О СДЕЛАННОМ И О ТОМ, ЧТО ЕЩЕ ПРЕДСТОИТ СДЕЛАТЬ

Пять лет реализации провозглашенного 11 октября 1994 года Президентом Украины курса радикальных экономических реформ - срок, достаточный для серьезных обобщений. Именно сейчас, когда страна стоит на пороге президентских выборов, такие обобщения крайне необходимы. Признателен редакции газеты «ЗН», предложившей мне поделиться своими мыслями по этому поводу. Очень люблю эту газету. Считаю ее самым заметным явлением в развитии отечественных СМИ. Наиболее серьезные статьи последних лет опубликованы мной на страницах «ЗН». Откровенно говоря, горжусь этим. Пользуясь случаем, от души поздравляю коллектив газеты с пятилетним юбилеем. Совпадение юбилея газеты и годовщины провозглашенного курса реформ не считаю случайностью. Становление нового в нашем обществе олицетворяется, на мой взгляд, в противоречивых взаимосвязях и этих взаимообуславливающих друг друга событиях.

Слов нет, Украина, как и все другие государства СНГ, была просто обречена на то, чтобы «переболеть» всеми болезнями переходного периода, причем в гораздо более тяжелой и затяжной форме. Отвечу сразу левым политикам, которые в своей предвыборной риторике пытаются убедить общество в том, что наших потерь переходного этапа можно было бы избежать. Это - беззастенчивый обман. У КПСС был шанс демонтировать давно изживший себя исторический режим тоталитаризма своими руками. Я имею в виду горбачевские реформы. Не получилось. Весь мир еще раз убедился в том, что методом капитального ремонта устранить пороки тоталитарной системы было в принципе невозможно. Природа государственного социализма, построенного на насилии и подавлении свободы граждан, реконструкции не поддавалась.

Уже тогда - в конце 80-х - ясно было и другое: предстоящая радикальная ломка не только государственной системы, но и всего существовавшего в стране общественного устройства не сможет состояться без крупных социальных потрясений и экономических потерь. Осуществить подобные изменения сбалансированно было практически невозможно. Хочу напомнить это и отдельным представителям национально-патриотических сил, которые, сомкнувшись с лидерами «движения назад», ныне прочно удерживают позицию «громче всех крикунов». Думаю, что даже те, кто имеет самое живое воображение, не могли предвидеть подобное.

Очень много было сделано в первый период независимости - в 1991-1994 годы. Но нельзя забывать и то, что во второй половине 1994-го не только экономическая, но и политическая ситуация в стране была самой сложной среди всех постсоциалистических стран, за исключением тех, где происходили межнациональные конфликты. Угроза «реванша» и потери независимости была самой сильной. Мы висели буквально на волоске от непредсказуемого. Это признают не только отечественные, но и зарубежные аналитики. Трудно даже представить в связи с этим последствия потери нашей независимости и возврата «в лоно социализма». Украина занимает несколько иное место в постсоциалистическом мире, чем Болгария. Не сомневаюсь в возможности цепной реакции, которая могла бы иметь непредсказуемые для цивилизованного мира последствия.

Может быть, в сказанном есть доля преувеличения? Тысячу раз «нет».

Когда-то Ульянов-Ленин позволил себе сослаться на выражение Дж.М.Кейнса по поводу того, что не существует и не может существовать более «надежного» средства, способного полностью развалить не только экономику, но и всю общественную структуру государства, чем расстроенная денежная система.

Напомню так быстро забытое: в 1994 году наша экономика находилась под влиянием официально зарегистрированной Всемирным банком рекордной гиперинфляции.

Цены выросли на 10260%. Ветер гонял валявшиеся на асфальте Крещатика купоно-карбованцы, которые никого не интересовали. Только за один год валютный курс упал в 6,6 раза. Сейчас даже не верится, что такое возможно. Достигший астрономической величины дефицит госбюджета покрывался прямой эмиссией Национального банка. Только в 1993 году эмиссия выросла в 29,7 раза. Это официальная статистика НБУ. В 1994 г. ВВП упал на 23%, промышленное производство - на 27,8%, в том числе выпуск непродовольственных товаров - на 40,4%, сельскохозяйственное производство - 16,5%.

Как экономист, как ученый, всю жизнь занимающийся проблемами мировой экономики, очень хорошо знаю: из такой ямы выбираются очень долго. Многие остаются в ней навсегда. К этому следует добавить и то, что стало уже совершенно понятным только сейчас: помогать нам не только выбраться из этой ямы, но и строить новое государство, новую экономику никто и никогда по-серьезному не собирался. Рассчитывать нужно было на свои силы. Предложенная Президентом в октябре 1994 года предельно жесткая модель стабилизации объяснялась этими причинами.

