Британия прощается. Но пока не уходит

Действительно ли Британия стремится покинуть Европейский Союз? Да, часть населения и политиков хотела бы этого. И часть эта довольно внушительная. Но на повестке дня другой вопрос: насколько серьезны такие желания, проанализированы ли они всесторонне, или пока еще главным аргументом выступают обиды и эмоции. Даже передовой отряд британских евроскептиков не полностью осознает все "за" и "против", поскольку не просчитаны потери и приобретения.

Программный спич

В среду премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон наконец произнес речь на тему "Британия и Европа". Ее тезисы были разосланы в СМИ еще на прошлой неделе, когда премьер планировал произнести спич во время визита в Нидерланды. Но речь, как и сам визит, была отложена по причине захвата заложников в Алжире, среди которых оказались и британские граждане.

Спич премьера стал знаковым, поскольку в нем прозвучало официальное объявление о проведении референдума по вопросу членства Великобритании в Евросоюзе: "Мы обратимся к британскому народу, попросив его сделать простой выбор: остаться в ЕС на новых условиях или выйти из его состава". Не драматизируя ситуацию, премьер считает, что его страна в состоянии выжить за пределами ЕС. Однако замечает, что торопиться не стоит, поскольку выход из Евросоюза - "это билет в один конец без возможности вернуться".

Кэмерон полагает, что "мы сможем достичь соглашения, при котором Британия будет чувствовать себя в Европе гораздо комфортнее". Речь идет об условиях, которые Британия выдвигает Евросоюзу в обмен на сохранение ее членства в ЕС. А именно: Лондон ожидает от Брюсселя проведения существенных реформ, в результате которых обновленный ЕС должен действовать на основании конкурентоспособности и гибкости. Кроме того, речь идет о возвращении национальным органам ряда ранее делегированных единым органам ЕС полномочий в таких сферах, как правовая, юридическая, социальная и отдельно - регулирование рынка труда.

Только после подписания нового соглашения о взаимоотношениях состоится акт волеизъявления народа. Возможно, британцам новое соглашение понравится, и страна останется частью единой Европы. На это, судя по высказываниям премьера, надеется и он сам. "Поймите меня правильно: я не предлагаю сжигать мосты - я против изоляции Британии. Но я хочу лучшего будущего для страны и всего Евросоюза".

Референдум может состояться лишь в первой половине следующего парламентского срока. Для этого консерваторам нужно выиграть выборы 2015 г. Если они победят, то Кэмерон обещает народное голосование до конца 2017 г. Можно уже предположить, что предвыборная риторика и, очевидно, сама программа консерваторов будут строиться вокруг вопросов референдума, национальных приоритетов, происков Брюсселя и экономической независимости от Европы.

Подоплека

Нельзя не отметить, что программный спич Дэвида Кэмерона максимально уравновешен позициями "за" и "против". Во-первых, провозглашенный евроскепсис не должен выйти за рамки переговорного поля с брюссельской штаб-квартирой ЕС. Во-вторых, сам Кэмерон как руководитель правительства понимает всю опасность изоляции страны. И заявление
о готовности к проведению референдума он сделал под давлением собственной партии консерваторов.

Еще на прошлой неделе, выступая в палате общин, Кэмерон признался, что сам, как и миллионы британцев, хочет остаться в Евросоюзе. Но в Евросоюзе с новым статусом - без централизации, без принудительного регулирования. Тогда же он подчеркнул, что о выходе страны из ЕС речь не идет. Тем не менее ровно через неделю он сделал заявление о возможном выходе Британии из ЕС с помощью механизма референдума. Потому лидер лейбористов Эд Милибенд заметил, что произнесенная речь премьера представляет его как "слабого политика, потерявшего контроль над своей партией", и напомнил, что еще в прошлом году Кэмерон выступал против самого референдума, опасаясь неразберихи, способной погрузить страну в невиданный доселе кризис.

Главный лейборист обвинил премьера в том, что проводимые им маневры - в интересах его собственной партии, и ничего общего с национальными интересами не имеют. Накануне в газете Times опубликовал статью Дэвид Милибэнд - министр иностранных дел в последнем правительстве лейбористов и старший брат нынешнего лидера оппозиции, - написавший, что "Британия не может позволить себе пять лет анабиоза", и заметивший, что чаще всего референдумы - это "лазейки для слабых лидеров".

