РОССИЯ ДЛЯ ПУТИНА

13 января в Санкт-Петербургском университете исполняющий обязанности президента России Владимир Путин объявил о своем согласии участвовать в выборах нового главы государства. Новостью заявление Путина, конечно, не назовешь — впервые он сказал о готовности участвовать в выборах президента сразу же после назначения премьер-министром России. Тогда же Борис Ельцин объявил Путина своим наследником. Но в первые недели после назначения главой правительства малоизвестного и неказистого руководителя ФСБ мало кто верил в серьезность его намерений и возможность их осуществления. Сегодня же, после отставки Ельцина и уверенности, что у Путина есть все возможности выиграть выборы главы государства, заявление и.о.президента смотрится этаким традиционным согласием занять престол. Главное сегодня, однако, — насколько прочны будут позиции Путина на этом престоле и что он собирается делать в первые месяцы «царствования».

1964-й?

Для того чтобы понять, насколько прочны сегодня позиции Путина, следует обратиться к обстоятельствам отставки первого президента России. Можно, конечно, согласиться с официальной версией о том, что Ельцин решил красиво уйти с арены, предоставив возможность безболезненного избрания на пост главы государства наиболее приемлемому для своего окружения преемнику. Тем не менее уже за несколько недель до отставки главы государства циркулировала информация, что Путин — в первую очередь из-за беспрецедентной поддержки, оказываемой ему силовыми структурами и военными, — перестал устраивать Семью и она готовится сместить слишком самостоятельного премьера, заменив его либо министром внутренних дел Владимиром Рушайло, либо министром по чрезвычайным ситуациям Сергеем Шойгу. Указ об отставке Путина якобы был подписан президентом Ельциным в день заседания Совета безопасности, на котором обсуждалось подписание союзного договора с Белоруссией. Что было дальше — мы знаем. В ходе заседания президент почувствовал себя плохо и был вынужден покинуть Кремль. Ельцин несколько дней лечился — как будто от пневмонии — вначале в одной из своих подмосковных резиденций, затем в ЦКБ. Никакого указа так и не было обнародовано. По мнению информированных наблюдателей, в день подписания указа у Ельцина состоялся весьма непростой разговор с Путиным и, возможно, с силовиками. В ходе этих бесед президенту дали понять, что в случае попыток смещения премьера представители армии и силовых структур предпримут энергичные шаги по его защите. Ельцин и семья президента уяснили, что утратили контроль над ситуацией. Вернувшись в Кремль, Ельцин исполнял исключительно протокольные обязанности — вспомним хотя бы о его встрече с Леонидом Кучмой, итоги которой были дезавуированы последующим письмом Владимира Путина. Очевидно, что эти недели были использованы семьей президента для обсуждения самой процедуры передачи власти, гарантий Ельцину и его семье и прочих процедурных вопросов.

Я пытаюсь восстановить предысторию 31 декабря 1999 года с одной целью — пояснить, что для части элиты, хорошо информированной об обстоятельствах путинского прихода к власти, и.о.президента может выглядеть человеком, силой навязавшим себя в преемники Ельцину. Именно этим можно объяснить тот факт, что в отсутствие Ельцина политическая ситуация в стране стала восприниматься совсем по-другому.

ПУСТАЯ СЦЕНА

Испытание масштабностью — нелегкое испытание для любого политического деятеля. На фоне нередко неадекватного больного Ельцина энергичный молодой Путин смотрелся весьма выигрышно. Но Ельцин ушел — и стало сразу понятно, что именно он, несмотря на все свои болезни, был тяжеловесом российской политической сцены. Ельцин обладал интуитивной способностью находить единственно верное для сохранения своей власти решение — и даже его уход очень трудно назвать проигрышем: настолько эффектно и по-исторически значимо обставил «царь Борис» свое отречение. Путину очень трудно — боюсь, что и невозможно — заполнить оставленное Борисом Ельциным пространство. Поэтому пока что не просто сам и.о. президента выглядит некоей переходной фигурой, но и все его слова и намерения выглядят достаточно временными. Ясно, что в случае победы на президентских выборах Владимир Путин изменится, ясно, что он начнет формировать вокруг себя новую элиту, предпочитая — такова уж логика российской политики — людей, которые всем в этой жизни обязаны именно ему, а не предшественникам. Ясно, что представление о кадрах у бывшего практически рядового сотрудника КГБ, сделавшего карьеру только в последнее десятилетие, несколько отличается от кадровых предпочтений бывших первого секретаря Ставропольского крайкома КПСС и первого секретаря Свердловского обкома КПСС. Но предвидеть, какими будут решения Путина, пока что достаточно трудно.

