Провал лейбористов и шотландский сюрприз

Выборы в местные органы власти в Британии случаются аккурат посредине между всеобщими парламентскими выборами. Традиционно в результатах местных выборов обозреватели и политические эксперты пытаются рассмотреть электоральные пристрастия и составить по ним карту будущего. Однако в последнее десятилетие британские местные выборы настолько непредсказуемы, что способны скорее спутать карты, чем внести некий логический порядок в историю законодательных органов. Так, например, лейбористы со времени своего прихода к власти в 1997 году постоянно теряют существенный процент голосов на местных выборах, часто лишаясь даже самих местных советов, но при этом упорно выигрывают всеобщие парламентские выборы. Нынешний третий парламентский срок лейбористов, кстати, с бессменным лидером партии и премьер-министром Тони Блэром, первый подобного рода рекорд в истории лейбористской партии.

Тем не менее, выборы в местные органы самоуправления, прошедшие 3 мая 2007 года, скорее всего, окажутся последними для лейбористов. Не только потому, что Тони Блэр, всеми способами оттягивая печальный, но давно задекларированный момент расставания с премьерским постом, наконец-то покидает Даунинг-стрит. О чем и объявил в четверг утром 10 мая на заседании кабмина. Затем направился в свой избирательный округ Седжефилд на северо-востоке Англии, поскольку обещал своим избирателям, что они первые узнают о его уходе с поста.

Лейбористы находятся у власти слишком долго. С мая 1997 года. Такой капризный избиратель, как британский, не только избалованный древнейшей демократией в мире, но и запомнивший уроки предыдущего 18-летнего правления консерваторов, сегодня хочет перемен. И то, что Тони Блэр передает бразды правления своему преемнику и соратнику министру финансов Гордону Брауну, вовсе не означает победу лейбористов на следующих парламентских выборах 2010 года. Британцы, во-первых, порядком устали от популистской риторики лейбористов, а во-вторых, вряд ли простят правящей партии участие в войне в Ираке. Да и партия консерваторов, оправившихся от летаргического оппозиционного сна, нашла молодого и деятельного лидера Дэвида Камерона, который все больше импонирует британцам своим задором, активностью и прочими бойцовскими качествами лидера. Кстати, нетрудно заметить, что точно за те же свойства 10 лет назад Британия отдала предпочтение тогда молодому и деятельному Тони Блэру.

Итак, последние местные выборы в Британии завершились для лейбористов тяжелым поражением. Только в Англии они потеряли около 470 мест и контроль над восемью местными советами. А консерваторы выиграли 38 советов и 870 мест. Тем не менее, премьер Тони Блэр, как всегда, не теряет оптимизма, заявляя, что полученные результаты вовсе не трагедия для лейбористов. И напоминает, что потери на предыдущих местных выборах не помешали им выигрывать парламентские. «Кому-то показалось, что будет полный разгром, но ничего подобного не произошло, — заверил Блэр. — Между всеобщими выборами всегда приходится принимать удар, но он служит для нас хорошей стартовой площадкой». И правда, на местных выборах 2004 года лейбористы получили еще более плачевный результат, чем сегодня, но сумели выиграть последующую парламентскую кампанию и опять сформировали правительство.

Однако майские выборы в Британии проходили не только на уровне местных советов. В Шотландии и Уэльсе граждане избирали собственные парламенты. И если в ассамблее Уэльса лейбористам удалось сохранить численное преимущество (из 60 мест они выиграли 26, потеряв лишь три мандата по сравнению с предыдущими выборами), то результаты голосования в шотландский парламент уже окрестили «сенсационными». На них одержали победу приверженцы Шотландской национальной партии (ШНП). Из 129 мест ШНП получила 47, буквально «вырвав» один мандат из рук лейбористов, завоевавших в итоге 46 мест. Остальные мандаты в шотландском парламенте распределились следующим образом: 17 достались консерваторам, 16 — либерал-демократам и 2 — зеленым.

