ВТС с Западом: реально, если…

Может ли Украина сотрудничать з западным миром в оборонно-промышленной сфере, развивать на взаимовыгодных условиях военно-техническое сотрудничество? Вопрос этот давно не нов, еще в 1997 году умиление сторонников сотрудничества с Западом вызывал совместный украинско-французско-чешский проект модернизации танка Т-72 для третьих стран. Случались и прямые поставки украинской военной техники в Грецию, Македонию, Польшу, Чехию. Но был и вакуум доверия, связанный с негативным ответом нашему Ан-70, который мог, но не стал основой будущего европейского военно-транспортного самолета.

Впрочем, то были полезные уроки, потому что до Ан-70 стороны вообще разговаривали на разных языках. Сегодня же в деле военно-технического сотрудничества совершен существенный скачок вперед, а то, что раньше казалось фантастикой, серьезно обсуждается и доводится до контрактов. В настоящий момент на ВТС Украины с западными оборонными компаниями более всего влияют непредсказуемая политика государства, хромающая на обе ноги армия и неспособность подвести нормативно-правовую базу сторон под единый с Европой знаменатель.

ВТС — это большая политика

Хотя европейцы пытаются оперировать экономическими аргументами и норовят пересчитывать оружейные евро, военно-техническое сотрудничество остается областью большой политики. И этот фактор может более всего подорвать будущее обозначенных проектов.

Нынешний благоприятный момент для развития ВТС с западными оборонными компаниями мог бы, как считают наблюдатели, открыть счет реальным проектам. Ведь в Украине наконец-то пришли к пониманию, что своими силами, с ориентацией исключительно на возможности национального ОПК, переоснастить и перевооружить армию на качественном уровне решительно невозможно. Как и пришли к решению диверсифицировать источники поставок иностранных вооружений и военной техники. Подтверждением этого понимания являются 38% комплектующих западного производства в проекте создания корвета для украинских ВМС. Как и выполняемая с французской Sagem опытно-конструкторская работа по модернизации вертолета для Сухопутных войск ВСУ. И тот, и другой проект уже сдвинули с мертвой точки проблему производства и модернизации оружия, первоначальный разработчик которого находится в России (в корветном проекте речь идет о военно-морских вооружениях — их Украина закупит на Западе). С Россией, в настоящее время все еще тотально контролирующей сектор украинской обороноспособности, было бы логично и выгодно сотрудничать по ряду оборонных проектов, но точно не по всему фронту обеспечения обороноспособности.

В то же время темным фоном украинско-западного ВТС становится перспектива отдаления полного членства Украины в НАТО на добрый десяток лет. В ЦИАКР подсчитали, что не менее 30— 35% вооружений и военной техники в украинской армии будут неукраинского происхождения. Однако это вовсе не означает, что они будут европейского производства. Во-первых, потому что при отдалении членства в НАТО стандарты блока, как и возможность вхождения в клубы разработчиков новых видов ВВТ, останутся сомнительными. А будет ли Украина напрямую покупать европейские комплектующие к своим системам при наличии емкого, пусть и полуживого отечественного ОПК, — большой вопрос. Наконец, могут кардинально измениться и отношения с Россией, располагающей гораздо большим, чем европейцы, количеством козырей — в силу единой научной школы разработок и до сих пор существующего взаимодополняющего производства.

Потому в настоящее время европейцам тщательно разжевывают, что реальным залогом долгосрочного захода на украинский рынок могут стать такие стратегические преференции, как передача технологий, организация совместного производства или масштабные офсетные программы. Уполномоченные представители украинской стороны до хрипо­ты твердят: если в прицеле долгосрочное сотрудничество, необходимо оставить мысль о прямых закупках. Пока создается впечатление, что каждая из сто­рон думает о своем. При таких условиях малейшее колебание внутренней политики Украины будет означать фактическое сворачивание корветного проекта. Или переформатирование приоритетов таким образом, что корвет (явно не ключевой проект в деле укрепления обороноспособности страны) окажется на дальнем, скажем, третьем или четвертом плане, а европейские партнеры будут сражены безрезультатным переговорным измором.

Кстати, это не только вполне реально, но и логично. Ибо в условиях внутриполитического и внешнеэкономического кризисов Украине гораздо выгоднее заморозить на неопределенный срок проекты, завязанные на любых внешних партнеров. И дать зеленый свет проектам, предполагающим максимально возможную опору на собственный ОПК. Это тот же ракетный проект «Сапсан», создание собственного ЗРК среднего радиуса действия на основе глубокой модернизации ЗРК «Бук», тихое продление ресурса эксплуатации средств ПВО и авиации.

