Россия—НАТО: брак не по любви, но по расчету

Заявление Виктора Януковича о том, что Украина не готова выполнять План действий относительно членства в НАТО (ПДЧ), порадовало многих в России, где с нескрываемым раздражением наблюдали за шагами Киева в сторону Североатлантического альянса. Но, болезненно реагируя на любые движения постсоветских стран в сторону Брюсселя, Москва сама активно сотрудничает с этой трансатлантической политико-военной организацией. Чему совершенно не мешает то, что в российском обществе НАТО воспринимают как «агрессивный блок» (по ряду социологических опросов, такого мнения придерживается около 60% россиян). И мало кто из противников вступления Украины в НАТО, в том числе и входящие в правительство Януковича, имеют представление о реальном масштабе и содержании взаимоотношений России и Организации Североатлантического договора.

Между тем по многим направлениям отношения России и альянса значительно превосходят украинско-натовское сотрудничество, проходящее в рамках Плана действий Украина—НАТО и Интенсифицированного диалога о стремлениях Украины по достижению членства и соответствующих реформ. Более того, хотя Украина декларирует курс на вступление в НАТО, а Россия говорит лишь о сотрудничестве с альянсом, с формальной точки зрения РФ куда больше интегрирована в Организацию Североатлантического договора, нежели наша страна. Это кажется неправдоподобным? Судите сами: в отличие от Киева, который только проводит консультации с Брюсселем в двустороннем формате «26+1», Москва в качестве равного партнера участвует в выработке некоторых решений альянса в сфере безопасности. Впрочем, подобная «ограниченная интеграция» России в НАТО стала возможна только после трагедии 11 сентября 2001 года, когда в число приоритетов этой политико-военной организации вошли борьба с терроризмом, распространение оружия массового уничтожения (ОМУ) и предотвращение этнических неурядиц.

Тогда, в преддверии войны с Афганистаном и Ираком, Соединенные Штаты формировали новую структуру международных коалиций. И участие в них России, постоянного члена Совета Безопасности ООН, государства, имеющего влияние в странах третьего мира и мощные национальные спецслужбы, к тому же географически близко расположенного к проблемным регионам, представляло для Вашингтона определенный интерес. В свою очередь для Москвы ее участие в антитеррористической коалиции стало в 2001 году средством, позволившим улучшить отношения с Западом, испорченные как вследствие косовского кризиса и чеченской кампании, так и в результате свертывания российскими властями демократических и экономических преобразований.

Одним из плодов этого ситуативного «брака по интересам» как раз и стал допуск Москвы к принятию совместных решений с альянсом в области борьбы с терроризмом. Для этого Совместный постоянный совет Россия—НАТО (СПС), существовавший с 1997 года в двустороннем формате «19+1», был заменен в мае
2002-го на совет Россия—НАТО (СРН), т.н. «двадцатку» (после расширения 2004 года — формат «27»). Его механизм предусматривает, что страны—члены альянса выступают на заседаниях СРН в индивидуальном качестве, а не отстаивают единым фронтом уже принятые в организации решения.

СРН означает для Кремля нечто большее, нежели просто символ хороших отношений с Западом. Помимо того, что совет для россиян — инструмент для реализации собственных национальных интересов в рамках европейской и евроатлантической системы безопасности, он позволил продемонстрировать международному сообществу рост влияния России на мировые процессы и стал для российских обывателей одним из примеров успешности внешней политики Владимира Путина.

Впрочем, тот факт, что страны НАТО участвуют в работе совета в индивидуальном качестве, не говорит о том, что их позиции не могут координироваться в кулуарах перед заседанием СРН. К тому же не стоит преувеличивать факт участия Москвы в принятии решений альянса: присутствие России в СРН вовсе не означает, что она получила право голоса при выработке политики НАТО, касающегося будущего организации. В том числе и в отношении расширения на восток за счет стран из бывшего СССР — Украины и Грузии.

Расширение НАТО — один из вопросов, по которым позиции Москвы и Брюсселя расходятся. При этом российские стратеги не приемлют аргументацию натовской стороны, что расширение альянса является частью европейской архитектуры безопасности и «содействует построению целостной, демократической и свободной Европы». В Москве упрямо полагают, что оно сужает сферу влияния России и увеличивает «географию потенциального развертывания натовских сил». В числе других вопросов, по которым принципиально расходятся мнения этих партнеров, — ратификация странами—членами альянса адаптированного Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) и выполнение Россией стамбульских обязательств по Молдове, о месте и сроках силового вмешательства, а также по размещению военных баз на территории новых членов этой политико-военной организации — Румынии и Болгарии. К этому надо также добавить и нежелание россиян обсуждать ни на заседаниях СРН, ни на встречах в формате Совета евроатлантического партнерства (СЕАП) вопросы прав человека и проблемы демократического развития в самой России, и несовпадение их взглядов на происходящие процессы в таких странах бывшего Советского Союза, как Грузия, Беларусь, Узбекистан и т.д. В этой связи посол Эстонии при НАТО Харри Тиидо как-то заметил: «Похоже, что мы используем одни и те же термины, но их содержание видим по-разному».

