Поддержать
Нестандартная фигура 45-го президента США, его экстравагантная манера поведения и в быту, и в политике, более приставшая бы поп-звезде, нежели государственному мужу, уже сыграли злую шутку со многими политиками, политологами, экспертами и обозревателями. Поэтому авторы статьи поставили перед собой задачу не попасть в эту ловушку - недооценивать Дональда Трампа.
Анализируя результаты выборов, на которых сенсационно победил Дональд Трамп (был избран, набрав почти на три миллиона голосов меньше, чем его соперница), авторы этой статьи отмечали ("Выборы президента США: как случилось невероятное и чего ожидать Украине?", ZN.UA №42, 12 ноября 2016 г.), что сложность предугадать Дональда Трампа состоит не в том, что он какой-то "не такой" или "неправильный", а в том, что в конце прошлого года было совершенно непонятно, какой он вообще, какие исповедует принципы, как организует свою администрацию, распределит полномочия между основными игроками и т.п. Первые сто дней президента Трампа не прояснили ситуации полностью, но дали достаточно материала, чтобы предвидеть некоторые политические контуры и конфигурации внешней и внутренней политики США.
Начало традиции подводить итоги первых ста дней первого президентского срока как способа оценить успешность начального этапа правления связывают с американским президентом Франклином Делано Рузвельтом. Ф.Рузвельт пришел к власти с обещанием остановить Великую депрессию: вернуть американцам их рабочие места, защитить их сбережения и поднять благосостояние, помочь больным и старым людям, поставить на ноги индустрию и сельское хозяйство.
Когда сам ФДР (только он да президент Джон Кеннеди заслужили своеобразную народную награду - право называться и быть узнаваемыми по своим инициалам) в радиообращении 24 июня 1933 г. впервые ввел понятие "сто дней", он говорил о сессии Конгресса США, длившейся с 9 марта по 17 июня 1933 г. В течение это времени по инициативе нового президента американский парламент принял 15 законов, которые легли в основу программы "Нового курса" (New Deal, что дословно переводится, как "новый договор"). Некоторые из этих решений, а именно: отменить обеспечение доллара золотом, и по сию пору являются принципиальными для американской финансовой системы. Некоторые были упразднены как неконституционные уже в следующем году. Но Ф.Рузвельт предложил "Новый курс 2", и США получили систему социального страхования и ряд других решений, что по сей день является основой социальной политики этого государства.
Рецепт, или направления реализации предвыборного лозунга Дональда Трампа "вернем Америке величие" (make America great again), не столь уж существенно отличается от риторики Франклина Рузвельта. Дональд Трамп также говорит о новых рабочих местах, о перезагрузке американской промышленности, о медицинском обеспечении. При этом существенно отличаются состояние страны, в котором Дональд Трамп получил в свои руки США от предшественника, и личность самого президента.
Однако по результатам первых ста дней Дональду Трампу трудно не только соперничать с ФДР, но и просто убедить наблюдателей, что он когда-нибудь сможет выполнить часть своих предвыборных обещаний. Позиция относительно Китая изменена на противоположную; позиция относительно России серьезно откорректирована под давлением политических оппонентов; Мексика не будет платить за стену на американской границе; нового и лучшего законопроекта о медицинском страховании не будет (как минимум в ближайшее время); президентские указы о сдерживании миграции эффективно заблокированы судебной властью.
Нестандартное поведение Дональда Трампа во время предвыборной кампании (да и после инаугурации многие обозреватели сходятся во мнении, что американский президент в своей риторике не вышел из режима выборов, а ведение политики, в частности международной, в форме твит-сообщений вообще вещь невиданная и недопустимая) не должно вводить в заблуждение: у него тщательно продуманная коммуникационная стратегия. Экзальтированность, грубость, простота и прямолинейность президента Трампа - это своеобразная политтехнология, рассчитанная не на утонченных критиков, а на "ядерный электорат" - белых мужчин среднего и низшего благосостояния с невысоким уровнем образования.
О них Дональд Трамп не будет забывать, на них рассчитаны победные реляции об уменьшении безработицы и создании новых рабочих мест, о росте уровня уверенности бизнеса, указы о запрете миграции выходцев из семи мусульманских стран и т.п. Тщательный анализ первых шагов Дональда Трампа во внешней и внутренней политике свидетельствует, что он, по большому счету, ничего не выдумывает и делает (включительно с ошибками) то, что в той или иной степени делали и его предшественники. Существенно отличается лишь форма коммуникации.