В партии консерваторов всегда были сильны позиции правого крыла, выступающего против континентальной Европы вообще и против Евросоюза в частности. Евроскептики предполагают, что в "свободной" от Европы Британии произойдет резкое повышение жизненных стандартов, экономика станет более конкурентной, возрастет доля британских товаров в мировой экономике.

Правда, не все тори заядлые еврофобы. Есть, например, знаменитый лорд Майкл Хезелтайн, который еще в 1990 г. сражался за лидерство в партии с Маргарет Тэтчер, а ныне является советником премьера Кэмерона. Он уже заявил, что предлагать референдум по "не начавшимся переговорам, результат которых неизвестен" - авантюра. Кроме того, Кэмерону не следует забывать, что "европейский вопрос" всегда служил детонатором для партии консерваторов. Разногласия по поводу Европы разрушили политическую карьеру не одного его предшественника, например, Джона Мейджора и Эдварда Хита. И классический пример - Маргарет Тэтчер, которую сместила из премьеров собственная партия, в том числе за слишком несговорчивую позицию по европейской интеграции.

Евроскепсис нынешнего британского руководства уже давно никого не удивляет. Еще в 2010 г. в предвыборной программе консерваторов был пункт о референдуме по Евросоюзу. А начиная с осени 2011 г. тема выхода/невыхода Британии из ЕС используется в каждом удобном случае, особенно в части критики со стороны официального Лондона "непозволительных трат" Брюсселя на административные расходы.

Парадокс в том, что выдвигаемые Лондоном требования к ЕС пока что носят декларативный и весьма общий характер. Конкретно не озвучены ни принципы, ни пути выхода Британии из европейского договора. С присущей жителям Альбиона надменностью однопартийцы Кэмерона искренне полагают, что Евросоюзу "для счастья" будет довольно подписания с Британией соглашения об ассоциации с прописанными в ней принципами свободной торговли.

В то же время, выступая за конкурентоспособность и экономическую справедливость в рамках ЕС, Кэмерон не может не понимать, что такой принцип приносит экономические выгоды богатым и развитым странам, при этом освобождая их от политических обязательств и ответственности. На таких идеях общий европейский дом не построить. Немецкий журнал Spiegel по этому поводу заметил, что премьер-министру Британии "не хватает гравитации, и он парит над Европой, как астронавт".

Пока что Кэмерон не нашел поддержки у партнеров по правящей коалиции - либерал-демократов. Там считают, что сам процесс пересмотра членства Британии в ЕС, как и подготовка к референдуму, создадут период неопределенности, что серьезно повлияет на решения иностранных инвесторов.

Но главная угроза для нынешних консерваторов исходит не от оппозиционных лейбористов и даже не от недовольных либ-демов. На политическую арену Британии стремительно карабкается маргинальная Партия независимости Соединенного Королевства (UKIP). За последний год ее рейтинг вырос на 8%, достигнув 10% по стране. Тори сами признаются, что 12% их потенциального электората готовы поддержать "независимых". Интересно, что лишь четверть сторонников UKIP ставит на первое место вопрос о членстве Британии в ЕС. Главная их фишка - проблема иммиграции, все больше волнующая население Королевства. Более половины его выступает за "нулевую иммиграцию", ибо считает разрушительным для рынка труда приток рабочей силы из-за рубежа.

Выдвинув официальный тезис о проведении референдума и о возможном выходе Британии из ЕС, премьер-министр изо всех сил пытается не только успокоить радикальное крыло в собственной партии, но и получить на будущих выборах симпатии тех, кто настроен антиевропейски. Согласно опросам, сегодня уровень недовольства Евросоюзом в Британии поднялся до уровня 1980-х годов. Однако единодушия по вопросу о выходе страны из ЕС среди британских граждан нет. Так, по данным исследовательского центра YouGov, 40% граждан Великобритании хотят остаться в единой Европе, и лишь 34% стремятся покинуть ЕС. Не удивительно, что проевропейски настроена молодежь, а против - старшее поколение независимо от партийных предпочтений.

