Как нам стать "ежиками": возможно ли "украинское чудо"?

Все интеллектуальные дискуссии на тему "Как нам обустроить Украину так, чтобы добиться "экономического чуда", которые довелось наблюдать за последние двадцать лет, обычно по мере углубления аргументов сторон упирались либо во внешний фактор, либо в скальные породы национального менталитета, культуры и прочие фундаментальные основы. То есть заходили в тупик, поскольку считается, что ни географию, ни национальный характер изменить невозможно. Впрочем, если бы все было настолько безнадежно, то большей части стран, которые сегодня служат примерами успеха, просто не было бы, или они влачили бы жалкое существование. Впрочем, примеры мало что доказывают: каждая бедная страна несчастлива по-своему, а призывы стать корейцами всерьез воспринимать трудно. Транзитология - наука об особенностях и методах "прохода в дамки" - делает только первые шаги и тоже не способна пока что сформулировать сколько-нибудь четкие рекомендации. Но кое-что на горизонте вырисовывается.

По мировым меркам, наша экономическая география выглядит просто прекрасно: есть и выход к морю, и протяженная граница с более развитыми странами. Более того, не утрачена возможность геополитического, цивилизационного, выбора, поскольку силы глобальных игроков, имеющих интересы в Украине, сопоставимы и разнонаправлены. Но если бы не сугубо внутренние проблемы, Украина наверняка бы уже была частью европейского торгового пространства. Поэтому внешний фактор играет подчиненную роль по отношению к национальному характеру и основанным на нем институтам.

Вот на этом месте обычно разводят руками и вспоминают мудрую Сову, которая посоветовала мышкам стать ежиками. А зря!

Ведь проблема состоит не в том, чтобы напялить на Украину готовую модель успеха, которая сработала где-нибудь в Корее: это невозможно хотя бы потому, что у нас для этого слишком мало корейцев. Да и не нужно, ведь если присмотреться повнимательнее, то в каждом "чуде" (итальянском, немецком, сингапурском, грузинском…) была своя "изюминка". А общего у них у всех только базовые принципы рыночной экономики - права собственности, конкуренция, свобода предпринимательства - в сочетании с индивидуальным подходом. Образно говоря, идеальный костюм должен состоять из брюк и пиджака, но во всем остальном шьется по фигуре и с учетом вкусов клиента.

Соответственно, в результате каждый успешный народ реализует свои собственные конкурентные преимущества, основанные на положительных качествах его национального характера. Фанатично дисциплинированные корейцы преуспели в массовом производстве, педантичные и мастеровитые немцы - в инженерии и тонких технологиях, креативные (и, соответственно, совсем не дисциплинированные) итальянцы - в дизайне, предприимчивые американцы - в раскрутке изобретений и управлении рисками…

Поэтому первый вопрос, который заслуживает исследования: а что собой представляет украинский национальный характер? Что в нем положительного? И, главное, какие конкурентные преимущества в глобальном масштабе способны обеспечить нашему народу его лучшие черты?

Однако за ним встает второй, еще более трудный вопрос: а что именно до сих пор мешает этим положительным качествам раскрыться? Другие, не менее глубокие национальные особенности? Историческая память? Заблуждения и предрассудки? Или просто, например, структура управления? И стоит ли искать ответы, если все равно ничто из перечисленного изменить нельзя? На самом деле это трудно, но можно.

В любом обществе есть "управляющая подсистема", элита, которая формируется путем отбора по определенным принципам, поэтому может радикально отличаться от остального народа - как, например, русская интеллигенция XIX века. При этом интересы, убеждения и правила игры, которые она вырабатывает внутри себя, в очень значительной мере определяют характер любого общества.

Например, люди, поведение которых хоть как-то приближается к homo economicus, составляют ничтожное меньшинство в любой популяции; и уж подавно ни домохозяйства, ни даже фирмы не способны сознательно максимизировать прибыль, для этого просто нет необходимой информации. Тем не менее основанные на этой абстракции теории и модели не так уж плохо описывают реальность! Нелсон и Уинтер объяснили и то и другое конкурентным отбором: только те, кто стремится реализовать себя через приумножение капитала, становятся предпринимателями, и только те из них, кому действительно удается максимизировать прибыль - за счет интуиции, везения, удачно выбранных процедур или чего угодно, выживают в бизнесе и, по факту, определяют поведение экономики. Экономика, в которой отбор не работает или основан на других критериях, не ведет себя как рыночная.