Подобные разногласия, усугубленные взаимной подозрительностью, наполняют политический диалог России и НАТО. И отношения этих двух партнеров можно с полным правом определить формулой «не враги, но и не друзья». Каждый из них пытается использовать друг друга в своих интересах. Так получилось, что если в политическом диалоге больше разногласий, то в сфере безопасности эти интересы совпадают. Прежде всего в таких областях, как борьба с терроризмом, незаконным оборотом наркотиков, распространением оружия массового уничтожения (ОМУ), ядерная безопасность, контроль над вооружениями, противоракетная оборона на театре военных действий (ПРО ТВД, которая, по словам директора Информационного бюро НАТО в Москве Изабель Франсуа, является «флагманским проектом в рамках СРН»), военная реформа, миротворчество, планирование действий при гражданских чрезвычайных ситуациях, поиск и спасание на море, сотрудничество в воздушном пространстве, научное сотрудничество и прочее. Поэтому российско-натовская кооперация в военной и антитеррористической сферах весьма насыщена и получает высокую оценку как Москвы, так и Брюсселя. Достаточно показательно, что сегодня в рамках СРН действует двадцать рабочих и экспертных групп. Напомним, что в рамках Комиссии Украина—НАТО (КУН) существует всего лишь пять рабочих групп…

Наиболее эффективным выглядит антитеррористическое сотрудничество России и НАТО в Афганистане, где россияне оказывают этой организации практическую поддержку в руководимой ею операции по содействию безопасности. В частности, посредством регулярного обмена разведданными, а также открытия своего воздушного пространства для участников антитеррористической коалиции. В декабре 2004-го был принят План действий СРН по терроризму, в котором идет речь как о сотрудничестве на стадии предотвращения террористических актов, так и во время проведения военных операций и в ходе ликвидации последствий терактов. Среди прочего он предполагает и реализацию проекта по содействию в подготовке кадров для антинаркотических служб Афганистана и стран Центральной Азии: Россия весьма озабочена проблемой экспорта из этих азиатских государств наркотиков и намерена с помощью НАТО создать вокруг себя «антинаркотический пояс».

В рамках Плана действий СРН по терроризму Россия участвует в одном из наиболее успешных контртеррористических мероприятий, проведенных альянсом после 2001 года — операции «Активные усилия». Напомним, что целью этой операции, развернутой в Средиземном море, является патрулирование кораблями НАТО Гибралтарского пролива и Суэцкого канала, т.е. тех транспортных артерий, которые наиболее уязвимы для нападений террористов. На минувшей неделе Россия начала активную фазу своего участия в этом мероприятии: сторожевой корабль «Пытливый» совместно с турецким фрегатом «Гексу» приступил к патрулированию. (Украина также участвует в данной операции. Однако пока что это ограничилось открытием в Севастополе контактного пункта на базе штаба украинских ВМС.)

Кроме того, Россия и НАТО приступили к реализации масштабной программы, предусматривающей объединение информации о воздушной обстановке из их военных и гражданских источников. Таким образом, повышается способность совместной работы по противодействию террористическим угрозам для авиации.

В контексте как антитеррористической борьбы, так и участия в миротворческих операциях, одно из центральных мест в сотрудничестве Москвы и Брюсселя занимает повышение оперативной совместимости сил и средств России и НАТО. Ведь современные вооруженные силы должны быть готовы действовать в рамках многонациональных командных и организационных структур и при необходимости совместно выполнять задачи в операциях по поддержанию мира или кризисному регулированию. Ежегодно в военной области СРН планирует свыше 150 совместных мероприятий — консультации экспертов, семинары, научно-практические конференции, курсы обучения, учения и тренировки. И приблизительно треть из них приходится на оперативную совместимость. (План военного сотрудничества на 2006 год, кстати, предусматривает 42 таких мероприятия.)

Важной составляющей в повышении оперативной совместимости является тыловое обеспечение, в том числе испытания образцов военной техники и применяемых процедур на пригодность к таким действиям при авиационных перевозках и дозаправки самолетов в воздухе. Работая таким образом, российские и натовские военные особое внимание уделяют 15-й отдельной мотострелковой бригаде, расквартированной в Самаре, предназначенной в том числе и для выполнения миротворческих задач в составе многонациональных сил.

