МИР НАКОНЕЦ ПОЛЮБИЛ УКРАИНУ. С УСЛОВИЕМ...

7 декабря Совет директоров Европейского банка реконструкции и развития одобрил украинский проект по достройке двух ядерных блоков на Ривненской и Хмельницкой АЭС. Следующий шаг — за Украиной: 15 декабря она закроет Чернобыльскую станцию. Таким образом в Меморандуме о закрытии ЧАЭС, подписанном странами «семерки», Еврокомиссией и Украиной, будет поставлена точка.

История любви

Ни одно заседание Совета директоров ЕБРР не было столь знаковым для Запада и столь судьбоносным для Украины. Быть может, это звучит чересчур патетично, но отныне и наша страна, и Банк поставили на карту свою репутацию. Чтобы не потерять ее, каждому из них нужен успех в кредитовании украинского ядерного проекта.

Пожалуй, нет смысла подробно пересказывать события тех нелегких пяти лет, которые Украина прожила в ожидании закрытия ЧАЭС и одобрения кредита на достройку компенсирующих мощностей. Тем более что «Зеркало недели» постоянно сообщало читателям о всех перипетиях проекта Ривне/Хмельницкий. Но кратко вспомнить можно, дабы понять всю значимость происшедшего.

...Напуганный взрывом на четвертом блоке Чернобыльской АЭС и встревоженный его радиоактивной близостью к «своей» Европе, Запад, в лице «большой семерки» и стран Европейского союза, решил предложить Украине закрытие всей Чернобыльской станции. Понятно было, что столь масштабную — (и в техническом, и в финансовом плане) — работу Украина сама не осилит. Посему в декабре 1995 года в Оттаве был подписан Меморандум о закрытии ЧАЭС. По его условиям, Украина закрывает станцию в 2000 году, западная сторона помогает финансировать работы в Чернобыле и в части компенсации энергетических мощностей, которые теряет наша страна в связи с остановкой ЧАЭС.

Среди возможных компенсирующих вариантов самым подходящим, то есть экономичным, западные эксперты посчитали завершение строительства двух украинских ядерных блоков — четвертого на Ривненской и второго на Хмельницкой АЭС. Впоследствии проект так и будет назван: Хмельницкий-2/Ривне-4 (Х2/Р4). И хотя Европейский банк реконструкции и развития не был стороной Меморандума, именно ему, как международному финансовому институту, крупнейшими акционерами которого являются страны «семерки» и ЕС, было поручено изучить возможности кредитования этого проекта.

Изучение затянулось почти на пять лет. За это время проект пережил шесть экспертиз. Во что обошлись эксперты — банковские источники умалчивают. Ирония судьбы в том, что последняя, шестая экспертиза, проведенная в октябре 2000-го американской консультационной компанией «Стоун и Вэбстер», среди клиентов которой значится энергетический сектор США, лишь подтвердила выводы первой экспертизы, сделанной в 1995-м (для Меморандума) германской фирмой «Лемайер Интернешнл» — ведущим консультантом в области проектов ядерной безопасности. Кстати, пять экспертных заключений из шести по существу свидетельствовали об одном и том же: проект Х2/Р4 соответствует так называемому принципу «наименьшей стоимости» («least coast»).

Но была вторая по счету экспертиза, плод печально известной комиссии под руководством Джона Саррея, профессора Суссекского университета Британии, которая утверждала обратное. А именно: что проект совсем не отвечает требованиям «least coast» и что новые блоки не нужны, поскольку в стране имеется достаточно теплоэнергетических мощностей. Я помню, как во время Ежегодного собрания ЕБРР 1997 года украинская делегация легко опровергала доводы комиссии Саррея, которая в своих исследованиях совершенно не учла плачевное состояние украинской теплоэнергетики. Но Украина, как известно, Западу не указ. Теперь, правда, в ЕБРР не любят вспоминать, что комиссия Саррея стоила полутора лет впустую растраченного времени.

