Граница, которая не разделяет

Наведение порядка на границах и превращение их в зону сотрудничества и развития — задача нелегкая. Тем более что практически все участки украинской границы не привлекают ни туристов, ни местных жителей. Впрочем, вскоре ситуация может измениться к лучшему, прежде всего на границе с Польшей — в противном случае совместное проведение европейского чемпионата по футболу может вылиться в большой международный скандал.

Чтобы этого не случилось, не нужно заново открывать Америку. Достойные подражания примеры лежат не так уж далеко и функционируют в похожих экономико-ментальных реалиях. Речь идет о словацко-польском приграничье. Оно вполне подходит на роль образца при создании нового облика украинской границы. Могут ли приграничная торговля и туризм cтать альтернативой обнищанию и контрабанде? Как приграничное расположение влияет на социально-экономическую ситуацию словацких и польских Карпат и что изменило недавнее расширение Шенгенской зоны? Корреспондент «ЗН» выяснял эти вопросы в приграничных районах Словакии и Польши, которые с 21 декабря минувшего года являются единым регионом.

Польско-словацкие отношения носят особый характер. Его формируют прежде всего миллионы польских туристов, каждый год приезжающие на непродолжительные экскурсии в приграничные районы Словакии. Туризм и приграничная торговля с поляками — основной источник заработка для жителей целых пограничных уездов Пряшевщины и Оравы. Путешествуя по некоторым местностям Пряшевщины, можно даже подумать, что это не Словакия, а Польша: польскоязычных туристов иногда больше, чем словацкого населения и гостей из других государств вместе взятых.

Наоборот, в Польше словацких туристов не встретишь. Только словацкоязычные рекламы подтатранских аквапарков и экскурсий на Ломницкую вершину и в Белянские пещеры напоминают, что где-то недалеко соседняя страна. И тут такой парадокс: хотя почти каждый поляк не раз посещал южных соседей, на самом деле в Польше знают о словаках очень мало; вместе с тем словаки активно следят за новостями от соседей. Приграничные горные массивы, геотермальные аквапарки, очень удобная трасса в Хорватию и Италию, а также дешевое, качественное пиво — с этим чаще всего ассоциируются у поляков их ближайшие соседи.

Между тем Словакия — это страна контрастов. Братислава и западные регионы развиваются очень динамично благодаря массовому притоку иностранных инвестиций и хорошему состоянию инфраструктуры. Братиславский край по уровню развития уже не уступает соседним районам Австрии. А район Высоких Татр ничем не хуже модных альпийский курортов. Туда приезжают в лыжный сезон не только соседи из-за Карпат, а также много немцев, голландцев, австрийцев, венгров, французов.

Но есть у Словакии и другое лицо. В селах Северной Оравы и отдаленных от Татр приграничных районов Пряшевщины вряд ли можно ждать зажиточных туристов, им там делать ничего. В отличие от южнословацких равнин, там из-за сложных природных условий не развито сельское хозяйство. На Пряшевщине вы не увидите также автомобилестроительных заводов мировых концернов и других крупных иностранных инвестиций, которыми гордилось предыдущее словацкое правительство. Инвесторы Пряшевщину и Кошицкий край обходят (за исключением самих Кошиц).

Следовательно, многие районы Восточной Словакии переживают не меньшие социальные и экономические проблемы, чем соседнее Закарпатье. Достаточно сказать, что безработица в Михайловском окресе (уезде) составляет около 30%, а по сравнению с теми же Михайловцами соседний Ужгород кажется зажиточной метрополией. Предыдущее реформаторское правительство Микулаша Дзуринды не очень волновали проблемы Восточной Словакии и оно не предложило ничего, чтобы увеличить ее инвестиционную привлекательность, кроме разве что автобана Восток—Запад (в направлении Ужгорода), который пока дотянули лишь до Попрада.

Часто единственным способом улучшить жизненное положение восточнословацких семей является жизнь возле границы. Немало жителей раз в две недели — месяц ездят в Закарпатье за покупками. Таким образом можно сэкономить эквивалент 200—400 грн. ежемесячно, а это немалая сумма для небогатых людей. Но еще большие возможности предоставляет жизнь вблизи польской границы, особенно если это горная местность. Многие крестьяне живут только с того, что продадут полякам — а гости из-за Карпат массово приезжают даже в эти не очень интересные горные районы, привлекаемые низкими ценами проживания (150—200 крон за ночь) и ассортиментом качественного и дешевого алкоголя.

Продолжительное время Словакия была для поляков своеобразным «ценовым раем». В течение 90-х цены здесь были ниже польских почти на 10—30%. Кроме алкоголя, который дешевле в два (десять лет назад — даже в три) раза, довольно популярны высококачественный словацкий мед, горчица, сладости. Развитию частного импорта способствовал стабильный в течение почти десяти лет обменный курс, составляющий в 90-х годах 10 крон за злотый. Наконец, в зоне 15—20 км (а иногда даже до 50 км) от границы не нужно иметь с собой словацких крон: почти все частные предприниматели принимают также злотые и даже евро.

