Шокирующая предопределенность

В бывшем СССР бытовал миф о том, что смена руководства происходит в результате подготовительной работы и всеобщего одобрения. Однако во многих случаях действительность находилась в жестком противоречии с этим мифом, и в то же время постоянно его подтверждала. После череды беспорядочных смен руководства в период после смерти Сталина, возникла некая договоренность о необходимости восстановления норм коллективного руководства, и в течение ряда лет эта договоренность соблюдалась. Отстранение от власти Никиты Хрущева было неожиданностью для него самого, но не для его коллег по Политбюро, которые действовали с одной общей целью. Однако, как мы знаем, общая цель привела к всеобщему застою.

Российская федерация, согласно бытующему в ней мифу, является демократическим государством. Этот миф особенно нравился странам Запада в годы правления Бориса Ельцина. Однако после его переизбрания на президентский пост в 1996 году даже они понимали, что во многом это была победа админресурса, а не самого Ельцина. Но когда три года спустя Ельцин назначил своим преемником Путина, даже его партнерам на Западе стало ясно, что миф живет и побеждает. Тем не менее, для членов «святого семейства», которые готовили Путина к его новой роли, решение Ельцина вовсе не было таким уж неожиданным, и сам Ельцин был, наверное, последним из представителей российской власти, кто был о нем уведомлен.

В решении, оглашенном 24 сентября, больше всего удивляет то, что никто не знал о его существовании. По крайней мере, об этом заявляют те, кого Путин воспринимает более-менее серьезно, в том числе Алексей Кудрин, Игорь Шувалов, Игорь Юргенс и Михаил Прохоров. Первая часть этого решения, а именно возвращение Путина на президентский пост, была, конечно, вполне ожидаемой. Но даже те, кто еще год назад считали это само собой разумеющимся, ожидали, что при этом будут соблюдены определенные формальности, то есть, что будут не только «обращения от народа» (в частности, в лице Народного фронта и Единой России), но и какие-то дискуссии относительно будущих реформ. Что касается второй части решения, т.е. назначения на пост премьер-министра Дмитрия Медведева, то это явилось полной неожиданностью даже для тех, кто не исключал такой возможности.

Еще больше удивляет то, что об этом было объявлено как бы между прочим, как о чем-то рядовом или само собой разумеющемся. Трудно припомнить, когда в последний раз руководители страны (или их советский предшественник) относились с таким пренебрежением к своему публичному выступлению. Пока две целевые аудитории приходят в себя от услышанного, у них вполне могло создаться впечатление, что их не только принимают за людей, которые поддержат любое решение этой власти, но и просто не уважают.

Первая из таких аудиторий – это политический истеблишмент России. Не приходится сомневаться в том, что определенные элементы этого истеблишмента знали о готовящихся решениях и, скорее всего, именно они подталкивали к ним Путина. Их позиция только подтверждает точку зрения Прохорова о том, что «Россия стоит на пороге тектонического сдвига, который приведет к изменениям в составе элиты страны». События прошедшей недели являются ярким свидетельством существующих противоречий между политической элитой, неотъемлемой частью которой считался Кудрин, и властной элитой, к которой он не принадлежал. Последняя, очевидно, решила, что страна больше не нуждается в услугах профессионала экстра-класса, способного спорить с руководством и убеждать его в своей правоте. Они, вероятно, также решили, что впредь ничто в самой России не должно угрожать ее модели управления и экономического развития. Когда Кудрин поставил под сомнение эффективность этой системы – как он сделал это еще более убедительно во время своего пребывания в Красноярске в феврале -- реформаторски настроенное крыло этого истеблишмента могло лелеять надежду на то, что эта система начнет эволюционировать во что-то более эффективное. Однако этих представителей истеблишмента ждало глубокое разочарование. Еще одним разочарованием стали доморощенные либералы из медведевского окружения (Юргенс, Дворкович и другие).

Другую целевую аудиторию представляют страны Запада, и прежде всего США. Если жесткая связка «Путин-Медведев» задумывалась еще в 2007 году, то об этом нужно было сообщить Обаме еще до того, как он инвестировал такой огромный политический капитал в «либеральное видение» России Медведева. Если же такой сценарий появился совсем недавно (что больше похоже на правду), то бессмысленность этой инвестиции выглядит не менее очевидной. «Перезагрузка» отношений, безусловно, была весьма выгодной с точки зрения определенных американских интересов, а очень теплые личные отношения, сложившиеся между президентами двух стран, придали ей импульс и необходимый темп. Но то, что она исчерпала свой потенциал, стало ясно еще задолго до 24-го сентября. Все что от нее осталось – это поддержка минимально необходимых отношений, ограниченный набор общих интересов и некоторые существенные разногласия по поводу перспектив и цели. И будет очень непросто добиться того, чтобы эти разногласия не мешали реализации общих интересов или хотя бы не повредили им.

Что бы ни ожидало Россию при следующем президенте, он будет менее склонен к прощению иллюзий, чем его предшественник. Политический класс на Западе сегодня уже не так подвержен иллюзиям, как это было еще вчера, чего не скажешь о бизнесе, который по-прежнему остается легкой мишенью. Представителям западного бизнеса предстоит сделать выбор из двух парадигм. Одна из них, озвученная Путиным во время последнего финансового форума в Москве, состоит в том, что концентрация власти (т.е. «стабильность») выгодна для бизнеса. Согласно другой парадигме, с точки зрения интересов бизнеса и стабильности, власть должна подчиняться закону, уважать имущественные права и соблюдать существующие договоренности. В России же все происходит с точностью до наоборот. Именно Кудрин понимает это лучше других, и многое будет зависеть от того, решится ли он признать это публично.

Станет ли Украина целевой аудиторией, когда Путин вернется в президентский кабинет? Безусловно, она останется одним из важнейших приоритетов. Для того, кто следит за высказываниями Медведева по поводу Украины, очевидно, что между ним и Путиным здесь нет никаких принципиальных разногласий. Но заявления обоих лидеров отличаются по тональности, прямоте и резкости выражений. Выступление Путина на заседании «Евразийского союза» 4 октября заслуживает внимания не столько благодаря своему содержанию, сколько открыто агрессивной направленности. Для Януковича такой стремительный переход к наступательным действиям и резкое изменение характера заявлений только осложнит любую из дилемм, которые ему предстоит решать.

Российские лидеры в очередной раз вывели из равновесия своих партнеров и противников. Но еще не факт, что это пойдет им на пользу. Путин нарушает правила смены власти и разводит российскую элиту по разным полюсам. Впервые после его прихода к власти в России возникла вероятность появления контр-элиты, и впервые за много лет возникла вероятность того, что Запад будет относиться к России без прежнего пиетета и прежних иллюзий. Но хуже любой иллюзии может быть только глупость. И величайшей глупостью было бы делать вид, что ничего не изменилось.