Роль личности в истории ЕБРР

История не избежала также личностного момента. Тогдашний президент ЕБРР, француз Жак де Ларозьер, человек огромного веса в финансовом мире, явно «недолюбливал» этот украинский ядерный проект, но никогда, правда, не заявлял об этом открыто. Однако именно при де Ларозьере на основании выводов комиссии Саррея проект долго-нудно муссировали, но с места не сдвинули. И лишь с его уходом в январе 1998-го появилась надежда. Проект снялся с якоря и начал медленно дрейфовать. Никто особо не спешил — ни «семерка», ни ЕС (главные «заказчики» закрытия ЧАЭС, согласно Меморандуму), ни тем более ЕБРР, который был в этом деле хоть и не простым, но посредником и ориентировался на сигналы главных акционеров, а кроме всего переживавший тогда восьмимесячное безвластие...

Следующий президент ЕБРР — немец Хорст Келлер заверял, что хочет поставить точку над этим проектом как можно быстрее. Однако сомневался в его самоокупаемости — ведь платежи «Энергоатому» за поставленную электроэнергию были тогда на очень низком уровне. Выход нашли: совместно с украинской стороной Банк создал рабочую группу с участием стран-доноров. Ее целью был поиск путей реформирования энергосектора, а именно, повышение уровня платежей и проведение приватизации облэнерго. В июле этого года результаты работы группы и рекомендации ЕБРР были учтены при подготовке поправок к закону об энергетике.

Через полтора года Келлеру повезло: он спланировал в опустевшее директорское кресло МВФ, а ЕБРР опять занялся поисками президента. Двигать дальше такой проект, как Хмельницкий-2/Ривне-4, мог лишь первый человек в ЕБРР, да и то обладающий смелостью сделать тот шаг, на который не решились в свое время ни де Ларозьер, ни Келлер.

С 1 июля 2000 года президентом ЕБРР становится Жан Лемьер (кстати, третий француз из четырех президентов за девятилетнюю историю ЕБРР). Он особо не клялся в любви к Украине, его стратегические планы просматриваются легко — страны, вступающие в ЕС, плюс Россия. Но этот президент правильно понял сигналы главных акционеров. Первый из них — визит американского президента Клинтона в Киев в начале июня сего года за украинским обещанием закрыть Чернобыльскую станцию. Второй — через месяц в Окинаве — на японском саммите стран «восьмерки». В заключительном коммюнике «семерка» подтвердила (между строк) свою готовность выполнить обещания по кредитованию энергетических проектов в Украине, но лишь в случае их самоокупаемости и соответствия принципу «наименьшей стоимости». При этом экспертные оценки по проекту и реформам в украинской энергетике предстояло дать менеджменту ЕБРР во главе с президентом. Иными словами, если проект соответствует, а Украина реформируется, то решение ложится на плечи ЕБРР. Таким образом высшему менеджменту Банка намекнули: если Украина в случае чего ЧАЭС не закроет, то виноватых найти будет несложно.

И Жан Лемьер ответил Западу намеком такого же содержания. Нет, он не намеревался брать на себя ответственность за ядерный проект и прослыть, чего доброго, «проядерным агитатором». Он организовал еще одну экспертизу, дабы все последние четыре (проведенные, кстати, одной и той же американской фирмой «Стоун и Вэбстер») в унисон зафиксировали «наименьшую стоимость» Х2/Р4 (а именно это условие требуется от Банка при финансировании энергетических проектов). Затем он съездил в родной Париж, в котором еще недавно был не последним человеком — директором Казначейства Франции и президентом Парижского клуба кредиторов. Там, вероятно, поговорил с руководством страны, которая именно в этом полугодии председательствует в ЕС. Потом слетал в Вашингтон, к самому крупному акционеру ЕБРР. В начале ноября он побывал в Киеве, встретился с Президентом Кучмой, премьером Ющенко и спикером Плющем. Там же, в Киеве, кто-то рассказал ему историю о «строптивых» парламентариях, которые, в случае чего, могут инициировать «незакрытие» ЧАЭС.

