ЛЕТУЧИЙ ГОЛЛАНДЕЦ

Подданный Королевства Нидерланды проживающий во Франции Ян ван Урк поддерживал деловые отношения с Черниговской фабрикой музыкальных инструментов ровно столько времени, сколько требовали интересы его бизнеса. Хорошее знание рыночной конъюнктуры и трезвая оценка экономической ситуации в Украине позволили ему точно определить момент, называемый воздушными акробатами «точкой разрыва». Он ушел, не оставив неоплаченных векселей и долгов, не нарушив своей деятельностью ни единого украинского закона - и при этом не остался внакладе. И даже не утратил интерес к продукции, которой фирма «Ван Урк энд сан» успешно торговала по всему миру, - на совесть сработанным черниговским фортепьяно.

Фабрика музыкальных инструментов (имени Постышева в недавнем прошлом) шла ко дну медленно и мучительно, как «Титаник». Враз позабылись все ее прежние достижения - гитары, звучавшие в руках Высоцкого, Лозы, Розенбаума, уникальные бандуры и европейского качества пианино... Никто не пришел ей на помощь даже в малом. Не возникла у местного руководства мысль, что цена хорошего музыкального инструмента сопоставима с ценой неплохого автомобиля и при правильной постановке дела может дать на мировом рынке соответствующую прибыль. Вот только для украинских автомобилей рынок США и Западной Европы едва ли откроется. Для продукции же музфабрики был открыт еще в 70-е годы.

На дворе стоял 1995-й. Экономическая нестабильность уничтожала внутренний спрос. Задним числом завышаемые счета за тепло и свет убивали надежду. Остановились станки. Основным занятием рабочих стали пикеты и митинги (бастовать не было смысла - производство и без того заклинило на мертвой точке). Астрономически росли долги из-за пени на неоплаченные энергоносители. Кредиторы подали в суд. Арбитраж рассматривал дело о банкротстве.

...Голландский предприниматель Ян ван Урк в общем-то не пострадал от произошедшего: свое присутствие в Украине он организовал экономически безупречно. Инвестициями себя не утруждал. В расширение производства, в перспективу, подорванную инфляцией, ничего не вложил - а стало быть, и не потерял. Простой расчет подсказал ему: нет резона удерживать на плаву фабрику, построенную с социалистическим размахом, по принципу города-сада (два десятка гектаров озелененной площади, просторные, а потому требующие море электричества и тепла цеха, пионерлагерь и фабричный поселок-сателлит). Проще начать на новом месте и заново. Он перебрался на другое черниговское предприятие, фабрику по ремонту мебели, и, покончив с прежним неприбыльным производством, основал небольшое высокорентабельное дело.

...Черниговскую фабрику музыкальных инструментов предали все. Даже те, кого на предательство экономическая целесообразность не толкала. Прежнее руководство ее просто бросило. Ушло мелодраматично и демонстративно - в день собрания, даже не пытаясь объясниться. Главный бухгалтер, сомневаясь, что вот так просто отпустят, ухватила круглую печать: «Не отдадите трудовую книжку - нечем будет документацию заверить!» Документация, которую срочно надо было заверять, касалась наложенных на предприятие штрафных санкций. Городские власти, еще недавно возившие на фабрику заезжих корреспондентов, будто на выставку (в составе съемочной группы «Укркинохроники» там когда-то побывали и мы), отгородились от ее проблем. Даже принять на себя ответственность за поселок, давно превратившийся в обычный микрорайон Чернигова (из заводчан сегодня там всего несколько человек живет), не пожелало.

Обитатели поселка аккуратно платили за все коммунальные услуги. Их деньги оседали на арестованных фабричных счетах, по назначению не попадая. Санэпидстанция исправно штрафовала избранное рабочими новое руководство за невывезенный мусор. Даже областное радио не удержалось от соблазна наподдать упавшему - передало недавно забавную заметку о том, что поселковый общественный туалет стал рассадником мух. С юмором сделанное сообщение оживило скучный информационный выпуск. Что же, «кто слаб и болен, тем и заяц недоволен», как говаривал Санчо Панса.

Впрочем, не будем строить свое повествование на одной негативной информации. Ведь у нас перед глазами пример эффективного собственника, знающего, что ему нужно и как этого добиться.

