БЛИЖНЕВОСТОЧНЫЙ ПАСЬЯНС

В первой декаде октября Президент Украины осуществил визит в Ливию. В январе этого же года он посетил Кувейт, Оман, Катар и Объединенные Арабские Эмираты. А в апреле 2002 г. — Сирию, Иорданию, Ливан. Украина активно разыгрывает ближневосточную карту и в экономике. В связи с этим не может не возникнуть вопрос: а что мы знаем о регионе, с которым все больше торгуем и куда начинаем инвестировать? Неспокойный и непредсказуемый, хоть и богатый и перспективный сегодня, — каким он будет завтра?

В конце 2003 года, по крайней мере, рискованно прогнозировать, что случится с фонтанирующим во всех смыслах регионом Ближнего Востока в перспективе трех, а тем более — пяти лет. Футуристические предсказания полезны, по мнению автора, разве для дискуссии. Но поскольку дискуссии нет, а она нужна, — можно и пофантазировать. Что же касается того, почему для нас не будет лишней дискуссия о будущем Ближнего Востока, позволю себе предложить несколько «быстрых» аргументов:

— там находятся военнослужащие Украины (Ирак, Ливия), и их там может быть больше;

— там содержатся более 70% мировых запасов нефти и более 15% мировых запасов газа, существенно влияющих на мировые цены;

— дестабилизация ближневосточных «горячих точек» может перерасти в полномасштабные войны, включая применение оружия массового уничтожения (имеющееся у Израиля), и распространиться на соседние с Ираном, Турцией и Центральной Азией страны включительно.

Следовательно, возвращаясь к теме ожидаемой эволюции на БВ на протяжении пяти лет, прежде всего очертим существующие на сегодняшний день проблемы и поразмыслим над возможными путями их развития. Этих проблем, по нашему мнению, четыре:

1. Израильско-палестинское противостояние;

2. Ирак;

3. Афганистан;

4. Сирия.

Не исключено, что за пятилетку возникнет проблема Ливии и Аравийского полуострова (в частности, Саудовской Аравии). Об этом речь будет идти в конце.

Израильско-палестинское противостояние углубляется, и определенная надежда на его решение, вытекавшая из договоренностей Израиля и Палестинской Автономии в 90-х годах прошлого века, ныне, после провозглашения палестинцами в 2000-м «Интифады Аль-Акса» и «самоубийственной бомбовой стратегии», практически перечеркнута. Можно спорить, была ли палестинская террористическая активность адекватной реакцией на затягивание выполнения обязательств в Осло израильским правительством, на расширение поселений, на экономические притеснения и т.п., но мы договорились сосредоточиться на будущем.

А оно вкладывается сегодня в два понятия: Стена и «дорожная карта» (имеется в виду американский план Road map).

Проблема заключается в том, что Стену израильтяне строят на территории Западного Берега, а эта территория признается оккупированной всеми сторонами (в т.ч. и Израилем) и является потенциально территорией будущего палестинского государства. Стена отрезает часть земли. Таким образом, шансы на создание государства в границах до июня 1967 г. значительно ухудшаются, если не приближаются к нулю. Невзирая на недовольство арабских стран, большинства членов ООН и ее генерального секретаря, США не запретили строительство, и оно, похоже, успешно завершится полномерным бетонированным расчленением.

В этих условиях, по крайней мере, наивно было бы ожидать реализации «дорожной карты», с такой помпою провозглашенной в июне 2003 г. в Шарм Эль Шейхе (АРЕ) и Акаби (Иордания) при участии Дж.Буша и А.Шарона. В «дорожной карте» речь идет о существовании «двух соседних государств, Израиля и ПА, к 2005 г.». Палестинскому понятию государства отвечают Западный Берег и Газа. Обрезанный стеной Западный Берег для них неприемлем (обрезанный, кстати, так, что практически становится группой бантустанов). Это для них — как для немцев родина без Восточной Германии. Реалистично ли надеяться, что Израиль, ударными темпами возводящий Стену (срабатывает социалистическое соревнование среди «наших людей»?), согласится ее перенести к 2005 г.? Согласится ли он на провозглашение столицей этого государства Восточного Иерусалима, как желают палестинцы (это для них — как для немцев Берлин)? Шансов на позитивный ответ, похоже, нет. Впрочем, иногда утверждают, что в политике все возможно. Это не так. Продолжая немецкую тему, например, маловероятным, хотя и возможным тридцать лет назад считалось объединение Германии на основе ФРГ. Но не наоборот.

