Дональд Трамп и новая "старая" стратегия на Ближнем Востоке

Трудно было найти лучший момент для первого зарубежного турне американского президента, чем минувшая неделя.

И хотя в своей бизнесовой жизни 3 комфортно чувствовал себя в хаосе, который сам же и создавал, роль лидера нации диктует более жесткие правила. Трампа могла на какое-то время поглотить нарастающая волна скандалов, в частности, о передаче им секретных документов министру иностранных дел России и щеголянье перед Лавровым увольнением директора ФБР Джеймса Коми, которого к тому же назвал "сумасшедшим". Но самым опасным для Трампа является то, что может быть доказана его попытка повлиять на главу ФБР, чтобы прекратить расследование роли своего помощника по вопросам национальной безопасности в связях с россиянами.

Безусловно, это только стечение обстоятельств, что Трамп отправился за океан в разгар публичного скандала, впрочем, очевидно его ожидание того, что внешнеполитические успехи будут содействовать успокоению ситуации. И он прав, поскольку по самой логике турне, тем, как лидера свободного мира принимали в посещаемых столицах, чего он достиг во время вояжа, по крайней мере арабской его части, видна рука и замысел мастера, а точнее - Герберта Мак-Мастера, помощника президента по вопросам национальной безопасности. В отличие, например, от четырех предыдущих президентов, осуществлявших свои первые визиты в Канаду или Мексику, Трамп впервые в истории выбрал Саудовскую Аравию. При том, что до избрания на высшую государственную должность риторика Трампа по отношению к исламскому миру в целом и к Королевству в частности была далека от политически корректной. Так, в 2011 году он назвал эту страну самым крупным спонсором терроризма; во время избирательной гонки заметил, что именно саудовцы взорвали "башни-близнецы" Всемирного торгового центра; говорил, что "ислам ненавидит нас". Вместе с тем такое решение является не только сильным политическим шагом - за ним проступает четко сформулированная стратегия по Ближнему Востоку и обновленный подход к борьбе с мировым терроризмом.

В течение продолжительного времени Вашингтон рассматривал Ближний Восток как жизненно важный регион. Кроме стратегического партнерства с Государством Израиль, влияние Соединенных Штатов в регионе обеспечивалось опорой на Саудовскую Аравию и Иран, пока последний не был поглощен исламской революцией 1979 года.

С тех пор трудно себе представить более антагонистические отношения, чем существующие доныне между Вашингтоном и Тегераном. Иракская кампания Джорджа Буша-младшего не только утвердила шиитских теократов в мысли о реальной опасности своему режиму, но и создала питательную среду для образования различных террористических группировок, от которых лихорадит регион, а метастазы уже дают о себе знать едва ли во всем глобализированном мире.

Барак Обама, пришедший к власти с намерением вытянуть Америку из бесконечных войн в Афганистане и Ираке, попытался снизить градус противостояния с Тегераном. Большим компромиссом стала "ядерное соглашение" 2015 года, снизившее вероятность конфронтации, хотя было много недовольных им не только в Соединенных Штатах и Иране, но и среди союзников в Тель-Авиве и Эр-Риаде. Несмотря на то, что соглашение не повлияло на уровень существенной поддержки ярых врагов Ирана - Израиля и Саудовского Королевства. Впрочем, на региональную динамику разрушительным образом повлияли три фактора американской политики. Во-первых, уменьшение веса региона вследствие сланцевой революции в Америке и, следовательно, меньшей зависимости от ближневосточной нефти. Во-вторых, смещение центра тяжести глобальных интересов США в Тихоокеанский регион. И в завершение - чрезмерное упование администрации Обамы на мягкую силу. Вакуумом, возникшим под влиянием этих факторов, воспользовались террористические группировки, Иран и Россия. В дипломатических учебниках гарантированно будет упоминаться ключевой момент истории, когда режим сирийского диктатора Асада, применившего химическое оружие против собственных граждан, не был наказан, несмотря на начерченную президентом Обамой "красную линию". Катастрофические последствия самоустранения Америки в сирийском вопросе стремительно приближаются к масштабам геноцида в Руанде, нарушили региональный баланс сил и послужили причиной значительного кризиса в Европейском Союзе.

