ИНВЕНТАРИЗАЦИЯ ОЛИГАРХИЧЕСКОЙ СОБСТВЕННОСТИ ЗА ЧТО БОРОЛИСЬ И НА ЧТО НАПОРОЛИСЬ?

Условия игры

Предсказуемость — в общем вещь неплохая, но иногда даже она может быть неприличной. Ситуация, когда победитель конкурса известен до его начала, бывает не только в Украине. Однако в цивилизованном мире это редкость, а у нас — правило. Последний конкурс по продаже крупного объекта с плохо предсказуемым результатом прошел два с лишним года назад, еще при Ющенко. Тогда продавали облэнерго и за них таки боролись. После этого, внимательно изучив условия торгов, можно было безошибочно определять будущего победителя: условия тендеров заранее выписывались под кого-то конкретного.

Подготовка к приватизации крупного объекта в украинском исполнении — всегда увлекательнейший процесс. По коридорам в Кабмине и администрации Президента начинают перемещаться люди и конверты. В одни конверты вложены убедительные предложения о развитии предприятия, в другие — иные аргументы. При наличии мотивации быстро формируются несколько групп поддержки, лоббирующих проект где можно и нельзя.

Постепенно уровень решения вопроса поднимается вверх. Параллельно, как правило, подключаются губернаторы — правда, в основном чтобы заявить, что объект продавать ни в коем случае нельзя. Их вполне можно понять: крупное предприятие — всегда чья-то кормушка, а приватизация, как минимум, приведет к перераспределению потоков, отчего корытце обмелеет. Вслух этого местные вожди, естественно, не говорят, но зато заметно нервничают и пекутся о региональном бюджете.

Многие годы вопрос в конце концов достаточно быстро выходил на уровень Президента, который, собственно, и принимал окончательное решение: продаем ли и кому. Классическим случаем стала приватизация Николаевского глиноземного завода (НГЗ), когда именно мнение Леонида Кучмы о цене (дешевле чем за 100 млн. долларов завод отдавать нельзя) и о победителе (Олег Дерипаска) стало решающим фактором в битве гигантов за глиноземный.

Что касается Фонда госимущества, то роль его в происходящем глубоко техническая: его дело — сформулировать отсекающие нежелательных претендентов условия и проч. При этом степень «нежелательности» определяют совсем не Чечетов или Бондарь, их голос в лучшем случае совещательный. Зато именно ФГИ, как продавцу госимущества, приходится получать все тумаки и шишки.

Впрочем, сейчас условия несколько изменились: порог прямой вовлеченности в процесс Президента несколько вырос: теперь его вмешательство не так однозначно и происходит на финишной стадии. Бизнесмены у нас подросли, окрепли, и им уже разрешают даже публично и самостоятельно погрызться за кусок собственности. Но рано или поздно точку все равно поставит Босс.

Иногда это происходит в неявной форме. К примеру, когда директор Мариупольского завода имени Ильича Владимир Бойко пробивал закон о приватизации завода контролируемой им структурой ЗАО «Ильич-Сталь», то Банковая демонстративно не вмешивалась в процесс. Хотя и не мешала другу Президента. А проведенный через Раду закон Кучма быстро и без проволочек подписал. Контрольный пакет ушел без конкурса, но за 84 млн. долларов. При этом в Донецкой области образовался влиятельный центр, не контролируемый одноименным кланом, зато чем-то обязанный Киеву. И всем стало хорошо.

С точки же зрения конкурсной приватизации, классикой стала продажа Северного ГОКа, за который дали возможность подраться аж трем бизнес-группам. Условия конкурса были выписаны под Александра Ярославского. Дружественные ему структуры контролировали половину кредиторки ГОКа (сейчас они аналогично скупили и кредиторку Дзержинского меткомбината). Однако ни «Интерпайпу» Виктора Пинчука, ни Приватбанку Игоря Коломойского данная ситуация не понравилась. В итоге завязалась ожесточенная публичная перепалка, закончившаяся, впрочем, ничем: пакет, как и ожидалось, практически по стартовой цене ушел Ярославскому. Зато теперь он, как и вся контролируемая им фракция «Деминициативы», должен Банковой.

