Она могла бы стать творческой дочерью Леси Украинки

Впервые они встретились, когда юной поэтессе из города Смела, что на Черкасщине, Елене Пашинкивской (в литературу она войдет и останется в ней как Олена Журлива, 24.06.1898–10.06.1971) было всего 14. Девочка принесла Лесе, бывшей для нее высочайшим авторитетом, свои стихи.

"О, панно Інно..."

"...Ее встретила Ольга Петровна, мать Леси Украинки, которая приветливо сказала: "Заходи, заходи, да что ж ты так робеешь?" В глубоком кресле сидела поэтесса. Ее умные, пытливые глаза словно заглядывали в душу. С тетрадью в руках стояла сестра перед корифеем литературы и боялась лишний раз вздохнуть... Леся Украинка обратилась к сестре с такими словами: "Присаживайтесь, панна Елена, и прочтите, что вы принесли в своей тетради". Сестра прочла несколько своих стихотворений, помнила, что голос у нее дрожал и срывался.

Леся Украинка все поняла: и ее волнение, и ее возраст. И сказала: "Человек должен иметь цель в жизни. Надо любить свой народ и творить для него, но для этого нужно много-много работать. Пишите и приходите еще, панна Елена..."

Еще раз виделась сестра с бессмертной поэтессой. На этот раз Леся Украинка была приветливее с сестрой, говорила: "У вас впереди жизнь, придет и любовь, но не изменяйте своему призванию, пишите, работайте". Напоследок протянула сестре руку и улыбнулась ей.

А третья встреча с великой поэтессой была последней. Когда привезли ее в гробу в Киев".

Так описала эти встречи сестра Елены - Екатерина Вишницкая, ставшая для нее самым близким другом и опорой на всю жизнь. А жизнь юной поэтессы разворачивалась стремительно. В столицу она приехала учиться. Сначала в Печерской гимназии имени Плетневой, затем в Киевском институте народного образования. Кроме поэтического таланта, обладала прекрасным голосом. Пела в церковном хоре, которым руководил Александр Кошиц. Сохранились свидетельства, что люди специально приходили в храм, чтобы послушать ее соло. Позже, в 1929–1930 годах, один сезон пела в Киевской опере. Елена была очень красивой. Порывистой и смелой, она очень легко, можно сказать - триумфально, вошла в литературно-песенный круг. Сестра Екатерина, бывшая на несколько лет моложе Елены, вспоминала: "...На Владимирской улице, недалеко от Золотых ворот, был клуб "Роди́на", которым руководил композитор Лысенко. Когда сестра была поменьше, то пела Лысенко украинские народные песни, которым ее научила наша бабушка. ... В 1916 году сестре было уже 18 лет, и она под аккомпанемент Лысенко пела романсы и с небольшой эстрады читала свои и чужие стихи. В этом клубе "Родина" часто бывал и Тычина. ... Был студентом Киевского коммерческого института, очень часто и охотно Тычина читал сестре свои стихи, и всё повторял: "Только не браните.." ... Бывали там тогда Александр Олесь, Юрий Серый (настоящая фамилия Тищенко), Максим Рыльский, Николай Вороной и другие, иногда Винниченко".

Молодой Тычина влюбился в Елену. Благосклонно относился и к ее сестре, по крайней мере она утверждает, что стихотворение "О, панно Інно…" посвящено именно им. Это позже подтвердили и супруга Тычины, и поэт Дмитрий Косарик, тоже друживший с сестрами. Так или иначе, но дружеские отношения они сохранили на всю жизнь. Павел Григорьевич, как мог, в том числе и материально, помогал им, особенно в тяжелые времена, наступившие во второй половине 1930-х. Уже в конце жизни Олена Журлива написала воспоминания о Тычине. И, как утверждает литературовед Людмила Сикорака, отдала их Григорию Донцу, а тот, прочитав, решил ознакомить с ними Лидию Петровну, жену поэта. Лидия Петровна воспоминания сожгла: якобы они были слишком откровенными.

Между тем Елена окончила институт со званием, которое по нынешним временам соответствует кандидату филологических наук, и начала преподавать родную речь в школе на окраине Киева (впоследствии - школа №8). Спустя несколько лет она переезжает в Харьков работать в Государственном издательстве Украины. Здесь в 1926 году выходит ее первая книга - "Металом горно", затем вторая - "Багряний світ". В Харькове она вышла замуж за инженера Петра Котова, который имел тогда очень перспективную работу - строил мартены. Мужа направляют на работу в Москву. Но есть версия, что одной из причин переезда Олени Журливой стала горячая любовь другого знаменитого поэта - Владимира Сосюры, от страсти которого она вынуждена была бежать.