Это имеет и свою цену. Кривая рейтинга общественной поддержки президента Дональда Трампа после инаугурации поползла вниз и через три месяца колеблется вокруг отметки 40%. Опять же не наименьший в истории американских президентов показатель, но ситуация для его девяти ближайших предшественников выглядела значительно лучше: Дуайт Эйзенхауэр - 73% (рост на 5%), Джон Кеннеди - 83 (рост на 11), Ричард Никсон - 62 (рост на 3), Джимми Картер - 63 (снижение на 3), Рональд Рейган - 68 (рост на 17), Джордж Буш-старший - 56 (рост на 5), Уильям Клинтон - 55 (снижение на 3), Джордж Буш-младший - 62 (рост на 5), Барак Обама - 65% (снижение на 3%).
Дональд Трамп понимает, что для переизбрания на второй срок этого может быть мало, а тем временем в день инаугурации пообещал, что в следующий раз победит старым добрым способом (имеется в виду победа не только по количеству выборщиков, но и в общем электоральном зачете). Очевидно, помочь "вернуть Америке величие" и переизбраться Дональду Трампу должна его команда.
Однако сейчас непонятно, как именно убедить рядового американца в том, что его интересы будут отстаивать члены кабинета Дональда Трампа, общее личное состояние которых превышает 12 млрд долл. США. Непонятно также, как бороться за сердца бывших приверженцев Хиллари Клинтон в ситуации, когда правительственная команда Дональда Трампа на 73% состоит из белых мужчин и по расовому составу самая однообразная со времен правления Рональда Рейгана. В ее состав вошли лишь четыре женщины и двое "небелых" мужчин. Для сравнения: в правительстве Барака Обамы работали семь женщин и столько же "небелых" мужчин.
Дональд и его команда
Кажется, Дональд Трамп не был готов к тому, чтобы на собственном примере убедиться в эффективности конституционного устройства США в части недопущения узурпации власти. Прокуроры отказывались защищать в судах решения президента, суды останавливали решение президентских указов, республиканское большинство в Конгрессе не всегда голосовало за приоритетные для президента законы, а руководители спецслужб во время парламентских слушаний уверенно свидетельствовали против президента США.
Основным политическим игроком первых ста дней 45-го президента США Дональда Трампа стала Конституция США и заложенная в ней система балансов и противовесов.
Наиболее гибким и мощным инструментом уравновешивания президентских полномочий является Конгресс США. Именно сенаторы существенно повлияли на качество кабинета Трампа, оставив последнему возможность устроить своих неоднозначных соратников на влиятельные, но менее важные должности советников, не требующие утверждения в Конгрессе. При этом самым сложным вопросом (самым острым аргументом?), которым, выражаясь американским парламентским жаргоном, конгрессмены "поджаривали" кандидатов, были их связи с Россией.
Процесс согласования членов кабинета Д.Трампа в Конгрессе не обошелся без казусов. В частности, кандидат на должность министра труда самоустранился, поняв жесткое непринятие со стороны демократов и неготовность почти двенадцати республиканцев отдать за него свои голоса. Чашу весов в пользу министерского портфеля Бетси Девос (с состоянием в 5,1 млрд долл. и 88-м местом в списке "Форбс" она является самым богатым членом кабинета) склонил вице-президент, поскольку, будучи главой Сената, он вмешивается в голосование только если голоса Верхней палаты разделяются поровну.
Вместе с тем рекордсменами по легкости прохождения через горнило утверждения в Конгрессе стали министр по делам ветеранов Дэвид Шулкин, за которого сенаторы проголосовали единодушно, а также министр обороны Джеймс Меттис, получивший не только 98 голосов в свою поддержку, но и специальное исключение из закона, запрещающего военнослужащим занимать должность министра обороны в течение семи лет после окончания службы.
На условной линии в сто дней президентства в правительстве Трампа до сих пор не хватает двух министров. На сегодняшний день Белый дом не смог внести на согласование Конгресса 475 из необходимых 554 кандидатов на руководящие должности в министерства и ведомства.
Так, в Государственном департаменте вакантными остаются 108 позиций, включая десятки должностей послов - политических назначенцев, которых уволили сразу после инаугурации президента Трампа. Не заполнены до сих пор вакансии четырех заместителей госсекретаря, демонстративно положивших на стол заявление об отставке, едва лишь назначенный, но даже не принявший присягу госсекретарь Тиллерсон переступил порог "туманной низинки" (Foggy Bottom - метонимическое название Государственного департамента США - от названия местности, где расположено основное здание учреждения). Этот случай, по словам руководителя аппарата Госдепа, стал "самой большой одномоментной потерей ведомством институционной памяти".
Даже в Пентагоне до сих пор не хватает 43 руководителей разного уровня. В общем, несмотря на республиканское большинство в обеих палатах Конгресса и новые правила, по которым не требуется 60 голосов сенаторов для утверждения, скорость согласования в Конгрессе членов кабинета (их всего 15) ниже, чем при предыдущих шести администрациях.