Заканчивая тему израильско-палестинского противостояния, подытожим перспективы. В начале октября с.г. Х.Мубарак, президент самого сильного арабского государства Египта, принимал канцлера ФРГ Г.Шредера и сказал следующее. Как, дескать, израильтяне думают быть дальше? Если они депортируют законно избранного народом главу ПА Я.Арафата из Палестины, то с кем они будут добиваться мирного урегулирования? Похоже, тут кроется системная ошибка. Почему, собственно говоря, рассчитывать, что израильтяне хотят достигнуть мирного урегулирования? Какие их действия на протяжении последних трех лет об этом свидетельствовали? И с чего бы им этого хотеть? Ведь в сегодняшней Палестинской Автономии реально нет настоящего правительства, открыто ведут хозяйство парамилитарные группировки, кланы, фракции, не способные и не стремящиеся к полноценному государству, поскольку оно положит конец их хозяйствованию. И события в ПА на протяжении последних месяцев, и состояние здоровья палестинского лидера не дают надежд на быструю консолидацию палестинского общества, обуздание террористических группок, полноценный государственнический процесс. Израиль, очевидно, и впредь будет этим пользоваться. И, пожалуй, спустя пять лет палестинское государство будет оставаться далеким миражом, вдохновляющим все более узкие и рассорившиеся группки идеологизированных борцов на все более кровавые, пусть и менее частые, акты террора, к которым регион и мир постепенно привыкает.

Иракская проблематика формально не связана с израильско-палестинским противостоянием, но она однозначно коннотируется в сознании широких масс арабского населения (280 миллионов!) с понятием «невыполненного обещания». Речь идет о никогда не озвученном на высшем уровне подтексте, который проговаривали со своими арабскими клиентами американцы и британцы накануне начала войны против Ирака: поддержите нас против С.Хусейна, а мы уговорим А.Шарона способствовать созданию палестинского государства. Германоведы, быть может, проведут параллель с так называемыми обещаниями Запада Михаилу Горбачеву распустить НАТО в обмен на присоединение ГДР к ФРГ. Как известно, подобного не случилось, но на Западе утверждают, что никаких обещаний не было.

Арабские страны вынужденно поддержали англо-британскую авантюру в Ираке. Одни предоставили авиабазы, другие позволили использовать канал, еще другие — свои электронные средства разведки или территориальные воды. Из близких к Ираку стран однозначно отказывались содействовать лишь Сирия и Иран (хотя они и не действовали вопреки). Арабские страны, собравшись в рамках Лиги арабских государств, осудили в тех или иных высказываниях намерения Вашингтона и Лондона, но дальше высказываний не пошли.

Могли ли? Теоретически — вполне. В арабской прессе живо обсуждались шансы на задействование договора о взаимопомощи в рамках ЛАГ в случае агрессии против арабской страны. Кроме того, возобновились призывы к нефтяному эмбарго, как в 1973 году. Инициаторам подобных разговоров лидеры Египта, Марокко и ОАЭ посоветовали «быть реалистами». Более того, хотя в резолюции саммита ЛАГ от 1 марта с.г. принято решение «не оказывать содействия ни одной военной операции против Ирака или любой арабской страны», его успешно обошли. Ну, например, предоставить американской авиации саудовскую базу на границе с Ираком — это оказывать содействие или нет? При желании можно сказать, что речь шла, скажем, о подготовке к операции, а не о самой операции. То же касается и Суэцкого канала, и роли Кувейта и Катара, тоже членов ЛАГ, и т.д. Кстати, уже в разгар войны чрезвычайное заседание совета министров иностранных дел ЛАГ приняло суровую резолюцию «Американско-британская агрессия против Ирака и ее последствия для безопасности и стабильности окружающих арабских стран и безопасности арабской нации». Агрессию осудили. Квалифицировали как нарушение Устава ООН. Призвали к немедленному выводу войск (в это время Саддам еще руководил Багдадом!). И дальше продолжали поддерживать, как и ранее. Почему?

