Евгений Шляхтин: "В плену я заплакал не когда ломали пальцы, а когда получил записку от родных"

Бывший работник исполкома города Стаханова Евгений Шляхтин побывал в плену "ЛНР" дважды.

За проукраинскую позицию его пытали, над ним издевались, устраивали псевдорасстрелы. Евгений был вынужден покинуть родной город и уже в Одессе создал общественную организацию, которая помогает переселенцам и людям, пережившим плен. Он уверен, что государство игнорирует таких людей, поэтому отстаивать интересы надо своими силами. Четыре года назад Евгения освободили из плена.

Он рассказал нам о допросах и истязаниях, угрозах порезать на куски и о разъяснительной работе с украинцами в плену "ЛНРовцев". Мы поговорили о том, расследуют ли истязания в стране, и почему защищать права бывших пленных приходится самостоятельно.

Двойной плен

- Я родился в Стаханове Луганской области, работал в исполнительном комитете городской рады. С февраля по май 2014 г. организовывал и участвовал в проукраинских мероприятиях в Стаханове и Луганске. Мы проводили акции против войны и за единую Украину: Шевченковские чтения, конкурсы детского рисунка, автопробеги с флагами Украины.
26 апреля "Сознательные украинцы Стаханова" провели последнюю акцию - автопробег по городам Стаханов, Кировск, Ирмино, Брянка. Через час после нашей акции из захваченного здания Луганского СБУ приехали 40 автоматчиков. Начались захваты админзданий.

Мое фото появилось на стенде пророссийских митингующих. Там было еще около 30 не известных мне людей и надпись: "Правый сектор, пособники Яроша и нацисты Стаханова". Я писал жалобы в правоохранительные органы, потому что ни к нацизму, ни к "Правому сектору" никакого отношения не имел. Получил лишь отписки.

9 мая 2014 г. во время городских мероприятий ко Дню Победы меня, ссылаясь на стенд, обвинил в нацизме сосед Александр. Меня схватили представители незаконных вооруженных формирований "ЛНР", побили и едва не зарезали ножом. Привезли в здание стахановского УБОП (Управление по борьбе с организованной преступностью. - Т.К.), которое тогда захватили формирования "ЛНР". Там меня закрыли в гараже. Но вмешались коллеги из исполкома, и через час меня отпустили.

После этого нападения было желание выехать из города, но не было куда. А потом Вооруженные силы освобождали город за городом. В июне 2014 г. освободили треугольник Северодонецк-Рубежное-Лисичанск. Подходили уже к Первомайску, а это восемь километров от моего родного города. Поэтому я остался.

Второй раз меня задержали 31 июля 2014 г., уже на 30 дней. В тот день я был на работе в горраде. Шесть боевиков "ЛНР" с автоматами захватили меня вместе с коллегой по работе. У одного из них был бейдж "Помощник коменданта г. Стаханова" на имя Сергея Черезова. У них были нашивки "Новороссия", "Россия" и георгиевские ленты на форме.

После задержания нас привезли "на гараж" здания УБОП в Стаханове. Там я увидел еще пятерых человек: сильно побитую пожилую женщину, двух мужчин и двух несовершеннолетних. Их держали "за нарушение комендантского часа".

Как только я попал в гараж, меня заставили раздеться и повели туда, где допрашивали и пытали. Двое боевиков били меня дубинками по голове, привязывали цепь к шее и душили, подвешивая через плечо. Избиение продолжалось почти час, пока я не потерял сознание от боли. После этого меня заставили завернуться во флаг Украины и вернули в гараж. Как позже выяснилось, у меня были поломаны кости.

Камеры пыток

Когда прошел период "трех суток" (это когда ты находишься в таком шоковом состоянии, что даже не можешь разговаривать с сокамерниками), я мало-помалу начал говорить и уже сам успокаивал людей, чтобы они быстрее адаптировались. Вместо рук у меня были две ужасно отекшие гематомы. Пальцы не сгибались, боль была невообразимая.

Десять дней меня водили на допросы в (как они себя называли) "контрразведку ЛНР". Там мне постоянно угрожали, обещали убить, каждый раз били дубинками. Когда я терял сознание, обливали холодной водой из ведра. Заставляли писать признание в антиконституционной деятельности против "ЛНР", корректировке огня ВСУ по позициям боевиков "ЛНР" и передаче информации ВСУ.

В гараже не было света, в туалет выводили раз в сутки и только тогда разрешали набрать воды в пластиковую бутылку. Спали на бетонном полу. Ежедневно "укропов" выводили на допросы, требовали списки активистов. Три дня вообще не кормили. Потом наши родные договорились с конвоирами, и нам начали приносить передачи с продуктами. Мы делили их между собой на 30–50 человек, чтобы не умереть с голоду. Еды было очень мало.

За десять дней через гараж прошло около 200 человек. Кроме проукраински настроенных, там держали нарушителей комендантского часа и боевиков, совершивших правонарушение. Гараж перегородили на две половины: в одной держали пленных, в другой хранили оружие и боеприпасы. Каждую ночь заходили боевики "ЛНР", били, постоянно грозились убить, выводили на "расстрелы" (ставили к стенке и стреляли под ноги). Меня выводили на принудительные работы (убирать и разгружать снаряды).

При мне убили гражданина Украины, жителя Стаханова. Его привели очень сильно побитого (наверное, у него были сломаны ребра), привязали цепью к воротам и приковали наручниками. Он долго стонал, а затем начал стучать по воротам. За ним пришли, снова побили и посадили на цепь возле гаража. Он стонал несколько часов, потом замолк. Наутро его уже не было. Никто его больше не видел.

