Поддержать
В стране, где действующий президент пришел к власти под лозунгом справедливости, два года как заблокированы ключевые институции судебно-правовой системы: Высшая квалификационная комиссия судей (ВККС), Высший совет правосудия (ВСП), Специализированная антикоррупционная прокуратура (САП), Государственное бюро расследований (ГБР), Бюро экономической безопасности (БЭБ)… жесточайший кризис Конституционного суда. Государство зависших конкурсов и исполняющих обязанности.
Владимир Зеленский, максимально усилив СНБО и, по сути, введя режим санкционного правосудия, в своих интервью прямо заявляет, что больше не может ждать, пока раскачаются другие ветви власти. ВСП как главный орган судебного самоуправления не дает согласия на отстранение главы ОАСК Вовка, а парламентское монобольшинство хоронит президентские законопроекты, которые должны «включить» судебную реформу. Справедливость, не то что не наступила, а еще дальше отодвинулась от поверивших Зеленскому граждан.
Но только ли дело в парламенте и судах? Совпадают ли публичные и непубличные сигналы Банковой или мы все-таки наблюдаем за договорным матчем? Почему так «давят» европейцы и кто возглавляет внутреннюю фронду? Почему до сих пор не ликвидирован Окружной административный суд Киева (ОАСК), а Вовк продолжает «вершить правосудие»? Зачем власть распустила старую ВККС и почему два года не может создать новую? Кто ответит за то, что в стране все это время не назначаются судьи, а в судах кадровая катастрофа? Как можно повлиять на решения съездов судей и адвокатов, которые контролирует судебная мафия? Где доказательства коррумпированности ВСП и почему судьям нужен не только пряник, но и кнут?
Об этом мы говорили с главой парламентского комитета по вопросам правовой политики Андреем Костиным. Наш собеседник — основной коммуникатор со стороны Украины с международными партнерами и Венецианской комиссией. Он же входит в ключевой внутренний пул людей, где «варится» судебная реформа. Костина «выбили» из конкурса на главу САП именно международные эксперты, в то время как он считался основным кандидатом Банковой. Однако если подводить итоги этого кадрового кейса, он оказался не готов — отбор еще не закончен, то расставить акценты в происходящем в парламенте и судебной системе после визита в страну главы Венецианской комиссии Джанни Буккикио — вполне.
Об узурпации власти, визите Буккикио и потерянном времени
— Андрей Евгеньевич, решения СНБО или справедливый суд?
— И то, и другое. Потому что решения СНБО водятся в действие указами президента, которые могут быть обжалованы в суде.
— Но буквально вчера ваши однопартийцы подали в парламент законопроект, где предлагают запретить судам приостанавливать действие санкций СНБО. Президента, уже получившего порцию критики за чрезмерное использование этого инструмента, прямо обвиняют в узурпации власти. В то же время абсолютно очевидно, что Зеленский самоотверженно и эффектно рубит головы гидре.
— Насколько я понимаю, упомянутый вами законопроект — это инициатива нескольких народных депутатов и не более того. В парламенте достаточно законопроектов разного качества, которые могут так и не дождаться своего часа. Теперь по сути вопроса: право на судебную защиту является ключевым и принципиальным для каждого человека. В то же время в ситуации войны с Россией, в которой мы находимся уже седьмой год, могут быть нестандартные временные меры. Но я не говорю конкретно об этом законе. Как профессиональный юрист я могу комментировать только то, в чем сам глубоко разобрался.
Теперь в отношении процессов, происходящих внутри судебной ветви власти. В парламенте на разных стадиях рассмотрения находятся два ключевых — президентских (!) — законопроекта, касающихся возобновления работы ВККС (№3711-д) и обновления состава ВСП (№5068). Их принятие даст возможность как раз зайти глубоко и начать менять систему, а не просто рубить головы.
— Прошло два (!) года каденции Зеленского. Это много, Андрей Евгеньевич. Вот-вот — экватор, и вполне возможно, что президент поедет с ярмарки с пустым мешком. Причем напомнили ему об этом не вы, хоть и занимаете ключевое кресло в парламенте, а глава Венецианской комиссии господин Буккикио.