Дональд Трамп сделал серьезную заявку на исправление ситуации. И не напрасно ему воздали поистине королевские почести в Эр-Риаде: ведь он возвращает старый добрый подход к региону, благодаря которому, по крайней мере в среднесрочной перспективе, выиграют традиционные союзники. Столпами триединой стратегии США в регионе отныне будут служить: опора на союзников и их поддержка в борьбе с транснациональными (ИГИЛ, Аль-Каида, Хамас и Хизбалла) и государственными (Иран) актерами, развитие экономического сотрудничества и предоставление доступа к рынкам, а также развитие сотрудничества в области безопасности на началах справедливого участия стран региона (т.е. они должны увеличить свой вклад в поддержание безопасности).

Трамп почти сформировал широкую антитеррористическую и антииранскую коалицию из государств Персидского залива и других мусульманских стран. Ему пригодилось то, что в столицах ведущих региональных игроков разделяют оценку Вашингтоном Ирана как одного из ключевых дестабилизирующих факторов. Ведь иранские военные воюют против США и союзников в Сирии, Тегеран финансирует шиитских боевиков в Ираке, предоставляет оружие террористам в Йемене и Бахрейне, а также поддерживает группировки в Секторе Газа, представляющих угрозу для Израиля. В дополнение к этому Тегеран развивает ракетный потенциал и, по оценкам некоторых экспертов, способен за короткое время актуализировать ядерные программы. Впрочем, несмотря на предвыборные лозунги о необходимости разорвать "ядерное соглашение", новая администрация США не спешит делать это, более того - продолжила мораторий на действие санкций, сигнализируя таким образом, что Тегеран придерживается договоренностей. Очевидно, это должно радовать переизбранного умеренного президента Ирана, "отца компромисса" с американцами Хассана Рухани, пытавшегося в пределах возможного снизить обострение страстей и высвободить страну из санкционной петли, которая душит экономическое развитие, создает чрезмерное социально-политическое напряжение.

Вместе с тем достигнутые договоренности об инвестировании саудовских нефтедолларов в американскую экономику будут содействовать ее оживлению и могут быть записаны в актив 45-го президента. Так, Саудовский суверенный фонд высказал готовность инвестировать 40 млрд долл., в частности половину этой суммы - в инфраструктурный фонд самого крупного игрока американского рынка "Блекстоун Групп". А как мы помним, предвыборными обещаниями Трампа было: вернуть производство (рабочие места) в страну и реализовать крупные инфраструктурные проекты. Корпорация General Electric будет предоставлять услуги и оборудование, в частности и для нефтегазового сектора, на 15 млрд долл.

Чрезвычайно удачным визит вышел для оборонно-промышленного комплекса: американские корпорации заключили соглашения о продаже оружия на сумму 110 млрд долл. и достигли договоренностей о поставках оружия и оборудования в течение следующего десятилетия на сумму 350 млрд долл. Саудовская Аравия тратит на оборону свыше 10% своего ВВП и занимает четвертое место в мире по объемам затрат, при том, что в 2016 году затраты снизились почти на треть. Спектр смертоносного железа варьируется от компьютерного и коммуникационного оборудования до танков, пушек, вертолетов, военных кораблей и ракет. Хотя номенклатуру поставок начали отрабатывать еще при предыдущей администрации, выяснилась любопытная роль советника президента и одновременно его зятя Джареда Кушнера, который обратился к руководителю корпорации Lockheed Martin с просьбой несколько снизить цену на систему противоракетной обороны (для перехвата баллистических ракет малой и средней дальности) и таким образом сделать возможным заключение контракта на ее поставки в большом пакете.