История, как известно, развивается по спирали. Но только каждый новый виток отмечен определенными особенностями, порой неожиданно яркими. Впервые выборы в парламент Шотландии и ассамблею Уэльса проходили в мае 1999 года. Чуда они тогда не явили, да собственно его никто и не ожидал. Деволюция не выросла в революцию. Лейбористы остались у власти, получив довольно много голосов, но не большинство. Националисты, несмотря на предвыборную словесную хвальбу, недобрали ожидаемого. А консерваторы подобрали почти все, что потеряли на местах две левые партии — лейбористы и либерал-демократы.

От майских выборов 1999-го, когда шотландцы голосовали состав своего парламента, зависел, по большому счету, путь, которым бы вся страна двинулась в будущее — в границах Британского Королевства или вне его. Тогда шотландцы предпочли первое. Впервые за последние 300 лет они создали свой собственный парламент, однако почти 3/4 голосовавших высказались против сепаратизма. 129 парламентских мест распределились следующим образом: 56 — лейбористы, 35 — ШНП, 18 — консерваторы, 17 — либерал-демократы, по одному голосу — зеленые, социалисты и независимые.

В то же время на западе Британии впервые выбирали еще один местный парламент — ассамблею Уэльса, где из 60 мест лейбористы получили 28, а националистическая партия Плейд Кимру — 17.

За деволюцию (передачу власти или полномочий) жители Шотландии и Уэльса проголосовали на референдумах в сентябре 1997 года, чем начали процесс движения власти из Лондона в Эдинбург и Кардифф. В июне 1998-го такой же референдум увенчался успехом в Северной Ирландии. Лейбористы, борясь за власть с консерваторами на всеобщих выборах 1997 года, победили в значительной мере за счет обещаний децентрализации власти, затем внесли их в программу правительства и принялись исполнять.

Правительству Блэра удалось погасить зарождавшиеся на просторах Британии «отделительные процессы» именно путем проведения референдумов и последующей деволюции в Шотландии и Уэльсе. Частичная передача власти из Лондона в местные парламенты не дала подняться волнам пробуждающегося национализма. Тогда, правда, никто не брался предсказывать, во что могли трансформироваться деволюционные достижения в будущем.

И вот час пик настал. Сегодня Шотландия обуреваема идеями о полной независимости. Правда, не все шотландцы, а лишь та треть, которая голосовала за ШНП. Лидер шотландских националистов Алекс Салмонд еще в преддверии выборов обещал, что в случае победы его партии начнет процесс выхода провинции из состава Великобритании. После чудом удавшейся победы Салмонд уже успел заявить, что до 2010 года проведет обещанный референдум. Однако не все так просто. Для формирования правительственной коалиции ШНП придется договариваться с мелкими партиями. Понятно, что консерваторы на союз с националистами не пойдут, а либерал-демократы, на которых рассчитывал Салмонд, не разделяют главной цели ШНП — выхода из состава Великобритании. Остаются зеленые, которые уже согласны примкнуть своими двумя голосами к ШНП. Но тогда у националистов получится всего лишь создание правительства меньшинства. Для референдума об отделении — это красный свет.

Консерваторы тем временем злорадствуют по поводу итогов лейбористского реформирования страны. Знаменательно и то, что выборы в шотландский парламент и оглашение их результатов совпало с красноречивым юбилеем — 1 мая 2007 года исполнилось 300 лет с момента подписания Акта об Унии, который присоединил Шотландию к Англии, в результате чего возникло Соединенное Королевство. Отношения между англичанами и шотландцами всегда были непростыми. Но вот в январе нынешнего года социологические опросы показали, что большинство жителей как в Англии, так и в Шотландии, скорее сказали бы «да», чем «нет», цивилизованному разъединению двух частей Великобритании.