— Я не думаю, что в данной ситуации позиция главы Венецианской комиссии является определяющей. В выводах Венецианской комиссии, которые нам направлялись еще до его визита в Украину, неоднократно подчеркивалась необходимость комплексного подхода к реформированию судебной системы. Этот подход реализован в Указе президента о стратегии развития судебной системы и Конституционного суда. Президент в деталях понимает все ключевые аспекты сложившейся ситуации и лично взял на себя лидерство в проведении судебной реформы.
— Стратегия принята всего две недели назад. Ваша команда или не чувствует времени, или намерено его игнорирует.
— Процесс разработки стратегии потребовал серьезных коммуникаций с судебной системой и с нашими международными партнерами. Возобновление работы ВККС и обновление состава ВСП — это приоритетные вопросы, но они — не вся реформа. Четыре миллиона дел рассматриваются судами. И даже если мы заполним все вакансии в судах — а это порядка двух тысяч — это не означает, что все дела автоматически начнут рассматриваться быстро и качественно. Запуск ВККС не означает, что с этого момента все судьи начнут выносить справедливые решения. Более того, у ВККС есть и другая не менее важная задача: завершить квалификационное оценивание двух тысяч уже действующих судей. В том числе большинства судей ОАСК. По его результатам как раз могут быть отсеяны те судьи, которые не соответствует критериям компетентности и добропорядочности. И это тоже прямой инструмент очищения судебной системы.
Есть свои нюансы и в ситуации с ВСП. После принятия законопроекта в течение шести месяцев будет проходить проверка членов ВСП Этическим советом. Но она завершится только тогда, когда те члены ВСП, которые будут не удовлетворены ее результатами, пройдут все инстанции обжалования в судах. А закон по рекомендации Венецианской комиссии должен предоставить им эту возможность.
Но и это еще не все. Конституционные субъекты избрания/назначения (съезды судей, адвокатов, прокуроров и ВУЗов, ВРУ и президент) должны будут вынести свои вердикты в отношении ранее выдвинутых ими людей. И они могут согласиться или не согласиться с выводами Этического совета. Это тоже процесс, который займет определенное количество времени. Одновременно будут объявлены конкурсы на вакантные должности в ВСП, которые также подразумевают проверку кандидатов Этическим советом. Но окончательное решение по избранию и выдвижению кандидатур все равно принадлежит тем же самым конституционным субъектам.
Однако сегодня мы как никогда настроены на то, чтобы запустить ВККС и обновить состав ВСП. Мы хотим поставить точку в дискуссии о том, какое количество членов ВСП, являясь добропорядочными, сохранят свой статус. Но оба эти процесса — достаточно длительные. И нужно понимать, что после того, как будут проголосованы эти два законопроекта, система автоматом не перестроится. Мы получим всего лишь инструменты для того, чтобы начать ее перестройку.
О политических ярлыках, ответственности международных экспертов и принципах голосования Этического совета
— Если мы хотим реально побороть гидру, то при формировании ключевых институтов судебной ветви власти нам не обойтись без помощи международных партнеров. Больной не может вылечить сам себя. Так считает глава Венецианской комиссии, подавший после встречи с Зеленским четкие сигналы на этот счет. Которые до этого неоднократно звучали и от послов G-7, опубликовавших пошаговый план реформы, и от самой Венецианской комиссии.
То есть мы сейчас говорим о глобальной борьбе за то, чей голос будет решающим при формировании и очищении ключевых органов судебной ветви власти — наш прогнивший коррупционный или независимый международный. О том, насколько чиста будет процедура при формировании Этического совета ВСП и конкурсной комиссии по отбору членов ВККС.
Украина оказалась в зоне столкновения двух мощных течений: внутренней активно сопротивляющейся фронды и внешнего «давления» европейцев. Так, где центр внутренней фронды? Кто главный в треугольнике Костин/Ермак—Смирнов/Портнов—Ионушас/Баканов, внутри которого и варится реформа?
