ПОВТОРИТСЯ ЛИ В ЧЕТВЕРТЫЙ РАЗ ЕВРОПЕЙСКАЯ ТРАГЕДИЯ?

Европа - опять на перепутье. Все большее скатывание российской политической элиты на позиции национализма, великодержавности и «особого пути», ее растущие антизападные настроения - из популистских ли соображений борьбы за власть или по причине принципиальных убеждений - грозят нашему континенту новыми бедами. В странах Восточной и Западной Европы эти тенденции вновь реанимируют страхи перед «угрозой с востока». Но теперь вместо былого антисоветизма все большее распространение получает русофобия. Пользуясь последней, а также слабостью России, США и их главные европартнеры настойчиво продвигают свои интересы на восток Европы. К чему все это приведет? В чем причины подобного деструктивного развития? Кто в нем повинен? И каков в этой ситуации должен быть выбор Украины? Над всеми этими вопросами размышляют председатель комиссии ВС по вопросам обороны и госбезопасности Владимир Мухин, председатель Народного Руха Украины и депутат ВС Вячеслав Черновол, помощник Президента Украины по военным вопросам Вадим Гречанинов, начальник управления политического анализа и планирования МИД Украины Игорь Харченко и корреспондент «ЗН» Александр Гуревич.

А.Г. Если взглянуть на последние события сквозь призму истории, то нетрудно заметить, что главной особенностью развития Европы в ХХ столетии был раскол континента на соперничающие группировки. Обострение противоречий между ними неизбежно вело к конфронтации, гонке вооружений и, в конечном счете, к общеевропейской войне, которая очень скоро втягивала в свою орбиту остальной мир. По окончании каждой войны происходил новый раскол Европы на основе той расстановки сил, которая возникала после победы одной из коалиций. Этот трагический цикл повторялся с удивительным постоянством и привел к трем войнам - двум горячим и одной холодной. Почему же рухнула последняя ялтинско-потсдамская система евробезопасности? И что может прийти ей на смену?

И.Х. Просто одна из опор не выдержала нагрузку. Причем произошло это не по внешним, а сугубо внутренним причинам. Основные особенности возникшей ситуации: во-первых, одним из главных действующих лиц новой европейской пьесы является неевропейское государство - США, а во-вторых, другой потенциально главный персонаж - Россия - сегодня географически отдален от центра событий и ослаблен в экономическом, политическом и военном отношении. Однако питать иллюзии по последнему поводу не следует: без России никакие концепции евробезопасности строить нельзя. Ну а искать ее, полагаю, нужно прежде всего в рамках ОБСЕ, ибо ни у какой иной организации нет таких возможностей по части превентивной дипломатии. Но поскольку любая бюрократическая структура лет через 15 так или иначе себя исчерпывает, на смену ОБСЕ, скорее всего, придет новая политическая структура.

В.Ч. Ялтинско-потсдамская система держалась исключительно на идеологическом противостоянии. Как только последняя ослабла, рухнула и вся конструкция. Не дай Бог, снова восстановится блоковая система и в ответ на расширение НАТО возникнет Ташкентский блок. Поэтому на месте НАТО должна быть как можно скорее организована система коллективной безопасности. Что касается России, то здесь возможны два варианта: либо она войдет в указанную систему, либо предпочтет создание собственной, с уклоном в азиатское направление. Кстати, не исключено, что США, в свою очередь, тоже захотят построить структуру с уклоном в американское направление.

В.М. Та ситуация, которую мы имеем, есть результат проигрыша Советским Союзом холодной войны. И поскольку на войне как на войне, противостоящие на Западе силы были, естественно, заинтересованы в развале СССР. В отношении же будущей системы евробезопасности я солидарен с остальными собеседниками: во-первых, в основе ее должна быть ОБСЕ и, во-вторых, без России такая система не может быть сформирована.

В.Г. Крушение ялтинско-потсдамской системы имело и положительное, и отрицательное последствия. Первое связано, как справедливо отметил г-н Черновил, с исчезновением политико-идеологической конфронтации и базирующегося на ней военного противостояния. Тем самым прекратила свое существование блоковая система безопасности в Европе на основе «взаимного сдерживания». Второе же связано с возникновением в Центральной и Восточной Европе (ЦВЕ) определенного «вакуума безопасности» как очага военной нестабильности с постоянной потенцией к «югославизации» конфликтных ситуаций.