Во второй половине 1997-го - первой половине 1998-го стали проявляться первые положительные результаты в реальном секторе. Во многих отраслях начался даже рост производства. Особо радовали отрасли, непосредственно работающие на человека: пищевая, легкая и деревообрабатывающая промышленность. За восемь месяцев 1998 года прирост производства товаров народного потребления составил 4%. Этого никогда прежде не было. Начали подниматься на ноги и отдельные отрасли машиностроения. Впервые за все годы реформ увеличились инвестиции. Заработали строительные организации. Инфляция составила всего 2,3%. Это отражалось и на жизненном уровне людей. Назову такую цифру. Если в 1994 году средняя зарплата в промышленности в долларовом эквиваленте составляла 22,5 долл., то в середине 1998 г. - около 90 долл.

Под воздействием мирового финансового кризиса и прежде всего известных событий августа 1998 году в России процесс стабилизации был сорван. Мы потеряли более года. Покажу это на квартальной динамике. Она весьма показательна. Если во втором квартале 1998 года четко обозначилась тенденция стабилизации - плюс 0,6% ВВП, то в третьем - уже минус 0,4%, а в четвертом квартале - резкое падение - минус 5,9%. В 1999 году ситуация начала постепенно выравниваться: первый квартал - минус 4,9, второй - минус 1,5%, в третьем квартале ожидается плюс 0,5% и в четвертом - плюс 1,8% ВВП.

Радуют положительные сдвиги прежде всего в промышленности. Рост производства за девять месяцев с.г. составил 2,3%. Особенно существенные темпы роста в последние месяцы. Августовский рост производства составил 5%, сентябрьский - 4,9%. Таких показателей за последние 10 лет мы не имели. За 9 месяцев производство продовольственных товаров выросло на 8,4%. Рост промышленного производства Киева за девять месяцев составил 9,6%, Запорожской области - 10,1%, Кировоградской - 11,6%, Черновицкой - 11,7%, Крыма - 12,1%.

Стабилизационные процессы в сфере производства отразились и на бюджетной динамике. Если за восемь месяцев прошлого года доходы сводного бюджета составили 16,9 млрд. грн., то в текущем году - 19,7 млрд. Благодаря этому начала интенсивно погашаться задолженность по зарплате и пенсиям. Появились положительные тенденции и в динамике реальных доходов населения. За три последних месяца они выросли на 19%. На 19,8% увеличились депозитные вклады населения. Мы никогда раньше не имели таких темпов роста личных сбережений. А это - важный барометр стабилизации. Все это - убедительное свидетельство очевидного. Экономика Украины уверенно выходит на рубеж устойчивого экономического роста. В конечном итоге основная задача Программы-94 состояла в решении именно этой проблемы.

Конечно же, достигнутое сопровождалось огромными потерями. Убежден, что они были бы на порядок меньшими при наличии политического согласия в верхних эшелонах власти. Опрометчиво винить в этом весь депутатский корпус. Ведь он представляет соответствующий срез общества. Да и не только в этом дело. У нас нет еще прочных основ демократизма, нет соответствующих традиций. Но если инициатива «чем хуже, тем лучше» исходит от первого лица парламента - это уже трагедия, великая трагедия общества, народа.

Мне особенно запомнилось, как за 10 дней до президентских выборов 1994 года Верховная Рада одобрила экономическую программу А.Мороза, занимавшего тогда пост спикера и баллотировавшегося на пост Президента. Сколько расчета было в этом действе! Что оставалось делать вновь избранному Президенту Л.Кучме? Его конфликт с высшим законодательным органом был изначально запрограммирован этим действом. Разве А.Мороз этого не понимал? Ведь существует мировая практика: подобного рода документы разрабатываются исполнительной властью. Ныне это и у нас конституционная норма.

Еще более пикантно сложились отношения с Е.Марчуком. Скажу откровенно: я был очень рад его назначению на должность премьера, но потом возникли сомнения. Стало ясно: новый премьер не имеет собственной позиции по существу многих принципиальных вопросов экономической политики. Сказывалась огромная разница в специфике предшествующей работы. Не случайно премьера начали называть «майстер зволікання рішень». Представляю, что было бы с нами, если бы подобным образом поступал и действующий Президент! Теперь понятно, что возникшая очень скоро конфронтация между Л.Кучмой и Е.Марчуком объяснялась не только этим. Такое бесследно не проходит. Все это наши прямые потери, в том числе и экономические. Мы должны исключить подобное в перспективе.

Теперь несколько слов по поводу будущей модели экономического развития. Очень важно не упрощать содержание данной проблемы. Особо грешат этим представители левых сил. Можно только удивляться, с каким наигранным усердием презентуется обществу крайне примитивная по своему содержанию пятнадцатилетняя программа Национального возрождения. Но ведь люди-то знают, что даже в старые времена всякий раз, когда «вожди нации» пытались представить народу «усовершенствованную модель социализма», на практике, кроме утопии и разочарований, большего ничего не получалось.

В этой связи полностью согласен с Л.Кучмой, который, касаясь вопроса о будущей модели украинской экономики в своем интервью газете «Труд» (30.09.99 г.), отметил: «Здесь многое следует еще осмыслить. Задачи долгосрочной стратегии не могут существенно не отличаться от всего того, что мы делали до этого, когда главным и определяющим в экономической политике было преодоление глубочайшего системного кризиса».