Ответив на вопрос «почему?», мы бы, собственно, и ответили, «почему стала возможной американо-британская война против Ирака» (да простят меня не упомянутые австралийцы, но длинное название их страны делает и так длинное определение совершенно неудобоваримым!). Иначе говоря, почему то, что было практически невероятным тридцать лет назад, без проблем делается ныне? Ответ нам известен: изменился баланс сил в мире. Во-первых, исчезла «империя зла», она же «настоящий друг арабов», СССР и его «лагерь». Во-вторых — и это, пожалуй, главное — арабские страны не использовали получение нефтедолларов для системной модернизации обществ. И потому они остались практически на уровне 1973 г., а мир, и прежде всего США, ушли далеко вперед.

Однако, заметит читатель, это вещи очевидные, и потому, пожалуй, не стоит их снова повторять. Не могу согласиться. Ведь они повторены прежде всего как основание для прогноза: а что будет в Ираке и вокруг него спустя пять лет? Представляется, что и 2008-м американцы (и прочие) будут находиться в Ираке (12 октября американский сенатор Лугар говорил о семи—восьми годах), доминировать над соседними странами и иметь военные потери от этого, может, и не настолько значительные, как в 2003-м. Потому что за пять лет арабские страны не наверстают того, что потеряли за 30.

Если предположить, что прогноз этот правильный, то из него вытекает следующее.

Все страны, с которыми граничит Ирак (Иордания, Сирия, Турция, Иран, Саудовская Аравия, Кувейт), обязаны будут установить такой режим границы, который бы сделал невозможным приток антиамериканских боевиков, пропагандистов и оружия. Поскольку границы, например, Саудовской Аравии «прозрачны» не только с Ираком, но и с Йеменом, ОАЭ и т.д., этот режим должен был бы распространяться в определенной мере на весь регион. Такой же драконовский режим, видимо, будет устанавливаться и в отношении производства оружия и боеприпасов. На сегодняшнем этапе страны вокруг Ирака (ближнее зарубежье) и вокруг них (дальнее зарубежье) производят незначительное количество вооружений и техники, кроме АРЕ и Сирии. Им придется поставить все свои мощности под строгий контроль с вероятностью американских инспекций. Далее предполагается медленное, но планомерное введение цензуры в религиозной сфере — там, где не поможет самоцензура. Будет запрещено пропагандировать антиамериканские лозунги, потом антиамериканские ценности, потом взгляды, несовместимые с американскими. Верующие в городах будут слышать боголюбивые сентенции, а не воинствующие призывы. Аналогичная чистка произойдет в школах вообще и медресе в частности. Не следует исключать, что правительство нового Ирака постоянно будет вносить инициативы по усилению светского начала, в отношении демократических реформ, экономической либерализации в масштабах арабских, а со временем и мусульманских стран. Параллельно в экономическом секторе, при доминировании США и Британии, появятся компании Франции, ФРГ, Италии, Испании, Японии, РФ, и первые будут соревноваться с последней, которой осторожно будут подыгрывать США. Будет действовать правило «победитель получает все», при том, что, естественно, победитель сознательно будет давать часть выигрыша подставной лошадке (РФ), дабы поощрить остальных попытаться сыграть еще раз.

Не исключаю, у этого сценария могут найтись оппоненты. Которые скажут: если быстро передать власть иракцам, то выиграют все — иракцы, американцы, европейцы. Предлагаю их вниманию, в качестве возражения, цитату из статьи известного американского либерального журналиста и знатока Ближнего Востока Томаса Фридмана «Трудные вопросы об Ираке, требующие ответа» («Нью-Йорк таймс», 13.10.03). Он пишет: «Действительно ли передача власти временному иракскому правительству положит конец нападениям на военных США, на иракскую полицию, на ООН и руководство временного правительства? Сомневаюсь. Эти нападающие не стремятся, чтобы иракцы руководили сами, они стремятся сами руководить. Большинство из них — законченные баасисты, желающие восстановить старые порядки, и они будут убивать всех на своем пути.