— Давайте сразу определимся с подобными ассоциациями. Навешивание таких ярлыков обесценивает людей, представляя их марионетками. Если вы об этом, то я не человек Ермака. Вместе с тем мы в одной команде, у нас общие цели, где каждый имеет свой участок работы. Я никогда в глаза не видел Портнова, и у меня нет прямых поводов подтверждать ваши предположения по отношению к Смирнову или Ионушасу. Теперь о том, ценит ли наша команда время. Если вы помните, одной из первых инициатив президента был известный законопроект №1008 (внесен в августе 2019 года. — И.В.), который касался перезагрузки ВСП и ВККС. Это был радикальный концепт реформы, предполагавший как раз ключевую роль международных экспертов при создании ВККС и очищении ВСП.
— Тогда позицию Смирнова в ОПУ занимал Рябошапка, которого поддерживал Богдан.
— Предположим. Несмотря на жесточайшее сопротивление парламента, законопроект в ноябре был проголосован силами монобольшинства. Однако после принятия законопроекта №1008 последовали выводы Венецианской комиссии — закон был раскритикован, а в марте 2020 года КСУ вообще признал неконституционными большую часть его норм. В том числе и ту, которая предусматривала участие международных экспертов в проверке действующих членов ВСП.
Эти события потребовали от нас глубокого анализа ситуации, а также поиска ответа на вопрос: мы остаемся на позициях открытости перед международными партнерами или уходим обратно в ту консервативную модель, которая существовала до нас? Что, безусловно, заняло некоторое время. В результате было принято решение, прежде всего президентом, что мы остаемся на позициях открытости перед международными партнерами. Я вам скажу больше, модель участия международных экспертов в формировании высших органов судебной ветви власти нигде до Украины не применялась. И это еще один фактор, который всегда держим у себя в голове не только мы, но и оппоненты такого подхода в парламенте.
Можно сказать, что уникальность этого подхода находится на грани конституционности. И это понимают очень многие юристы. Мы сейчас не говорим о политической ситуации и необходимости применения таких нестандартных решений.
Потом на нас напал ковид и эти проблемы объективно ушли на второй план. И тем не менее законопроект о ВККС был доработан и внесен президентом в парламент уже в мае 2020 года. В июне мы рекомендовали его к первому чтению, но рассматривался парламентом он только осенью и в итоге не был поддержан. Законопроект вернулся в комитет и с того момента мы активно над ним работали. В этот период как раз началась тесная коммуникация с нашими международными партнерами. Задача была разработать такую модель, которая будет предусматривать эффективную роль международных экспертов в формировании ВККС, не переходя грани конституционности. Обжегшись один раз очень сложно убедить членов комитета — я уже не говорю о парламенте в целом — пойти на решения, где будут заложены риски того, что КСУ снова признает законопроект неконституционным. Это еще и репутационные риски для членов комитета, который полностью состоит из юристов.
В итоге законопроект о ВККС был внесен в том виде, в котором комитет был готов его проголосовать. Это вопросы тактики. Можно вести бесконечную дискуссию, а можно пойти по правильному пути, начиная не с идеального первого шага. Всегда есть время между первым и вторым чтением и ситуацию можно так или иначе выровнять. Я выбрал второй вариант.
— Как и в случае с законопроектом по ВСП?
— Да. Не секрет, что этот законопроект — результат достаточно длительных переговоров с МВФ. Потому что его ключевые параметры содержатся в заключенном Украиной Меморандуме с МВФ, где четко обозначена ключевая роль международных экспертов в принятии решений Этическим советом, которая будет существовать при ВСП. На определенном этапе переговоров законопроект был внесен в парламент как их некий промежуточный результат. Но тем самым мы послали партнерам сигнал, что запускаем процесс.
Комитет тут же направил его в Венецианскую комиссию, которая оперативно вынесла заключение. И оно имело определенный резонанс, потому как в рекомендациях был заложен принцип принятия решений не большинством голосов, как предлагал законопроект, а половиной состава Этического совета. С превалирующим мнением международных экспертов. Это опять-таки непростая рекомендация. Но законопроект готовится ко второму чтению. Всего внесено более 700 поправок, в том числе и моих, которые включают применение правил голосования, рекомендованных Венецианской комиссией.