А.Г. Югославия - это символ европейского варианта вакуума власти. Другие его трагические проявления - Афганистан, Грузия, Таджикистан да и, в конечном счете, Чечня.

В.Г. Вот потому-то так остро необходимо сегодня создание общеевропейской структуры безопасности, включающей механизмы эффективных полицейских функций. Что до ОБСЕ, то, несмотря на то, что из Совещания оно превратилось в Организацию и зримо или незримо присутствует в различных горячих точках (Крым, Чечня, Карабах и т.д.), указанной структурой оно, увы, не стало. Так что прогресс ОБСЕ будет, видимо, обеспечен только после того, как она сможет, подобно НАТО, иметь реальные опоры в зоне своих действий.

А.Г. Итак, общепризнанным стал сегодня факт, что с устранением блоковых противостояний мир не стал более стабильным. Скорее наоборот, из-за ослабления дисциплинирующей роли межблоковой борьбы многие вспомнили о собственных «болячках» и интересах, которые ранее удовлетворялись, исходя из принципа коллективной целесообразности и достаточности. В результате накопился значительный отрицательный потенциал как межгосударственных, так и внутренних противоречий, ослаблен контроль за нераспространением оружия массового уничтожения и технологий его производства, угрожающие размеры приобрел терроризм, ухудшилось состояние экологии и т.д.

Сейчас все это уже осознано, понята необходимость решать эти проблемы сообща, пока процесс еще управляем. И все же создаваемый десятилетиями образ врага хоть и потускнел, но не исчез окончательно. Наше состояние можно сравнить с ощущением фронтовика, попавшего из привычной обстановки грохочущего боя в забытую тыловую тишину и испытывающего беспокойство, настороженность и подозрительность. Самый опасный рецидив в данной ситуации - возврат к старому «доброму» блоковому противостоянию. Вероятность этого достаточно высока еще и потому, что НАТО, ощущая объективную потребность в какой-то трансформации и приспособлении к изменившейся действительности, тем не менее остается единственным военно-политическим союзом в Европе со всеми вытекающими отсюда последствиями. Какие же объективные и субъективные причины препятствуют ликвидации НАТО? И каков в этой связи должен быть выбор Украины: член системы коллективной безопасности СНГ (Ташкентского договора), особые условия взаимоотношений с НАТО на базе программы «Партнерство во имя мира» или полноправный член НАТО?

В.Ч. НАТО - это машина, которую не так просто остановить. Среди объективных причин, которые препятствуют его ликвидации, я бы назвал прежде всего нестабильность в России и особенно события в Чечне. А среди субъективных - указ Ельцина о зоне стратегических интересов России, которая охватывает, оказывается, весь бывший СССР.

О полноправном членстве Украины в НАТО речи, конечно же, быть не может - ведь мы внеблоковая держава. Так что наиболее приемлемый вариант - «Партнерство во имя мира». И только тогда, когда НАТО трансформируется в систему коллективной безопасности, можно будет говорить о вступлении в эту организацию. И еще - при выборе любых альтернатив нашей безопасности надо стараться не дразнить «русского медведя».

В.Г. Пока военная сила остается единственным надежным гарантом мировой безопасности, Украина заинтересована в существовании НАТО, сохранении «атлантической солидарности» и присутствии американских войск в Европе. При этом должны повышаться самостоятельная роль Европы в сфере безопасности и углубляться взаимодействие НАТО с ООН, ОБСЕ, ЕС и другими международными институтами. Это обусловлено тем, что понятие безопасности имеет, по нашему мнению, не только военное измерение, но и включает в себя политические, экономические и социальные компоненты.

Отношения с государствами бывшего СССР складываются пока очень непросто. Принятие в мае 1992 г. Ташкентского оборонного договора и неучастие в нем Украины усилили поляризацию отношений с Россией. Сюда же прибавились и расхождения по разделу ЧФ. При этом Ташкентский саммит интересен фактом принятия двух противоречащих друг другу документов: Договора о коллективной безопасности и Соглашения о разделе обычных вооружений бывшего Союза. Если в первом декларируется объединение государств в оборонный союз, то в другом эти же страны выходят из общей системы, закладывая основы создания собственных Вооруженных Сил. Данное положение практически сохраняется до сего дня.