В общих чертах ключевые фигуры кабинета мы охарактеризовали в статье "Новый кабинет Трампа: командная стратегия или какофония влияний?" (ZN.UA №45, 25 ноября 2016 г.), но, в отличие от госсекретаря, министра обороны, руководителей ФБР и ЦРУ, полномочия которых четко определены, а действия являются публичными и контролируются Конгрессом, влияние советников на формирование политики главы государства представляет наибольший интерес.
Во времена холодной войны, когда секретность была неотъемлемым атрибутом жизни, американская разведка пыталась определить орбиты влияний в советском партийном и военном аппаратах с помощью анализа расположения кабинетов ключевых функционеров и их команд. Белый дом, рассмотренный в разрезе "кабинетологии", дает вполне четкое понимание иерархии тех, из кого состоит ближайшее окружение Дональда Трампа.
Самые большие кабинеты Западного крыла традиционно и без каких-либо сенсаций занимают вице-президент и руководитель администрации Белого дома. Но ближе всего к Овальному офису расположены "обители" директора по стратегическим коммуникациям Хоуп Хикс и президентского зятя и, по совместительству, старшего советника Белого дома Джареда Кушнера. Немного дальше от последнего обустроился старший советник Стивен Беннон. Рядом с залом для заседаний членов кабинета найдем рабочую комнату пресс-секретаря Белого дома Шона Спайсера. Этажом выше - офисы советника президента Келлиан Конуэй, советника и дочери президента - Иванки Трамп, главного стратега Стивена Миллера, директора национального экономического совета Гари Кона, а также заместителя советника по вопросам национальной безопасности Дины Пауэлл.
Американский политический философ Пол Готфрид в своей статье "Упадок и подъем альтернативно-правых" в 2008 г. ввел в употребление соответствующий термин. Будучи не институциолизированными, приверженцы этого течения в различной степени тяготеют к белому национализму, расизму, антисемитизму, исламофобии, антифеминизму и гомофобии, ультраправому популизму и даже неонацизму. Они активно выступают против как нелегальной, так и легальной иммиграции, а также часто являются приверженцами разных теорий заговоров. Собственно, провожатым Трампа по альтернативно-правым закоулкам политики выступал Стив Бэннон, бывший инвестиционный банкир и один из основателей ультраправой информационной сети "Брейтбарт Ньюз Нетуорк". Ему приписывают признание в благосклонности к идеям ленинизма, поскольку вождь мирового пролетариата "хотел уничтожить государство" как таковое, а Бэннон хочет "разрушить весь нынешний истеблишмент".
Его мировоззрение наглядно отражено в трилогии документальных фильмов, продюсером которых он был. История циклическая: после конфликта или войны происходит очищение и возвращение к ценностям прошлого, что способствует подъему, далее - упадок и новый конфликт, поскольку вновь теряются моральные ориентиры. США как сила добра, исповедовавшая христианские ценности и добродетели, неоднократно побеждала "зверя" - был ли он в личине фашизма или коммунизма. Поэтому едва ли не единственный среди ближайшего окружения представитель выразительной политической философии Стив Беннон убежден, что пришло время Америке восстановить свою силу, вернувшись к Богу, и защитить христианскую цивилизацию в войне, объявленной ей новым "зверем". Кто знает, что хуже - быть оппонентом или союзником человека с такими убеждениями?
Однако асистемность Стива Беннона, его презрение к правительственному аппарату и процедурам хоть и были убедительны в ходе избирательной кампании, однако стали не слишком уместны в Белом доме, за непродолжительное пребывание в котором советник успел вызвать личное недовольство Трампа, раздраженного медийным образом Беннона как своего кукловода, а также проколами в реализации важных президентских инициатив.
Недовольством Трампа действиями Беннона, олицетворяющего собой группировку альт-правых, воспользовались представители трех других условных объединений - "семьи", "республиканского истеблишмента" и "профессионалов". При поддержке амбициозного главного советника Джареда Кушнера помощнику по вопросам национальной безопасности Герберту Макмастеру удалось доказать президенту, что Беннону не место в органе, решающем вопросы войны и мира, - Совете нацбезопасности (СНБ). Этот эпизод важен не столько с точки зрения осознания конфликтного потенциала внутри администрации, сколько для понимания, насколько будет меняться изоляционистский курс "Америка превыше всего", приближаясь к более традиционным республиканским подходам. И недаром понижение влияния главного стратега произошло после принятия решения о нанесении ракетного удара по сирийским правительственным войскам как наказания за газовую атаку против мирного населения. Похоже, Беннон, не поддержавший идею применения военного инструментария, своевременно не сориентировался и не смог оценить важных для своего босса политических и психологических нюансов. Как должен был поступить сильный президент, каковым, безусловно, считает себя Трамп, если он подвергал беспощадной критике Барака Обаму за нерешительность в вопросе наказания режима Асада, когда тот в 2012 году "пересек красную черту", применив химическое оружие?