Не оставят ли его снова представители ООН, сейчас в основном покинувшие Ирак, если на их представителей будут нападать, — а это произойдет даже после предоставления суверенитета Ираку? Действительно ли европейцы направят свои войска и миллиарды долларов в Ирак, если США отдадут ключи от страны временному правительству? В этом случае захотят ли граждане США помочь в случае необходимости?»

Для непредвзятого читателя очевидно, что ответы на все вопросы — отрицательные. И потому положительным будет ответ, останутся ли американцы спустя пять лет в Ираке и действительно ли они столь жестко будут влиять на окружение, дабы минимизировать свои потери. Рассчитывающие на другой сценарий в случае поражения Дж.Буша на президентских выборах осенью 2004 г. пусть вспомнят Югославию и демократичного президента Б.Клинтона. Как говорят в таких случаях — «те же яйца, только в профиль».

Не исчезнет с международного горизонта и проблема Афганистана. В отличие от Ирака, это страна не арабская, поэтому «арабская солидарность» (точнее, риторика) с ней не связана. Во-вторых, у нее, опять-таки в отличие от Ирака, имеющего одного внешнего громогласного покровителя в лице Лиги арабских государств, — есть даже два с половиной, называемых заклятыми друзьями: Иран, Пакистан и половинка — Российская Федерация. Половинка желает стать целым: министр обороны РФ С.Иванов призвал США в начале октября убрать их военные базы из Центральной Азии, когда закончится горячая фаза действий в Афганистане.

Афганская проблема, к тому же, не обременена энергетическими интересами, хотя его территория предоставляет возможности кратчайшей транспортировки энергоносителей из Центральной Азии к морю, обходя Иран, чего жаждут США и Пакистан. Но стратегическая весомость Афганистана значительно меньше иракской. И потому там будет меньше войск (собственно говоря, американцы постепенно уходят в пользу немцев), меньше денег, меньше публикаций.

Будут ли там продолжаться вооруженное сопротивление и теракты? По-видимому, да. Прежде всего потому, что, как справедливо подчеркивается в статье Н.Ксендзик «Афганистан: магия победы» («Політика і час», № 9, 2003), «международным форумам по афганскому урегулированию присуще общее методологическое заблуждение... подход с идеей унитарного национально-государственного образования, в то время как сама политическая природа афганского общества диктует первичность конфедеративных основ». Поэтому на сегодняшний день правительство Х.Карзая, собственно, контролирует лишь Кабул и окраины. В провинциях властвуют полевые командиры, нередко те же, что и при талибах. Специалисты НАТО, все более принимающего на себя ответственность за Афганистан, осознают проблему, и потому в середине октября было принято решение впервые ввести контингент НАТО за пределы Кабула в Кундуз. Этот шаг рискнули сделать только после года пребывания у власти правительства Х.Карзая. А ведь в Афганистане более 20 провинций! И понятно, что без боя провинциальные царьки-командиры свои права и прибыли не отдадут.

Что же касается попыток строительства нового афганского государства «снизу», из провинций, то путь этот требует значительных средств, значительного времени и определенной поддержки соседних государств, в которых живут родственные этносы. В частности, пуштуны живут в Пакистане, но там их тоже не очень может контролировать центральное правительство. То есть этот реалистичный путь не обещает быстрых дивидендов и не приведет к прекращению терактов через 5 или даже 10 лет.

А как будет влиять Афганистан на Центральную Азию, на Кавказ, на Россию? Украинских политиков это традиционно интересует (феномен «фантомных болей» в отношении территории бывшего СССР), а ведь бизнесменов должно было бы интересовать, ибо оттуда идут энергоносители, туда осуществляются инвестиции.