Так что, возвращаясь к визиту господина Буккикио скажу, что это и был ключевой вопрос, который обсуждался с президентом. Все остальное более или менее понятно. И я очень надеюсь, что комитет — а мы на этой неделе будем рассматривать законопроект №5068, — а потом и парламент поддержат рекомендации Венецианской комиссии по правилам голосования Этического совета ВСП.
В то же время мы уже зашли в рассмотрение законопроекта по ВККС и позиция большинства членов фракции состоит в том, чтобы применить эту же модель голосования для Конкурсной комиссии при формировании ВККС.
— Опишите четче механизм голосования.
— И Этический совет при ВСП, и Конкурсная комиссия отбора членов ВККС будут состоять из шести человек. Общая модель: решение принимается четырьмя голосами при условии, что двое в их числе — международные эксперты. В этой части формулы соблюдается ключевая роль международных экспертов. Если же голоса делятся поровну, то тройка, где не меньше двух международных партнеров, фактически принимает решение. Опять-таки, опираясь прежде всего на мнение международников. Еще раз хочу подчеркнуть, что это достаточно уникальная модель: международные партнеры не просто участвуют в формировании судебной системы государства, а играют при этом ключевую роль.
И здесь надо понимать, что очень многими представителями депутатского корпуса эта модель не воспринимается. При этом есть ряд фракций, которые вообще не поддерживают участие международных партнеров. И они тоже это активно коммуницируют в медиа. Как, впрочем, идет коммуникация со стороны судебной системы и связанных с ней профессиональных сообществ, которые также высказывают свои опасения. По их мнению, стоит вопрос о нашей субъектности как таковой.
— Ни в одной стране Европы нет такого коррупционного кейса как ОАСК с тысячами часов записей из кабинета Павла Вовка, которые НАБУ уже выложило в открытый доступ. То, кто, как и исходя из каких мотивов, вершит правосудие в Украине (включая Конституционный суд), уже само по себе потеря субъектности.
Вы уверены в том, что найдете голоса в зале на принятие этих законопроектов во втором чтении при таком внутреннем сопротивлении?
— Сейчас это на уровне ощущений внутри фракции и твердости позиции президента. К тому же я наблюдаю за другими фракциями и вижу, что часть голосов нам дадут и они. Парламент — это живой организм, но мы настроены на результат. Дальше наступит вопрос имплементации. И если мы говорим о ключевой роли международных экспертов, то именно на них перейдет основная ответственность за качество формирования ВККС и ВСП, а также их дальнейшую работу. А это очень непростая ситуация. Нам нужно привлечь иностранных экспертов высочайшего уровня и безоговорочной репутации.
— У нас есть достаточно компактный (четыре месяца) и успешный кейс формирования Высшего антикоррупционного суда (ВАКС), который готовила прежняя ВККС по такой же модели.
— Согласен. Я в прямом эфире следил за этим процессом и тем, как работала конкурсная комиссия. Международные эксперты отработали на высоком уровне и с полным пониманием своей ответственности. Не припомню, чтобы кто-нибудь из них не явился на собеседования с кандидатами и совместные заседания ВККС.
О политической «полезности» ОАСК, странной очереди законопроектов и главной ошибке «слуг»
— Будем считать, что вы обозначили публичную позицию власти по отношению к ключевым законопроектам. И это хорошие новости. Однако помимо публичных сигналов всегда есть непубличные, которые система сканирует в первую очередь. В вашем комитете третий месяц лежит президентский законопроект о ликвидации ОАСК. Кейс-маркер, вывернувший на изнанку всю гниль системы, оказался тестом и для вас лично.
Кто вам мешает поставить его хотя бы на повестку дня комитета? Вы же понимаете, что можно часами рассказывать о своих благих намерениях, но если простой судья видит, что столько времени не трогают Вовка, то все это — игры и блеф.