Времена изменились. Говорят, на спокойные умы шотландцев некоторое позитивное влияние возымел пример вновь явившихся государств — в Центральной и Восточной Европе, а также на постсоветском пространстве. Утверждение довольно спорное и вряд ли доказуемое. Однако что-то несомненно изменило чаяния существенной части шотландского электората. Например, в 1999 году 2/3 жителей Шотландии считали себя скорее шотландцами, чем британцами, но лишь 27% проголосовали тогда за ШНП, которая призывала к независимости пятимиллионной страны. Тогда же «злые» английские журналисты поговаривали о том, что шотландцы отказались от сепаратизма из чисто прагматических соображений. В 70-е Шотландия получила статус географически изолированной территории, и британское правительство стало выделять на душу населения в Шотландии средств на 22% больше, чем в Англии. Порядок существует и поныне. Хотя англичане в массе своей недовольны тем, что собираемые в Англии налоги практически субсидируют социальный сектор Шотландии. На что шотландцы отвечают, что доходы от экспорта шотландской нефти идут не в шотландскую, а в общую британскую казну.

В том, что северяне остались в пределах Британии и большинство голосов отдали за лейбористов, было во многом заслугой министра финансов шотландца Гордона Брауна, чьими трудами был в свое время выигран и референдум 1997-го. Тогда он проводил агитационные поездки по стране в паре с другим знаменитым шотландцем — голливудской звездой Шоном Коннори (известным как несравненный Джеймс Бонд). Но уже через два года Алекс Салмонд, лидер шотландских националистов, организовал предвыборное шоу, на котором ярким агитатором за независимость Шотландии предстал лично все тот же Шон Коннори, кстати, член ШНП с 1991 года и один из главных ее спонсоров. Однако тогда ШНП насобирала всего лишь 35 парламентских мест, хотя «замахивалась» минимум на 40. Сегодня вес ШНП резко возрос по одной причине — лейбористы теряют свой электорат.

Очевидно, следует вспомнить, что шотландский национализм начал свое современное возрождение в 1980-е годы, большей частью как реакция недовольства на слишком «правую» политику тогдашнего тори-премьера Маргарет Тэтчер. С тех пор она остается весьма непопулярной персоной в Шотландии, а ее личное появление в Эдинбурге во время референдума 97-го «помогло» консерваторам потерпеть тотальное поражение.

С того времени лейбористы считали Шотландию почти что своей заповедной вотчиной. И даже во время парламентских выборов 2001 года Тони Блэр решил огласить свои предвыборные тезисы именно в Эдинбурге, столице Шотландии, которая не дала на предыдущих выборах ни единого голоса консерваторам. Лозунгом «поставить Британию в сердце Европы» Блэр убеждал избирателей в том, что Британия принадлежит Европе и что выжить в современном мире, оставаясь гордой одиночкой на маргинесе, очень проблематично. Тем самым Блэр посылал недвусмысленные сигналы самой Шотландии — процветать можно только сообща, подразумевая целостность и могущество Великобритании.

В том же 2001-м консерваторы пытались сыграть на исторических струнах британского островного менталитета — равнодушии к остальному миру и даже нелюбви к Европе, пугая рядового потомка великой Британской империи угрозой подчинения Брюсселю. Не тронуло избирателей воззвание последнего премьера от консерваторов Джона Мейджора, который за три дня до выборов предупреждал, что осталось всего 72 часа для спасения британского единства, имея в виду процессы деволюции, начатые в стране правительством лейбористов. В Шотландии, Уэльсе и Северной Ирландии лейбористы еще более укрепили свои позиции в основном из-за создания местных правительств, так называемых ассамблей, и частичного делегирования им полномочий из лондонского Вестминстера.

Отныне лейбористам придется поменять риторику. Министр финансов Гордон Браун, почти уже будущий премьер-министр Велико­британии, недавно предупредил своих сограждан об угрозе «балканизации» страны. А комментируя итоги последних местных выборов Браун сказал: «Мы будем прислушиваться и будем учиться».