Похоже, альтернативы усилению присутствия европейских и американских структур в сфере безопасности и бизнеса в Центральной Азии нет. Как выразился недавно на конференции в Швейцарии высокий казахский чиновник, «если мне нужен автомобиль, компьютер или технология нефтедобычи, я не буду покупать их в Москве, поскольку сама Москва их покупает в Вашингтоне». Контроль над природными ресурсами центральноазиатских государств постепенно переходит в евроатлантические руки. Понятно, что выводить военные базы из нестабильного региона, куда вложены миллиардные инвестиции, было бы крайне неразумно. В конце концов и сами центральноазиатские страны тоже заинтересованы в собственном присутствии в Афганистане, а не через «дядю»! И у таджиков, и узбеков, и (в меньшей мере) у туркменов имеется немало сородичей на юг от Пянджа. А родством в Азии не пренебрегают. Все это свидетельствует в пользу того, что Афганистан — это тоже надолго.

Кстати, есть основания полагать, что такие базы появятся и на Кавказе. Они просто не смогут там не появиться, если действительно будет строиться нефте- (и газо-) провод Каспий—Тбилиси—Джейхан на миллионы баррелей нефти в день. Ведь его тоже нужно будет охранять. В этих условиях России будут способствовать в получении доходов, в доступе к энергоносителям в определенной мере, но и не слишком («не чересчур», как у А.Островского).

Из обещанных в начале проблем осталась Сирия. Чтобы попытаться смоделировать сирийское развитие на пятилетку, целесообразно заглянуть в ее давнее и недавнее прошлое. Давнее прошлое напоминает, что общеарабский халифат начинался с Дамаска. Уже потом были Багдад, Каир, Кордоба, а Дамаск остался первым. Сирийцы очень гордятся этим «первородством» и проецируют его и на день сегодняшний. Из недавней же истории значимым фактом был процесс обретения независимости Сирией в ее ранней стадии. В соответствии с соглашениями о расчленении Оттоманской империи после Первой мировой войны часть ее бывших колоний, а ныне арабских стран, переходила под мандат Великобритании, часть — Франции (в т.ч. Сирия). Население этих стран и, в меньшей мере, правящая верхушка не были довольны тем, что им вместо одного, пусть и отсталого вождя, навязывают вождя-модерниста. Сирия единственная из подмандатных стран не согласилась с подобным развитием, провозгласила независимость в 1919 г., и только 25 июля 1920 года французы взяли штурмом Дамаск. Историки арабского мира рассматривают сирийское восстание как «базис современного арабского национализма», позднее развитого на практике египетским президентом Гамалем Абдель Насером. Начиная войну против Ирака, коалиция имела дело с этнически и религиозно разругавшейся, истощенной предыдущими конфликтами, исторически искусственной территорией. Сирийцы, несмотря на противоречия между суннитами, алавитами и друзами, значительно более гомогенные. Сирийские вооруженные силы практически тождественны иракским. У Сирии нет истории конфликтов с арабскими соседями, как это было в Ираке. Все это те элементы, которые, в придачу к иракскому опыту, должны были бы удержать коалиционеров от нападения на Сирию.

Но там могут рассуждать и иначе. Мы, мол, демонстративно оккупировали Ирак, чтобы ввести новый «кодекс поведения» в регионе. Ливия прислушалась и послушалась. А Сирия не желает. Ну что ж, пусть пеняет на себя. Конечно, этого не случится, если Сирия мягко пойдет на уступки Вашингтону. Восстановит суверенитет Ливана. Вступит в переговоры с Израилем без предварительных условий. Перекроет границу с Ираком. Разрешит полномасштабное сотрудничество в органах безопасности и разведки. Денационализирует энергоресурсы. Снимет цензуру, изменит законодательство и практику управления страной. Но ведь это будет не та Сирия, что ныне. Как в известном анекдоте о вступлении к КПСС: для чего мне нужна такая жизнь, в которой ничего «нехорошого» нельзя? Жизнь, в которой нельзя править в стране по собственному разумению, без общественности и независимо от экономических процессов, нынешним сирийским руководителям не нужна. Поэтому надежд на их эволюцию немного.