...С начала нынешнего года по доверенности, выданной ван Урком, было осуществлено таможенное оформление пяти грузоотправлений за рубеж, содержащих 269 единиц высокотехнологичной продукции. Сотрудничество иностранного партнера с менее энергоемким, чем музыкальная фабрика, предприятием дало плоды. Можно еще добавить: наши труженики получили работу, а г-н Урк - прибыль. Это ли не пример для подражания? Интересно, почему о нем до сих пор не пишут в газетах?

...При том, что торговать с заграницей черниговскими уникальными бандурами, серийными пианино, игрушечными гитарками (последние сейчас на «ура» в Германии идут. Экологически безопасные материалы, отменное качество, низкая цена - что еще нужно?) более перспективно, чем автомобилями местной сборки, есть одна существенная разница между первыми и вторыми. Крупноузловую сборку машин по чужим чертежам можно наладить где угодно и в любой момент. Черниговский завод автозапчастей, например, без особых проблем освоил выпуск «Волг» и «Газелей». В изготовлении же музыкальных инструментов, даже серийном (о ручной работе и говорить не приходится!), главное - традиции. Производственные секреты, передаваемые династиями мастеров из поколения в поколение. Любой специалист с закрытыми глазами отличит черниговскую гитару от санкт-петербургской - по звучанию. Львовские виртуозы не потому приезжают за бандурами к нам, что во Львове нельзя купить инструмент, сделанный на местном предприятии.

Музыкальные фабрики умирают, как люди. Раз и навсегда. Вместе со всем нажитым опытом и знаниями. Время гениальных кустарей-одиночек, вроде Амати, прошло. Отчуждение даже самого лучшего мастера от станков экспериментального цеха, от сушильных камер, зимой и летом выдерживающих один и тот же градиент температур, от запасов выдержанных дорогих материалов неизбежно приведет его не к верстаку домашней мастерской, а в очередь на биржу труда или, того хуже, за базарный прилавок. По той же причине перепрофилирование музыкального производства абсурдно. Нишу тут же заполнят конкуренты. А из жизни народа уйдет что-то прекрасное и неповторимое. Воплощенное в черниговских инструментах. И больше - ни в каких. «Потомки нам этого не простят», - говорили нам работники фабрики. Искренне говорили. Без пафоса.

...Конечно, в производственных отношениях экономическая целесообразность должна доминировать над романтикой. Зарубежный менеджер никогда не отвергнет квалифицированных специалистов из местных только потому, что прежние рабочие места они потеряли. И у ван Урка никогда не пошло бы дело на новом месте без наших земляков, толково ему помогающих. На страже его интересов стоит юрист, знающий прорехи украинских законов (в налоговой инспекции и на таможне, когда о нем слышат, поеживаются). Экспертно-технологическую же часть дела курирует бывшая сотрудница конструкторского бюро музфабрики. Говорят, способный человек. Прошла через муки базара. Теперь вот обрела работу хоть и не совсем по специальности, но близкую.

... Музыкальная фабрика влачит сегодня загробную жизнь юридического лица, утратившего физическую сущность. Она распалась на два предприятия - «Кобзарь» и «Пиано-форте». Председатель правления ОАО «Фабрика музыкальных инструментов» Анатолий Шестак (он же директор «Кобзаря») и заместитель председателя правления Геннадий Демидов согласились встретиться с нами, как нам показалось, не без внутреннего напряжения. Они давно уже ни от кого хорошего не ждут. Новое руководство было избрано рабочими после бегства прежнего. Как ни странно, возглавить правление коллектив предложил человеку, в митинговых страстях не участвовавшему. Правда, хорошему специалисту.

Он сразу предупредил, что чуда ждать неоткуда. И митингами ничего не исправишь. Если не согласны - выбирайте другого руководителя. Началась схватка за жизнь предприятия. Люди работали не за плату, не ради дивидендов по неликвидным на сегодняшний день акциям. За дело, в которое вновь поверили. Из просторных светлых цехов оборудование переносили в тесные бытовки, экономя каждую калорию тепла (основными кредиторами были ТЭЦ и «Теплокоммунэнерго»). Высокоточные автоматические станки отделяли от фундамента. Инженеры твердили: «Не выйдет!». Вышло.