Большое оружейное соглашение выигрышно почти во всех аспектах. Эр-Риад получил практически все, что желал, кроме разве что самых современных самолетов F-35, что могло бы вызвать нервную реакцию в Тель-Авиве. Дональд Трамп обеспечил контрактами крупные корпорации, а также продвинул идею ответственности стран региона за его безопасность - идея, аналогичная той, что и союзники по НАТО должны покрывать "честную долю" затрат. Вместе с тем, получив больше средств и пространства для маневра, Саудовская Аравия потенциально может увеличить вероятность конфликта с Ираном. Получив защиту от баллистических ракет и многофункциональные боевые корабли, Эр-Риад будет агрессивнее в защите прибрежных зон, а главное - стратегически важного Ормузского пролива, узкого прохода к Персидскому заливу, через который транспортируется треть мирового объема нефти. Тегеран неоднократно грозил перекрыть пролив и прибегал к провокационным действиям. Очевидно, что в случае серьезной эскалации ситуации едва ли обойдется без привлечения 5-го флота Соединенных Штатов, что будет означать серьезный конфликт с непредвиденными последствиями не только для региона.

Другой опасностью из-за вооружения Саудовской Аравии и возложения на нее большей ответственности за регион является вероятность дальнейшей эскалации ситуации в Йемене. Эр-Риад возглавляет поддерживаемую США и другими странами Запада коалицию из девяти стран региона. Впрочем, перспективы прекращения гражданского конфликта, который приобрел характер прокси-войны с десятью тысячами жертв, пока не просматриваются, а это означает не только продолжение агонии, но и сохранение благоприятных условий для дальнейшего распространения экстремистских взглядов в регионе и мире.

Собственно новация американского подхода, озвученного Дональдом Трампом в речи "дружбы и надежды" к участникам Арабского исламского саммита, - попытки не только оружием бороться с симптомами террористической болезни, но и объединенными с исламскими странами усилиями сделать невозможным ее распространение в географическом центре ислама. США и Саудовская Аравия подписали меморандум о создании Центра противодействия финансированию терроризма, который предусматривает выявление, отслеживание и обмен информацией о финансовых сетях террористов. После саммита состоялось открытие Глобального центра борьбы с экстремизмом, который с помощью интеллектуальных, медийных и математических средств будет осуществлять наблюдение и анализ для противодействия экстремистской идеологии в Интернете.

Вместе с тем подход Дональда Трампа разительно отличается от более глубокого видения взаимодействия США с исламским миром, предложенного восемнадцать лет назад (но, к сожалению, не реализованного) Бараком Обамой. В отличие от своего предшественника, пытавшегося показать, насколько ислам является частью Америки и всего человечества, а стремление к справедливости и благосостоянию является универсальным принципом, нынешний глава Белого дома говорил о реализме, основанном на принципах. Словами "Мы не собираемся читать здесь лекции и указывать другим, как жить... мы будем принимать наши решения на основании реального мира, а не негибкой идеологии" Дональд Трамп фактически подает сигнал, что его прагматизм не будет мешать авторитарным режимам ограничивать права своих граждан и оставаться в рамках сектантского мировоззрения. Пусть не вводит в заблуждение отсутствие хиджаба на первой леди и ее участие в мероприятиях по поддержке саудовских женщин. Сложно полагаться на образцовые риторические повороты с призывами к диалогу и согласию между тремя религиями, когда взрывчатая смесь националистических, политических и сектантских взглядов раздирает даже тех, кто придерживается того же течения ислама.

Социальные сети взорвались шутливыми интерпретациями фотографии, где президенты США и Египта вместе с королем Саудовской Аравии положили свои ладони на сияющий стеклянный шар - планету Земля, установленный посреди самого современного высокотехнологичного Глобального центра борьбы с экстремизмом. Заглядывание в "хрустальный шар колдуна" может оказаться лишь элементом фэнтези, если кроме использования военной потуги и контрпропаганды не произойдет коренных социально-политических перемен, которые предложат привлекательную альтернативу для разноцветных общин демографически молодого и чрезвычайно активного региона. Америка уже не является маяком свободы для всех народов, и те, кто в это верит, отныне остаются в одиночестве и в опасности.