Лемьер вернулся в лондонскую штаб-квартиру ЕБРР и через две недели огласил дату заседания Совета директоров, в повестку которого включался проект Х2/Р4 — 7 декабря. Таким образом, он возложил всю ответственность за принятие решения по проекту на акционеров Банка (их 61: 59 стран плюс Еврокомиссия и Европейский инвестиционный банк), которые представлены в Совете 23 директорами. Понятно, что решающие голоса — у директоров от стран «семерки».

Пробный шар

На консультативном совещании 30 ноября директора и менеджмент ЕБРР обсудили все возможные вопросы по украинскому ядерному проекту. Но кроме рабочего значения совещание было своеобразным пробным шаром, разведкой перед заседанием 7 декабря. После того как все прошло довольно мирно, в Банке стали говорить, что у проекта есть шансы на одобрение.

Нет-нет, никто и не брался предсказывать стопроцентное «за» при голосовании. Давние противники проекта — Австрия и Бельгия — неустанно подвергали проект сомнению. Германия, как известно, меняет отношение к своим международным обязательствам в зависимости от смены власти (правительство Шредера не поддержало обязательства по Меморандуму в части ядерного проекта, подписанные в свое время Гельмутом Колем). Америка, наш первейший стратегический партнер, за эти годы часто колебалась в своей позиции, то терзаемая влиянием собственных «зеленых» на электорат, то жаждущая иногда продемонстрировать Украине свой воспитательный талант. Ее колебаниям соответственно вторили Канада и Япония (у всех в этом мире свои роли).

Итальянец Романо Проди, от имени возглавляемой им Еврокомиссии, во время недавнего визита в Киев обещал категорическую поддержку проекта. Но кто был самым последовательным в этой «западной компании» — так это Великобритания. На протяжении всех лет она не уставала говорить: «Ребята, обязательства надо выполнять» — как украинской, так и западной стороне. Причем смена власти в стране на эту позицию не повлияла — лейбористы не отказались от обязательств, взятых в 1995-м консерваторами.

Итак, седьмого декабря решение состоялось. Совет директоров одобрил проект. Подавляющим большинством голосов. Причем для голосования по этому поводу, как ни по какому другому, каждый директор должен был получить специальное решение от правительств тех стран, которые он представляет в Совете. Из 60 акционеров Банка 41 высказался «за», 11 — воздержались и 8 стран проголосовали «против», а именно: Австрия, Босния-Герцоговина, Венгрия, Израиль, Кипр, Мальта, Нидерланды, Норвегия. Таким образом, из 71,5% всех голосовавших — 89% «за» и 11% «против» (воздержавшиеся — 28,5% — в официальной цифре не учитываются). Среди воздержавшихся две страны из «семерки» — Германия и Италия. 61-й акционер — Монголия — пока еще не голосует.

Конечно, данное одобрение — еще не завершающий этап проектного марафона, впереди — официальное подписание проекта, затем выполнение условий, затем начало его финансовой истории. Но Совет директоров ЕБРР — своеобразный рубикон. И он взят.

Условия, однако...

Да, решение Совета директоров полностью вступит в силу лишь после выполнения четырех условий, дополнительно выдвинутых ЕБРР. Условия эти были обнародованы в тот же день, 15 ноября, когда президент Лемьер подписал рекомендацию Совету директоров на утверждение проекта, а сам проектный документ был размещен на сайте ЕБРР в Интернете.

Итак, условия, которые, кстати, не все категорически зависят от Украины.

Первое. Подтверждение от имени Верховной Рады и правительства Украины, что все четыре блока Чернобыльской станции будут окончательно остановлены.

Украина заявила, что официальное закрытие ЧАЭС состоится 15 декабря. Можно считать вопрос решенным. Не только потому, что мероприятия на этот день уже назначены, деньги на них выделены, списки участников составлены. Говорят, будто в разговоре с Романо Проди Леонид Кучма сказал, что Чернобыль мы закроем, потому что обещали. Будет кредит ЕБРР или нет — мы никого шантажировать не собираемся. Если так, то это не просто красиво, но и принципиально.

Второе. Принятие решения Советом директоров Международного валютного фонда по возобновлению программы расширенного финансирования Украины.

