БИТВА ЗА ФЕРМЕРСКИЕ ДЕНЬГИ СОСТОЯЛАСЬ

Неделя прошла после очередного саммита Европейского Союза, а Европа все еще находится под впечатлением. По обе стороны Ла-Манша обсуждают случившуюся размолвку между французским президентом Жаком Шираком и британским премьером Тони Блэром. И небрежно брошенные фразы повлекли за собой конкретные действия. Франко-британский саммит, назначенный на декабрь, не отменен, но перенесен, и пока неизвестно на когда. Как ни странно, ничтожная перепалка лидеров удостоилась публичного рассмотрения. Британские консерваторы, например, во время дебатов в Палате общин, настойчиво требовали от Тони Блэра, чтобы он подробно пересказал свой разговор с Шираком. Блэр, впрочем, искру не раздувал, отшутился, ссылаясь на дипломатию. Зато газетчики всю неделю давали волю резвому перу — что да как. Дипломаты в свою очередь пытались разогнать дым неразгоревшегося огня. И чуть не забыли, что поссорились-то Ширак с Блэром из-за общих европейских денег, а конкретно — из-за фермерских субсидий.

Повестка Брюссельского саммита была известна давно — финансирование процессов расширения ЕС. Нет, европейские лидеры не ломали головы над тем, где взять деньги. Средства в кассе ЕС имеются, во многом благодаря аккуратным взносам богатых стран, таких как Британия, Нидерланды, Швеция, Германия. Причина общего беспокойства была иной — всем хотелось быть уверенными, что деньги на трансформацию центральной Европы будут потрачены рационально и с умом. Ибо суммы запланированы немаленькие, аккурат соответствующие глобальному событию — расширению европейского цивилизованного братства. Посовещавшись, порой довольно бурно, лидеры все же одобрили многомиллиардный финансовый план. В частности, в первые три года после вступления в ЕС 10 новых стран получат 23 млрд. евро на развитие инфраструктуры в регионах.

Однако самым непростым, а затем и скандальным, оказался разговор о финансировании сельского хозяйства ЕС, о так называемой общей сельскохозяйственной политике. Проще говоря, главные баталии развернулись вокруг субсидий европейским фермерам.

Известно, что на поддержание сельского хозяйства из общего бюджета Евросоюза в
92 млрд. евро уходит почти половина. Производя сельхозпродукцию на такой мощной финансовой платформе, европейцы ограждают себя от конкурентов из развивающихся стран и могут продавать зерно на треть, а сахар на четверть дешевле номинальной стоимости.

В расширенной Европе армия фермеров существенно увеличится, только в одной Польше в агросекторе заняты 25% населения. Для реформирования и переоснащения сельскохозяйственного сектора новым странам потребуются немалые затраты. Но предложить всем фермерам, и «новым», и «старым», субсидии на нынешнем уровне Евросоюз, естественно, не в силах. Разделить же на всех поровну — значит вызвать гнев у «старых» фермеров и нарушить хрупкий баланс в соцопросах по поводу расширения ЕС.

Некоторые эксперты считают, что допустить «новых» фермеров к субсидиям с первого дня, означает повторить прежнюю ошибку — то есть показать им самый легкий способ выживания, без которого уже не могут существовать фермеры старой Европы.

Почему уже много лет подряд Франция занимает самую жесткую позицию в вопросе сохранения субсидий? Да потому, что ее фермеры «съедают» наибольшую часть всех сельскохозяйственных грантов из общей европейской кассы. Например, в 2000 году французские фермеры получили более 5,8 млрд. евро в виде прямых субсидий, в то время как немецкие фермеры получили 3,6 млрд. евро, несмотря на то, что именно Германия является крупнейшим плательщиком в фонд общей сельскохозяйственной политики.

Французское правое правительство — главный противник реформы в вопросе фермерских субсидий, которую разрабатывает Франц Фишлер, комиссар Европейской комиссии. Согласно плану Фишлера, прямая помощь, то есть платежы в непосредственное производство продукции, должны быть существенно урезаны в пользу развития инфраструктуры сельской местности.