Как мы уже упоминали, на словацком приграничье достаточно много сел, которые полностью живут за счет покупок польских гостей. Одним из них является оравская Сухая Гора, расположенная всего в 20 км от Закопане. Это село должны были бы обязательно навестить предприниматели из приграничной с Польшей полосы Украины, чтобы поучиться у словаков, как можно зарабатывать на приграничной торговле.

На первый взгляд Сухая Гора ничем не отличается от украинских Шегинь и других населенных пунктов, в которых расположены пункты пропуска с Польшей. Их жители также могли бы неплохо жить только с того, что продадут полякам, а все — благодаря тому, что в Польше цены на водку и пиво намного ниже, чем на некоторые продовольственные товары, а также парикмахерские услуги. На практике эти возможности не используются.

И дело не всегда в недостатке рыночного «сознания». Польская администрация по-разному относится к частному импорту из Словакии и Украины. До 1 мая 2004 года и из Украины, и из Словакии можно было легально ввезти максимум литр водки, 10 бутылок пива и четыре литра вина. И если на украинской границе всегда проверяли до мелочей и долго, а перевоз дополнительной бутылки считали едва не «угрозой национальным интересам», то словацкие таможенники всегда смотрели на эти массовые закупки сквозь пальцы. Даже тогда, когда можно было услышать, как в полном рюкзаке «туриста» громко звенят бутылки.

Так было, напомню, до расширения ЕС. А после расширения таможенную границу вообще упразднили, а значит, почти все ограничения в приграничной торговле исчезли (правда, вместе с этим возрос обменный курс кроны относительно злотого, что для поляков означает подорожание словацких продуктов).

Характерно, что сейчас в Сухой Горе зарубежных гостей встречают надписи на польском языке типа: «Все марки польской водки по суперценам». До недавнего времени жители Кракова ездили больше чем за 100 км специально для того, чтобы потратить 300 и более злотых на польскую(!) водку, которая дешевле в более чем два раза, качественные марки других алкогольных напитков (особенно абсент, который в Польше не продают) и популярное в регионе словацкое пиво. И сразу же, посетив магазин, возвращаются домой с полными багажниками (или рюкзаками), не теряя на границе и десяти минут.

Такой либеральный подход к частному импорту имел два важных последствия, благодаря которым польско-словацкое приграничье избежало печальной судьбы украинско-польского. Во-первых, невмешательство таможенников в это проявление торгового либерализма позволило трудоустроить почти всех жителей словацких сел, где, кроме приграничной торговли, нет никакой другой перспективы. Имея надежную работу у себя, словаки могли не выезжать на заработки и не заниматься контрабандой.

Несмотря на то, что словацкие водка и пиво вдвое дешевле польских, словаки не возят эти товары на рынки Нови-Тарга, Закопане и Кракова. Кто хочет купить словацкие продукты, сам едет за ними или заказывает знакомым. И несмотря на то, что словацкая водка «вливается» в Польшу более широким потоком, чем украинская, никто не относится к этому, как к контрабанде.

Во-вторых, на словацко-польской границе никогда не возникали очереди. Можно предположить, что если бы для его пересечения приходилось ждать по несколько или гораздо больше часов (а это стандарт в украинско-польском приграничье), то местная экономика отреагировала бы весьма болезненно. Возможно, тогда привычным делом был бы наплыв нелегальных мигрантов-заробитчан из лишенной перспектив развития Оравы в довольно зажиточное Закопане, а оттуда — только шаг до появления негативных стереотипов и польско-словацкой недоброжелательности. Тех, что существуют в Перемышле по отношению к украинцам.

Однако, несмотря на приграничный либерализм, словацкие и польские Татры до недавнего времени не были единым целым. Хотя пересечение границы занимало всего две минуты, а пограничники не обращали внимания на паспорта (и так было задолго до расширения ЕС), но ее запрещали пересекать на горных дорогах (это разрешалось только в одном месте — на вершине Рисы). Большинство поляков и словаков считали это абсурдом. Путешествуешь по горам, перед тобой — турбазы в живописной долине. Но чтобы попасть на них, нужно сойти с гор, пересечь границу в Лысой Поляне и проехать еще 60 километров. Такое искусственное разделение Татр не способствовало развитию туризма и в целом местной экономики и шокировало западных туристов. Ведь в намного больших по площади Альпах никому не придет в голову перегораживать тропинки только потому, что между ними проходит граница со Швейцарией, которая даже не входит в состав ЕС.

