ЗА ЗАВЕСОЙ

2003 год, конечно же, как и положено, примет эстафету. Но примечателен он не тем, что идет после 2002-го, а тем, что предшествует 2004-му. Украина, несмотря на бурное развитие политических процессов, находится в ожидании перемен. Это существенно влияет и на наши отношения с Россией, являющейся, по словам Президента Кучмы, стратегическим партнером во всех отношениях. Пожалуй, важнейшим моментом во всем этом становится заинтересованное и целенаправленное участие России в наших внутренних делах, а конкретнее — в политической борьбе и определении нашего будущего.

Баланс дружбы

Долгое время отношения между Украиной и Россией сохраняли специфику, связанную с незавершенностью процессов самоопределения, фактической неясностью модели национального развития и предпочтений правящих элит. Россия первой завершила переходный период, достигла внутренней стабильности и артикулировала свои национальные интересы. Украина только приближается к этому рубежу своего развития, предполагающему альтернативные возможности, — нынешняя правящая верхушка, научившаяся пользоваться государственной властью, но неспособная вести нацию, может быть заменена другой, более на это ориентированной. Сегодня, таким образом, российская политика в отношении Украины имеет достаточно четкие параметры, тогда как в Киеве все еще нет единого понимания того, на каких принципах должно выстраиваться украинско-российское сотрудничество. Кроме того, курс Москвы так или иначе совмещает национальные интересы с интересами властвующих группировок, у нас же первые практически полностью принесены в жертву вторым.

Российское влияние в Украине сегодня основывается уже не столько на исторической, культурной, языковой и ментально-психологической близости, о которой так много говорят, сколько на сопряженности интересов находящейся при власти политической и бизнес-элиты, что всячески замалчивается. Это влияние в основном и формирует двусторонние отношения, которые, таким образом, вбирают в себя многие родовые признаки этих привилегированных прослоек. Как следствие, в украинско-российских отношениях и дипломатия особая, и договоренности работают не в соответствии с нормами международного права (наверное, устные лучше официально оформленных) и политико-экономический бартер процветает.

В последнее время все более отчетливо прослеживается рост как политической, так и экономической зависимости Украины от России. Первая непосредственно связана с характером политического режима, утвердившегося в Украине, и логикой внутриполитической борьбы. Вторая, вопреки распространенному мнению, не ограничивается долгами и практической безальтернативностью импорта российских энергоносителей и даже все более масштабными успехами российского капитала в приватизации украинских предприятий. В соответствии с неравенством элит закрепляется субординация управляемых ими государств. Налицо формирование в Украине мощных в экономическом и очень влиятельных в политическом отношении олигархических и при этом компрадорских группировок, ориентированных на Россию. Их активность, как и обретение политической самодостаточности национальным чиновничеством, имеет своим результатом формирование качественно новой постсоветской модели естественной зависимости от старшего брата. Политический кризис способствовал еще большему возрастанию возможностей России напрямую, на президентском и правительственном уровне добиваться желаемого.

Это же становится главным фактором, не только тормозящим интеграцию Украины в Европу, но в принципе препятствующим реализации этой цели. Конечно, на поверхности все выглядит не так однозначно. Декларации относительно европейских приоритетов остаются такими же громкими, в ЕврАзЭС Украина, несмотря на настойчивые приглашения Москвы, не вступает, смысл существования СНГ видит только в связи с созданием зоны свободной торговли. Но при этом несет потери и не имеет рациональной политики на этих направлениях. Таким образом, создается завеса, скрывающая опасные для страны уступки Москве, допускаемые властью в своих интересах.

Российский голос на выборах

Грядущий год не обещает прорыва не только на европейском направлении, но и ни на каком другом, кроме российского. Фактически уже наблюдаются попытки Банковой герметизировать страну от нежелательного вмешательства в интимный процесс передачи власти. В связи с этим закономерно усиливается внимание к генетически близкой России и осложняются отношения со слишком придирчивым Западом. Парламентские выборы в Украине для внимательного наблюдателя дали достаточно ясную картину разнонаправленности и, главное, — различной природы западного и российского влияния. Действия Запада, носившие публичный характер и ориентированные на обеспечение демократического хода выборов, очевидно контрастировали с преимущественно скрытыми действиями России, имевшими целью получить их конкретный результат. Это вполне совпадало с подходом к выборам властных структур, шедших на масштабные нарушения правовых норм ради обеспечения победы. Россия ориентируется на взаимодействие с конкретными центрами влияния, в том числе широко используя теневые экономические и политические механизмы и внедряя нецивилизованные политические технологии. Она не ставит неудобных вопросов относительно прав оппозиции, ситуации с правами человека и свободой слова.

