Задержат ли французы украинцев на пути в Европу?

С Борисом Тарасюком – по поводу последствий французского референдума для украинских перспектив в Евросоюзе – не грех поспорить. Министр прав, что прямых и немедленных препятствий для подачи заявки Украиной нет. Однако подать заявку – не значит вступить в организацию. Украинское внешнеполитическое ведомство совершит ошибку, если не примет во внимание новую, стратегически важную для Украины информацию, которую позволяет понять недавний референдум во Франции.

Похоже, некоторые наши сограждане видят вступление в Европейский Союз заменителем рая на Земле. Островом прекрасной мечты. Воплощением того, что нравится и о чем мечтается, – без минимальной конкретики и совпадения с реальностью.

Однако прежде чем произносить слово «вступать», нужно четко осознать «куда». Разобраться, что на самом деле происходит в этой не похожей на нашу политической реальности? Какие тенденции и к чему приводят? Какая роль для нас возможна, на каких условиях и когда? С этой, прикладной, точки зрения события во Франции – как политический наглядный материал – весьма полезны к осмыслению.

Брюссель в замешательстве

Труднее всего сегодня простому брюссельскому бюрократу. Как понять, зачем французы – в лице своего бывшего президента Валери Жискар д’Эстена – долгие месяцы убеждали Европу в необходимости Европейской конституции, инициировали энное количество саммитов и заседаний, чтобы затем – своими же, французскими, руками эту идею завалить? Франция выглядит эдакой саламандрой, пожирающей самое себя – то бишь свои же международные проекты.

Голосование против собственной инициативы, очевидно, уменьшило влиятельность Парижа в Брюсселе. Об этом прямо говорили сразу после референдума и французские представители в Европейском Союзе, и его лидеры. То, что против Конституции проголосовала также Голландия, сократило бремя французской ответственности за провал проекта. И одновременно усилило общее ощущение неясности пути, нечеткости политического проекта, которое установилось сегодня в ЕС.

«Худшее, что может случиться, – это если и народы, и страны окажутся в парализованном состоянии», – прокомментировал результаты референдума верховный комиссар ЕС Ксавьер Солана.

Поэтому неверно говорить, что референдум не повлиял на украинские перспективы. С одной стороны, сама Украина не готова – экономически и политически – подавать заявку. Но с другой – и это нужно четко понимать – Европейскому Союзу некоторое время будет не до новых членов. Ему сначала нужно разобраться в себе. Разговор о датах гипотетического вступления или начала переговоров о возможном членстве, стало быть, откладывается.

Франция открыла сезон больших сомнений в ЕС. Те настроения, что обнажил французский референдум, давно витали в воздухе. Их не желали замечать политические лидеры страны. Теперь же – и тем более после голландского референдума – вопрос о внутреннем устройстве Европейского Союза встал по-настоящему остро. «Мы ожидаем от нового правительства Франции конкретных предложений, как вывести ЕС из кризиса, в который мы попали из-за отказа французов от Европейской конституции», – заявил премьер-министр Польши Марек Белка.

«Европейский Союз переживает настоящий кризис, и понадобится немало времени, чтобы расставить вещи по своим местам, – считает Ив Мени, директор Европейского института во Флоренции. – Мы находимся в том периоде, когда Европа мало что сможет. Это своеобразная агония, медленная агония».

Итальянский аналитик, процитированный агентством Франс-пресс, также развивает мысль о перспективах Украины, в корне противоположную выводам министра Тарасюка: «Если говорить о дальнейшем расширении ЕС, Румыния и Болгария уже на добром пути, они должны проскочить. Затем встанет вопрос Турции, Украины, Балканских государств. В этих случаях, говоря по совести, я не вижу, как результаты референдума во Франции могут позволить их вступление».

Поиски выхода

Хотя все предварительные опросы обещали негативный результат голосования во Франции и в Голландии, Брюссель почему-то не желал увидеть очевидное и предусмотреть несколько возможных вариантов выхода из кризиса заранее. Выход этот понемногу нащупывается только сейчас.

Похоже, процесс ратификации в остальных, еще не проголосовавших странах продолжится, несмотря на предложения Чехии остановить его после первого же «нет». Не исключено, что ратификации продлятся даже не до конца 2006-го, как говорили до референдума во Франции, а до 2007-го. С тем, чтобы, если недовольных Конституцией государств будет немного, возможно, доработать сам текст и предложить его на повторное переголосование.

Год 2007-й был бы принципиально важен для французов, ибо это год президентских выборов. То есть новое голосование теоретически может состояться уже при новом президенте. И протестные голоса, которые прозвучали именно против политики Ширака, не будут тогда влиять на общий результат.

Правда, даже если вопрос личности Ширака будет снят, не факт что у французских граждан в корне изменится отношение к предложенной реформе Евросоюза. Так как среди проголосовавших против многие высказывали недовольство и недавним расширением ЕС за счет восточно- европейских стран, и протест против возможного членства Турции. Согласно социологам, как минимум 25% французов в принципе недовольны и Евросоюзом, и его реформами.