Схема, по которой затем продавался Никопольский ферросплавный завод, уже никого не удивила. Перестарался разве что героический оценщик предприятия, исхитрившись оценить блокирующий пакет крупнейшего в Европе ферросплавного завода дешевле 10 млн. долларов. Похоже, он слишком близко принял к сердцу высказанное пожелание: «…и чтобы подешевле было». Бедолагу слегка подправил ошалевший ФГИ: после того как началось публичное перетягивание каната между Пинчуком и Приватом, пакет оценили уже в 38 млн., за которые и продали.

Заметим, что условия тендера однозначно исключали из игры второго претендента. Приватбанк бурно по этому поводу возмущался, даже открытое письмо Президенту написал. Ну? И? Состоявшаяся на этой неделе продажа по той же цене второго пакета тому же «Интерпайпу» была лишь делом техники. Таким образом, весьма доходное предприятие осталось в семье Президента.

Впрочем, стоит заметить, что конкуренция все-таки сказалась — за контрольный пакет на конкурсе в целом заплатили не 20, а 77 млн. долларов.

Эта цифра близка к цене Мариупольского меткомбината. Не так чтобы много, но такую цену за пакет ни одна из украинских бизнес-групп государству не платила (НГЗ не в счет, там у наших бизнесменов была доходная, но маловлиятельная роль «шестого подползающего»).

Играют не все. Остальные — танцуют

Однако в процессе вершения приватизационных судеб Кучме приходится все более энергично маневрировать среди вскормленных прожорливых птенцов. Допустить единого фронта бизнес-групп против себя Президент не может. Как и чрезмерного усиления одной из них.

После назначения Медведчука в АП ходили упорные слухи, мол, сейчас эсдеки получат карт-бланш на зачистку Донецка. Не срослось. Точно так же, как и Янукович, несмотря на аналогичное и не менее искреннее желание, никогда не получит от Президента преференцию на отрывание голов тем же эсдекам. Это не вписывается в президентскую систему, сдержек и противовесов.

Между тем традиция, согласно которой Президент ведет едва ли не каждое предприятие, — не от хорошей жизни. В Украине, начиная с определенного уровня цены вопроса, напрочь отсутствует правосудие. Суды-то есть, но цена их решений прекрасно (и точно) известна. Любая из серьезных бизнес-групп в «своем» суде получит нужное решение в пределах получаса (столько займет оформление документа). Конкуренты же за это время оформят другое, абсолютно противоположное уже в «своем». Следствием такой практики является абсолютно индифферентное отношение к судебным решениям — нужно просто протянуть время, пока «наш» суд не перебьет «их». Поэтому любое решение может быть по сто раз оспорено, и никто ни в чем не уверен, поскольку точку в споре при помощи третьей власти поставить нельзя.

Вот свежий пример — покупатель не выполняет условия по конкурсу, предусматривающие внесение 200 млн. долл. инвестиций. Основание для пересмотра результатов конкурса вполне законно: есть решение Деснянского суда столицы по иску акционерки, владеющей акциями ценой в несколько десятков гривен. Но это не конец, а начало…

В целом же система приобрела некоторую форму стабильности. Она не то чтобы комфортна, но предсказуема. Люди уже знают, в какой кабинет заходить, что предлагать и как кого мотивировать. Но эффективно делать это могут не все, а лишь те, кто близок и наделен высочайшей индульгенцией.

К настоящему моменту в стране устоялись несколько достаточно крупных бизнес-групп, владельцев которых стали обзывать модным словом «олигархи». Критерии, по которым их определяют, разнятся, но в целом ясно: они должны иметь собственность хотя бы миллионов на сто долларов и иметь реальное влияние на ключевые фигуры во власти (а может, и быть ими).

Без стоящей собственности трудно: к примеру, Александр Волков долго являлся несомненно лучшим лоббистом в стране и по совместительству — директором парламента. Но на почетное звание олигарха он таки не потянул: нет системного бизнеса и крупной собственности. А вот Игорь Бакай имущество вроде бы и имел, но по незлобливому характеру успешно профукал. И когда он не так давно говорил о своем миллиарде долларов, это выглядело очень трогательно…

Поэтому олигарх — это в первую очередь собственность. Не случайно крупнейшие бизнес-группы привязаны к индустриальному Востоку страны. В первую очередь под контроль брались экспортно ориентированные производства, что в Украине означало металлургию. Достаточно назвать днепропетровцев Виктора Пинчука и Игоря Коломойского. На Востоке второй центр по выведению крупного бизнеса — Донетчина. В этой же части страны оформилась и харьковская группа, ядром которой стал Укрсиббанк Александра Ярославского.