Естественным ответом Украины стало расширение военно-политических связей с Западом. И поскольку мы выступаем за создание всеохватывающей системы универсальной безопасности, Украина высоко оценивает открытость НАТО по отношению к странам ЦВЕ и, в частности, программу «Партнерство во имя мира». Как известно, 14 сентября с.г. наш министр иностранных дел на специальном заседании в штаб-квартире НАТО представил индивидуальную программу партнерства альянса и Украины, которая встретила полное одобрение у Североатлантического совета и стала залогом дальнейшего плодотворного сотрудничества с европейскими структурами.

И.Х. Ликвидации НАТО не хочет сегодня никто, кроме, возможно, России. Зачем устранять то, что доказало свою эффективность? Поэтому наиболее актуальна сейчас его трансформация - прежде всего в сторону расширения политических функций. В этой связи я бы обратил внимание на то, что европейская стабильность обеспечивается не столько НАТО, сколько той философией консенсуса, которую выработал за долгие годы своего становления ЕС. Самый больной вопрос в этом контексте - иерархичность таких организаций, как ОБСЕ, НАТО, ЗЕС (Западно-Европейский Союз) и ЕС. На мой взгляд, лучше всего избежать ее, и пусть каждая из указанных структур занимает свою нишу.

А.Г. Раз уж вы затронули данную проблему, то не кажется ли вам, что ЕС - это своего рода грядущие Соединенные Штаты Европы. Тем более, что план Маршалла в свое время задумывался именно с целью построения Европы по образу и подобию США.

И.Х. Я не совсем с этим согласен. Ведь Европа и США - это разные цивилизации.

А.Г. Позвольте, разве это не одна западнохристианская цивилизация?

И.Х. Я имею в виду, что США - это страна эмигрантов, создавшая свою особую культуру и отличающаяся особым менталитетом населения.

А.Г. Менталитеты действительно разные, но я веду речь о штатной структуре с очень сильным местным самоуправлением, что, между прочим, в той или иной мере воплощено в устройстве ФРГ и Швейцарии. Так почему же не рассматривать в перспективе страны Европы как самоуправляющиеся федеративные единицы? Кстати, исходя из данной структуры, мы можем получить ответ и на вопрос, какой должна быть будущая система европейской безопасности. По опыту тех же США, это - армия для внешней обороны и национальная гвардия для решения внутренних задач.

И.Х. Когда-то, в 20-х годах, была выдвинута идея создания европейской армии. В 80-е годы в качестве модели «практической военной интеграции в Европе», как выразился министр обороны ФРГ Ф.Рюе, был создан французско-германский еврокорпус. Теперь появился и германо-нидерландский корпус. Существует также германо-американский корпус, а недавно в Дании впервые прошли маневры созданной в 1994 г. первой многонациональной дивизии НАТО. Однако вопрос о создании общеевропейской армии пока в повестке дня не стоит - есть масса других назревших проблем.

А.Г. И тем не менее прообраз такой армии существует в бывшей Югославии в виде многонациональных сил ООН, а сейчас вот активно обсуждается вопрос о создании в том или ином виде объединенной группировки натовских и российских миротворческих войск. То есть речь как бы идет о создании межнациональной гвардии для наведения внутриевропейского порядка.

В.М. Я бы хотел здесь акцентировать внимание на таком обстоятельстве. Хотя всех членов НАТО вполне устраивает нынешняя его структура, ряд участников полагает: раз Россия ушла из Восточной Европы, США должны уйти из Западной. Наиболее четко эта позиция просматривается у Великобритании.

А.Г. Между прочим, это выглядит с ее стороны довольно странно, учитывая, что Джон Буль всегда считался главным стратегическим партнером дяди Сэма в Европе.

В.М. Видимо, после развала Союза европейцы считают, что могут сами справиться со своими проблемами. По сути это - та же логика фермера, желающего самостоятельно распоряжаться на своей земле.

А.Г. А вот мне вспоминается впервые прозвучавшее из уст Джорджа Буша в год объединения Германии (1989) признание последней стратегическим партнером США. Если сюда приплюсовать известные эскапады Маргарет Тэтчер по поводу возможного возрождения «гегемонистских намерений германских лидеров», то не отсюда ли «растут ноги» английской реакции на ось США - Германия? Тем более что никуда не деться от того факта, что именно из «немецкой бутылки» вырвались джины двух мировых войн.