Ускользающий гособоронзаказ

Чего греха таить, авторитет украинской армии упал до недопустимо низкого уровня. Наиболее четким катализатором отношения к армии может быть динамика ее «контрактизации». В 2009 году численность контрактников в ВСУ уменьшалась настолько стремительно, что в первом квартале текущего года из армии уволилось почти в два раза больше, чем призвалось. При сохранении такой ситуации ВСУ растеряют даже приобретенную в 2008 году тысячу контрактников (когда ряды ВСУ пополнили порядка 6800 контрактников и около 5800 покинули армию из-за неудовлетворенности условиями службы и несоответствия обещаний реальной ситуации). Но, если смотреть в корень, проблемы армии неинтересны военно-политическому руководству страны, включая президента, премьер-министра и председателя парламента. Так, в 2009 году впервые в новой истории Украины расходы на МВД превысили бюджет Минобороны. Если реальные ассигнования на потребности обороны составили для МОУ 7,4 млрд. грн (4,2 млрд. «виртуальных» денег учитывать явно не стоит), то на МВД выделено 8,365 млрд. грн. Причина проста: армия в Украине всегда находилась и до сих пор находится за пределами системы внутриполитического влияния, в отличие от МВД, ГНАУ, прокуратуры, судов, СБУ.

Еще один короткий тест: отношение к организации противовоздушной обороны. Напомним, только подразделения ПВО выполняют боевые задачи в мирное время. Так вот, в 2009 году для восстановления боеспособности средств ПВО государством выделено целых 5 млн. грн. Гарантированных, то есть по основному фонду. При том, что восстановление боеспособности одного дивизиона ЗРС С-300 — в зависимости от степени изношенности и количества неисправностей — обойдется в 25—
30 млн. грн. Специалисты говорят, что продление ресурса эксплуатации или среднего войскового ремонта ежегодно требуют в среднем два—три дивизиона ЗРК «Бук» и один—два дивизиона С-300. Пока что армия «выкручивается» тем, что «Укроборонсер­вис» (дочернее предприятие ГК «Укрспецэкспорт») выполняет эти работы в долг. Но не является ли в таких условиях преступным решение правительства выделить по 100 млн. грн. (из так называемого стабилизационного фонда) на закупку модернизированных танков «Булат» и новых танков «Оплот»? При всем понимании необходимости государственной поддержки бронетанковой отрасли сами военные почти открыто заявляют о чрезмерной дороговизне и нецелесообразности закупок танков. Или танковая тема — очередной предвыборный трюк? Ведь обеспечивал же в свое время Леонид Кучма голоса в Харькове за счет опасного наделения правами спецэкспортера «Завода имени Малышева» (а потом сам же давал команду снять с должности его гендиректора, отправившегося на переговоры в Иран)…

Не стоит твердить о том, что заметный спад экономики и связанный с ним низкий уровень государственного оборонного заказа превратил ВСУ в армию государства-аутсайдера. Взять хотя бы тот пресловутый стабилизационный фонд, уже превратившийся в фарс. Чуткие слушатели правительственной музыки усматривают в нем явные предвыборные аккорды. Кабмин определил порядок использования в 2009 году более 1 млрд. грн., предназначенных на закупку и модернизацию вооружений и военной техники, но помесячное распределение финансов расписано таким образом, что деньги до предприятий ОПК просто не дойдут: І квартал — 3,6% финансирования, II квартал — 10,9%, III квартал — 13,2%, а четвертый — 72,3%. Это при том, что недофинансирование по общему фонду за первые четыре месяца 2009 году составило 8,03 млн. грн., или 41%. Специалисты уже предупреждают: с модернизацией вертолетов Ми-24 для украинской армии может выйти международный скандал. Ибо партнерами из французской компании Sagem предусмотрены штрафные санкции. В таких условиях управление стабилизационным фондом в ручном режиме ничего, кроме сожаления, у специалистов не вызывает.

Но речь не о разовых санкциях. Усматривая появление в Украине нового рынка оборонной продукции, потенциальные западные партнеры могут разочароваться на долгие годы, оставив Украине возможность поглядывать на Россию. Или покупать оружие у Китая, которому она пока сама продает, но уже отстает по ряду параметров. Расчет западных оборонных компаний весьма прост. Даже если перевооружаться средними темпами и тратить на это благое дело не тра­диционные по мировым стандартам 25% оборонных расходов, а хотя бы 10—15%, получится от 500 до 850 млн. долл., из которых добрая треть — иностранная. А если еще повлиять на приоритеты, пирог может быть гораздо солиднее. Ведь тот же корвет на самом деле проект искусственный, и его основная ценность вовсе не в магическом усилении военной мощи страны, а в доказательстве способности Украины работать с Западом. Без России.