В Киеве Григорий Суркис уже давно ассоциировался в бизнес-кругах не столько с футболом, сколько с нефтью, сахаром и энергетикой.

В общем, начало XXI века страна встретила с вполне сформированной латиноамериканской моделью экономики — несколько олигархических групп контролируют не менее трети ресурсов страны. Каждая из них не прочь откусить кусочек от другой и, естественно, у государства. Но сейчас аппетиты в охоте за последними лакомыми кусочками государственного имущества разыгрались беспрецедентно. Оно и понятно — на носу президентские выборы. А учитывая роль и значение своего Президента в обретении собственности, приближенные торопятся, предполагая, что смена власти завершится серьезной корректировкой веса фигур на бизнес-поле.

Вполне возможно, что через год с небольшим появятся новые люди и начнут иные песни. Подстроиться под них еще можно, но поделиться — ни за что! Спешат, спешат олигархи оставить неприватизированными разве что здания ВР, АП да Кабмина…

Днепровские волны

Согласно ходившему лет пять назад анекдоту, история Украины делилась на три ключевых периода — доПетровский, послеПетровский и Днепропетровский. Тогда в стране выходцами из Днепра были Президент и премьер, люди из региона активно мигрировали в Киев, там нарождались отечественные бизнес-группы, и казалось, что солнце стало всходить ниже по течению Днепра.

Нынче от былого единства мало что осталось. Анекдоты теперь называют иного регионального фаворита, премьера-орденоносца чужие дяди любезно выпускают из своей тюрьмы под залог до суда, а отношения между двумя крупнейшими группами со славной пропиской испорчены донельзя…

Речь идет о группе «Интерпайп» Виктора Пинчука и Приватбанке Игоря Коломойского и Геннадия Боголюбова. Бизнесам схожих размеров уже давно стало тесно в одной области. Обе группы стали интенсивно охотиться за собственностью на необъятных угодьях Родины, что неизбежно привело к серии столкновений…

Акционеры Приватбанка вообще славятся максимально жесткой и агрессивной манерой поведения. Если серьезно относиться ко всем декларациям Коломойского, то он намеревается купить в стране если не все, то практически все… Конечно, многие из его заявлений смело можно списывать по графе «психическая атака», но в общем и подтвержденные заявки выглядят солидно. Приват не признает авторитетов: его мало кто любит, но многие его боятся и считаются с ним. В этом году компании удалось с согласия Кабмина и Банковой поставить под оперативный контроль «Укрнафту». Группа сделала заявку на Кременчугский НПЗ и сейчас готовится к драке за ДМК. На все это требуются сотни миллионов долларов, и мало кто сомневается, что у приватовцев они есть или, по крайней мере, они их смогут привлечь.

Привычки переплачивать за госимущество у акционеров Приватбанка пока не наблюдалось, хотя в связи с острой конкуренцией на рынке и это не исключено. До сих пор самым дорогостоящим их вложением была скупка 42% «Укрнафты» за сто с небольшим миллионов долларов.

В настоящий момент, контролируя приличную часть производства железной руды (Сухая Балка, совместная работа на Южном и Центральном ГОКах), группа не имеет ни одного меткомбината. Попытки «рулежа» на Петровке и ДМК окончательных результатов не принесли (хотя на Петровке у Привата приличный пакет). Разве что на прошлой неделе акционеры купили контрольный пакет завода имени Коминтерна. Но он маленький, и это, мягко говоря, не то. Поэтому группе позарез нужен крупный металлургический завод. Можно не сомневаться в том, что Приват примет участие в битве за «Криворожсталь».

Зато с ферросплавами у группы — полный ажур. Тут и оба марганцевых ГОКа, и два украинских завода ферросплавов из трех. Да и на третьем — Никопольском ферросплавном, даже после проигрыша Пинчуку, у них по-прежнему устойчивый блокирующий пакет.

Мощные позиции у Привата и в сбыте горючего (оборот компании «Сентоза Ойл» составляет более 2 млрд. грн.).