В качестве примера практического взаимодействия также можно привести участие сил и средств российского ВМФ в учениях НАТО по поиску и спасанию экипажей аварийных подводных лодок Sorbet Royal—2005. В 2007–2008 годах должны состояться комплексные учения по переброске и развертыванию российско-натовского контингента в условном кризисном регионе. Большую роль в контексте оперативной совместимости отводится участию российских кораблей в операции «Активные усилия». А в нынешнем году Россия планирует провести со странами НАТО учения по линии военно-транспортной авиации. Впрочем, о точных сроках сегодня нельзя говорить с уверенностью.

Так, в сентябре под Псковом должны были пройти учения сил спецназа НАТО (подразделения США, Великобритании, Франции и Турции) и 76-й дивизии Воздушно-десантных войск России. Используя формальный повод — Госдума не ратифицировала соглашение о статусе сил стран НАТО и государств, участвующих в программе «Партнерство ради мира» (SOFA), — российское минобороны перенесло эти учения, равно как и российско-американские «Торгау—2006», на следующий год. В свою очередь эксперты объясняют происшедшее наметившимся ухудшением российско-американских отношений, связанных как с отказом Вашингтона поддержать вступление России в ВТО, так и с усилившейся критикой со стороны Белого дома свертывания Кремлем демократических и экономических реформ.

Помимо продуктивного сотрудничества в военной и контртеррористической сферах, Москва и Брюссель активно занимаются вопросами планирования действий при гражданских чрезвычайных ситуациях, для чего ежегодно проводят ряд совместных учений. Среди наиболее крупных учения по преодолению последствий террористического акта на химическом предприятии «Богородск—2002», организованные МЧС России и Евроатлантическим координационным центром реагирования на стихийные бедствия и катастрофы (ЕКЦРК НАТО); командно-штабные учения МЧС России и ЕКЦРК НАТО «Калининград—2004» по отработке совместных действий в ликвидации последствий крупной техногенной катастрофы и другие. К сказанному можно добавить, что МЧС имеет в Брюсселе свое представительство…

Отдельного разговора заслуживает тема военно-технического сотрудничества России и НАТО. Украине здесь есть чему поучиться. Так, россияне — постоянные участники выставок, проходящих под эгидой альянса. Например, в прошлом году российские компании участвовали в выставке технологий оружия несмертельного действия, проходившей в штаб-квартире альянса в Брюсселе. Для работы с потенциальными клиентами специализированная компания «Росвооружение» открыла свое представительство при НАТО. А вот в «Укрспецэкспорте» решили этого не делать. В этой связи нельзя не вспомнить и другой пример: когда в 2002 в преддверии Пражского саммита редакция журнала NATO nation’s and Partnership for Peace предложила компании безвозмездно разместить на своих страницах рекламу продукции и предприятий нашего ОПК, украинская сторона ответила отказом…

Результатом планомерной работы россиян становятся новые контракты для российского ОПК. Например, авиакомпания «Волга-Днепр» совместно с АНТК им. Антонова заключила с альянсом контракт до 2009 года на предоставление транспортных услуг в интересах НАТО. Кстати, это стало возможным не в последнюю очередь и благодаря тому, что Верховная Рада в свое время не ратифицировала украинско-натовский меморандум об использовании стратегической транспортной авиации Украины в операциях и учениях НАТО. Также можно вспомнить и о том, что предприятия российской «оборонки» подписали с французской группой SAGEM и британской BAE Systems соглашения по сотрудничеству по модернизации вертолетов Ми—24 и Ми—17. Россия и Франция также создали и совместно продвигают на мировых рынках учебно-тренировочный самолет МиГ—АТ. А для облегчения доступа на рынки стран-членов НАТО россияне в январе 2003 года подписали спонсорское соглашение по присоединению России к системе кодификации альянса, что должно активизировать сотрудничество в сфере торговли товарами военного назначения.

Рассказ об отношениях России и НАТО был бы неполным без упоминания о содействии альянса в подготовке к гражданской жизни уволенных в запас российских офицеров. С этой целью на базе Московского государственного университета экономики, статистики и информатики был открыт Информационно-консультационный и учебный центр «Россия—НАТО», а затем еще шесть филиалов в других российских городах. Переподготовка финансируется за счет средств, выделяемых альянсом, и ежегодно эта сумма составляет около 400 тыс. евро.

Сотрудничество России и НАТО — яркий пример того, как государство реализовывает свои национальные интересы. Но для Украины вопрос интеграции в НАТО не означает только сотрудничество в военной сфере и в борьбе с терроризмом. Для нас вопрос стоит шире. А именно — в приобщении к тем ценностям, которые являются общими для стран трансатлантического сообщества, в способности проводить экономические и демократические реформы…