Возможно ли военно-техническое сотрудничество с Западом?

Для решения этого ребуса на практике ЦИАКР при поддержке Офиса связи НАТО в Украине провел международный «Оборонно-промышленный форум-2009». Интерес западной стороны к неформальному обсуждению возможностей ВТС оказался настолько большим, что на конференцию прибыли уполномоченные представители ряда крупных оборонных компаний с мировым именем: Thales, Finmeccanica, DCNS, MBDA, IBM, Pratt & Whittney, Selex, Fincantieri. Разумеется, до идиллии очень далеко, но впервые на экспертном и промышленном уровне стороны заговорили о конкретных механизмах взаимодействия украинской оборонки с НАТО — через Европейское оборонное агентство и подчиненную НАТО организацию NAMSA.

Главным достижением форума можно назвать понимание ключевыми западными игроками необходимости активизации ВТС с Украиной, поисков инициатив и привлекательных взаимовыгодных проектов. Например, ОКР с французами по модернизации вертолета — это первый шаг к взаимопроникновению технологий. Кроме того, дру­гая французская компания заключила соглашение с николаевской НПКГ «Зоря-Машпроект» о возможном использовании газовых турбин в военных кораблях, предназначенных для третьих стран. Бельгийцы уже на этом этапе больше отличились, заказав украинские высокоточные средства поражения производства ГККБ «Луч». Поляки и чехи уже купили украинские системы защиты вертолетов от высокоточного оружия производства НПФ «Адрон».

Впервые прозвучала очень ясная и прозрачная проектная конкретика — в виде вертолетной инициативы. НАТО нуждается в украинских вертолетах для использования их в Афга­нистане, и для обеспечения модернизации таких вертолетов, а также обучения экипажей. Фран­ция и Великобритания уже создали фонд в размере 27 млн. евро. Переговоры находятся на завершающем этапе, и, если стороны договорятся о цене модернизации винтокрылых машин, заказы получит целый ряд предприятий: Конотопский «Авиа­кон», ОАО «Мотор Січ», ГККБ «Луч», ЦКБ «Арсенал», НПФ «Адрон» и другие. Причем включены будут и украинские структуры в Кременчуге и Харькове, которые занимаются подготовкой пилотов с применением новых тренажерных систем отечественного производства. Пока речь идет о шести вертолетах, но в странах НАТО на вооружении имеется около 300 вертолетов советского производства, и специалисты Альянса признают, что Украина справится с проектом лучше, чем предприятия Европы. Речь, прежде всего, идет о Польше, Чехии и Болгарии. Сегодня рассматривается базовая формула модернизации, то есть то, что уже освоил «Авиа­кон». Но тут самое время вспомнить, что на стадии завершения находится украинско-французский проект модернизации боевых вертолетов.

Правда и в том, что все это — капля успеха в море проблем. Кроме смешного уровня гособоронзаказа в Украине и подводных камней в национальной политике, существенной преградой для ВТС Украины с западными оборонным компаниями остаются отсутствие нормативно-правовой базы для реализации офсетных сделок, слишком медленные акционирование и приватизация украинских оборонных предприятий при стремительном устаревании производственных мощностей. Так, в активе Украины есть примеры провалов крупных перспективных проектов, в том числе по совместному производству самолета с немецким партнером. Из-за этого неакционированные структуры авиапрома оказались слишком неповоротливыми для реализации подобных намерений. Хотя появившаяся в конце 2008 года. Стратегия развития авиационной промышленности предусматривает акционирование всех самолетостроительных предприятий к 2010 г., к середине 2009 г. признаков подготовки к этому эпохальному акту замечено не было. С одной стороны, Ан-148 совершил на этой неделе свой первый коммерческий рейс, с другой — его перспективы, как и перспективы иных самолетов, так и останутся призрачными, если авиапром и впредь будет оставаться в руках государства.

Одним словом, хаос из зданий на Банковой и Грушевского уже давно селевым потоком сполз и прошелся по армии и ОПК. Отсутствие же в Украине единого координатора ОПК, способного распределять гособоронзаказ, принимать решения на импорт оборонных технологий, совместные разработки, просто убивает партнеров на Западе, не понимающих, почему украинская система просто не функционирует.