Забавно, но имена фактических владельцев группы — Игоря Коломойского и Геннадия Боголюбова — практически не известны широкой общественности. Подавляющее большинство украинцев и по сей день убеждены, что Приватбанк принадлежит Сергею Тигипко, чего попросту никогда не было. Впрочем, до последнего времени за популярностью никто и не гнался. Компании, на которых висят активы, — сплошь оффшорные. Как и у других групп. Во время борьбы за НЗФ Игорь Валериевич начал было говорить об их аффилированности, но вскоре вернулся к привычной формулировке: «компании—клиенты банка». Слава Богу, хоть Антимонопольный комитет ее разглядел…

В последнее время обозначилось явное сближение владельцев Привата с эсдеками. В какой-то мере это было связано с общими интересами на «Днепроспецстали» и ЗФЗ. Но главное — это то, что пока Виктор Медведчук работает на Банковой, он облегчает доступ к Президенту. Приват имеет доступ наверх, чем при необходимости и пользуется. Другое дело, сколько продлится (и чем закончится) нежная дружба Суркиса и Коломойского в случае ухода Медведчука с должности.

Впрочем, у любой бизнес-группы с вечными друзьями большие проблемы: выбор партнеров диктуют интересы. Вот Пинчук еще недавно вместе с Приватом оспаривал итоги конкурса по СевГОКу. Но это не значит, что они помирились, просто совпали интересы. Ничего личного — просто бизнес.

Ближайшие цели группы определяются достаточно четко: Дзержинка, Ривнеазот, выигрыш позиции на Центральном ГОКе и удержание «Укрнафты». В перспективе — Кременчугский НПЗ и очень вероятная, хотя гораздо менее значимая схватка за Дрогобычский НПЗ. Кроме того, группа собирается вместе со своими партнерами развивать систему мобильной связи. А на этом рынке страсти также кипят нешуточные… Но когда это смущало Приват?!

«Интерпайп»

Визитной карточкой другой днепропетровской группы являются трубы, ферросплавы, немного — аграрный сектор ну и, конечно, консалтинг. У Пинчука и его «Интерпайпа» есть пакеты акций на том же ЗАлКе, интересы в «Укрнафте».

В отличие от Коломойского, Пинчук старается агрессивно не конфликтовать со всеми, и в общем не без успеха. Иногда это помогает — к примеру, в схватке за Никополь приватовцам пришлось сражаться в одиночку. Но это не означает, что Пинчук — любимец публики. Он просто зять Президента. Да и вышеперечисленные активы — лишь вершина пирамиды его собственности.

Завязка на трубы имеет и свои слабые стороны. Сейчас Россия интенсивно закрывает свой трубный рынок, тем же занимается и Европа. Так что для организации сбыта продукции придется искать новые рынки, чем группа и занимается, правда, пока что больше на уровне бизнес-планов.

В 2003 году Пинчук впечатлил местную бизнес-тусовку, пригласив на руководящие посты группу российских (и не только) менеджеров. Причем удивление было настолько искренним, что опять пополз слух о продаже активов «Интерпайпа» российской Альфа-Групп. Но оказалось, что никто с корабля бежать не собирался.

В 2002 же году стал очевиден крен группы в энергосектор. Группа подобрала управление активами от выдавленного из своих облэнерго Константина Григоришина и вплотную занялась энергетикой. Кстати, еще недавно казалось, что Константин Иванович станет еще одним украинским олигархом, но не сложилось: бизнес-схемы — пожалуйста, а с политикой он не дружит. Скорее всего, при новом раскладе ему снова светит роль младшего партнера, что, впрочем, в его ситуации явно лучше, чем ничего. Тем более что ранее принадлежащие ему энергоактивы он оценивал в 300 млн. долл. Правда, то же РАО «ЕЭС» предлагало за них вдвое меньше, но и это деньги.

В настоящий момент завершился первый этапа консолидации активов: люди «Интерпайпа» зашли по доверенностям от структур Григоришина в наблюдательный совет «Днепроблэнерго». Плюс освоили абсолютно официальный пакет акций в Луганском энергетическом объединении. Продолжаются и контакты с бывшими партнерами Григоришина — Суркисом и Медведчуком — насчет продажи или обмена акций в энергетике. В этом стороны проявляют похвальную сдержанность и несговорчивость. Единственная публичная «непонятка» случилась в прошлом году, когда Пинчука попробовали не допустить к продаже блокирующих пакетов двух облэнерго. Однако товарищам, при помощи Генпрокуратуры, быстро объяснили, что терять платежные поручения банка «Кредит-Днепр» не рекомендуется. Торги отменили. После демонстрации силы развивать скандал дальше не стали, и бурный поток опять вошел в каменные берега кулуарных переговоров.