— Я лично полностью поддерживаю законопроект президента. Но прежде чем описывать ситуацию в комитете скажу, что мы все это время с большим терпением ожидали адекватной справедливой реакции Высшего совета правосудия на обнародованные факты и материалы в отношении конкретных судей этого суда. Отсутствие этой реакции обескураживает и только подтверждает то, насколько серьезные у нас проблемы в судебной ветви власти.
Поэтому я согласен с президентом в том, что в сложившейся ситуации другого решения быть не может. Однако я не один в комитете. Тем более что в ведении нашего комитета находятся вопросы конституционности, и каждый законопроект на стадии предварительного рассмотрения мы сканируем на этот счет. И это отнюдь не формальная процедура. Поэтому поговорка «два юриста — три мнения» здесь как раз кстати.
За внесение законопроекта о ликвидации ОАСК в повестку дня проголосовали 9 из 17 присутствующих на комитете (всего 22 члена). Причем голосовали только члены нашей фракции, остальные — активно сопротивлялись. Причины подобной позиции каждого отдельного народного депутата или фракции могут быть самыми разными. Вы говорите о возможном влиянии каких-то сил, я не имею фактов, поэтому не могу это оценивать и комментировать. Но каждый из членов комитета аргументировал свою позицию. Заседание проводилось онлайн и послушав его, можно узнать, кто как голосовал и понять, как непросто принимаются коллегиальные решения.
Однако после этого голосования депутатами был поставлен вполне справедливый вопрос: а не затруднит ли ликвидация ОАСК доступ гражданам к правосудию?
— Вы сейчас серьезно?
— Вполне. Ведь мы понимаем, что кроме своей уникальной юрисдикции (ОАСК занимается рассмотрением дел, связанных с деятельностью органов государственной власти), он рассматривает достаточное количество дел как любой другой суд. Мы запросили статистику и выяснили, что в ОАСК сейчас работают 48 судей, которые рассматривают около 30 тысяч дел. В Окружном административном суде Киевской области, куда временно (до создания другого админсуда Киева) передадут дела ОАСК, 10 тысяч дел рассматривают 22 судьи. А мы предлагаем добавить им еще 30 тысяч? При том, что по закону, все эти дела начинают слушаться заново?
Более того, чтобы создать новый суд, нужно принять закон о ВККС, о котором мы с вами говорили. Потому что только эта комиссия может производить конкурсный отбор в новый суд. И если даже мы оперативно принимаем закон, создаем конкурсную комиссию отбора ВКСС — на это уйдет шесть-восемь месяцев. То есть при самом лучшем раскладе новый суд мы получим не раньше следующего лета. И снова областной админсуд должен будет передать новому суду дела ОАСК, которые уже начал слушать заново. Для того чтобы новый суд сделал третий заход в слушание. Это о доступе граждан к правосудию.
Мы не можем принимать такого рода решения, не проанализировав все риски, которые реально есть. Предугадывая ваш вопрос уточню, что говорил депутатам: доступ к правосудию это не о том, как зайти в суд и подать исковое заявление. Это о справедливом решении суда. И именно такую цель преследует президент в своем законопроекте.
Для того чтобы этот законопроект продвинуть дальше, нам необходимо закончить внутреннюю дискуссию в комитете и добиться того, чтобы комитет его поддержал. Еще раз повторю: не я один принимаю решения. В этом, кстати, серьезное отличие двух позиций — главы комитета и главы САП, в конкурсе на которого я принимал участие. Думаю, что вы все равно задали бы мне этот вопрос. Там с одной стороны тяжелее, а с другой стороны — легче, потому что если ты лично веришь в решение, то берешь на себя ответственность и его принимаешь. Но это отдельный кейс, где я получил полезный опыт и возможно после окончания конкурса, смогу как-то расставить публичные акценты.