Очень важно, что управляющая подсистема, в соответствии с принципом Эшби, должна обладать большим разнообразием, чем управляемая. Мировоззренчески обобщая это математическое утверждение, можно сказать, что элита имеет большую свободу выбора, чем остальное общество, и, соответственно, способна (до известной степени) вести его за собой в сторону от привычной "колеи". Самый удачный пример тут, наверное, Ли Куан Ю с соратниками, самый свежий и близкий - Михаил Саакашвили со своей командой. Правда, не все примеры такого рода одинаково привлекательны: вспомним Альберто Фухимори в Перу, большевиков, фашистов или нацистов.

К счастью или к сожалению, но наша нынешняя элита не способна никого никуда вести - она немощна, продажна и глубоко разобщена. Однако ее, в отличие от национального характера, можно сменить довольно быстро и коренным образом. Достаточно изменить принципы ее отбора, - а на это в кризисные моменты нужно несколько месяцев, если не дней, - и за пару лет элита обновляется, иногда до неузнаваемости. Именно так возникают предпосылки к "чудесам".

Наглядный пример подобной "революции" показывала украинская промышленность на рубеже тысячелетий. Ее "управляющая подсистема" в виде "красных директоров" оказалась бессильной перед историческим вызовом. Примерно так же, как нынешняя украинская элита в целом. При этом положение казалось незыблемым: в ходу была фраза "где же взять других", а к 1997 г. средний срок пребывания директора на должности, по данным "Быстрого опроса предприятий", вдвое превышал стаж независимости Украины и, соответственно, каких-никаких реформ. Сменилось за эти годы только чуть больше 10% руководителей - это меньше, чем естественная убыль в связи с выходом на пенсию; еще примерно столько же, к счастью для своих предприятий, оказались талантливыми предпринимателями. Остальные успешно блокировали любые попытки изменить механизмы отбора. В итоге экономика не реагировала на рыночные стимулы и неудержимо падала, даже несмотря на приватизацию.

Однако в 1998-м случился кризис, который позволил бизнес-административным группам окончательно положить "красных директоров" на лопатки, и тем самым открыл путь отбору - пусть не всегда самому эффективному, но все же. За последующие пять лет (по данным того же опроса) темпы обновления выросли более чем вдвое. Причем на самых привлекательных заводах, которые первыми вошли в сферу интересов "олигархов", они были еще выше. Результатом стало резкое повышение конкурентоспособности производимых товаров и, в конце концов, выход из пике. При этом в России процесс замены произошел раньше и зашел глубже, соответственно, меньшим оказался спад и быстрее возобновился рост. С другой стороны, в сельском хозяйстве управление обновлялось куда медленнее - и результаты соответствующие. Но, в любом случае, за ничтожные в масштабах истории три-пять лет лицо нашей промышленности качественно обновилось на новых принципах, и итогом стала растущая (хотя и не так быстро, как хотелось бы) экономика.

Конечно, не все так просто, ведь принципы отбора, в свою очередь, в значительной степени определяются все теми же институтами, укорененными в культуре и менталитете. Но тут не стоит недооценивать роль убеждений и идей, которые в немалой степени определяют институты и политику. Как раз недавно исследователи института Ренсселара доказали, что 10% населения, искренне и глубоко убежденные в правоте определенной идеи, вполне могут при достаточно реалистичных условиях добиться общественного консенсуса вокруг нее. Исторических примеров такого рода не счесть: и американские "отцы-основатели", и первые христиане, и большевики, и даже до некоторой степени сторонники независимости Украины в 1991-м - все они были именно такими убежденными меньшинствами, committed minorities, как назвали этот феномен авторы нашумевшей работы.

Впрочем, в реальной жизни за умы и души конкурируют разные группы, и побеждают в итоге те, кто оказывается способен лучше выразить глубинные чаяния большинства. Хотя здесь как раз довольно большой простор для разных вариантов, особенно учитывая, что, по данным социологов, половина или больше наших сограждан готовы одновременно поддерживать взаимоисключающие идеи.

Таким образом, можно попытаться описать стратегию "реструктуризации" всей страны: попробовать нащупать возможные будущие конкурентные преимущества Украины; сформулировать идеи, которые позволили бы их реализовать; донести их до людей таким образом, чтобы они резонировали с теми самыми национальными чертами, на которых эти преимущества основаны; заразить этими идеями общество и, наконец, основываясь на этом, изменить некоторые принципы и механизмы селекции элит. При необходимости - повторять до наступления "чуда"!