Ирония ситуации в том, что одновременно бывшие партнеры Константина Ивановича переводят акции на днепропетровского регистратора, близкого к «приватовской» группе. Если процесс пойдет такими темпами, то Днепропетровск вскоре может стать энергетической столицей Украины.

Помимо Григоришина в числе близких партнеров Пинчука — Валерий Хорошковский. Связка «Интерпайп»—Укрсоцбанк породила слухи (также опровергнутые) о продаже пакетов акций банка Пинчуку.

Известно, что у Виктора Михайловича весьма прохладные отношения с Януковичем. Но в последнее время они устаканились с ИСД и Ринатом. В частности, по тому же ДМК группа будет однозначно поддерживать их.

Впрочем, поддержка Пинчука еще многим пригодится. Так, владельцы ЗАлКа и НГЗ наверняка помнят о пакетах акций в своих предприятиях, уходящих либо на «Интерпайп» либо на Укрсоцбанк. Учитывая, что в кои-то веки держава начала интересоваться выполнением инвестпрограммы, а цена вопроса измеряется сотнями миллионов долларов, урегулирование вопроса будет весьма сложным, а значит, поддержка члена президентской семьи будет не лишней. Ну не строить же Дерипаске новый завод, он и так уже два россиянам пообещал...

Теперь о высотах, которые в сжатые сроки намерен взять «Интерпайп». Среди ключевых объектов «Криворожсталь».

При этом слове вздрагивают и Ахметов, и Коломойский: годовой оборот «Криворожстали» — миллиард долларов, прибыль — 150 млн., шесть миллионов тонн выплавки, в основном на экспорт. Забавно, но сейчас в России только 17% Магнитогорки, которая по размерам вдвое больше, оценивают в 500 млн. долларов. У нас, конечно, таких денег не будет. Не будет и в два раза меньших. А то спешил бы кто за такие бабки!

Зато будут проникновенные разговоры о том, как важно государству (для сохранения контроля, социальной стабильности, обороноспособности и проч.) оставить у себя в руках контрольный пакет. Это действительно важно, но не поэтому. Украинское государство не умеет управлять по простейшей причине: чиновник с официальной зарплатой в 200 долларов сидит на потоках в десятки миллионов. Если он дурак, то он уронит завод. Если же умный, то рано или поздно закрадется мысль: почему захудалый юрист фирмы-посредника столько же зарабатывает в день?

Некоторые из наших чиновников с этой навязчивой мыслью, может, и справляются, но не все. Поэтому далеко не все государственные глупости делаются от скудости ума, некоторые из них весьма неплохо продуманы: если выставить на продажу 100%, то купить их может кто угодно — в том числе компании с Запада, да и российские напрямую. А это совершенно другой уровень цен — торговаться начнут с полумиллиарда долларов, верхняя граница вполне может зашкалить за миллиард. А вот 50% — это уже гораздо дешевле, да и чужаков не привлечет. В идеале для украинских бизнесменов вообще можно бы продавать по 25% на конкурсе, а 25%, скажем, трудовому коллективу (для социальной справедливости). Благо, «Криворожстали» много. Льготку за полгода выкупили бы по номиналу, а имея 40%, об акциях государства можно смело забыть.

Впрочем, такого благостного сценария не будет. Не потому, что слишком нагло (нам не привыкать). Проблема в том, что будет слишком много желающих. А желающие не хотят делиться. Вот Пинчук и ищет оптимальную для себя формулировку условий тендера. А ведь еще предстоит борьба за тот же Кременчуг, «Укртелеком», «Укрнафту». В общем, целей и средств хватит. Хватило бы времени.