Российская позиция в украинских делах в самой Украине все более форматируется приближающимися президентскими выборами. Для многих очевидно, что поддержка пропрезидентских политических сил и лидеров определяется не только и не столько их симпатиями к России, сколько их зависимостью от нее. В окружении украинского Президента преобладают политики и бизнесмены, имеющие личные интересы в России. Фактически они подчиняют государственную политику этим интересам и, таким образом, становятся прогнозируемыми и уступчивыми партнерами на переговорах или же попросту лоббистами российских интересов в своей стране. У многих из них есть основания тормозить приход в Украину западных конкурентов и утверждение современных демократических норм государственного управления и ведения бизнеса. Трудно отрицать, что для Москвы выгодно сохранение такой ситуации, т.е. успешная передача власти Леонидом Кучмой избранному им преемнику.

Время моделировать

Однако выборы — это далеко не все. Расчеты Москвы могут и должны быть масштабнее и базироваться на видении долгосрочных целей. А здесь подход «чем больше, тем лучше» не срабатывает. Взаимодействие официальной Москвы и официального Киева претерпело при Путине существенные изменения. Можно приветствовать его деидеологизацию, прагматизацию. Окончательно сняты с повестки дня вопросы воссоединения и реставрации. Но оно не стало и, очевидно, не могло на данном этапе стать механизмом взаимоподдержки в демократических преобразованиях. Напротив, политическим режимам двух стран присуща особая посткоммунистическая консервативность. Налицо перенимание украинской номенклатурой ряда черт российской державности для организации собственной системы власти. Однако прямое заимствование не имело шансов на успех.

В Украине обозначилась оригинальная для пространства СНГ общественно-политическая эволюция, впервые проявились новые, нажитые за годы независимости масштабные общественно-политические противоречия и новые альтернативы развития страны. При этом усиление демократической оппозиции наложилось на ослабление и политического режима.

Пренебрегать публичной сферой больше нельзя, а манипулировать становится все труднее. В стране накопилась критическая масса недовольства, происходит частичная консолидация контрэлиты, сформировалась реальная демократическая альтернатива власти. На фоне неэффективного авторитарного режима, где ключевые позиции в политике и экономике захватили бюрократия и кланово-олигархические группировки, возникла реальная перспектива построения общества европейского образца. Возможности Президента держать под своим контролем политические процессы оказались весьма ограниченными. Мощная конструкция теневой политики, массированное использование административного ресурса уже не дают гарантий сохранения режима и вынуждают власть искать дополнительные средства и разнообразить методы политической борьбы. Новое парламентское большинство и новое правительство имеют ту же ущербную природу и по сути ничего изменить не могут. Леонид Кучма уже давно утратил шанс добиться поддержки своей политики у населения. Думаю, он и его окружение понимают, что и его ставленники не могут всерьез рассчитывать на классический успех в публичной политике. В этих условиях особые надежды возлагаются на поддержку Москвы с ее опытом смены президента и готовой моделью управляемой демократии.

События последних месяцев продемонстрировали весьма глубокое обособление власти и общества не только в аспекте кризиса доверия. Произошло разделение в принципах и степени управляемости. Влияние Президента и его команды зиждется на симбиозе бюрократических и клановых механизмов и уверенно распространяется только на соответствующую сферу. Приводные ремни, призванные реализовывать это влияние в общественно-политической среде, оказались ослабленными. Власть, безусловно, способна добиваться нужных ей результатов в большинстве конкретных случаев, но ее возможности обеспечить победу в национальных масштабах оказались под серьезным вопросом.

Может ли быть успешно применена в Украине российская модель? В ближайшее время мы узнаем, что думают по этому поводу наши власти. Хотя вряд ли у них есть выбор. Но он, как это ни парадоксально, есть у России. И она вынуждена будет сделать выбор, исходя не столько из своего опыта, сколько из специфических украинских обстоятельств.

В отличие от России, где уход Ельцина содержал угрозу победы коммунистов, в Украине приближающийся уход Кучмы открывает развернутую в будущее демократическую альтернативу. Таким образом, борьба режима за самосохранение не имеет сколько-нибудь приемлемой аргументации ни в формате исторической логики, ни с точки зрения общественных ожиданий. Следует иметь в виду и то, что у нашей власти нет таких ресурсов, как материальных, так и интеллектуальных, какими располагает власть российская. Не хватает казны, нет сильных идей, способных консолидировать нацию. Ее действия закономерно намного менее эффективны, а сколько-нибудь приемлемый уровень популярности — недостижим. Эти обстоятельства крайне ограничивают и возможность найти и раскрутить «лидера нации».

