«ГАЗОВОЕ ИСПЫТАНИЕ» ДЛЯ СТРАТЕГИЧЕСКОГО ПАРТНЕРСТВА УКРАИНА И ПОЛЬША В КОНТЕКСТЕ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

Поляки хорошо помнят скандальное заявление российского посла в Чехии Николая Рябова, который в 1997 году поразил всю Европу заявлением, что желающим вступить в НАТО Россия перекроет газовый кран. Польша, Чехия и Венгрия, которые зависят от российского газа не меньше чем Украина, за это время не только вступили в НАТО, но и постоянно ищут другие источники «голубого» топлива.

Польская стратегия

С целью сокращения энергетической зависимости от России Польша намерена начать закупку природного газа в Норвегии. Протокол о таких намерениях в начале июля 2000 года подписали премьеры этих двух стран. Предвидится строительство газопровода из Норвегии в Польшу через Балтийское море и начало поставок газа ориентировочно в 2004—2005 годах. Объем ежегодных потребностей Польши в норвежском газе определен в 5 млрд. кубометров. Мощность газопровода — 10 млрд. кубометров в год. Поэтому поляки заинтересованы в появлении дополнительных потребителей норвежского газа. Бесспорно, он интересен и для Украины, и показательно, что эти вопросы уже обсуждались во время недавнего визита в Киев заместителя министра экономики Польши А.Карбовника. В отличие от трансморских проектов транспортировки газа из Туркменистана, этот проект, хотя и довольно скромный, но более реальный и на порядок дешевле.

Министр экономики Польши Я.Штайнхофф при подписании протокола с норвежцами в июле заявил: «Объем норвежского газа будет составлять от 20% до 30% всех наших потребностей. Хотя он и дороже российского, мы вынуждены будем переплачивать, если хотим иметь несколько источников поступления энергии и обеспечивать таким способом энергетическую безопасность страны».

Российский замысел

Не случайно, что именно по отношению к Польше, а также Турции Москва реализовывает политику создания энергетической зависимости этих стран от снабжения российских энергоносителей, прежде всего природного газа, а позднее и электроэнергии. Учитывая то, что эти страны, уже являющиеся членами НАТО, в перспективе станут и членами ЕС, Россия рассчитывает увеличить энергетическую зависимость расширенного ЕС в будущем, создавая для этого предпосылки сегодня. Москва готова даже пойти на ограничение поставок газа на внутренний рынок, о чем недавно было заявлено в «Газпроме».

В конечном итоге за этим может стоять стратегический расчет России сделать Европу более покладистой с тем, чтобы со временем сформировать Российско-Европейскую антиамериканскую коалицию. Несомненно, что такое опосредствованное и скрытое стремление России к доминированию — это вызов интересам США в Европе.

В стратегическом контексте Соединенным Штатам очень важно не допустить подобного развития событий. США необходимо опереться на группу стран, которая могла бы стать опорной конструкцией для обеспечения американских интересов в Европе. Важную роль в формировании такой конструкции мог бы сыграть украинско-польский тандем, при условии наличия соответствующей политической воли.

Сейчас ощущается дефицит американского влияния в Европе, обусловленный выборами и углубленностью США в решение ближневосточных проблем, которые всегда для Вашингтона были главными. Кроме того, сам ЕС идет на то, чтобы увеличить импорт именно российских энергоносителей, от чего США не в восторге. Польше наедине тяжело отстаивать перед Евросоюзом свою позицию, а также интересы украинского партнера.

Именно поэтому польская позиция немного дрейфует в сторону согласия на строительство второй ямальской ветви, о чем свидетельствует высказывание А.Квасьневского о необходимости экономического привлечения Украины к реализации этого «газпромовского» проекта. Но стоит указать и на то, что не только Россия и Еврокомиссия деформируют принципиальную позицию Варшавы не в пользу Киева.

Немалую роль играет, по-видимому, и украинский фактор, а именно — неумение украинцев работать со своим стратегическим партнером в другом важном энергоресурсном проекте — Евро- Азиатском нефтетранспортном коридоре (ЕАНТК). Пригласив к участию в нем польскую сторону еще в 1998 году, украинцы так и не смогли создать даже организационную оболочку этого проекта — международный консорциум. Видя, что украинцы не могут прийти к соглашению относительно ЕАНТК между собой и как в Украине торопятся отдать за долги газотранспортную систему все тому же «Газпрому», поляки вполне могли прийти к мысли: а стоит ли иметь дело со стратегическим партнером, который не заботится о своих собственных интересах?

Россияне явно преувеличивают свою роль энергетического донора Европы. Европейцы смотрят не только на российские залежи, но рассматривают и другие, не менее реальные и менее стоимостные проекты в Каспийском регионе, в частности в Иране. Хотя для западноевропейских стран — членов ЕС увеличение импорта энергоносителей из РФ не приведет к сверхкритическому его возрастанию, ибо там создана диверсификационная система и существуют ограничения на удельный вес импорта энергоносителей из одного источника, тем не менее для будущих неофитов ЕС — центральноевропейских стран — положение ухудшится, их зависимость возрастет. В России понимают, что центральноевропейские страны в будущем расширенном Евросоюзе еще длительное время будут экономически его уязвимым местом. Поэтому именно эти страны и выбраны в качестве мишеней российской экономической экспансии.