О схеме путинского государства я достаточно подробно писал на страницах «Зеркала недели» еще в прошлом году, в статье «Каудильо». Добавлю только, что, ознакомившись с опубликованным на интернет-сервере российского правительства внушительным рефератом Владимира Путина о будущем его страны, я не нашел особых отличий от собственных наблюдений — разве что не присутствуют параллели с режимом позднего Франсиско Франко, которые я счел возможным провести. Путин ратует за усиление роли государства, за то, чтобы реформаторские инициативы исходили именно от государства — а не от общества, как на Западе, напоминает, что либеральные ценности имеют глубокие исторические корни именно на Западе, а в России привыкли уповать именно на роль государства. Словом, достаточно просто понять из этого реферата, кто для кого будет существовать в путинской России — государство для народа или народ для государства. Но удастся ли Владимиру Путину осуществить свои намерения? Ведь мечты о жесткой власти рождались в момент, когда премьерский рейтинг взлетел до небес, в Чечне войска занимали город за городом, а на парламентских выборах ведущей силой оказалось малоизвестное широкой публике, зато поддержанное Путиным движение «Единство». Сейчас чеченская кампания приобрела совершенно другой вид и характер — рискну даже предположить, что если бы каким-то чудом российским СМИ разрешили показывать всю правду о происходящем, Владимиру Путину пришлось бы расстаться с мечтой не только о сильной власти, но и о президентстве вообще… Цены на нефть того и гляди упадут, что может создать новые кризисные проблемы для российской экономики, реальным излечением которой никто так и не занялся. (Не случайно кабинет нового первого вице-премьера и фактически координатора правительства на предвыборный период Михаила Касьянова уже успели окрестить «правительством борьбы с дефолтом»). Словом, популярности и.о.президента угрожает каждый новый день негативного развития ситуации в Чечне. К тому же недавние региональные выборы ясно продемонстрировали политической элите, что Путин не всесилен.

СЛУЧАЙ СЕЛЕЗНЁВА

Выборы в Московской области стали наиболее ярким примером того, что в отсутствие Бориса Ельцина поддержка Владимира Путина может не оказаться решающим фактором в победе на выборах. После первого тура губернаторских выборов в Московской области, по результатам которого Геннадий Селезнёв добился лучшего результата, его считали без пяти минут губернатором Подмосковья. На стороне бывшего спикера нижней палаты российского парламента было, казалось, все — консервативные настроения электората подмосковных районов, известность «большого начальника», имидж «умеренного коммуниста». И — главное — поддержка популярного исполняющего обязанности президента: накануне выборов Владимир Путин счел необходимым пожелать Селезнёву успеха на выборах перед телекамерами. Оппонент Геннадия Селезнёва генерал Борис Громов — последний командующий советским ограниченным контингентом в Афганистане — успел уже как-то подзабыться публике. К тому же он ушел из Министерства обороны именно из-за несогласия еще с первой чеченской войной… Поддерживало Громова на выборах лужковское движение «Отечество» (и, между прочим, Союз правых сил — но было бы странным, чтобы либералы поддержали коммуниста). Считалось, что особых шансов у него нет. И тем не менее именно генерал Громов стал губернатором Подмосковья, а наблюдатели в Москве уже успели окрестить его победу над бывшим спикером «первым поражением Путина». Кстати, если посмотреть на карту региональных выборов более внимательно, можно заметить, что в тот же день поддержанный Кремлем кандидат в губернаторы Новосибирской области — специально откомандированный из Москвы заместитель министра экономики Иван Стариков — проиграл выборы мэру Новосибирска Виктору Толоконскому. Лишь один поддержанный Кремлем кандидат — Владимир Платов в Тверской области — обошел своего соперника с минимальным перевесом в 0,5 процента голосов. А ведь предвыборная кампания Платова проходила под лозунгом «Поддержим Путина! Проголосуем за Платова!», а главным плакатом победителя была его фотография вместе с и.о.президента России.

Конечно, от этих «маленьких фактов» можно отмахнуться, возразить, что региональные выборы не являются показательными, что в момент выборов президента России избиратели будут руководствоваться совсем другими мотивами. Но итоги региональных выборов ставят под сомнение то, что страна у Путина в кармане. Это Борис Ельцин мог не обращать внимание на то, кто там становится губернатором, — даже его бывшие враги, подобно Александру Руцкому или Аману Тулееву, придя в региональную власть, становились лояльными вассалами президента, в своенравии которого они уже успели убедиться за время своей политической карьеры. Сегодня региональные лидеры — как бы они ни присягали Владимиру Путину, какие группы ни создавали бы в его поддержку — будут испытывать федеральную власть на прочность. И тут важны не слова и строгий вид и.о.президента, а реальные дела и возможности. И если окажется, что Владимир Путин не способен проводить своих людей в губернаторы российских регионов, что власть в областях и республиках может формироваться вопреки желанию федерального центра, то это легко может превратить наследника Бориса Ельцина в глазах губернаторов в некую декоративную фигуру, с которой считаться нужно тоже исключительно на словах…

КРЕМЛЕВСКИЙ МЕЧТАТЕЛЬ?

Победой для Владимира Путина станет не успех на выборах, а создание сильного режима, в котором его авторитет будет неоспорим. В любом другом случае Владимир Путин оказывается фигурой временной и случайной. Элита — в том случае если она не признает в нем Хозяина — будет находиться в поисках «настоящего» лидера, способного создать сильный режим — режим, главной задачей которого станет не абстрактное возрождение России, а сохранение самой ее государственности, — нет нужды объяснять, что при слабом руководстве сепаратистские тенденции станут определяющим фактором российской политической жизни. И никакая легитимность, никакая победа на выборах не помогут Владимиру Путину удержаться у власти — тем более, что прецедент досрочных президентских отставок уже создан и Михаилом Горбачевым, и Борисом Ельциным. Если Владимиру Путину не удастся убедить элиту участвовать в создании того сильного государства, о необходимости укрепления которого он так много говорит, ему не помогут ни проигрывающая в Чечне армия, ни легко принимающие сторону сильнейшего силовики, а в новейшей российской истории он так и останется этаким кремлевским мечтателем, переходной фигурой, расчистившей дорогу для «настоящего» президента. Но шанс оказаться в роли этого «настоящего» президента, очевидно, есть и у самого Путина.