Через десять дней меня перевезли в другое здание - Стахановскую областную общеобразовательную школу-интернат №1. Там людей держали в подвалах в трех камерах - около 40 человек одновременно. Рядом с камерами узников была камера пыток, где издевались над пленными: били, калечили и убивали. В камерах было очень сыро, люди спали на полу или на мокрых матрасах. Постоянно горела лишь одна лампочка, дневного света не было. Нечем было дышать, большинство пленных сильно кашляли (я в том числе). Влажность была ужасная. Но хуже всего то, что камера пыток была через стенку. И когда снова кого-то забирали на допрос, мы слышали ужасные крики и стоны от боли. Снова удары прикладом и крики... Поэтому когда открывались двери, у нас были двойственные ощущения. С одной стороны - надежда на овеянную мечтой свободу, а с другой - опасение, что снова заберут на допрос, начнут калечить тебя или человека, с которым сидишь рядом. Постоянный страх... И еще непонятно, что страшнее: быть побитым или слышать вопли другого человека.

В туалет выводили раз или два в сутки, поэтому мочились в пластиковые бутылки. В туалете рядом всегда стояли боевики "ЛНР" с автоматом АК-47 и постоянно подгоняли. За отведенное время можно было либо справить нужду, либо умыться, либо вылить мочу из пластиковых бутылок.

Пленных били палками, дубинками, прикладами автоматов, резали ножами - одному вонзили нож в глаз, другому разрезали ногу. У всех были поломаны пальцы, руки, ребра, разбиты головы.

После перевода мы думали, что останемся без пищи. Но начали получать наши передачи. И вот однажды на дне посылки я нашел клочок бумаги. Узнал почерк мамы, Елены Васильевны. Там было всего несколько слов: "Любим и целуем! Мама и папа". Читать эти строки было невероятно трудно. Я снова их перечитал и разрыдался. Плакал навзрыд. В камере воцарилась полная тишина. Ничто не вызвало таких эмоций, как эта записка: ни когда ломали пальцы (тогда я кричал от боли, но не плакал), ни избиения на допросах до потери сознания...

Неожиданное освобождение

28 августа в Стахановскую областную общеобразовательную школу-интернат №1 приехал командир казаков Павел Дрёмов. Начали вызвать на допросы пленных со всех камер и выпускать на свободу. Выпустили одного из "политических". 29 августа меня тоже вызвали, заставили под дулом автомата написать заявление, что я не имею к ним претензий. Потом вернули паспорт и освободили.

После освобождения я попал из одной кризисной ситуации в другую. Ехать мне было некуда, последние деньги украли боевики. Вывозили меня полями. Чудом не наскочили ни на один блокпост боевиков "ЛНР". Сначала был Харьков, затем Херсон, дальше Одесса. Сюда я попал с двумястами гривнями в кармане. Первое время жил у волонтеров, работал грузчиком, раздавал рекламные открытки.

В Харькове я обращался в поликлинику, но врач отказался помочь, поскольку являлся сторонником "русского мира". Помощь мне предоставили уже в Одессе, в военном госпитале. И это благодаря волонтерам. Сделали рентген, обнаружили переломы пальцев и рук. Там я прошел прогревание.

Потом открыли уголовные производства относительно моего похищения, но здесь есть свои нюансы. Полтора года после плена никто из представителей правоохранительных органов меня не вызвал. Я предоставил информацию правозащитникам, мы с ними слетали в Варшаву на ежегодную конференцию ОБСЕ, выступили там, провели в Украине презентацию книги о нарушении прав человека на оккупированной территории. И только на одной из пресс-конференций в Киеве я натолкнулся на представителей СБУ и военной прокуратуры Украины, которые доблестно рапортовали, что они прекрасно работают с бывшими пленными. Здесь я не выдержал и сказал все, что о них думаю. После этого в Одессе мне звонили по телефону и вызвали в областное управление СБУ.

С 2015 г. я начал работать в благотворительной организации Impact Hub Odessa. В бизнес-инкубаторе "Новый отсчет в Одессе". Целью проекта была социализация и адаптация переселенцев и участников АТО открытием собственного бизнеса в Одесском регионе.

С 2017-го работаю кейс-менеджером в благотворительном фонде "Каритас Одесса УГКЦ" в проекте "Продолжительный экономический подъем для мира". Мы помогаем в трудоустройстве переселенцам и жителям в сложных жизненных обстоятельствах, работаем как бизнес-инкубатор (открытие бизнеса, бизнес-акселерация - расширение бизнеса). Стало понятно, что главной проблемой большинства переселенцев остается жилищный вопрос. Поэтому в 2016-м решили создать общественную организацию "Общественное движение переселенцев "Имею право". Меня избрали председателем. Ищем возможности решить проблемы: земельные участки для строительства жилья, дома для реконструкции, лоббируем введение областной и городской программы кредитования для покупки жилья для ВПЛ. Кроме этого, занимаюсь защитой прав бывших пленных. Эта деятельность началась с сотрудничества с правозащитниками из "Коалиции ради мира на Донбассе", которые документировали нарушения прав человека на временно оккупированных территориях Украины. С 2017 г. я вошел в состав ОО "Украинская ассоциация пленных".

Официальные источники сообщают, что через ад плена прошло свыше 3600 украинцев. Правительство, Верховная Рада и президент игнорируют этих людей. Им до сих пор не дали статус пленных. Нет программы реабилитации - ни медицинской, ни психологической. Не решаются жилищные вопросы для людей родом из оккупированной территории, которые все потеряли, став на сторону Украины. Поэтому мы и требуем принять закон о реабилитации бывших пленных и предоставлении временного жилья. На сегодняшний день около 150 украинцев находятся в плену т.н. "ЛНР/ДНР" и еще 70 - в плену на территории РФ. Я уверен, что эта цифра занижена, но точное количество неизвестно.