…И другие товарищи

Менее известна другая приднепровская группа — запорожская. Между тем, когда Василий Хмельницкий, недавний спонсор Партии зеленых, получил в управление «Запорожсталь», в тусовке был шок. С тех пор он и другие ключевые фигуры комбината (Эдуард Шифрин, Андрей Иванов, Игорь Дворецкий, плюс бессменный директор «Запорожстали» Виталий Сацкий) вели себя тихо и скромно. Хотя оборот группы впечатляющ и сравним с тем же ИСД (особенно сейчас).

Люди просто, без шума и пыли, выкупили «Запорожсталь», получили приличный пакет на местном железнорудном комбинате и на более далеком Ингулецком ГОКе. Да еще кое-что скупали по мелочам. Что-что, а скупку они проводить умеют: сконсолидированный 26-процентный пакет «Киевэнерго» — определенный показатель. Кстати, столичные власти тогда выводов не сделали, что привело их к следующему удивительному событию: в ЗАО «Хлеб Киева» им придется учитывать интересы все тех же акционеров. А заодно и Григория Суркиса: Корчинский-то не зря на УТ-1 в прайм-тайм на Омельченко наезжает…

В общем Хмельницкий и Кo не в обиде. Более того, люди даже вышли на международный уровень: год назад безвестная британская оффшорка «Мидленэд Ресурс» купила за 40 млн. долларов все распределительные системы Армении. Заметим, что оффшорка была запорожсталевская. Оказывается, и мы кое-что могем.

Впрочем, были и неудачи — прошлогодняя попытка захвата соседнего «Запорожкокса» завершилась провалом для группы и появлением там Рината Леонидовича Ахметова. Кроме того, в том же 2002-м произошел интересный случай — всплыла история с переговорами по продаже контрольного пакета «Запорожстали» «Индустриальному союзу Донбасса». В принципе стороны не договорились, но зато засветили цену, которая признанна справедливой за комбинат такого уровня на вторичном рынке, — 270 млн. долл. (это примерно половина его годового оборота, или 70 долл. на тонну выплавляемой стали). Очень хочется посмотреть, учтут ли Кабмин и ФГИ этот опыт при проведении конкурса по той же «Криворожстали»…

В перспективе у запорожцев — поход на Киев. По сути он уже начался. И если главой киевской администрации таки станет Хорошковский, то столкновений с Пинчуком Хмельницкому не избежать.

И расступились терриконы…

При Лазаренко, триумфально беря под контроль финансовые потоки меткомбинатов в родной области, днепропетровцы получили у соседей ощутимый щелчок по носу. Оказалось, что в Донбассе чужакам не рады. Через некоторое время, название «Индустриальный союз Донбасса», поначалу резавшее слух киевлян провинциальной помпезностью, стало восприниматься как визитная карточка региона.

В то время как приднепровцы уже давно вышли на общеукраинский уровень, дончане все еще оставались вещью в себе: никого в регион не пускали, но и сами особенно за его пределы не высовывались. За исключением разве что нескольких попыток (довольно безуспешных) получить жизненно необходимые им ГОКи на Приднепровье, они сосредотачивали свои усилия на скупке малой родины и Крыма. В результате о донецких сложилось впечатление, как о людях замкнутых и не очень понятных. Их боялись, как чуждых миссионерству иудеев на православной Руси. Не особенно ориентировались и в структуре группы: дело доходило до того, что на полном серьезе ахметовскую фирму «Люкс» относили к «Индустриальному союзу Донбасса». При этом заявлений самого Рината Леонидовича, что он там вроде и не акционер, в расчет не брали.

Однако постепенно донецкие бизнесмены стали распространять усилия на всю Украину. Это не могло не вызвать столкновений с уже укоренившимися старожилами. Возникшие конфликты были вполне прогнозируемы.

Интересно, что выход в свет практически совпал с наступившим днепропетровским развалом. У «птенцов гнезда Петрова» исчезло чувство локтя, выяснилось, что мир велик и интересы в нем разные.