После расширения Шенгенской зоны словацко-польскую границу якобы можно пересекать даже посреди леса и поперек горной речки, однако это лишь теория. Бюрократы сделали все возможное, чтобы перегородить местные дороги и тем самым сделать невозможным переход из одной страны в другую. А власти словацкого Татранского национального парка собираются изменить схему горных дорог, чтобы они не совпадали с польскими. Вот так на практике пока выглядит прославленная «Европа без границ».

Впрочем, разделение Татранского региона границей мешает даже не столько польским и словацким туристам, сколько туристическому бизнесу. Еще до недавнего времени турфирмы должны были формировать два отдельных предложения — отдых либо в словацких, либо в польских Татрах. Правда, в Закопане на каждом шагу можно встретить рекламы поездок в Словакию; это — одна из главных привлекательностей, которые предлагают местные туристические агентства. В первую очередь это однодневные экскурсии: «Вокруг Татр», в словацкие аквапарки, в Словацкий Рай и Спиш (замки и экзотические пейзажи), в словацкие пещеры. Взамен словацкие турфирмы иногда предлагают иностранным гостям поездки в Краков, Величку (соляная шахта), Чорштин (замок над озером), Закопане. Но эти предложения были недоступны для граждан Украины, Беларуси и России.

Сегодня гости из этих стран составляют несколько десятков процентов от общего количества иностранных туристов, и с каждым годом эта доля возрастает в два и больше раза. Однако словацкая виза не разрешала безвизового въезда в Польшу (только транзит), а польская — в Словакию. Хотя общий транспограничный туристический продукт мог бы на равных конкурировать с предложениями самых модных горных регионов Европы и привлекать туристов из стран Азии, Ближнего Востока, СНГ и других регионов, от которых Польша и Словакия требуют визы.

К сожалению, до сих пор никто не думал о координации визовой политики и совместной презентации Польши и Словакии в мире. Более того: в свое время Закопане и Попрад, расположенные в 60 километрах друг от друга, подали две отдельные заявки на проведение зимних Олимпийских игр 2006 года — в двух частях одного небольшого горного массива! Представители олимпийского комитета не могли в это поверить и спрашивали, не хотят ли они объединиться, поскольку в таком случае у них были бы хоть какие-то шансы. К сожалению, местные амбиции возобладали, что означало проигрыш как словацкой, так и польской кандидатуры.

Первым шагом для устранения этих абсурдных ситуаций могла бы стать отмена паспортного контроля и проведение единой визовой политики. Такие планы появились еще где-то в 1990—1991 годах, когда Польша, Чехословакия и Венгрия создали Вышеградскую группу. Предполагалось, что это будет «новый Бенилюкс». Не вышло. Позже такое предложение (уже в двустороннем формате) выдвинул словацкий президент Рудольф Шустер, но Александр Квасьневский не поддержал его. Наконец, приграничные посты в Татрах и Бескидах должны были упразднить в момент расширения ЕС — как следствие отдельного соглашения, независимо от Шенгенской зоны. И опять не сложилось. С расширением ЕС исчезли только таможенные посты, но не приграничные.

Вместо этого с 1 января 2004 года были отменены все ограничения на трудоустройство поляков в Словакии и словаков в Польше. Правда, скорее поляки эмигрируют на юг, чем наоборот. Это — следствие довольно динамичного развития Западной Словакии (Братислава, Жилинский, Трнавский и Тренчинский края). Приток иностранных инвестиций совпал во времени с волной массовой эмиграции словаков в первую очередь в Великобританию и Ирландию, в результате чего в Словакии начинает уже не хватать инженеров и программистов. С момента расширения ЕС в Словакию переехало около 3 тыс. поляков, которые работают главным образом в таких секторах, как телекоммуникации, информатика и обслуживание аэропортов.

Возможности сотрудничества Польши и Словакии на приграничных территориях очевидно могли бы быть значительно более широкими, если бы не два фактора: неразвитость удобного транспортного сообщения и абсолютное равнодушие к Словакии со стороны политиков в Варшаве. Краков не имеет ни одного автобусного маршрута с Братиславой и Попрадом — добраться туда можно лишь частным автомобилем. А чтобы доехать на поезде из Кракова в Ружомберок (это где-то 150 километров), нужно потратить весь день, путешествуя по территории вблизи чешской или украинской границы. Между тем потенциально удобная железная дорога, которая могла бы соединить Краков с Братиславой, обрывается в нескольких километрах от Нови-Тарга и «возобновляется» уже возле словацкой Сухой Горы...

Несмотря на это, никому в Братиславе и Варшаве не пришло в голову наладить единое железнодорожное сообщение. Ведь словаки и поляки интегрируются на бытовом уровне — вопреки действиям политиков, которые иногда ведут себя так, как будто хотят разобщить две соседние нации. Конечно, со словами об объединенной Европе на устах.