Любимой бизнес-тактикой Дональда Трампа всегда было делать ставку на победителя, но нельзя исключать и того, что мы наблюдаем за самым стремительным взлетом герольда альт-правых на властный Олимп и его же довольно болезненным приземлением. Вряд ли президент рассматривает вопрос увольнения своего стратегического советника: поскольку проводника альтернативных идей поддерживают довольно мощные околореспубликанские силы, он также является инструментальным в обеспечении Трампу дальнейшей электоральной поддержки, открывшей ему путь в Белый дом.
Исследователи жизненного пути Трампа отмечают, что он весьма комфортно чувствует себя в хаосе, им же и создаваемом. Трамп не только поощряет членов своего окружения свободно высказывать мнения, но и провоцирует конфликты между ними. Потому стоит ждать новых пертурбаций, подъемов и падений в его команде.
Вполне возможно, что это произойдет и с наиболее доверенным советником, а по совместительству президентским зятем - Джаредом Кушнером, кусок пирога полномочий которого слишком велик, чтобы проглотить его без ощутимых последствий. Но сейчас звезда тридцатишестилетнего выпускника Гарварда и обладателя империи недвижимости стремительно восходит на вашингтонском политическом небосклоне. Его "портфолио" содержит широкий спектр вопросов - от ситуации на Ближнем Востоке до отношений с Китаем и Мексикой, от политики инноваций до любой другой проблемы, разобраться в которой можно поручить только наиболее доверенному человеку. Шутники утверждают, что отдельной задачей Дж.Кушнера является сдерживание С.Беннона.
Исследователи Белого дома утверждают, что в прошлом бывали случаи, когда доверенные советники президентов меняли направление деятельности и переходили от проблем внешней политики к внутренней. Но до Джареда Кушнера никто не занимался и тем, и другим одновременно. Вполне возможно, что, выработав в бизнесе привычку не доверять никому, кроме ближайших людей, Дональд Трамп просто старается использовать гиперактивного зятя как эдакого доверенного посланника по особо важным поручениям.
Остается подождать и посмотреть, насколько соответствует действительности информация о том, что Джаред Кушнер, при содействии бывшего госсекретаря и известного эксперта Генри Киссинджера, установил собственные контакты с китайской стороной и начал обрабатывать двусторонние вопросы задолго до того, как ими начали заниматься официальные представители США. В частности, СМИ отмечали, что Кушнер выступает за взаимодействие с КНР по широкому кругу вопросов, в противоположность тем представителям команды Трампа (Стивену Беннону и некоторым другим), которые склонны рассматривать Пекин как стратегического оппонента.
Хотя дочь президента Иванка Трамп имеет не столь разнообразное, по сравнению с ее мужем, досье (в частности, это вопросы женского здоровья, равной оплаты труда, доступного ухода за ребенком), ее влияние на принятие отдельных решений президента сложно переоценить. Она придает прагматичному политику-реалисту ореол человечности и эмпатии, что ярко проявилось в обращении Трампа к нациям перед ударом по Сирии.
Тандем Джареда и Иванки поддерживает дальнейшую зачистку ближайшего окружения Трампа от людей, лояльных Стивену Беннону, Майклу Флинну и тех, кто может конкурировать с ними в росте административного успеха. К числу выдвиженцев Дж. Кушнера можно отнести министра финансов Стивена Мнучина, заместительницу советника по вопросам нацбезопасности Дину Пауэл, советника по вопросам финансов и налогов Гари Кона, которого Д.Трамп наградил эпитетом "один из моих гениев". Журналисты уже окрестили эту группу "Голден-Саксовским крылом Белого дома", подчеркивая, что все ее участники являются выходцами из компании финансового и инвестиционного гиганта "Голдман Сакс".
Каждый раз все больше пространства для реализации собственного видения получает советник по вопросам нацбезопасности генерал-лейтенант Герберт Макмастер (журнал "Тайм" в 2014 году включил его в список 100 самых влиятельных личностей мира). Вместе с министром обороны Джеймсом Меттисом они составляют сильную пару военных стратегов, блестящих лидеров и интеллектуалов. Макмастер пользуется большим уважением внешнеполитического и безопасностного истеблишмента.
Государственному секретарю США Рексу Тиллерсону, очевидно, поручено заниматься вопросом внешнеполитического обеспечения одной из главных задач повестки дня республиканской администрации - борьбы с "Исламским государством Ирака и Леванта" (ИГИЛ). Наверное, Вашингтон также хотел бы перехватить инициативу у Москвы и Тегерана, которые на фоне фактического провала встреч в формате Керри-Лавров фактически сделали заявку на роль тандема-лидера в вопросе сирийского и ближневосточного урегулирования. Кроме этого, Р.Тиллерсон, похоже, будет и главным коммуникатором с Россией, чему неплохо способствовал его успешный апрельский визит в Москву.