Реакция

Речь премьера Кэмерона была адресована всем заинтересованным сторонам - избирателям, политикам, бизнесменам. Но в первую очередь - Европе. Пока что никто из европейских спикеров не назвал его речь шантажом, хотя по сути она напоминала хорошо продуманный торг: вы нам - облегченные условия пребывания, мы вам - сохранение членства в ЕС. И это притом, что Великобритания всегда имела особый статус среди стран ЕС - свою валюту, границу с Шенгенской зоной и прочие "мелочи".

Тем не менее реакция Европы была почти молниеносной и неожиданно жесткой. Министр иностранных дел Франции Лоран Фабиус предложил даже "постелить красную дорожку" на выход из ЕС. Почти все мировые СМИ не смогли отказать себе в удовольствии повторить его сочные метафоры, сказанные в интервью французскому радио. "Представьте, что ЕС - это некий футбольный клуб, и если ты являешься его членом, то не можешь прийти и заявить, что хочешь играть по своим правилам, да еще и в регби".

Глава германского МИДа Гидо Вестервелле высказался более дипломатично - с надеждой на будущее членство Британии в ЕС, поскольку "Европа не может позволить себе сокращение интеграции". Но и он не удержался от язвительного замечания , назвав действия Лондона весьма неуместной "практикой выковыривания изюма из булки". О том, что Германия настроена довольно радикально относительно притязаний Лондона, дал понять еще в декабре ее министр финансов Вольфганг Шойбле, заявив, что Лондон рискует лишить себя "голоса в Европе", если покинет ЕС.

Французский президент Франсуа Олланд и канцлер Германии Ангела Меркель в свою очередь выразились максимально корректно: они, дескать, верят в то, что Британия останется в Евросоюзе, из чего следует понимать, что условия Британии все-таки будут рассматриваться в ЕС. Хотя Меркель добавила, что "у каждой страны Евросоюза есть свои собственные интересы. Но быть Европой - значит искать справедливый компромисс".

Обычно на подобные выпады Лондона Брюссель реагировал болезненно и резко. В этот раз к идеям Кэмерона там отнеслись скептически-спокойно. Когда председателя Европарламента Мартина Шульца спросили, не будет ли заявленный референдум началом конца ЕС, он парировал, что "это может быть началом конца для Дэвида Кэмерона". И объяснил, что речь британца, по его мнению, предназначалась больше для однопартийцев, чем для европейцев.

На прошлой же неделе в виртуальной дискуссии поучаствовал главный стратегический партнер Великобритании - США. В телефонном разговоре президент Обама сказал премьеру Кэмерону, что "Соединенные Штаты дорожат сильной Великобританией в сильном Европейском Союзе". Евроскептики, надо полагать, получили "информацию к размышлению", ибо в современном мире пожеланиями таких стратегических партнеров не разбрасываются.

Разумеется, Кэмерон и его кабинет будут учитывать мнения зарубежных политиков в подготовке нового соглашения с ЕС и закона о референдуме. Но внешнеполитический антураж поблекнет очень сильно, если в деле начнет играть свою роль вопрос финансово-экономический.

Как только в СМИ появились тезисы "антиевропейского" доклада премьер-министра, ведущие британские бизнесмены поспешили обратиться к нему с открытым письмом, где подчеркнули, что все разговоры о пересмотре отношений с Евросоюзом ведут к неуверенности на рынках и могут остановить капиталовложения в британскую экономику. Напомнили непримиримым консерваторам, что на Евросоюз приходится более 50% внешней торговли Британии, а из той же Европы поступает половина всех прямых капиталовложений в страну.

Кроме всего прочего, Лондон уже теряет роль ведущего финансового центра мира. Его обходит Нью-Йорк и догоняет Гонконг. Причины тому - кризис в еврозоне, ослабление британской экономики, усиление регулирования в банковской сфере со стороны ЕС. И если к этому добавить грядущий пятилетний период неопределенности (в ожидании референдума), что спровоцирует отток иностранных инвестиций и сокращение рабочих мест, то понятна тревога многих экспертов по поводу возможной экономической катастрофы для всей Британии.