Привязку к МВФ можно считать своеобразной гарантией стабильной макроэкономической среды для данного проекта ЕБРР. Уже известно, что рассмотрение «украинского вопроса» в МВФ назначено на 19 декабря. Процедура, в принципе, такова, что если вопрос доходит до Совета директоров, то решается, как правило, позитивно. Но поживем — увидим.

Третье. Письменное подтверждение со стороны всех участников проекта о готовности выполнить свои финансовые обязательства по проекту.

Фактически, выполнение данного условия от Украины не зависит. Речь идет о кредиторах проекта. Их шесть. Объемы софинансирования распределены следующим образом:

— Евроатом (представитель Европейской комиссии, стороны Меморандума) — 585 млн. долл. (39,5%). Евроатом является самым крупным кредитором в финансировании данного проекта. Ожидается, что 13 декабря он примет решение по этому вопросу;

— ЕБРР (не являющийся стороной Меморандума) — 215 млн. долл. (14,5% от финансового плана проекта);

— экспортные кредитные агентства (ЭКА) — 348,3 млн. долл. (23,5%).

Вопрос ЭКА был долгое время самым болезненным в переговорах Украины и ЕБРР. Но цена кредитов этих агентств, из-за которой шли споры, зависит, в сущности, от высокого кредитного риска в Украине. Кроме того, без привлечения ЭКА практически невозможно было найти иные источники заполнения недостающих сумм, поскольку частные кредиты под такие глобальные проекты не даются, как и еврозаймы. Гранты в этом проекте отсутствуют, ибо, по условиям Меморандума, гранты используются напрямую для работ по закрытию ЧАЭС. Помимо этого, финансовое участие ЭКА из развитых стран, например «семерки», дает возможность прямого вовлечения в проект сторон, подписавших Меморандум. Известно, что ЭКА из Великобритании, Франции, США, Швейцарии, Бельгии и Чехии уже подтвердили свою заинтересованность в проекте;

— Россия — 123,7 млн. долл. (8,4%): имеется в виду топливо для первой загрузки новых ядерных блоков, которое будет предоставлено Украине в виде технического кредита;

— «Энергоатом» (Украина) — 158,7 млн. долл. (10,7%): в основном обслуживание кредитов на период строительства блоков;

— Украина — 50 млн. долл. (3,4%): строительство линии электропередачи от Ривненского блока- 4 до общей сети.

Полная стоимость проекта — 1 480,6 млн. долл. США.

Четвертое. Получение Банком письменных подтверждений от украинской стороны о стабильном состоянии и дальнейшем повышении стандартов ядерной безопасности.

Условие, которое полностью зависит от Украины, а у ЕБРР и других кредиторов вызывает самые большие опасения. Иными словами, Банк не просто хочет — он должен быть уверен, что система ядерного регулирования в нашей стране соответствует мировым требованиям, а орган, регулирующий ядерную безопасность, является независимым и сильным. Сущность вопроса в том, чтобы не только два блока, которые будут достроены с помощью международных кредитов, а вся ядерная энергетика Украины приобрела совершенно новую, очень жесткую систему регулирования ядерной безопасности. Систему, которая осуществляет надзор, лицензирование, контроль, анализ работы всех действующих в Украине ядерных блоков и формулирует необходимые рекомендации по их безопасности в соответствии с международными конвенциями.

Сегодня же имеющийся орган, который регулирует ядерную безопасность в Украине, является всего лишь департаментом в системе Министерства охраны окружающей природной среды. За последнее десятилетие он пережил много реорганизаций, пока наконец не попал под последнюю админреформу, не лишился лучших специалистов и должного финансирования. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: именно это обстоятельство вызывало у всех акционеров ЕБРР наибольшую тревогу. Украина спешила исправить положение: на этой неделе Президент подписал указ о создании Государственного комитета по ядерному регулированию.

Промежуточный финиш

Перечисленные выше условия, в случае выполнения, сделают принятое директорами ЕБРР решение полноценным. Но это еще не все. Следует напомнить, что для подписания всех соглашений и получения клиентом, т. е. «Энергоатомом», денег в рамках первого транша для достройки Хмельницкого блока-2 необходимо будет выполнить еще много так называемых «условий эффективности».