Пока остается без ответа вопрос, будет ли играть самостоятельную роль во внешней политике вице-президент США Майк Пенс. А то, что он мастерски умеет это делать, мир увидел в ходе его яркой речи на Мюнхенской конференции по безопасности этого года. Не случайно именно ему была поручена важная миссия по укреплению отношений США со странами Азиатско-Тихоокеанского региона на фоне эскалации ситуации на Корейском полуострове.
Внешняя политика Трампа - между изоляционизмом и интервенционизмом
Кто знает, является ли чем-то большим, чем красивый оборот, фраза Дональда Трампа из инаугурационной речи: "Мы хотим дружбы и доброй воли в отношениях с народами мира, но будем делать это с пониманием того, что правом всех народов является приоритет собственных интересов. Мы никому не будем навязывать своего образа жизни, скорее, хотели бы, чтобы он стал примером для наследования". Немного пофантазировав, можно понять это так, что преимущество во внешней сфере будет предоставляться именно двусторонним подходам, но без активного навязывания собственного видения путей политического развития.
Другим ключевым тезисом является "мир через мощь" (peace through strength): его, среди прочего, Трамп высказал 24 февраля этого года в ходе выступления на ежегодной национальной Консервативной политической конференции в Мериленде. Вероятно, в этом случае можно говорить об одной из версий хорошо известной концепции realpolitik - внешнеполитической деятельности, базирующейся на определении соотношения сил и концепции приоритетной защиты национальных интересов, что хорошо подходит к известному лозунгу Дональда Трампа: "Америка - прежде всего".
Что именно означает этот призыв, Белый дом ныне формулирует следующим образом: приоритетами внешней политики являются американские национальные интересы и американская национальная безопасность; принцип "мир через мощь" является осью внешней политики, которая будет способствовать стабильному, более мирному и менее конфликтному миру; уничтожение ИГИЛ - важнейшая задача; восстановление могущества и возможностей американских вооруженных сил; использование эффективной дипломатии ради реализации внешней политики, базирующейся на американских интересах; выход из Транс- Тихоокеанского партнерства (Trans-Pacific Partnership), пересмотр условий в рамках Североамериканской зоны свободной торговли (NAFTA) и заключение выгодных для Соединенных Штатов торговых соглашений должны способствовать увеличению рабочих мест внутри страны и росту американской экономики.
Еще одним возможным показателем понимания Дональдом Трампом принципа "мир через мощь" является тот факт, что его предшественник давал разрешения на боевое применение дронов в среднем раз в 5 дней. Дональд Трамп делает это чаще чем раз в 2 дня.
На конец апреля 2017 года в личный актив Трампа можно зачислить продуктивные встречи с лидерами Британии, Израиля, Канады, Японии, что, собственно, более или менее обозначило страны, традиционно считающиеся ближайшими союзниками США.В частности, это означает и то, что для защиты этих государств и своих интересов в них США готовы применять весь без исключения арсенал средств.
После начального периода внешнеполитических ошибок и ляпов, а именно фиаско в отношениях с Мексикой, придирчивые обозреватели с облегчением отметили, что саммит с лидером Китая Дональд Трамп провел без ошибок. При этом даже благосклонные к Трампу СМИ не могли не заметить легкости, с которой руководитель американского государства после встречи с Си Дзиньпином забыл о предвыборных обещаниях "заклеймить Китай за валютные спекуляции".
Радикальный исламский терроризм и группировку "Исламское государство" Трамп объявил врагами, которые должны быть бескомпромиссно и полностью уничтожены, что также должно продемонстрировать миру новый стиль американской внешней политики, ориентированной на результат. В этом же контексте нужно рассматривать операции вооруженных сил США в Йемене против террористов так называемой "Аль-Каиды" на Аравийском полуострове.
Пока неизвестно, чем завершится крайне сложная дипломатическая игра вокруг Сирии. Однако именно после решения президента США нанести 7 апреля ракетный удар по военным аэродромам режима Асада появились основания считать, что республиканская администрация вспомнила: в отличие от традиционного европейского подхода, обычно основанного на поддержании так называемого континентального равновесия, американская внешняя политика, наряду с соображениями в рамках национальных интересов, всегда несла в себе значительный ценностный компонент. Возможно, именно здесь, среди прочего, содержится и ответ на вопрос о глубинных принципах и истинных причинах отношений стратегического партнерства между США и Израилем, получившего при республиканской администрации новое дыхание.
Активно восстанавливаются нарушенные президентом Обамой стратегические отношения с традиционными партнерами на Ближнем Востоке - Египтом, Иорданией, Саудовской Аравией, Ираком.