И все-таки шансы на то, что Сирия спустя пять лет не будет, как Ирак, оккупированной территорией, остаются. Свою роль могут сыграть, как это ни странно, вчерашние ненавистные колонизаторы. Франция, Италия, Германия, Австрия — на сегодняшний день главные покупатели сирийской нефти и главные противники усиления американского влияния в регионе — могут сыграть роль того «меньшего зла», на которое согласится сирийский президент, чтобы не попасть под американскую оккупацию. Конечно, и в этом случае придется вывести войска из Ливана, закрыть штаб-квартиры палестинских группировок в Дамаске и перекрыть восточную границу для сомнительных беженцев. Но таким образом удастся сохранить честь флага. А это немало. Для страны с такими традициями, как Сирия, это, быть может, главное. И потому автору видится, что шансы на мирную, пусть и непоследовательную, эволюцию Сирии — остаются.

В начале статьи я обещал хотя бы кратко коснуться возможной участи Ливии и Саудовской Аравии. Пришло время выполнить обещание.

Ливия, как следует из событий вокруг рейса PanAm-103, поняла, что нужно быстро делать проамериканский вираж. Она сопроводила его массивной антиарабской дипломатической кампанией: во-первых, ливийская делегация не явилась на регулярное заседание совета МИД Лиги арабских государств, во-вторых, ливийский лидер снова пообещал выйти из ЛАГ, в-третьих, ливийские дипломаты в западных столицах начали активно ругать арабские страны за «отсутствие единства», что и является «причиной всех арабских неурядиц». В тот же период сменяется премьер-министр, расконсервируются переговоры с западными энергокомпаниями, звучат обещания приватизации.

Тем не менее ни для кого в Европе и Америке не секрет, что эти меры — чисто внешние. Власть по-прежнему остается в руках диктатора, и при смене обстоятельств немедленно сменятся лозунги. Речь даже не идет об эволюции политической системы единоличного (или кланового) принятия решений в пользу автократии — а это не устраивает Запад. Тем более что руководитель Ливии растит себе преемника в лице своего сына. Что из этого получается, известно на примере Сирии. Поэтому судьба Ливии далеко не безоблачна, и шансы на то, что произойдут резкие изменения властной группы, довольно высоки.

Немного мягче представляется ситуация в Саудовской Аравии. За почти 80 лет тесного сотрудничества со США в стране появилась элита, знакомая с американскими ценностями, частично разделяющая их и готовая на компромиссы. Что это так, доказывает т.н. саудовская инициатива о мире с Израилем, внесенная весной 2002 г. В этом смысле, кстати, даже если бы ливийцы хотели эволюционировать в евроатлантическом направлении, у них недостаточно элиты, которой можно было бы вверить подобную эволюцию. Понятно, что не вся элита Саудовской Аравии является прозападной: противников немало. Но они обескуражены быстрым развитием событий во время и после 11 сентября 2001 года (более половины всех террористов в тот день оказались саудийцами!). Они растеряны вследствие падения Багдада и вспышки терактов в собственной стране. Эволюция в Рияде — не искусственная, она реально отражает процесс переосмысления ситуации в стране, в регионе, в мире. И это дает надежду на ее продолжение, а также на сравнительно спокойное царствование династии Саудов и в ближайшем будущем (пусть и не столь полновластное, как ныне).

Таким образом, Ближний Восток, как представляется, не превратится в обустроенное и мирное место спустя пять—семь лет. Сей печальный вывод мы делаем, исходя из фактов, которые, в свою очередь, являются результатами процессов запоздалого осознания местными обществами требований глобализированного мира. Могут заметить, что этого же результата можно было достигнуть более сдержанными, «франко-немецкими» методами. Спорное мнение. Во-первых, во франко-немецких методах разочаровались после их неудачного опыта в Сребренице и Сараево. Во-вторых, ни ресурсы, ни ближневосточный опыт евротандема и близко нельзя сравнить с англо-американскими. А в-третьих, история не имеет сослагательного наклонения. В украинском изложении сия истина звучит проще: «маємо те, що маємо».

