиться прикладные социологические исследования, в том числе было осуществлено фундаментальное социологическое исследование населения Украины.

По материалам исследований появились публикации. Был издан первый в Украине сборник "Социология на Украине". Социологи активно участвовали в составлении актуальных тогда планов социального развития коллектива. Составленный при нашем участии план социального развития коллектива Львовского телевизионного завода даже был выдвинут на государственную премию - не хватило всего одного голоса в экспертной комиссии для ее присуждения. В образовательной системе развернулась подготовка профессиональных социологов. Стали формироваться социологические центры в Киеве, Харькове, Львове. Позднее в системе Академии наук Украины был создан институт социологии, успешно функционирующий уже более 20 лет.

- Было бы интересно узнать, что вы считаете своим самым важным вкладом в науку?

- Полагаю, что существенным достижением явилось формирование творческого научного коллектива в отделе социальной психологии. Дальше была разработка этим коллективом концепции жизнетворчества, изложенной в серии монографий, установление творческого сотрудничества со специалистами из других научных учреждений и учебных заведений и, как итоговый результат всей этой деятельности, формирование научной школы в системе украинской науки - школы "Искусство жизнетворчества". Решением коллегии Министерства образования и науки Украины в 1990 г. Хортинский многопрофильный учебно-реабилитационный центр был определен в качестве своего рода экспериментальной площадки для воплощения в жизнь идей школы "Искусство жизнетворчества". Это уникальное содружество науки и педагогической практики продолжается более
20 лет.

- Ваш жизненный путь, охватывающий почти столетие, проходил в трагическую эпоху революций, войн - мировых и локальных. Вы явились участницей Великой Отечественной войны. Как все это отразилось на вашем мировосприятии и судьбе?

- Я крайне болезненно пережила в свои пять лет конфискацию нашего хозяйства и выселение нашей семьи из дома за неуплату налогов, которые в конце 20-х - начале 30-х были непомерные. Как сейчас помню: сижу на коленках на кухне и с болью смотрю во двор, где, держа под уздцы, двое мужчин выводят из двора наших лошадей - любимого нами орловского рысака Серго и обожаемую кобылицу Леди.

Для меня тогда еще не ясен был факт величайшей несправедливости. Папа, Василий Приваленко, родился в Белоруссии. В девять лет, оставшись без матери, вынужден был уже с детства подрабатывать. Летом пас гусей, а повзрослев, работал по найму у состоятельных крестьян. В 16-летнем возрасте он вместе с родными переехал в Новосибирск. И лишь в 1920-м, женившись, купил "в рассрочку" дом в деревне и завел хозяйство. А в 1929-м все было конфисковано. Мне было жаль покидать любимый дом и лишаться того, что было дорого сердцу. Но эти переживания со временем были заглушены новыми впечатлениями от жизни.

Великая Отечественная война стала для нас тяжелейшим испытанием. В тот момент, когда "Киев бомбили и нам объявили, что началася война", мне было 16 лет, и я была студенткой Иркутского университета. Это известие стало самым большим потрясением. После сдачи экзаменов летней сессии нас, группу студентов, отправили на Байкал в рыболовецкие бригады. Там мы, вместо ушедших на фронт рыбаков, занимались рыболовством. Затем я возвратилась в Новосибирск к родителям и два года работала в райсобесе. Окончив курсы медсестер, готовилась поехать на фронт. В один из рабочих дней нам объявили, что вечером состоится собрание коллектива, и будут приниматься заявления добровольцев на фронт, под Сталинград. Это была одна из самых кровопролитных точек войны. Я написала заявление в военкомат с просьбой призвать меня в ряды армии и направить под Сталинград. Однако оказалось, что нужное количество добровольцев уже набрано, и собрание отменили. Тогда я включилась в группу сверстников, которые посещали госпиталь, оказывая помощь раненым. Вспоминаются и тяжелые послевоенные годы с ежедневным пайком в 500 г хлеба. В общем, была возможность многое увидеть, понять и осмыслить.

- Как вам удавалось сочетать научную и преподавательскую деятельность, а также общественную работу с семейными обязанностями и воспитанием детей? Вы вырастили двух прекрасных сыновей!

- Это самое трудное в жизни женщины. Мне повезло. Мой муж - Павел Сохань - также занимался наукой и преподаванием. Он известный историк, болгарист, археограф, специалист по источниковедению, в течение двух десятилетий возглавлявший созданный им Институт украинской археографии и источниковедения НАН Украины. Поэтому он с пониманием относился к моей деятельности. Хотя в реальной жизни у меня возникали порой довольно трудные ситуации. Одна ревность чего стоит!

И все же считаю, что всю энергию любви, дарованную мне природой и воспитанием, я "выплеснула" на своего супруга. Мы с ним познакомились в Сочи, в санатории, во время летнего отдыха. В нашей встрече было нечто мистическое, хотя философу-материалисту и не подобает так оценивать жизненные обстоятельства. И все же… Когда я - редактор одного из столичных издательств - собиралась в отпуск и прощалась с коллегами, одна из них, пристально глядя на меня, заявила: "Лидия, ты приедешь не одна". Я спросила, почему она так думает, и коллега ответила: "Вся ты какая-то сейчас такая!". И ее предположение сбылось. Приехав в санаторий, утром пошла в столовую. Возле столовой группками стояли отдыхающие. Оказывается, предстояла прогулка по морю. Я стремительно направилась в столовую. Открываю дверь - зал пуст, и только за столом прямо против двери сидит молодой человек и поспешно поглощает завтрак. Это был Павел. Как будто кто-то специально инсценировал эту ситуацию! Из столовой мы вышли почти одновременно, а уже на катере состоялось наше знакомство. Возвратившись домой из санатория, мы заключили брачный союз, в котором прожили почти 60 лет, вырастили и воспитали двух сыновей. Год назад Павел Степанович ушел из жизни.

Но я безмерно благодарна судьбе (а свою судьбу ведь человек творит сам), что мне довелось пережить самое прекрасное из всех чувств, дарованных человеку природой и культурой, - чувство любви!