Таким образом, в силу объективных причин российский опыт ограничено применим в современной Украине. Киевская власть может воспроизвести его только в сильно ухудшенном, несамодостаточном варианте, предполагающем системную зависимость от Москвы. При этом предположительно, в долгосрочном плане это может оказаться для России невыгодным. Одно дело поставить под контроль наиболее конкурентоспособные и стратегически важные объекты экономики и инфраструктуры, другое — утяжелять бремя расходов ради геополитических соображений. Пример российской политики в отношении Беларуси, где вопросы собственности оказались весомее интеграционных идей, достаточно нагляден. В Украине Россия уже близка к выполнению приватизационной программы. Во всяком случае, срока полномочий Леонида Кучмы для закрытия этого вопроса достаточно. Готовы ли в Кремле к выработке рациональной стратегии на перспективу?

Политическая борьба в Украине сегодня содержит реальную возможность перехода на европейскую модель развития не в декларациях, а на практике. Становления политических сил правого спектра актуализируют общедемократические задачи и оттесняют на второй план традиционный национальный вопрос. На повестку дня во внешнеполитической сфере с большим опозданием, но все же выдвигается переход от отстаивания национального суверенитета и независимости к защите национальных интересов и обеспечению благоприятных условий сотрудничества. Небольшие балтийские государства на этой основе успешно выстроили равноправные отношения с Россией.

Отношение к демократическим ценностям, развитие институтов гражданского общества становятся наиболее существенными показателями внутриполитических процессов. Что с того, что Кучма это отрицает и пытается игнорировать, а в Москве хотели бы ему верить? Традиционное противопоставление отдельных регионов по уровню влияния националистов и по признаку доминирующего отношения к России, попытки обыгрывать угрозу раскола страны уже не дают ожидаемого эффекта. Именно поэтому стремление представить Ющенко зависимым от Запада лидером националистических и потому антироссийских политических сил, страдает не только примитивизмом, но, главным образом, неадекватностью, запаздыванием в оценке реальной ситуации. Возможное обновление правящей элиты предполагает деприватизацию внешней политики. В этом смысле должно произойти и изменение характера украинско-российских отношений. Они должны быть более четко вписаны в стратегию интеграции в Европу, стать максимально публичными и партнерскими на уровне наций, а не правящих элит. Однако очевидно, что речь вовсе не идет о смене пророссийского курса антироссийским.

Безусловно, ключевое значение для оценки перспектив украинско-российских отношений имеет позиция Москвы в вопросе возможной смены власти в Украине. Смены, которая будет связана с реальными изменениями приоритетов, качества и стиля ведения внутренней и внешней политики. Преодоление кризиса национального развития требует таких изменений, а общество демонстрирует все большую готовность к их осуществлению. Успешная сегодня стратегия использования россиянами слабости украинских контрагентов страдает негибкостью и может оказаться подорванной в результате изменений в украинской власти. Исходя из этого, в России должны решить, поддерживать или нет становление новой Украины.

Это очень сложная для сегодняшней России проблема. Консервативная роль в украинских делах не гармонирует с декларируемым ею курсом в делах международных, в частности в европейских. Одно дело, когда в Москве выражают обеспокоенность тем, что углубление сотрудничества Украины с ЕС и НАТО может осложнить российско-украинское стратегическое партнерство. Понятно, что за этим стоят ее объективные национальные интересы, вовсе не обязанные совпадать с интересами Украины. И совсем другое дело, когда практические шаги России тормозят демократические преобразования в нашей стране. За этим просматривается расчет определенной части элиты оставить Украину в недореформированном постсоветском состоянии, делающем ее избирательно уязвимой именно от России. Это постепенно превращается в опознавательный знак «российского фактора», способный исказить отношение к России у значительной части демократически настроенных украинских граждан.

Сегодня добрая половина населения Украины все еще Россию любит, при этом надеясь на ее ресурсы и ее доброту. Другая половина чуть ли не ненавидит Россию, считает ее источником опасности. Ни то, ни другое в принципе не может быть основой для нормальных взаимоотношений,
т. к. исключает реалистическое понимание партнера. Но действия Москвы при соучастии официального Киева уже меняют эту ситуацию. Силы, поддерживающие непопулярную власть, рискуют стать также непопулярными. И это уже происходит вне зависимости от пропагандистских усилий и даже скорее вопреки им.

Что касается перспектив украинско-российских отношений, то они могут обрести новое дыхание, новое лицо, действительную паритетность и доверительность, если будут обслуживать интересы состоявшихся демократических обществ, когда произойдет их более глубокая адаптации к современным международным реалиям и сформируются другие массовые настроения также и в России. Ближайший период для Украины будет политически очень насыщенным и ответственным. Он определит долгосрочные перспективы ее развития. Он же даст ответ на вопрос о том, кто действительно является ее стратегическим партнером.