В свете кардинально разных взглядов на вопросы беженцев, миграции, свободной торговли довольно непростыми, но и чрезвычайно важными были переговоры с федеральным канцлером Германии Ангелой Меркель в марте. Наверное, самыми главными моментами ее визита в США стало то, что Трамп подтвердил свою поддержку НАТО, а Меркель высказалась в пользу выполнений Германией своих обязательств по финансированию оборонных нужд.
Ныне представляется, что Россию США будут использовать в той степени, в которой она сможет быть полезной при решении той или иной глобальной задачи, актуальной для США в конкретный момент. Именно так нужно рассматривать визит в Москву госсекретаря США Рекса Тиллерсона 12 апреля. В других ситуациях ее амбиции будут стараться сдерживать. Вероятно, таким инструментом сдерживания станет наращивание возможностей американских вооруженных сил и армий стран - членов НАТО. Важной должна стать возможная встреча Трампа с Путиным в рамках саммита "Большой двадцатки", которая состоится в Германии 7–8 июля этого года.
Инструментарий осуществления внешней политики республиканской администрации на первый взгляд выглядит ослабленным, поскольку планируется существенное сокращение как расходов на Государственный департамент, так и программ международной помощи. Очевидно, Трамп планирует компенсировать это ослабление перенесением значительной части дипломатической деятельности в Белый дом, а "мягкую силу" американского зарубежного влияния в значительной степени заменить силовым компонентом.
Ядерный кейс Дональда Трампа
Тема стратегического ядерного баланса - традиционно одна из самых сложных в системе международных отношений: она влияет на отношения между ведущими ядерными государствами мира, способна кардинально изменить чувство безопасности и защищенности в мире, а следовательно - требует сосредоточения значительных финансовых и технических ресурсов. Поэтому неудивительно, что каждая очередная администрация США пытается сформулировать свое видение этой чувствительной политики.
Украина вынуждена противостоять вооруженной агрессии одной из двух ядерных супердержав и стремится эту войну по крайней мере не проиграть. При этом мы пытаемся получить военную помощь от противника РФ в ядерном противостоянии. Напомним, что гарантии ядерной безопасности предоставлены Украине в рамках участия нашей страны в Договоре о нераспространении ядерного оружия. Реагируя на действия США в рамках кризиса вокруг Северной Кореи, Россия заявляет, что возможное предоставление союзникам США - Японии и Южной Корее - ядерного оружия будет означать прямое нарушение ДНЯО. Это приведет к деградации договорной базы и системы контроля над ядерным оружием. Поэтому Украине важно понимать ядерные стратегии обеих стран.
Ядерная стратегия нынешней администрации появится до конца текущего года, но экспертам крайне сложно спрогнозировать, как именно произойдет ее корректировка, поскольку во время президентской кампании Д.Трамп произнес немало противоречивых тезисов, показав свою полную некомпетентность. В марте 2016 года он, например, допускал возможность использования ядерного оружия против ИГИЛ, затем говорил о восстановлении преимущества Америки в противостоянии с РФ, а со временем - о том, что Договор о сокращении СНВ-3 дает односторонние преимущества РФ. В одной ситуации Дональд Трамп стремится к дальнейшей ликвидации ядерного оружия и серьезному сокращению ядерной программы США, а в другой - жалуется на то, что ядерный арсенал США устарел и его надо немедленно модернизировать, а военным союзникам в Европе (НАТО) и Азии (Японии и Корее) целесообразно иметь собственные ядерные силы.
Но как бы Дональд Трамп ни критиковал положение дел в ядерной сфере, в течение предыдущих 30 лет на ядерное вооружение США израсходовали около 1 трлн долл. А в последующие 10 лет, даже без обещанного Д.Трампом увеличения оборонных расходов, планировали потратить на программы развития и модернизации ядерных вооружений еще 400 млрд долл. Заявления о ядерном преимуществе однозначно будут иметь бюджетные последствия и соответствующую реакцию противников (России), а также недружественных и нейтральных стран (Северной Кореи и Ирана, КНР), которая вызовет рост ядерной конфронтации в мире.
На сегодняшний день можно только попытаться предвидеть три основных направления, относительно которых следует ожидать изменений: Россия, Китай и Северная Корея. Командующий Стратегическими силами США генерал Джон Хайтен подчеркнул, что за последние 20 лет роль ядерных сил в стратегии национальной безопасности США постоянно уменьшалась. В частности, состоялись испытания на полигоне в Неваде и в Афганистане модернизованной неядерной бомбы B61-1; с 2010 года Россия вычеркнута из перечня целей для ядерной атаки; основными ядерными угрозами для США видятся распространение ядерного оружия и технологий и ядерный терроризм.