— Тем не менее, конкурс САП имеет прямое отношение к поставленному вопросу по ОАСК. Вас, кстати, называли основным кандидатом от власти на должность главы САП. Но речь сейчас не о вас, а о непрошедшем конкурс экс-детективе НАБУ Карееве, некогда посредством ОАСК уже успешно судившемся с Сытником. Кареев подал в ОАСК очередной иск. Требование простое: признать конкурс на главу САП противоправным и отменить решение. Наносится прямой удар по Порядку проведения конкурса, где как раз и закреплена ключевая роль международных экспертов. В результате «правильного» решения ОАСК может быть «снесен» весь конкурс.
Плюс — кейс НАПК/Витренко. Премьер Шмыгаль подал иск — в ОАСК (!) — с требованием отменить предписание НАПК о незаконном назначении Витренко главой НАК «Нафтогаз України».
Сигналы очевидны: ОАСК нужен власти. Условный Вовк нужен Банковой. Как-то не сходятся пазлы, Андрей Евгеньевич.
— Они сойдутся. Если я верю в законопроект президента, я не могу позволить, чтобы он не прошел комитет. Однако нам предстоят серьезные заседания, на предмет всех трех законопроектов — по ВККС, ВСП и ОАСК.
— Буквально за несколько дней до нашего разговора СМИ активно обсуждали заявления ваших соратников по партии о порядке принятия этих законопроектов. Как и у вас, сейчас «неожиданно» первым в очереди оказался законопроект по ВККС. Но судьи же не дураки! Какой состав ВККС может сформировать гнилой ВСП?
— Я сам неоднократно пояснял необходимость именно такого порядка. Мы обсуждали этот вопрос с международными партнерами.
Здесь несколько моментов. Мы пришли к общему мнению, что конкурсная комиссия, которая будет отбирать кандидатов в ВККС, не может самостоятельно набрать 16 членов комиссии. По Конституции орган государственной власти может быть сформирован только другим органом государственной власти или народом Украины. Именно поэтому поправки к закону по ВККС уточнили, что окончательное решение по составу ВККС принимает ВСП, а не конкурсная комиссия. Других вариантов просто нет. Тогда нам стали говорить, что пусть конкурсная комиссия отберет сразу 16 членов ВККС, а ВСП их просто автоматически утвердит.
Здесь сразу два риска. Во-первых, мы можем попасть на очередное решение КСУ, который «снесет» ВККС. Потому что конституционный орган, утвердивший состав ВККС, должен иметь дискрецию/выбор. Во-вторых, кто запретит ВСП утвердить не всех предложенных 16 кандидатов, а только десять из них? Что тогда? Новый конкурс? А ВСП имеет полное право это сделать.
— А если дать дискрецию и ВСП будет выбирать из 32 кандидатов, предложенных конкурсной комиссией, то где вы возьмете столько людей с репутацией? В итоге у неочищенного ВСП будет возможность выбрать «своих» и сформировать ВККС.
— Еще раз: мы пионеры этой модели. Вопросов больше, чем ответов. Поэтому надо просчитывать все риски. Дискреция для органа государственной власти все-таки должна остаться. Вопрос тут в другом: из какого количества выбирать. На конкурс по выбору новой ВККС, который был объявлен после принятия законопроекта №1008, подались порядка 200 кандидатов. Это объективная статистика и мы ожидаем, что на новый конкурс будет такое же количество заявок. Только в этом случае абсолютно автономная конкурсная комиссия (которой международные партнеры предлагают отдать проведение всех этапов конкурса, включая проверку профессиональной компетентности) самостоятельно отберет идеальных кандидатов. Фамилии уже не будут иметь ключевого значения — только обозначенные в законе критерии. И здесь роль ВСП, скорее, автоматическая.
— Господин Буккикио абсолютно четко заявил о необходимости сначала обновить состав ВСП, а только потом ВККС.
— Но вот как раз здесь ключевая преграда — время, с ценности которого вы сами начали наш разговор. Если пойти путем, который предлагает Венецианская комиссия и ее глава, то кейс принятия законопроекта и формирования ВСП, включая оспаривания в судах и съезды конституционных субъектов — о том, что они принимают ключевые решения, мы уже говорили — займет около года. То есть только следующим летом мы сможем приступить к созданию ВККС. А к реальной рабочей комиссии мы выйдем только к 2023 году.