Мы прошлись по фабричной территории - опустевшей, с одичавшей растительностью. Заглянули в новое производственное помещение. Увидели контейнеры с пианино, ждущими отправки в Израиль. Нарядные коробки с игрушечными гитарами для Германии. Заготовки «взрослых» гитар и бандур (последними интересуются в США, за день до нас приезжала американская делегация). И поняли: фабрике удалось главное. Несмотря ни на что, она сохранила костяк уникальных специалистов и средства производства. Сейчас налаживают внешнеэкономические связи, чтобы дожить до тех времен, когда возродится рынок внутренний. Денег на рекламу в «Кобзаре» и «Пиано-форте» нет. Впрочем, в особой рекламе они не нуждаются. В профессиональных кругах репутация черниговского производителя музыкальных инструментов безупречна.

...Настало время сказать, что же вывозит из Украины сегодня Ян ван Урк. На чем делает свой хорошо организованный бизнес. Вы не поверите - да все те же фортепиано изготовления Черниговской фабрики музыкальных инструментов.

Ван Урка привлекло к нам то же, что влечет сегодня большинство предпринимателей, - почти дармовая рабочая сила. Нашу же сторону загипнотизировала возможность целиком положиться на него в двух ключевых внешнеторговых позициях: поставках импортного сырья и сбыте.

Схема бесхлопотного сотрудничества с голландцем была простой. Он - сырье и материалы. Ему - инструменты на продажу. Сие не диво для черниговской экономики. Точно так же сейчас работает немало предприятий. Швейная фабрика, например, изготавливает хорошую продукцию на экспорт и весьма посредственную для Украины. Внутренний рынок завоевывают «челноки». Предприятие в случае разрыва связи с иностранным партнером обречено. С падением спроса внутри страны экспорт становится вопросом жизни и смерти. Но пока дело худо-бедно клеится, об этом никто не думает.

В сотрудничестве черниговской музыкалки с ван Урком была одна особенность и вовсе для нее гибельная. Даже унизительный по демпинговым ценам прорыв на новые рынки сбыта полезен хотя бы тем, что создает определенную рекламу производителю. Кому продает черниговские пианино ван Урк, у нас никто не знал. А его покупатели понятия не имели, где эти фортепиано изготовлены. До сих пор на фабрике раздаются звонки (последний был из Турции): «Наши специалисты разобрали инструмент - а внутри клеймо: «Сделано в Украине». Оказывается - ваше! А мы-то брали у голландской фирмы»...

Когда голландец ушел, каналы сбыта отсеклись враз. Торговать ни на каких условиях стало невозможно. Это был добивающий удар, завершивший начатое энергетическим кризисом, непомерной арендной платой, инфляцией. И вот в то время, когда агония брошенной фабрики близилась к концу, бывший ее партнер додумался, как извлекать деньги из того, на чем музыкалка теряла. Из того, что народу стало не до музыки вследствие тотального обнищания. Он начал скупать за бесценок у населения хорошие музыкальные инструменты. (Пианино сейчас можно купить за пятьдесят - сто гривен). Наводили его на заслуживающие внимания образцы уже упоминавшиеся местные специалисты. Потом бывшей «Реммебели» инструментам придавался товарный вид. И они отправлялись за рубеж. Если наши сведения о ценах на такого рода продукцию достоверны, то прибыль выходит завидная.

Интересная деталь: все грузоотправления на таможне оформлялись не как товар, а, выражаясь языком официального документа, «в неторговом обороте». Ван Урк действовал как физическое лицо, его фирма, о которой нам рассказывали на музфабрике, не фигурировала. И если нет лукавства в таможенной декларации, то все, что вывез голландский предприниматель и с успехом продал, изготовлено в Украине и Беларуси не ранее 1969 года. В Украине же нигде, кроме как в Чернигове, фортепиано не выпускались. Значит, в то время, когда сделавшие их мастера ловили рыбу в Десне, сажали картошку и торговали шмотками, чтобы хоть как-то прокормиться, изделия их, вполне конкурентоспособные, где-то обрели за рубежом вторую благополучную жизнь.

