БЫТЬ ЛИ ЛОНДОНСКОМУ СИТИ СТОЛИЦЕЙ ЕВРОЗОНЫ

Накануне введения евро один французский бизнесмен на вопрос корреспондента CNN, не боятся ли французы потерять франк, ответил: заберите у американца доллар - и он останется пустым, заберите у нас франк - при нас останутся вино, сыр и многое другое. Фраза стала претендовать на классику.

В отличие от континентальных соседей у британцев более развит сентиментальный индивидуализм, и добрая часть населения горюет о том, что вступление в еврозону (а вдруг?) лишит их радости созерцать голову королевы на родном английском фунте. Вторая часть (амбициозный индивидуализм) напугана тем, что с началом эпохи евро фунт исчезнет с передовой линии валют. (Первая ласточка уже появилась: французский президент Ширак, будучи в феврале в США, вел переговоры о трех «мощных» валютах мира - долларе, евро и иене. О фунте речь не шла.) Если престиж английского фунта стерлингов действительно пострадает, Сити неизбежно понесет потери. Потому белые воротнички банкирского города, в массе своей выступающие за присоединение к евро, сегодня пытаются ответить на болезненный вопрос: где в будущем будет биться финансовое сердце Европы?

Сити, клочок лондонской земли площадью всего 2,5 кв. км, возник когда-то на развалинах римских и средневековых поселений как городок ремесленников и торговцев. В 1980-е он поднялся на второю высоту в финансовом мире после Уоллстрит и сегодня уже вовсю соперничает с ним за первенство. Может показаться странным, но именно благодаря Сити Лондон является домом для большего числа американских банков, чем Нью-Йорк, и для большего числа немецких банков, чем Франкфурт; он владеет самым большим фондовым рынком Европы, здесь больше торгуют валютой, чем в Нью-Йорке и Токио вместе взятых.

Но британские обозреватели обеспокоены: не потеряет ли Лондон свою долю на рынке облигаций и деривативов по мере того, как будет расти европейский континентальный фондовый рынок. Британское неучастие в еврозоне дает Парижу и особенно Франкфурту идеальную возможность продвинуть свои притязания на престол в финансовой Европе.

На публике, однако, официальный Сити игнорирует свое евроисключение. Банк Англии, например, «скромно» заявляет, что его квартальный справочник - «наиболее авторитетный и всеохватывающий путеводитель по евро». Аналогично, Лондонская фондовая биржа утверждает, что она находится впереди 11 евростран и рассматривает евро просто как еще одну валюту, с приходом которой количество валют, покупаемых и продаваемых в Лондоне, уменьшилось с 36 до 25. В связи с чем официальным лицам в Сити полюбился лозунг о том, что даже если Британия и будут вне еврозоны, то Сити уже в ней (то есть ведет операции в евро).

Лорд Левин, лорд-мэр Сити (должность, сохранившаяся со времен образования городка и до сегодня подтверждающая как бы его административную автономию внутри Лондона), недавно объехал 13 европейских столиц, лично объясняя легкость, с которой бизнес-Лондон адаптировался к новой валюте. Другие «шишки» Сити также втянулись в пропагандисткое шоу. Например, главный советник лорда-мэра Юдит Мейю посетила в феврале Нью-Йорк, где повела всю финансовую элиту Манхеттена на концерт Лондонского симфонического оркестра. Эту акцию журнал Economist назвал «тайной рекламой нефинансового очарования Лондона».

Несмотря на то, что евро - дитя континентальной Европы, нельзя не считаться с тем, что столица островной Британии является первым и пока единственным рынком, предоставляющим листинг европейским депозитарным распискам, деноминированным в евро. Эти расписки, а по сути принадлежащие инвесторам акции компаний из так называемых «новых рынков» (к коим относится и Украина), хранятся в лондонских банках-депозитариях.

Сами же британские компании пока не проявляют большой склонности к выпуску своих обязательств в евро. Но рынок свидетельствует о том, что он готов принять - было бы только желание.