А у нас уже сейчас огромнейший дефицит судей. Хорошо, если к этому времени из пяти тысяч действующих судей останется хотя бы три. Остальные — уйдут в отставку. Плюс — катастрофическая ситуация с апелляционными судами. В одесском апелляционном суде сегодня работают четыре (!) судьи. Должно быть — 45. И так по всей стране.
Причем показательно, что в судах административной и хозяйственной юрисдикции нет критических кадровых проблем, а вот в судах общей юрисдикции, где рассматриваются уголовные и гражданские дела, — катастрофа. И это очень нехороший сигнал для системы.
Вы в самом деле все еще считаете, что у нас есть полтора года на реформу ВСП?
— Я считаю, что если бы в этом государстве было хотя бы элементарное понятие, что такое институции и институциональная память, то у нас с вами был бы разговор совсем другого плана. Ведь глубина пропасти, в которую мы летим, значительно больше. В государстве заблокировано подавляющее число институций правовой и судебной вертикали. ВККС, ГБР, САП, Бюро экономической безопасности, ВСП…Власть исполняющих обязанности и зависших конкурсов. Поэтому всего один вопрос в контексте вашего ответа: а зачем ваша команда ликвидировала прежний состав ВККС? Чтобы вы через два года описали вот этот вот коллапс?
— Отвечаю: досрочный роспуск ВККС — наша самая большая ошибка. И я это говорю публично и открыто.
Это решение существенно ослабило наши позиции в борьбе с внутренним сопротивлением реформе, о котором мы с вами сегодня так предметно говорим. Создав новую ВККС на основе рекомендаций Венецианки, мы исправим свою ошибку.
О манипулятивных съездах, мотивации судей, провале антикоррупционного блока и МВД
— Съезды судей, адвокатов, профильных ВУЗов, конференции прокуроров, которые выдвигают кандидатов в ВСП. При существующей процедуре голосования все это — пасьянс, разложенный силами, продолжающими контролировать судебную систему.
Схема примитивная, но рабочая: председатель суда выдвигает условного Василия Иваненко кандидатом на съезд, зависимые от председателя суда судьи кандидата поддерживают, а председатель суда, некогда получивший портфель благодаря протекции одного из «больших» людей (какие фамилии скрываются за этим образом, отлично объясняется в кабинете Вовка), — говорит кандидату, за кого голосовать на съезде. Мафия.
— Кардинально изменить ситуацию может только введение прямого электронного голосования судей. Контролировать пять тысяч человек всегда сложнее, чем несколько сотен. Однако многое будет зависеть еще и от того, какие материалы предоставит Этический совет в качестве аргументов недобропорядочности действующего члена ВСП или претендующего на этот статус. Бывают технические нарушения — задекларировал доходы на два дня позже срока — это одна история и здесь съезд может объективно не согласиться с таким подходом Этического совета. Но если есть вопиющие факты, которые массированно подают в том числе и медиа, то здесь любой съезд вряд ли захочет ставить под удар репутацию целой профессии, покрывая недобропорядочного коллегу.
— Рассчитывать на добропорядочность винтиков системы наивно. А вот не менять механизмы голосования на съездах — намерено оставлять люфты для ее выживания. Поэтому давайте еще раз подчеркнем, на какие сигналы, поданные властью, самый обычный судья может реально отреагировать? Пусть даже отставкой, потому что «здесь больше нечего ловить».
— Во-первых, один из основных маркеров был предусмотрен еще до нас. Речь об уникально высокой зарплате судей, которая в десятки раз превышает среднюю по стране. Именно после этого и должен был произойти исход тех судей, которые бы поняли, что дальше работать по-старому нельзя.
— Исход произошел, только оставшиеся чуть позже поняли, что можно.
— К сожалению. Во-вторых, работа Высшего совета правосудия. Когда судья будет видеть, что там работают честные люди, у которых рука не дрогнет принять справедливое решение в отношении любого судьи, все встанет на свои места.
