Неканоническая территория

Переговоры о переходе украинских неканонических церквей под омофор Вселенского патриарха шли долго и, несмотря на поддержку со стороны государственной власти, фактически безуспешно. Окончательным, казалось, провалом стал отказ патриарха Филарета от вхождения в состав Константинопольской церкви, который низвел слова патриарха Варфоломея о намерении «участвовать в украинских делах» до уровня декларации. Но, потеряв неудобного союзника в лице патриарха Филарета, Константинопольский патриархат довольно неожиданно обрел другую точку опоры в Украине — в лице предстоятеля УАПЦ митрополита Мефодия.

В течение последних нескольких лет возглавляемая митрополитом Мефодием Украинская автокефальная православная церковь вела переговоры о воссоединении с Украинской православной церковью (в единстве с Московским патриархатом). Эти переговоры трудно было назвать успешными, поскольку внутри церквей — участников диалога не было единого мнения. Тем не менее стороны от них не отказывались, и можно было ожидать, что рано или поздно из трех православных деноминаций у нас останется только две. Намерения предстоятеля УАПЦ никогда не оценивались однозначно — и внутри церкви, и сторонними наблюдателями, — но он, по крайней мере, довольно долгое время оставался им верен.

Радикальные изменения произошли в последние полгода, обозначенные смертью патриарха Алексия и визитом его преемника в Украину. Полгода, вскрывшие не только внешние, но и внутренние проблемы УПЦ и со всей ясностью продемонстрировавшие истинное положение вещей в этой церкви. Сначала большинство архиереев УПЦ отказались утвердить статус своей церкви на Поместном соборе РПЦ, а потом патриарх дал понять, кто в доме хозяин и каким этому дому быть. Патриарх и его пиар-служба постарались внести полную ясность: идея «украинской церкви» ущербна и надуманна, а истинной нашей целью должно стать русско-украинско-белорусское духовное пространство, воплощенное в РПЦ. Причем подобная риторика, как и откровенное своеволие на территории «церкви с правами широкой автономии», не вызвали ни малейшего сопротивления со стороны архиереев этой церкви — напротив, большинство из них выразили самую горячую поддержку своему патриарху и его начинаниям.

Все это не могло не вызвать отторжения у людей, причастных к непризнанным украинским церквям, объединяющим примерно половину украинских православных. Но если руководство УПЦ КП могло только пожать плечами и сказать «а мы вас предупреждали», то руководство УАПЦ оказалось в двойственном положении — ведь вопрос, куда они ведут свою «автокефально» настроенную паству, встал ребром. И они вышли из этого положения довольно быстро — в рукаве-то уже давно кое-что было припасено.

Программа присоединения УАПЦ к Константинопольскому патриархату разрабатывалась давно. По сути, она была сформулирована в завещании последнего патриарха этой церкви Димитрия (Яремы). Однако противоречия, раздиравшие УАПЦ изнутри, подкрепленные усилиями извне, затормозили выполнение этой программы, а потом она и вовсе отправилась под сукно, а УАПЦ взяла ориентацию на диалог с УПЦ. Вопрос «ориентации» стал причиной конфликта между и.о. патриарха митрополитом Мефодием, сторонником переговоров с УПЦ, и архиепископом Харьковским и Полтавским Игорем (Исиченко), который, напротив, был пламенным сторонником вхождения УАПЦ под омофор Вселенского патриарха. Конфликт перерос в некрасивое противостояние, в результате которого архиепископ был выведен за штат. Прелесть нынешней ситуации в том, что тексты обращений последнего Архиерейского собора УАПЦ повторяют риторику документов, которые готовил лет десять назад архиепископ Игорь.

На Архиерейском соборе УАПЦ было принято послание, задекларировавшее изменение политики преодоления канонической изоляции. Если до сих пор не слишком явно, под сурдинку говорилось о воссоединении Украинской православной церкви, т.е. фактически объединении с УПЦ, то теперь речь идет об отказе от подобных переговоров и новом курсе — на Константинополь. Собор принял обращение к патриарху Варфоломею, в котором попросил о присоединении УАПЦ к Константинопольской церкви на правах автономии. «Мы готовы на некоторое время отказаться от автокефального статуса», подчеркивается в Послании Собора. На эту уступку год назад категорически отказался идти патриарх Филарет, «свернув» тем самым переговоры между Украиной и Фанаром.

Эти переговоры имеют уже свою историю, героев и уроки. Например, урок о том, что невозможно сначала преодолеть раскол, всем объединиться, а уж потом говорить о каноническом статусе. «Московская церковь» и «раскольники» не станут объединяться, точно так же, как не станут объединяться Кудряков, Исиченко и Филарет. Слишком много жупелов. Слишком мало реальных поводов для объединения. Слишком укрепились сомнения не только в том, что оно возможно, — даже в том, что оно просто нужно. Ненормальность ситуации, по сути, только в одном — в том, что примерно половина православных христиан на территории Украины, будучи верными церкви, остаются «неканоническими» и находятся вне благодати. И если для исправления этой уродливой ситуации нужно создание еще одной юрисдикции, и есть церковь, которая готова эту юрисдикцию принять, то почему бы этого не сделать? Если в Украине появится «немосковская» каноническая церковь, вопрос ликвидации раскола и объединения церквей решится сам собой — было бы вокруг чего объединяться. Наличие же двух «полюсов притяжения» на одной территории, скорее всего, положительно отразится на качестве церковной жизни.

Немалая часть украинских верных хочет сохранить единство с Московским патриархатом — и имеет на это полное право. Но странно отказывать в праве на единство с Константинопольским патриархатом тем православным, которые этого желают. Единственный аргумент «против» — «каноническая» территория, излюбленный оборот речи борцов «за единство». Это своеобразное церковное крепостничество более-менее преодолено на микроуровне — каждый верный посещает тот приход, который ему подходит, и меняет его по собственному желанию. Но на макроуровне оно сохраняется настолько надежно, что даже желания тысяч верных оказывается недостаточно, чтобы «сменить патриархат». Наверное, в случае с православной церковью, не имеющей единого руководящего центра, несоблюдение этого принципа привело бы к хаосу. Но чего стоит принцип, лишающий благодати десятки тысяч православных христиан, находящихся «в расколе»?

В православном мире есть позитивные примеры сосуществования двух юрисдикций на территории одного государства — так что для Украины не придется изобретать ничего нового. Кстати, о возможности реализации в Украине «Элладского проекта» уже заговорили в прессе богословы — речь идет об устройстве церкви на территории Греции, где сосуществуют Элладская и Константинопольская юрисдикции.

Вопрос лишь в том, как далеко готов зайти Вселенский патриарх в противостоянии с патриархом Московским. Украинская церковь — существенная часть мирового православия, за которую стоит побороться. Но Вселенский патриарх нуждается в сотрудничестве с Московским патриархом, особенно сейчас, когда при деятельном участии РПЦ идет процесс подготовки Всеправославного собора. Станет ли украинская церковь — в который раз — заложницей высоких межцерковных компромиссов?

Пока что предложения руководства УАПЦ будут рассматриваться на Синоде в Стамбуле в конце сентября. После Синода планируется визит в Украину делегации Вселенского патриархата для «изучения ситуации» и встречи с митрополитом Мефодием.