Проблема будущей модели остро стоит не только перед нами, но и другими государствами, сформировавшимися на постсоветском пространстве. И дело вовсе не в ревизии сделанного. Думая о будущем, мы должны освободиться от иллюзий, будто проблему утверждения нового общественного строя можно решить преимущественно инструментами экономической политики. Конечно, длительный кризис производства и полное расстройство денежно-финансовой системы в свое время потребовали самых жестких и решительных мер прежде всего в этой сфере. Но сейчас мы обязаны видеть и то, что в действительности существуют объективные политические, социальные, духовные и иные, в том числе институциональные, ограничения экономических преобразований, не преодолев которые в экономике, как и в целом в общей динамике рыночных реформ, далеко нам не продвинуться. Вот почему действующий Президент на первое место ставит преобразования неэкономического характера: углубление демократических преобразований, создание контролируемых обществом механизмов взаимодействия законодательной и исполнительной власти, двухпалатный парламент, глубокая административная реформа, новая государственная региональная политика.

В принципиально новом аспекте рассматриваются и вопросы социальной политики. Мы говорим: целью системной трансформации нашего общества является интеграция в современный цивилизационный процесс, основными ценностями которого являются свобода человека, уважение к личности как таковой, признание абсолютного суверенитета ее взглядов и наклонностей. С учетом этого социальную политику не следует рассматривать, как это имеет место во многих случаях теперь, как какой-то «довесок», бесплатное приложение к политике реформ. По большому счету правильно понятая социальная политика носит универсальный характер. Она идентична политике рыночной трансформации, ибо рынок, рыночная экономика социальны сами по себе, по своей природе, по своей сущности.

Рынок в сто крат социальнее административной экономики. Только рынок в состоянии повернуть производство к потребителю, обеспечить удовлетворение потребностей человека, создать условия для максимальной реализации его способностей, стимулировать работоспособность, инициативу, творчество, стремление к знаниям и так далее. Ведь не секрет, что за послевоенные годы рабочий человек западных стран достиг такого уровня материального благополучия, личной независимости и уверенности в завтрашнем дне, которые советскому человеку и не снились. Сто раз прав в этой связи Людвиг Эрхард, который писал: «Рыночную экономику нельзя превратить в социальную, поскольку она и так социальна по своей природе».

Ключевой вопрос в этом контексте - понимание роли частной собственности в реализации свободы человека. Частная, в том числе и интеллектуальная, собственность - главный гарант свободы человека, а значит, и решения всего комплекса социальных вопросов. На собственном семидесятилетнем опыте мы убедились в том, что общественная собственность и кардинальное (на уровне современного понимания) решение социального вопроса несовместимы. Коллективная, как и государственная, собственность подавляет свободу человека, делает его малозначимым в социально-экономическом процессе «винтиком», которым легко командовать. Ясно и другое: без богатых, без тех, кто накопил капитал и вкладывает его в отечественную экономику, способствует ее эффективному развитию, увеличивает количество рабочих мест, бедные на самом деле становятся еще беднее.

Эта логика была заложена в президентской Программе-94, хотя далеко не все удалось сделать. Она должна сохраниться и в последующем развитии. Общество должно обязательно осознать: переходная экономика недостаточно социальна только потому, что она пока еще недостаточно рыночная. Теневая экономика - это тоже лишь побочный продукт переходной экономики. Дальнейшее развитие рыночных отношений, введение их в цивилизованное русло, интернационализация экономических отношений с неумолимой закономерностью будут убирать со своего пути и эти экономические явления. Через все это нужно пройти. Необходимо терпение, понимание того, что, углубляя шаг за шагом рыночные преобразования, мы более уверенно будем продвигаться вперед и в сфере социальных преобразований.

Отмеченное касается и формирования демократических начал в обществе. Речь идет об экономических предпосылках этого процесса. Мы начали только теперь понимать, что, по большему счету, демократия возможна только внутри системы, основанной на частной собственности, свободе человека. Все это необходимо увязать в процессе последующего развития государства в один узел. Не только экономика, но и политическая система государства должны быть подчинены единой целостной стратегической цели - свободе и благосостоянию человека.

Говоря об этом, замечу и следующее: совсем не парадоксальным является то, что наибольшая уязвимость предвыборных обещаний компартийной элиты и примкнувших к ней «новых правых» связана с интерпретацией социальных проблем, излагаемых на основе давно устаревших схем - демонтажа уже осуществленных рыночных преобразований и основ частной собственности. Нельзя не процитировать в этой связи великого Гете, писавшего: «Мы живем в прошлом и умираем в прошлом».

Беспокоит, что подобные идеи находят определенную поддержку в обществе, хотя, по большому счету, и это закономерно. За 70 лет тоталитаризма мы слишком оторвались от фундаментальных основ, на которых возвышается здание европейской цивилизации, к основополагающим ценностям которой мы стремимся приобщиться. Поэтому и в этом необходимо терпение.