В любом случае после того как все страны выскажутся по проекту Конституции, будет созван чрезвычайный совет ЕС. Возможно, из команды тех, кто решился жить по Конституции, выйдут несогласные игроки. Но не исключается, что от идеи Конституции, единой внешней политики, президента Европейского Союза попросту откажутся. И ЕС вернется к своему первичному – чисто экономическому проекту. Эту концепцию последовательно отстаивает Великобритания.

Континентальная и британская модели развития ЕС конкурируют межу собой не один год. Мотором континентальной концепции традиционно выступали совместно Франция и Германия. Они продвигали прежде всего политический союз государств, общую систему безопасности, единую внешнюю политику. В принципе, проект Европейской конституции выписан именно в таком формате.

Британская концепция не предполагает наднациональных лидеров с серьезными полномочиями. Она ограничивается идеей общего рынка, без таможенных преград к свободному перемещению товаров, капиталов, граждан. Без единой внешней политики.

С июля нынешнего года Великобритания заступает президентствовать в ЕС. Коль скоро Европейская конституция, а с ней и континентальная модель ЕС терпят поражение, Лондон наверняка получит дополнительные аргументы и возможности укрепить именно свой проект.

В этом контексте Украине стоит активнее настаивать на выгоде не для себя – для действительных уже членов ЕС развивать с Киевом тесное экономическое сотрудничество. Учитывая лондонский взгляд на ЕС, есть смысл попытаться запустить перспективные экономические проекты, суметь убедить Европу, что Украина – именно выгодный, полезный партнер с привлекательными рынками. Пока Европа будет выбирать свой путь, Украина могла бы (если бы сумела) заложить экономический фундамент под свою возможную подачу кандидатуры.

Французские особенности

В июне почти весь украинский политический бомонд собрался посетить Париж. С визитами ожидаются Петр Порошенко, Юлия Тимошенко, Борис Тарасюк, Виктор Ющенко. Перечень фамилий соответствует тому порядку, в котором они по очереди прибудут во французскую столицу.

Можно ли сказать, что украинские руководители увидят «новую Францию» – с учетом результатов недавнего референдума? Наверное, не совсем. Внутри страны референдум ничего по сути не изменил. Но он высветил ту правду о французах, – не страшную, но важную, – которую они не слишком хотели о себе знать.

Сухими цифрами и процентами референдум доказал, что политический класс Франции по сути не представляет настроений своего народа. Что та модель европейского развития, которую годами воплощали дипломаты и политики, на самом деле не привлекает большинство граждан. Или же, в лучшем случае, элита просто не удосужилась пояснить народу суть своих проектов.

Многие обвиняют лично Ширака в провале голосования по Конституции. «Если бы Ширак, как Герхард Шредер, объявил внеочередные парламентские выборы сразу после референдума и тем самым отделил бы внутренние французские вопросы от европейских, может быть, все бы произошло иначе», – написала газета «Либерасьон». Но Ширак не пожелал рисковать властью на оставшиеся два года до выборов. Добился ли он этим для себя большего политического комфорта? Вряд ли. 55% против – это в том числе оценка и его политики.

Стоит ли делать выводы, что новый кабинет министров радикально изменит французский взгляд и на возможное членство Украины в ЕС, и на перспективы франко-украинских отношений? Тоже вряд ли. Ибо новый премьер-министр Доминик де Вильпен – кадровый дипломат из ближайшего окружения Ширака. Де Вильпен, как бывший министр иностранных дел первой каденции Ширака, вполне разделяет его взгляд на внешнюю политику. Взгляд в меру националистический и достаточно внимательный к позиции Москвы.

О том, что точка зрения России много значит для нового французского премьера, свидетельствует небольшой эпизод, рассказанный одним из парижских журналистов, ездивших с де Вильпеном в Москву. По возвращении в Париж министр подошел пообщаться журналистам и, можно сказать, отчитал их за «чрезмерно критический тон» по отношению к Путину. «Нужно понимать, что демократические традиции в России не так крепки, как у нас, нельзя загонять Путина в угол», – поучал он недоумевающих корреспондентов, в принципе, не привычных к подобным «пятиминуткам».

Впрочем, все меняется, и политические привычки тоже. Крепкие отношения с Россией не означают, что Украине с Францией не найти общего языка. Просто нужно видеть ситуацию реалистически. И ставить выполняемые задачи. Украинским капиталом остается тот позитивный заряд симпатий, который создала в общественном мнении благодаря прессе оранжевая революция. Но пресса и политики – не одно и то же. И революционные наработки в плане имиджа время освежить. Не забывая о том, что каждый новый кандидат в ЕС должен будет утверждаться консенсусом всех стран. И по французскому закону неизбежен референдум по каждому кандидату.

Пока что негативные настроения массово вызывает Турция. По Украине общественное мнение ещё не сформировано.