Но есть и в третьих: деятельность антикоррупционной вертикали — САП, НАБУ, НАПК, ВАКС. На мой взгляд, судьи, которых, скажем так, не должно быть в этой профессии, не боятся антикоррупционных органов. Мы можем десять раз распустить и заново собрать ВККС, ВСП и прочих, но если не будет работать закон в отношении самих судей, — все усилия могут быть напрасными. То есть нужен кнут и пряник. И вот пряник (высокие зарплаты и пенсии) общество судьям дало, а кнута нет. ВСП — в любом случае мягкий кнут, а вот правоохранительная система должна срабатывать жестко и мгновенно.
Очень много говорят по поводу коррумпированности ВСП. В том числе и во время наших переговоров с зарубежными партнерами. На что я абсолютно прямо им сказал, что не могу как глава комитета использовать слухи как аргумент. Потому что я юрист и понимаю, что когда мы говорим о коррупции, то мы должны ее доказать. Но почему-то правоохранительная система за все эти годы ни политикам, ни обществу, ни журналистам, не предложила никаких доказательств коррумпированности членов ВСП. Почему?
— НАБУ уже несколько лет ведет расследование по ОАСК. И что? Печерский суд буквально вчера принимает решение о закрытии НАБУ уголовного дела в отношении заместителя главы ОАСК, «шестерки» Вовка — Аблова. А когда, позвольте спросить, президент подал законопроект о ликвидации ОАСК? Через год после публикации НАБУ второй и третьей части пленок Вовка. Это похоже на договорной матч.
Тем более на фоне перманентной войны между Банковой и НАБУ. В том числе и по серьезнейшему столичному коррупционному кейсу Микитася, где фигурирует замглавы офиса Татаров. Все это тоже достаточно красноречивые сигналы обществу, судьям, правоохранителям.
— Антикоррупционный блок состоит из независимых институций. Ну, это же нонсенс, когда вся страна следит за тем, как господин Буккикио говорит президенту о необходимости первоначально очистить коррумпированный ВСП, а у президента нет на руках ни одного приговора суда или хотя бы материалов расследования уголовного дела в отношении его членов. Я не отрицаю важности кейса ОАСК, но давайте вернемся от каких-то конкретных кейсов и фамилий к системе. Судьи на этапе создания антикоррупционных органов их опасались, сегодня — нет. Потому что антикоррупционный блок и правоохранительная система в целом не показывают того результата, которого от них ожидает общество.
Судьи должны четко понимать правила игры. А если их постоянно менять, при этом размахивая дубинкой квалификационных оцениваний и прочим, то уходят как раз профессионалы. Такие «реформы» дают обратный эффект: система освобождается от лучших. Остаются те, кто надеется, что сможет приспосабливаться и извлекать выгоду при любых правилах и при любой власти.
На самом деле все квалификационные оценивания и конкурсы — достаточно унизительная, нервная и тяжелая процедура. Которую ты проходишь, а потом вдруг понимаешь, что ничего не изменилось: в соседнем кабинете сидит тот же коллега-взяточник. В такой ситуации для адекватного человека выход один: отставка и высокая пенсия. Пока не будет действовать принцип неотвратимости наказания по всей системе, наши разговоры останутся просто разговорами.
В ближайшее время мы с помощью наших международных партнеров перезапустим ВККС и перезагрузим ВСП. В течение года-двух существенно обновится судебная система. Но если в течение всего этого времени коррумпированные судьи не будут пойманы за руку и наказаны, то наши усилия могут оказаться напрасными. А этого не хочу ни я, ни многие мои коллеги по фракции, ни президент. Наше общество ведет войну с коррупцией, антикоррупционные и правоохранительные органы — это наша армия в этой войне. Пришло время идти в атаку и побеждать.
— Что ж, будем считать, что вы сформировали депутатский запрос министру МВД и главе НАБУ.
Все статьи и интервью Инны Ведерниковой читайте здесь.
Следить в Телеграмме
Войти с помощью Facebook
Войти с помощью Twitter
Войти с помощью Google