Трансформация угроз

Но главная угроза для экономической безопасности этих стран заключается даже не в этом, ведь газовая зависимость Центральной Европы от российских энергоносителей не стала помехой правительствам государств в реализации своих политических и экономических целей в рамках евроатлантической интеграции, поскольку наличествовала соответствующая политическая свобода и четкая стратегия. Новая угроза со стороны российских энергетических монополий формируется сейчас.

Прежде всего это связано с метаморфозами, происходящими с «Газпромом». Российская монополия начала диверсификацию своей экономической деятельности, понимая, что традиционная сырьевая добывающая ориентация компании сегодня не оправдывает себя. Начиная с 1998 года «Газпром» принимал меры, направленные на укрепление своих позиций в сфере переработки газа и газового конденсата. Как заявляют официальные представители «Газпрома», для них сейчас интересно не только наращивание газового экспорта, но и переработка сырья с целью получения продукции газохимии, минеральных удобрений и т.п. С этой целью «Газпром» приложил усилия по включению в сферу своей производственной деятельности «Сибирско-уральской нефтегазохимической компании» — СИБУР.

Этот вертикально интегрированный промышленный холдинг контролирует самое крупное объединение по переработке сопутствующего нефтяного газа — «Сибнефтегазпереробка» (СНГП), в структуру которого входят 11 предприятий, включая восемь газоперерабатывающих заводов. СНГП фактически является монополистом на российском рынке переработки сопутствующего газа. Сейчас уже завершается рассмотрение вопроса о слиянии «Газпрома» и СИБУРа, точнее поглощение большей монополией меньшей. Характерно, что министерство антимонопольной политики РФ одобрило действия «Газпрома», поощряя тем самым его экспансию. И не только на российском рынке.

В этом году «Газпром» прибег к активным действиям в сфере нефтегазохимии и за границей. Поставлена стратегическая цель: занять доминирующие позиции на довольно большом и динамично растущем рынке нефтегазохимии стран Центрально-Восточной Европы. Эта стратегия реализуется совместно с немецкими партнерами «Газпрома» — наибольшим в Европе химическим концерном BASF и его дочерним предприятием «Винтерсхалл». Так, в Венгрии была осуществлена попытка приобрести крупные пакеты акций сразу двух наикрупнейших предприятий венгерской нефтехимии — BorsodChem и Тиссайского химического комбината, используя ирландскую оффшорную компанию Milford Holdings (за которой, как выяснилось, стоял «Газпром»). Венгерское правительство, вовремя сориентировавшись, смогло заблокировать подобный ход событий. Впрочем, ненадолго: используя ирландский оффшор, «Газпром» уже приобрел 24,6% акций BorsodChem.

В сферу интересов «Газпрома» входит и украинский нефтехимический концерн «Ориана», который планировалось использовать в технологическом комплексе с венгерскими предприятиями. Хотя здесь альянс «Газпром» — СИБУР уступил своему партнеру «ЛУКойлу», с которым есть соглашение о стратегическом взаимодействии. «ЛУКойл» объявлен победителем в конкурсе на право управления «Орианой». Едва ли будет обойден вниманием и польский нефтегазохимический комплекс.

Поэтому опасность «Газпрома» для Польши — в случае, если она даст согласие на реализацию нового трубопроводного проекта — состоит не только в том, что может возрасти ее газовая зависимость, но и в проникновении российской монополии в другие сферы польской экономики.

Бесспорно, польский рынок нефтехимии, с объемом в 4,5 млрд. долларов ежегодно, очень привлекателен для экспансивных россиян. Тем более, что на этот путь их толкают немецкие партнеры из BASF. Потеряв 1 млрд. долл. на оплату транзита российского газа по территории Польши, россияне смогут компенсировать убытки на рынке нефте- и газохимии при условии получения крупных пакетов акций польских нефтехимических предприятий. Таким образом, реальных прибылей на самом деле поляки могут и не получить, поскольку транзитные поступления за российский газ не компенсируют потери львиной доли национального рынка нефтегазохимии, который стремительно возрастает.

Если российским нефтяным и газовым компаниям, таким, как «ЛУКойл» или «Газпром», удастся взять под свой прямой или опосредствованный контроль нефтеперерабатывающие и нефтехимические предприятия на западе Украины, в Венгрии и Польше, это будет очень серьезным ударом для Евро-Азиатского нефтетранспортного коридора. Ведь поставка каспийской нефти преследует цель загрузки мощностей нефтепереработки для получения не только топлива, но и нефтепродуктов, которые могут служить сырьем для выпуска химической продукции на таких предприятиях, как «Ориана», Тиссайский комбинат в Венгрии или аналогичные предприятия в Польше.

В контексте венгерского примера возникает интересный вопрос: а способно ли украинское правительство на подобные действия по отстаиванию национальных интересов? Вопрос риторический, ибо примеры с Одесским НПЗ и «Орианой» говорят сами за себя. На очереди украинская газотранспортная система?