В.М. Определенные основания для таких опасений, безусловно, есть. Но если уж речь пойдет о немецкой экспансии, то ее военно-политический аспект, думаю, безвозвратно ушел в прошлое. То есть речь может идти только об экономической экспансии. Но произойдет это не раньше, чем ФРГ переварит «аншлюс» своих восточных земель. Однако в любом случае процесс этот для Украины не представляет опасности. Более того, я считаю, что, подобно России на Востоке, Германия должна стать нашим стратегическим партнером на Западе.

А.Г. В заключение нашей беседы я не могу не затронуть островолнующую общественность и России, и Украины проблему расширения НАТО на восток. Ваше мнение по этому поводу?

В.Г. Мною уже было отмечено, что на восточном полюсе Европы опоры общеевропейской безопасности либо отсутствуют, либо недостаточно развиты. Нет сомнения, что особая ответственность за это лежит на России. К сожалению, ее внутренняя нестабильность и слабость механизмов СНГ и Ташкентского договора свидетельствуют, что подобная задача представляет для России большую сложность. Однако иного, как говорится, не дано. В противном случае Россия и ее партнеры по СНГ окажутся в относительной изоляции от остальной Европы.

С другой стороны, изоляция России может быть спровоцирована и с западной стороны. Произойдет это в том случае, если Западу не удастся убедить Россию и других противников расширения, что модели общеевропейской системы безопасности не противоречит НАТО в расширенном составе. Тогда мы не получим ни самой модели, ни тем паче реальной системы безопасности.

В.Ч. В свое время западные аналитики рассматривали две версии расширения НАТО за счет стран ЦВЕ: сначала вступление в ЕС, а потом в НАТО (так называемая эволюционная экспансия), или же сначала вступление в НАТО, а потом в ЕС (так называемая активная стабилизация). Сейчас, судя по всему, идет зондаж второй версии. Но события развиваются столь динамично, что, как все это произойдет в действительности, сказать трудно. Единственно, что можно сказать наверняка: Запад желает видеть Украину политически прозападной, но в военном отношении нейтральной. А это, на мой взгляд, вполне устраивает и Украину.

И.Х. В термине «эволюционная экспансия» я бы заменил слово «экспансия» на «расширение», т.е. увеличение членов альянса. Ибо наблюдаемый ныне процесс является ответом на настойчивое желание стран ЦВЕ вступить в НАТО. После трехлетней дискуссии все члены НАТО и ЕС сделали официальное заявление, что процессы вступления в обе организации должны идти параллельно. Поэтому я бы все-таки скомбинировал оба варианта расширения НАТО и назвал итог «эволюционной стабилизацией». Точка зрения Украины на эти процессы такова: консенсус нужно находить на путях создания принципиально иной, чем сейчас, системы общеевропейской безопасности. Главный барьер на этом пути - психологический.

В.М. Во-первых, не все члены НАТО - сторонники его расширения. Они полагают, что блок при этом будет ослаблен, поскольку ядерный зонтик окажется растянут над всей Европой. Во-вторых, вступление любой страны в НАТО требует огромных, исчисляемых миллиардами долларов затрат для приведения Вооруженных Сил к атлантическим стандартам. Поэтому говорить о вступлении туда в ближайшие лет 10 «вышеградской четверки» по меньшей мере несерьезно. Украина в этом вопросе занимает такую позицию: мы за политическое расширение, но против военного, связанного с размещением в ЦВЕ натовских вооруженных контингентов и ядерного оружия. Ну а если предположить, что, скажем, в Польше это все-таки случится, будет дан сильнейший толчок присоединению Украины к Ташкентскому договору.

А.Г. Даже из высказанных здесь суждений видно, насколько запутанна сегодня ситуация в Европе и какой опасный оборот может принять дальнейший ход событий. Поэтому, подводя итог дискуссии, я бы выделил два момента. Первый из них касается позиции российских властных структур. В ответ на восточноевропейскую акцию Североатлантического альянса необходимы конструктивные усилия, направленные на устранение страхов и опасений общественности стран Восточной и Западной Европы по поводу новой «российской угрозы», на включение России в европейские структуры и углубление сотрудничества с органами НАТО. Второй же момент связан с усилиями всего европейского сообщества по выработке реалистической концепции новой системы общеевропейской безопасности, отвечающей изменившейся ситуации и включающей в себя все страны континента.