Означает ли это, что автор, похоже, не сочувствует случившемуся в Ираке, продолжающемуся вокруг Палестины и Афганистана и грозящему другим частям Ближнего Востока? Нет, автор на то и автор, чтобы излагать свою версию событий, сочувствует общественность, а действуют (или нет) законодатели и правительства. Автор разве что хотел бы позаботиться об одном: вспомнить в заключение, как это все может отразиться на интересах Украины.

Очевидно, что украинские политики и высокие чиновники ничего существенного не смогут сделать в сфере израильско-палестинского противостояния. Кроме того, что Украина и так уже делает. И немало! Палестинские студенты — одна из крупнейших общин в украинских вузах. Стоит лишь присматривать, чтобы внутренние партийные споры и «групповщины» они оставляли дома и не создавали мини-Фатахи и мини-Хамасы в Киеве и Полтаве.

Израильтяне у нас учатся редко, зато часто ездят в гости. И это здорово. Пусть инвестируют.

Иракское направление украинских действий пока что развивается без особых проблем. Бойцы на месте освоились. Как раз время поразмыслить над укреплением контингента. По крайней мере, на треть. Это будет иное качество и для нас, и для иракцев. Но не нужно откладывать дело на потом. Дорога ложка к обеду. Сейчас в Ираке как раз подают горячее.

Афганистан от Украины далеко, и это хорошо. Этой стране нечем платить за инфраструктурные и строительные проекты, которые может предоставить украинская экономика. А к благотворительным акциям мы пока не готовы. Самый оптимальный вариант — срочно наращивать украинское присутствие в Туркменистане, Узбекистане, пока у них есть средства и стабильность.

Если появятся излишки наших технологий, инвестиций и рабочей силы в этих двух странах, они объективно выплеснутся туда, где неплохие условия, — быть может, в Пакистан, Иран или все тот же Афганистан.

А вот перспективы сотрудничества с Сирией не радужные. Его должно поставить под строгий контроль. Сегодня мы нужны в Ираке — и о «кольчугах» вроде забыли. Завтра могут вспомнить. В связи с Сирией в частности. Конечно, то, что нам сегодня предлагает в качестве проектов Сирия и что попахивает товарами двойного назначения, завтра возьмут себе Италия или Британия, и никто их не обвинит в двурушничестве. Кстати, как заметил депутат С.Гавриш в связи с событиями вокруг Тузлы, это еще один резон как можно скорее вступать в Европейский Союз. Они своих бить не дают. И наш пограничный остров подгребать не станут.

В некоторой степени предостережения в отношении Сирии справедливы и для ливийского направления. Хотел бы ошибиться, но не похож руководитель ливийской революции на человека, который серьезно будет вести бизнес со страной, по объему ВВП находящейся в седьмом десятке держав мира, по индексу человеческого развития — в восьмом, а по ВВП на душу населения вообще не в первой сотне и чье политическое влияние довольно ограничено даже в Европе. Я сомневаюсь в этом так же, как Томас Фридман сомневается, что европейцы вложат в Ирак 20 млрд. вместо американцев, если те оттуда уйдут.

И, наконец, возвращаясь к Аравийскому полуострову, выскажу мнение, что Украина уже опоздала в большинство тамошних стран. В нефтяной Саудовской Аравии толпится Евроатлантика, Япония, КНР и проталкивается Россия. В Йемене осели американцы. И это надолго. В частности потому, что они ушли из Саудии. Хорошо освоены и Эмираты. Нужно думать об Омане. И о Кувейте, как это ни странно на первый взгляд. Там очень памятливые люди. А Украина сделала немало политических актов в пользу Кувейта.

Ближний Восток по-прежнему будет занимать стратегическое место на политической карте мира. Осмелюсь заметить, что более стратегическое трудно себе представить. Из-за конфликтогенности, из-за энергоносителей и из-за «центральности» в Евразии (по З.Бжезинскому) — то есть ввиду безопасности, экономики и политики. Так почему бы не следить внимательно за развитием событий здесь, и почему бы не усилить, насколько это возможно, участие Украины в решении всех трех вопросов? Конечно, как подчеркнут в многовекторном украинском МИДе, не в ущерб евроинтеграции (прежде всего, Германия), проблеме Приднестровья и отношениям с соседями в целом. И все-таки — почему бы и нет?