Дончане, однако, тоже не избежали шатаний и отбраковок в своих рядах. Донбасс уже не смотрится как монолит — скорее как мозаика. Сейчас никто не спутает ИСД (Сергей Тарута, Олег Мкртчан) со скромной компанией СКМ (Ринат Ахметов). Сейчас группа переживает видимое перераспределение активов. Все проходит без рукоприкладства, но и без излишнего политеса. Когда ИСД ушел с «Азовстали» (что в общем-то планировалось), вслед раздался вопрос: «Ребята, а как возникла сомнительная кредиторка на 90 млн. долл.?». И вопрос этот не был единственным… В результате ИСД здорово похудел. Одно время даже опасались, что бедолага попросту помрет от дистрофии — слишком уж вкусные куски от него откусили. Но, судя по всему, плана тотального обгладывания нет. Более того, ИСД вполне может стать тем самым передовым отрядом, которому отведена роль за пределами Донбасса. Тем более что подобный опыт уже имеется: в свое время из Донбасса пришлось уйти концерну «Энерго» — для ведения бизнеса владельцам пришлось уехать в Сибирь, купить там шахту и ждать, пока ветер на родине не переменился. Потом вернулись и купили шахту (Красноармейская Западная №1). Как оказалось, вынужденная ссылка — это не смертельно.

Так что у ИСД еще есть широкий фронт работ — по тому же ДМК, да и проект покупки меткомбината в Польше. Сейчас ИСД присматривается к Черноморскому судостроительному заводу. Правда, дороже 15 млн. долларов хозяева Союза пока что платить не готовы.

В то же время все больше и больше дончан меняют прописку. И вряд ли это приведет к реконсолидации региона. Уже сейчас начинается расслоение на оседлых и киевских. Для днепропетровской группы это закончилось печально. Впрочем, ожидать каких-то драматических изменений до выборов не стоит. По большому счету авторитет Рината Ахметова в настоящий момент никем не оспаривается. Авторитет все-таки…

Сейчас бизнес-интересы дончан концентрируются на обеспечении сырьем («Укррудпром» и ГОКи). В принципе, покупатель «Укррудпрома» получает все и сразу, однако вариант продажи холдинга единым пакетом маловероятен — этому все игроки будут чинить сильное и упорное сопротивление. Скорее всего, продавать его будут кусками. Скандал, с этим связанный, уже начался.

Параллельно дончанам надо решать, что делать с подброшенной в окоп гранатой — угольной реформой. Если раньше предполагалось, что на «Павлоградуголь» почти наверняка зайдут донецкие (неважно, АРС Игоря Гуменюка или сам СКМ), то Президент распорядился выставить объединение на открытые торги. Фактически, таким образом был дан шанс Игорю Коломойскому. Так что все не так однозначно.

Впрочем, схваток будет еще много. К примеру, в последнее время в реализации продукции «Криворожстали» стала светиться примечательная донецкая фирма «Леман». Что это — чистое трейдерство или начало большой и перспективной любви с дирекцией комбината?

Ну и, конечно, прошлый год стал временем публичной раскрутки Рината Ахметова. Он прочно прописался на первых позициях бизнес-рейтингов — как наших, так и международных. О принадлежащем ему СКМ пишут не в пример чаще, чем про «Люкс». Да и сам Ахметов перестал говорить только о футболе и, научившись отличать Медведчука от Пуканыча, начал очень сдержанно, но все же высказываться на политические темы.

Завершив передел и инвентаризацию крупных объектов в Донбассе, Ахметов уже сейчас старается зацепиться за Центральный ГОК, где его интересы пересеклись с приватовскими. Будет схватка и за потенциально неплохой, но обвешенный долгами объект — Макеевский меткомбинат. Формально у государства там более 60%. Но фактически это «пустышка». В 2001 году при поддержке Ахметова и «Данко» братья Момоты провели очистку активов. Создали ЗАО «МакМЕТ», куда перевели более 30 цехов завода, внесли интеллектуальной собственности на 200 млн. долл.(!), так что госдоля упала до 20%. При этом поднимать завод пришлось все равно, правда, не за счет интеллектуальных вложений, а за счет госресурсов. Тот же НАК «Нефтегаз», пусть и с руганью, но все же непрерывно поставляет на Макеевку газ и не всегда вовремя получает оплату. Что касается долей в «МакМете», то в свое время Олег Дубина поднимал об этом вопрос, как, впрочем, о целесообразности существования ЗАО. Со сменой правительства вопрос остался без ответа. Но государству надо определяться: вечно кормить комбинат или продавать? Если продавать, то, может, даже не за деньги, а под хороший и контролируемый бизнес-план. А то выглядит диковато, когда ИСД по этой схеме пробивается в Польшу на ченстоховскую Huty Stali и при этом в нескольких десятках километров издыхает предприятие с двумя самыми современными в Украине прокатными станами…

На высоких холмах

Если региональные олигархи в основном связаны с производством, то в Киеве деньги делались главным образом на дележе его результатов. В этом и сила, и слабость столичного бизнеса.