Как подтвердили юристы, все это хоть и не соответствует национальным интересам, с ныне действующим законодательством в противоречие не вступает. У нас нет и не может быть никаких претензий к голландскому бизнесмену ван Урку. До предела оптимизируя систему извлечения прибыли из Украины, он просто соблюдал свои интересы. Как же иначе? В знаменитом принципе Сесиля Родса «Дешевле купить новых негров, чем спасать из затопленного рудника старых» тоже ничего зазорного с точки зрения экономиста нет. Недоумение у нас иного порядка: кем нужно быть, чтобы позволить все это делать? А в Голландии украинец смог бы так развернуться? В конце концов, кто нам мешал, на худой конец, проделать все то же, что делает заезжий бизнесмен, но без него, в свою пользу? (Чуток оклемавшись, фабрика тоже приступила к реставрации старых инструментов. Но - только сейчас).

Наша экономика больна. Как летучие голландцы, дрейфуют брошенные на произвол судьбы высокоэффективные и конкурентоспособные предприятия, источники сырьевых ресурсов, научные лаборатории... Да мало ли что! В таких условиях непременно будут появляться предприимчивые люди - из Китая, Кореи, Германии, Польши, Канады, откуда угодно, стремящиеся использовать невостребованное здесь в свою пользу. И взяв, что нужно, предоставить отработанный материал собственной судьбе. Вина ли этих людей, что все ветви нашей власти практически стоят на защите их интересов?

Когда наш руководитель предприятия едет за рубеж - он едет «учиться в экономической школе» или «обмениваться опытом». А вверенное ему производство может благополучно разваливаться. (В числе прочих прошел этот путь и нынешний глава черниговской обладминистрации Н.Бутко, овладевавший экономическими знаниями во Франции в то время, когда руководимый им индустриальный гигант, радиоприборный завод, агонизировал.)

Когда к нам едет иностранный бизнесмен - он четко знает, что ему нужно. Каждому затраченному гульдену имеется конкретное экономическое обоснование. Вот и вся разница. И не стоит искать виноватых на стороне. На таможне нам мягко намекнули, что ван Урк ангел по сравнению с прочими. Речь идет совсем о других суммах, о других подходах, другом ущербе для страны. И все - в рамках закона. А хоть и не в рамках - все равно ничего нельзя сделать.

И это правда. Культура внешнеэкономических связей у нас своеобразная. Предпринимательница, отправлявшая черниговских девушек на панель в Италию, сидит сейчас в КПЗ и ждет суда. Но недавно в Чернигове был конкурс красоты. Мы написали о нем заметку. После некоторые финалистки обратились к нам с просьбой выяснить: что за фирма приглашает их в Корею работать моделями и инструкторами аэробики, не поинтресовавшись даже наличием у девушек музыкального слуха и умения пластично двигаться? Стали выяснять. «Корейского следа» не обнаружили. Вместо этого возникли две непонятные конторы в сопредельных государствах - Беларуси и России. Представители их прежде пытались уговорить директора местного музучилища В.Суховерского наладить обмен студентами с Кореей. Тот, заподозрив, что ждет его ребят игра в сеульском кабаке вместо парты, попросил реквизиты корейского учебного заведения. Гости ушли и больше не объявились. Объявились на конкурсе красоты - с новой идеей.

К этой истории мы еще вернемся на страницах газеты, если выясним что интересное. Рассказываем же о ней так подробно вот почему: те черниговские красавицы, что обратились к нам за помощью, не поедут в Корею. Они сейчас ищут работу. Даже не престижную. Но работу, а не просто способ прожить. И еще очень хотят учиться. И рабочие музыкальной фабрики тоже хотят - работать. Зарабатывать что-то, а не загнать прибалтийским скупщикам лома станки, сдать в аренду пустые цеха и вживаться в традиционный для некоторых слаборазвитых стран образ существования. Только в такой установке, очевидно, лежит путь к спасению. У тех, кто предлагает взять на себя часть наших хлопот, свои интересы. Они могут и не совпадать с нашими.

Жаль только, что ни власть, ни закон сегодня отечественному производителю не помощники. Кстати, в Белоруссии государство не дало утонуть музыкальной фабрике. Поддержало. И в России производители музыкальных инструментов не бедствуют. Сейчас даже потихоньку прицениваются к украинскому рынку.