Но в Москве ее ждали арест (в октябре 1938-го была обвинена, как украинская поэтесса, в антисоветской деятельности), тюрьма, изнурительный этап, годы ссылки и унижений. Приговорили сначала к трем годам, потом еще к семи. Благодаря ходатайству Павла Тычины ей удалось вернуться раньше - в 1944-м. Но из-за тяжкого непосильного труда и укуса клеща здоровье было подорвано навсегда.

Муж сразу после ее ареста женился на другой, хотя слал посылки, и даже один раз приезжал. Но вернувшись из ссылки, Елена Константиновна осталась одна. Больницы, боль, болезни, бедность. Рядом была только сестра. Скитались, жили то в Днепропетровске, то в Харькове, пока, наконец, не осели в тогдашнем Кировограде, где жила их родственники.

"Мы безгранично любили ее…"

Кроме поэтического и песенного, Олена Журлива, очевидно, была наделена еще и педагогическим даром. Сохранились воспоминания ее ученицы Неонилы Конончук (вошло в сборник "Я одна...", изданный в нашем городе к 100-летию поэтессы), которая очень тепло вспоминает свою учительницу: "В 1922 году в нашу школу пришла молодая, красивая, ласковая и очень приветливая учительница. Одета была всегда в белоснежную блузку и темного цвета юбку, а на голове яркая, красная, в цветах украинская хустка. ... Елена Константиновна очаровала нас и в течение всех почти пяти лет ее работы в нашей школе мы безоговорочно любили ее. Каждый из нас был счастлив, когда по дороге в школу или домой шел рядом, общаясь с ней. Многим школьникам она заменила мать, не одно сиротское сердце, которому так не хватало материнской ласки, льнуло к ней".

В этой школе тогда работал и другой известный украинский писатель - Степан Васильченко. Он вел литературный и театральный кружки, вместе с детьми выпускал стенную газету и рукописный журнал "Наша школа". К этой работе активно приобщилась Олена Журлива. Она умела очень интересно рассказать детям о классиках украинской литературы, ведь со многими из них была знакома лично.

Этот опыт ей пригодится и после приезда в наш город - около пяти лет она преподавала язык и литературу в кировоградской (ныне кропивницкой) средней школе №3. С тех пор прошло более шести десятилетий. А ее ученики, уже весьма пожилые люди, до сих пор посещают могилу своей учительницы, вспоминают ее голос и неповторимое очарование. Об этом рассказала ее бывшая ученица Анна Бурьянская во время встречи в честь 120-летия учительницы и поэтессы, состоявшейся в школе, которая теперь носит ее имя и где есть ее комната-музей.

После приезда в Кировоград Елена и Екатерина, измученные болезнями и лишениями, жили очень скромно. В школе некоторое время даже не знали, что учительница Елена Константиновна Котова - известная поэтесса, член Союза писателей (после реабилитации 1957 года ее восстановили в Союзе). Тут опять помог Павло Тычина.

- На одном из писательских съездов в Киеве, где присутствовал и тогдашний председатель областного литературного объединения Виктор Ярош, - рассказывает директор городского литературно-мемориального музея имени Карпенко-Карого Екатерина Лисняк, - Павло Григорьевич попросил его передать привет Елене Константиновне. Виктор Ярош тогда не знал, о ком идет речь. А когда Тычина объяснил ему, то, вернувшись в Кировоград, сразу же нашел утлый домишко на улице Фонтанной. С тех пор местные литераторы стали здесь частыми гостями.

Следует отдать должное и тогдашним властям - сестрам помогли провести водопровод, газ. А помощь очень была нужна: последние шестнадцать лет Елена Константиновна была прикована к постели, а в конце жизни не могла даже говорить. Екатерина Константиновна, угадывая слова по губам, записывала стихотворные строки, сестра не переставала сочинять даже в таком состоянии.

После ссылки и лишений следующая книга Журливой вышла только в 1958 году. Более четверти века перерыва в творчестве... Да и сказался физический и духовный надлом, столь безжалостно изменивший ее судьбу. Всего изданы 11 книг поэтессы, из них несколько детских. На юбилейной встрече в школе №3 эти стихи очень трогательно звучали из уст учеников младших классов.

Но в последние годы (умерла поэтесса в июне 1971-го) в ее творчестве появилось много конъюнктурных произведений, которые уже не несли на себе отпечаток того природного таланта и кипучей энергии, как во времена ее молодости. Она могла бы стать творческой дочерью Леси Украинки, но яркий талант потушили советская репрессивная машина и коммунистическая идеология...

Однако свет доброты, человечности, одухотворенного творчества, которым успела осветить свой путь Олена Журлива, остаются в памяти земляков.