Еще одна важная деталь - это альянс, созданный в июле 1998-го Лондонской и Франкфуртской фондовыми биржами, который впоследствии расширился и включил в себя несколько других европейских бирж («ЗН» об этом писало отдельно). Такая инициатива Лондонской финансовой биржи обеспечила ей легкое вхождение на динамично развивающиеся фондовые рынки континента. Теперь лондонцам приходится изрядно потрудиться, чтобы рассеять впечатление, будто Франкфуртская биржа выиграла от этой сделки больше. В то же время Гейвин Кейси, президент ЛФБ, убеждает всех, что серьезная конкуренция за новые листинги на фондовых биржах исходит сегодня не из Европы, а из США.

Что же касается торговли валютой, то цифры свидетельствуют о том, что доля Лондона на мировом рынке после введения евро не сокращалась, а росла.

Однако главная карта, которой сегодня козыряет Лондон на европейском столе, - это успешный бизнес. Британской культуре предпринимательства, во многом построенной на примере «всезавоевывающей» американской экономики, завидуют многие европейские соседи. Она, как горделиво утверждают английские обозреватели, не дает спокойно спать континентальному истэблишменту в Брюсселе, Париже и Бонне-Берлине.

И действительно, иностранные компании по-прежнему инвестируют и существенно расширяют свою деятельность на Британских островах. Например, японская «Тойота», президент которой еще два года тому грозился перевести инвестиции в другие страны, если Британия не присоединится к зоне евро, недавно увеличила мощности двух своих британских предприятий.

Английские газеты много и яростно писали о том, что Шредер и Лафонтен привели «плохую» германскую экономику к еще «худшему» состоянию (германский ВНП сократился в четвертом квартале 98-го на 0,4%) и что «красно-зеленый альянс» распугал германский бизнес, подняв безработицу до 4,5 млн. человек. Все это похоже на правду, как и то что германский канцлер Шредер, будто бы вняв просьбам родного бизнеса, вынудил министра финансов Лафонтена молчаливо удалиться в отставку.

Как бы то ни было, а именно за две недели до этой «отставки-сюрприза» германский Allianz, самая крупная в Европе страховая компания, предупредила, что она вынесет свои операции за пределы Германии, если правительство не изменит налоговую политику.

Еще раньше General Motors объявил о создании нового исследовательского подразделения, предпочтя Германии просторы Соединенного Королевства, несмотря даже на предупреждение главы его британского филиала, что Британия рискует потерять рабочие места, оставаясь вне границ Европейского экономического союза.

В начале февраля Sony объявила о закрытии своего единственного телевизионного завода в Германии (из-за высоких рабочих издержек и неблагоприятных законов, регулирующих занятость) и о перенесении производства в Южный Уэльс.

Считается, что многие компании мира инвестируют в британскую экономику по разным причинам - не только потому, что она является частью ЕС или обещает стать членом еврозоны. Самые главные «приманки» - налоговый режим и гибкий рынок труда, а также английский, родной язык мирового бизнеса. Кроме того, имеются и другие вполне осязаемые факторы, один из них - высокий уровень корпоративной культуры.

Итак, на арену борьбы за финансовое первенство в Европе выдвигаются два реальных претендента: Лондон, рассчитывающий на мощь Сити, и Франкфурт, отвоевавший себе штаб-квартиру Европейского центрального банка. Каждая сторона запасается аргументами pro и contra. Финансовый мир Франкфурта считает, что фондовый рынок, рынки деривативов и клиринговый дом, принадлежащие консорциуму германских банков и находящиеся в тесной связке, позволяют делать с ошеломляющей быстротой некоторые тактические шаги.

Лондонцы отвечают, что их менее централизованные центры влияния являются более гибкими в долгосрочной перспективе. Кроме того, говорят они, международные финансовые столицы не строятся за один день. И правда: общая численность населения Франкфурта меньше, чем число банкиров, юристов, страховщиков, бухгалтеров и клерков, ежеутренне заполняющих улицы Сити.

Однако... Финансисты лучше всех знают: выигрывает тот, кто способен просчитать будущее. Хотя дела в Сити сегодня на высоте, многие его политмейкеры говорят, что время уже не работает на них. И опасаются, как бы новые рынки капиталов евроконтинента со временем не оставили им маленькую долю своего большого пирога.