Вместе с тем Россия и Китай как потенциальные противники США имеют противоположные подходы, постоянно усиливают свои ядерные силы, а аннексия Крыма в целом требует пересмотра подходов к определению угроз для сдерживания амбиций Москвы, о чем шла речь в прошлом месяце во время слушаний в сенатском комитете по делам вооруженных сил. США проведут оценку последствий фактического выхода РФ из договора о запрете крылатых ракет средней дальности и отработают контрмеры для противодействия этой угрозе для союзников в Европе и Азии.
Как ни парадоксально, но самой большой проблемой в обсуждаемой сфере для Вашингтона является не Россия (которая в развитии ядерного арсенала не выходит за рамки политики модернизации имеющихся вооружений), а маленькая Корейская Народно-Демократическая Республика, против программы создания ядерных вооружений которой на протяжении последних 15 лет так и не удалось создать эффективной контрстратегии: торговые санкции не сработали, запугивание вооруженной агрессией с целью изменить режим лишь усилили мотивацию обанкротившегося режима защищаться до конца.
В конце апреля 2017 года Д.Трамп решил отойти от традиционной практики не решать политические вопросы с третьими странами за счет экономических интересов наций и предложил лидеру КНР сохранение положительного сальдо в торговле со США в обмен на решение проблемы Северной Кореи. Этот шаг вызвал жесткую критику со стороны демократов, части республиканцев и истеблишмента, но правда заключается в том, что предыдущая практика противодействия Пхеньяну также успеха не принесла. Но вопрос является значительно более сложным: в случае коллапса режима в Пхеньяне под боком у КНР возникнет беспорядок, с перспективой установления прозападного режима, который только заострит отношения США и КНР.
Для Украины потенциальная неудача Вашингтона в урегулировании северокорейского кризиса также несет определенные риски. Провал очередной попытки решить проблему (или снова отстрочить решение на неопределенное время) ведет к дискредитации США, показывает их слабость перед союзниками и дружественными странами, приводит к росту в освобожденном политическом пространстве влияния других ядерных и военных супердержав, в данном случае Китая и РФ.
В этой ситуации Украине уместно не просто надеяться, что ядерную доктрину Трампа сформируют приглашенные им в правительство профессионалы, но и как государству, являющемуся ключевым игроком в процессе ядерного разоружения, - навязать новой американской администрации диалог по вопросам будущего ядерных вооружений и гарантий неядерным государствам.
Укрощение строптивого
Как укротить Трампа, а точнее и реалистичнее - как выстроить отношения с новой администрацией США? Этот вопрос, очевидно, беспокоит не только украинскую дипломатию. Хотя, наверное, не так уж много других стран почти полностью возлагают решение этой проблемы на своих послов в Вашингтоне (прислали доверенность организовать саммит - и пусть крутится, отрабатывает посольскую зарплату).
Вот, например, Канада, 70% внешней торговли которой зависят от США, очевидно, не один раз в ходе американской президентской избирательной кампании страдала от частого сердцебиения и тяжело дышала, слушая обещания Дональда Трампа пересмотреть НАФТА (Договор о Североамериканской зоне свободной торговли). Но, столкнувшись с неотвратимым - избранием Трампа президентом, - канадцы принялись перегруппировывать свои внешнеполитические силы и формировать "американский фронт". Немногие в Украине говорят о том, что весть, воспринятую у нас с необычайным пиететом, - о назначении украинки Христи Фриланд министром иностранных дел Канады - в действительности вовсе не связана ни с этническим происхождением нашей землячки, ни с нашим государством в целом.
Канадцы рассудили, что предшественник Христи Фриланд - образованный, заслуженный и высокоавторитетный в канадской политике министр иностранных дел Стефан Дион, возможно, является наилучшим переговорщиком по соглашению о свободной экономической зоне с ЕС. Но речь Вашингтона существенно будет отличаться от куртуазности поворотов классической или торговой дипломатии Брюсселя. И лучше всего, по мнению Джастина Трюдо и его однопартийцев, с задачей найти общий язык со США должна была бы справиться хорошо знакомая с жителями округа Колумбия бывший журналист, редактор и автор книги "Плутократы: расцвет глобальных супербогачей и упадок всех остальных" Христя Фриланд. Феномен самых богатых был предметом исследований Христи Фриланд, а стал предметом ее профессиональной дипломатической деятельности. При этом канадцы пошли еще дальше, и в результате, перебираясь из кабинета министра международной торговли в резиденцию министра иностранных дел, Христя Фриланд "прихватила" и полномочия и ответственность за всю канадско-американскую торговлю.