Вообще проект и его подготовка изобиловали условиями и принципами. Выполнение украинской стороной если не всех, то главных из них дало возможность проекту выйти на финишную прямую (а не только добрая воля Совета директоров и президента ЕБРР). Кроме даты закрытия ЧАЭС, решающим для ЕБРР был вопрос финансовой окупаемости проекта, поскольку Банк, даже при наличии государственной гарантии, не может финансировать проект, в котором недостаточно подтвержден именно этот принцип. Вопрос ставился остро — насколько серьезны реформы в Украине и усилия правительства в области реформирования системы взаимоотношений на энергорынке? Учитывалось все — и сохраняющаяся тенденция высокого уровня платежей «живыми» деньгами, и постепенный уход от бартера, и приватизация облэнерго.

В процессе совместной работы украинской стороны, ЕБРР и других кредиторов был определен ряд условий, реализация которых могла сделать проект Х2/Р4 самоокупаемым. Одно из главных, призванных обеспечить финансовое укрепление энергосектора, — план приватизации облэнерго с привлечением стратегического инвестора. Опыт работы ЕБРР в других странах (Хорватия, Казахстан, Молдова) свидетельствует, что приватизация энергосектора является самой эффективной мерой увеличения уровня проплат «живыми» деньгами и, как результат, улучшения финансового состояния отрасли. Посему нет ничего странного в том, что условием для получения первого транша кредита на достройку ядерных блоков ЕБРР назвал успешную приватизацию облэнерго — Банк хотел быть уверен, что кредиты будет чем погашать.

Как известно, сегодня все необходимые подготовительные работы по приватизации первых шести облэнерго в Украине завершены. И не только это послужило зеленым светом для кредита. Руководство ЕБРР также считает, что нынешнему украинскому правительству удалось навести дисциплину на энергорынке, повысить собираемость платежей, усилить прозрачность взаимоотношений.

График финансирования проекта Х2/Р4 предполагает поступление кредитов в Украину в течение шести лет — к 2004 году планируется закончить строительство второго реактора на Хмельницкой АЭС, затем к 2006-му — четвертого на Ривненской. Срок погашения всей суммы кредита — 18,5 лет. Процентная ставка — Libor плюс 1 процент.

И наконец главный патриотический вопрос — что получает Украина? Деньги? Не только. И даже не столько деньги. Она получает системный кредит, который призван заложить основы здорового энергорынка, а также принести в Украину «западный стандарт ядерной безопасности» — не только для двух новых блоков, но и для всей ядерной отрасли. Излишне напоминать, что «советский» стандарт у нас уже был. И нет ничего странного в том, что раз обжегшись, хочется дуть на горячее всегда...

Было дело, мы пару раз гордо заявляли, что если Запад денег не даст, мы, мол, сами достроим свои блоки. Нет сомнения, государство не списало бы в металлолом на три четверти построенные реакторы. Но экономическое состояние страны высвечивало лишь две безрадостные перспективы — либо полузаброшенный долго-само-строй, либо поиск инвестора в восточном направлении.

Конечно, вернуть такой кредит — дело нешуточное, даже и за 18 лет. Однако международные эксперты уверены: если украинская сторона выполнит все условия этого многокредитного проекта, то платежи «Энергоатома» по погашению долга не превысят 4—5% от его ежегодных доходов. А это — посильное бремя.

Вместо послесловия. Более трех лет тому свою первую статью о проекте Хмельницкий-2/Ривне-4 я назвала «Почему бы миру нас не полюбить?», перефразировав слова выдающегося украинского ученого Юрия Шевелева. Там же приводила его мысль о романтизме и простодушии украинского человека, подразумевая, что никто нам ничем не обязан — ни за наше «хорошее поведение», ни за кроткий взгляд. За все надо бороться — самим с собой и за себя с другими.

Я далеко не оптимист в вопросе родного менталитета. Но, может быть, пример длительной, но успешной борьбы за упомянутый кредит о чем-то говорит? Во всяком случае очень хочется, чтобы он о чем-то говорил — хотя бы о полноценном самоощущении...