Еще задолго до «финансового» саммита в Брюсселе было понятно, что горячих дебатов на нем не избежать, и именно по вопросу фермерских субсидий. Проблема эта давно рождает разногласия в кругу стран-членов ЕС. Именно она поддерживала многолетнее напряжение между Германией и Францией, особенно с тех пор, как в 1999 году, во время председательства Германии в ЕС, французскому президенту Жаку Шираку удалось предотвратить попытку осуществления реформы в сельском хозяйстве ЕС. После этого Ширак категорически отказывался рассматривать любые изменения в существующей системе финансирования, срок которой истекает в 2006 году.

Тем не менее германскому канцлеру Герхарду Шредеру удалось сделать «невозможное» — в течение трех недель до «финансового» саммита три раза встретиться с французским президентом Жаком Шираком и определенным образом повлиять на взгляды последнего относительно сельскохозяйственной реформы. Ширак согласился, в принципе, отказаться от привилегированной позиции французских фермеров, но лишь после 2006 года.

Германо-французский компромисс был положен в основу решения, которое и было принято на саммите. Итак, прямые субсидии аграриям новых стран-членов ЕС составят в первые три года 25 % от суммы, получаемой фермерами ЕС в 2004 году. В 2007-м они поднимутся до 40%, а затем будут расти по 10% в год и лишь в 2013 году достигнут 100-процентного уровня. Главными противниками данной схемы были Британия и Испания, которые постоянно выступают за необходимость либерализации экономической политики в Евросоюзе. Да и большинство стран ЕС, в том числе и Германия, были готовы голосовать за немедленное сокращение прямых субсидий в агросектор, а освобожденные средства направить на развитие европейской инфраструктуры и развитие регионов. Однако наткнулись на непоколебимую позицию французского президента, и вынуждены были принять то решение, которое приняли.

В заключение саммита Романо Проди поблагодарил Ширака и Шредера за то, что «помогли достичь успешного результата». При этом все остальные европейские премьеры сделали соответствующее случаю «приятное лицо», прекрасно понимая, что лишь продлили французским фермерам беспроблемное существование за счет денег, которые поступают в бюджет ЕС от всех налогоплательщиков Евросоюза.

Единственным человеком, который покинул саммит, не скрывая разочарования, был премьер-министр Великобритании Тони Блэр. Когда Шредер с Шираком достигли базового компромисса по субсидиям и даже не сообщили ему об этом, он почувствовал себя выставленным на европейскую обочину. Несомненно, Германия и Франция решили возобновить гармонию правящего дуэта, который с начала 50-х доминировал в вопросах европейской интеграции и дал трещину после объединения Германии. Блэр потребовал личной встречи с Шираком. В ходе 40-минутного разговора отношения между французом и британцем были испорчены вконец. Говорят, Ширак после возмущался тоном разговора, Блэр — сущностью.

Тони Блэр, привыкший считать себя одним из самых, если не самым решающим голосом в Европейском содружестве, духом, надо сказать, не упал и в разговоре с журналистами сказал, «что совместная сельскохозяйственная политика ЕС наносит ущерб развивающемуся миру», и что Европа должна открыться глобальным рынкам. Он также напомнил коллегам по ЕС, что «мир сегодня двигается в одном направлении» и либерализации Европе не избежать, как бы она не старалась соблюсти свои сиюминутные интересы.

А в целом, саммит достиг того результата, которого от него ожидали. Худо-бедно уладили вопрос субсидий, согласовали финансовые схемы расширения ЕС, и расстались «главные» европейцы до встречи в декабре, когда заключительное решение о «большом» Евросоюзе будет принято окончательно, бесповоротно и наверняка в праздничной обстановке.

Тем временем, 28-го, в понедельник лидеров 13 стран—кандидатов в ЕС собрали на отдельный саммит в Копенгагене. И Андерс Фог Рассмуссен, премьер-министр Дании, председательствующей свои полгода в ЕС, рассказал им, как решили финансировать расширение будущего общего дома «старшие братья». Совсем неудивительно, что схема субсидирования фермеров показалась «младшим братьям» не очень справедливой. Центральновосточным европейцам не очень хочется уже сегодня признать, что в общей европейской картине им отведен задний план, во всяком случае, поначалу. Впрочем, особого выбора-то нет. Разве что от вступления отказаться. Но такие мысли, похоже, даже не рождаются.