Но и это не все. Канадцы понимали, что прямой диалог Джастина Трюдо с Дональдом Трампом по разным причинам (в силу и мировоззренческих, и возрастных различий, и приятельских отношений с супругами Обам) может быть осложнен. Так как же лучше всего обеспечить коммуникацию с Белым домом? Канадская стратегия стала очевидной тогда, когда в программе визита канадского премьера в Вашингтон появились участие в дискуссии о правах женщин и посещение бродвейского мюзикла. В обоих случаях в роли гостеприимного хозяина высокого канадского гостя сопровождала дочь Дональда Трампа Иванка. Судя по восторженным всхлипываниям канадских СМИ и соцсетей, долго смаковавших фотографии Иванки с влажной поволокой в глазах при взгляде на г-на Трюдо, этот канал коммуникации с Белым домом более недоступен для украинской и прочих дипломатий мира.
Но пример профессионального, комплексного, креативного и коллективистского подхода к налаживанию отношений с новой администрацией США более чем поучителен на фоне дипломатии указаний Банковой.
В первые недели после инаугурации Трампа Вашингтон, правда, очень удивила, а кое-кого в украинской громаде даже взбудоражила волна новых искателей каналов коммуникации с Белым домом и его хозяином. Вот только участие в платных многолюдных мероприятиях при участии президента США - это хорошо разве что для фотографии в Инстаграм. Проблема содержательного наполнения диалога с правительством США актуальна не только для украинской власти. Во-первых, на Дональда Трампа невозможно оказать впечатление потоками компромата на политических оппонентов. Во-вторых, даже если предположить, что США чего-то не знают о коррумпированности на украинском политическом Олимпе и этот компромат послужит причиной кардинальных изменений отношения к президенту и правительству Украины, - о чем нынешняя оппозиция будет говорить с Белым домом после того, как станет властью? О "плохой оппозиции", "плохой России" и необходимости стабилизации власти кредитами? И зачем Вашингтону искать новых собеседников для продолжения старого разговора?
Некоторые смекалистые украинские политики и эксперты быстро прикинули, что восторженные отклики Дональда Трампа о Владимире Путине или его примирительные тирады о России являются хорошей возможностью попасть на глаза в "вашингтонском обкоме" с предложениями о нормализации украино-российских отношений (путем уступок со стороны Украины). Нет никакого сомнения, что Дональд Трамп искренне хочет спокойных отношений с Россией. Но после ракетного удара по Сирии, расследования американской контрразведки и слушаний в Конгрессе вопроса о незаконных связях Трампа и его окружения с РФ можно уверенно сделать два вывода: 1) Дональд Трамп любит Россию не больше, чем полномочия президента и верховного главнокомандующего; 2) до сих пор необъяснимый пиетет Трампа перед Россией делает его довольно-таки одиноким (или, возможно, лучше сказать - изолированным) в коридорах американской власти. Если Трампу его платоническая "любовь к России" сейчас ничем не угрожает, то подобные взгляды для его окружения или членов кабинета означают серьезную угрозу их политической карьере.
Вместе с тем волю президента США достичь чего-то в отношениях с Россией правительство не может полностью игнорировать. Тем более что есть ряд важных для США интересов, реализовать которые легче с Россией, чем без нее: борьба с терроризмом, в частности с ИГИЛ, контроль над наступательными ядерными вооружениями, ближневосточное и сирийское урегулирование и т.п.
Поэтому можно предположить, что в ближайшей перспективе украинская политика Белого дома будет сводиться к двум простым тезисам: 1) Россия важна; 2) почему за проблемы Украины должны платить американские налогоплательщики?
После инаугурации Дональда Трампа риторика его администрации, как и его собственная позиция о поддержке территориальной целостности Украины, фактически нормировалась на уровне, вполне удовлетворяющем украинский интерес. Вместе с тем в контексте приведенных выше двух основополагающих тезисов авторы этой статьи не шли бы на спор насчет того, что нынешняя позиция администрации Д.Трампа, безусловно, останется неизменной.
В случае, если украинская дипломатия - от президента до правительства и МИД - не предложит новой повестки дня для диалога со США (вне тем "кредиты и финпомощь в обмен на реформы и борьбу с коррупцией" и помощь в преодолении вооруженной агрессии РФ), вполне может быть, что у Мари Йованович резко уменьшится количество пряников, а из Вашингтона ей передадут новый хлесткий кнут.
Тема противодействия российской агрессии должна быть заменена на программу восстановления доверия в украино-американских отношениях с дальним (а не до ближайших президентских или парламентских выборов в Украине) прицелом на стратегическое партнерство и даже союзничество.
Дискурс "минских договоренностей" уже не поможет ни сделать США более активным участником переговоров, ни хотя бы решить проблему поставок оборонительных летальных вооружений. Для мирного урегулирования конфликта оружие не нужно (украинская власть сама это придумала), а тем более - когда вновь возникает вопрос: "Почему за это должны платить американские налогоплательщики?" Нет у США на территории Украины национальных интересов, которые надо было бы защищать американским оружием. Следовательно, этот интерес следует создавать.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google