С одной стороны, деньги предельно легкие (кроятся они из бюджета, а также, святое дело, при лоббировании только украинского бизнеса). С другой — дело рискованное: желающих много да и без позиций во власти ты просто теряешь бизнес. Пример? Опять же Волков, Бакай да и Лазаренко очень показательны. Так что теперь люди стараются закрепиться, получив собственность.

К примеру, заработав на атомных программах неплохие деньги, Николай Мартыненко и Давид Жвания приобрели Запорожский абразивный, судостроительный завод в Феодосии (сейчас ходят упорные слухи о его продаже) плюс еще кое-что.

Сегодня понятие «киевская группа» достаточно условно — групп, не работающих в столице, просто не существует. Но несомненно наиболее крупная — бизнес-группа Григория Суркиса. Это уже давно не только ценный мех, Украинский Кредитный банк, зерно и нефтепродукты концерна «Славутич». Это и энергетика, и металлургия (акции «Днепроспецстали», ЗФЗ, облэнерго, НПО им.Фрунзе) и проч. Есть и уникальный актив — работающая и организованная партия, которую сам Григорий Михайлович на одном из съездов СДПУ(о) называл бизнес-партией. Есть у Суркиса и бизнес-лидер этой партии.

Забавно, но если Виктор Медведчук традиционно входит в рейтинги украинских мультимиллионеров, то о более состоятельном его партнере слышно гораздо меньше. Правда, формально у Суркиса вообще почти ничего нет. Да и «Динамо» (Киев), с точки зрения законодательства, тоже принадлежит британским оффшоркам и мавританской компании. Кстати, мавританские (18—20%), помнится, принадлежат Григоришину и от него даже поступало предложение Александру Омельченко прикупить пакетик. Но Сан Саныч дрогнул.

Серьезная угроза для группы — близящиеся президентские выборы. Количество врагов у партнеров явно зашкаливает. Надо отдать должное: они это понимают и готовятся как по партийной, так и по бизнесовой линии. В сражения за объекты приватизации Суркис и Медведчук прямо не вступают. Они просто участвуют в определении победителя.

А вот одна из некогда перспективных столичных крупных бизнес-групп — «Финансы и кредит» Константина и Олега Жеваго в касту олигархов не попала. Ресурсы есть, а доступа к рычагам власти практически нет. И банк неплохо и устойчиво работающий, и юристы хорошие (суды чаще выигрывают, чем проигрывают), но развития нет.

Дело, естественно, не в отношениях с ФГИ, с которым Жеваго непрерывно судятся. Просто группа всегда специализировалась на агрессивной скупке и выгодной перепродаже. В последние годы у нее это не очень получалось: без властной крыши разве купишь дешево? Был с треском проигран конкурс по ЗАлКу, где Жеваго не смог наскрести денег на оплату. До этого их выбросили из «Луганскоблэнерго» и «Одессаоблэнерго». Большие проблемы с КрАЗом.

Вообще-то, учитывая, что за время работы «Луганскоблээнерго» долги этой энергокомпании выросли на миллиард гривен, а на свои структуры ушло векселей на несколько сот миллионов гривен, «финики» очень дешево отделались. Хотя сам Константин Валентинович так не считает.

Недавно группа пыталась продать самый крупный из оставшихся объектов — Полтавский ГОК (при этом выставлялся консолидированный с другими владельцами пакет в 90%). Однако дончане решили, что 200 млн. долларов акции явно не стоят. Переговоры продолжаются.

В ближайшее время группа не выйдет из драки за «Ривнеазот». Сам объект не такой уж большой, так что ожидается конкуренция. Обещались с подпиской прийти Ярославский, Коломойский, ребята из Газпрома, Пинчук. И даже вроде бы с велонасосом подскочит австрийский «Райффайзенбанк». Если сойдутся все, то люди повеселятся от души. Хоть одно хорошо: кто победит — пока неизвестно. Зато четко известно, что будут суды, суды и еще раз суды. А потом всех рассудит Президент.