АДРЕСНОЕ КОРЫТО ГОСРЕСУРСОВ: ОДНИ ХЛЕБАЛИ, ДРУГИМ РАСХЛЕБЫВАТЬ

2 февраля 1999 года, накануне отставки министра энергетики А.Шеберстова, Президент Украины распорядился «ликвидировать» так называемую шахматку, согласно которой - в рекомендательном характере - еще в прошлом году было введено прикрепление предприятий к операторам по расчетам за поставки для генерирующих компаний свежего ядерного топлива (СЯТ), угля, мазута и газа. Одним из операторов, который производил расчеты с Госкомрезервом за газ по такой программе, было ЗАО «Бари». Программа предусматривала механизм возвращения 4,5 млрд. кубометров импортного газа, использованного из госрезерва в осенне-зимний период 1997-1998 годов для производства электроэнергии тепловыми электростанциями. Оператор программы должен был обеспечить закупку и возмещение в госрезерв использованного объема газа.

Почему принято решение об отказе от такого «механизма» и собственно ликвидирован институт операторов по возмещению энергоносителей в госрезерв, почему этот механизм оказался не эффективным и что за сим последует - попробуем в этом разобраться.

Так как взаиморасчеты по поставкам газа - процесс взаимодействия с наиболее неконфликтной в социальном аспекте базовой отраслью экономики, анализ ситуации по расчетам энергетиков за газ можно считать идеальной иллюстрацией проблематики взаимодействия всех отраслей. К тому же, до 45% всей электроэнергии, производимой в Украине, приходится на ТЭС. А доля газа, используемого в процессе производства электроэнергии тепловыми генерирующими компаниями, в общем объеме сжигаемого ими топлива составляет почти 50%. Другими словами, практически каждый 4-й киловатт-час произведенной всеми станциями электроэнергии можно считать «газовым».

До осенне-зимнего периода 1997-1998 годов энергетики не рассчитывались за газ практически вообще. По состоянию на 1 февраля нынешнего года их задолженность за использованный прежде газ уже превысила 3 млрд. грн. (для сравнения: задолженность атомщиков за СЯТ - 155 млн. грн.)

Итак, в конце позапрошлого года, когда уже было очевидно, что кризис платежей не позволяет рассчитывать на то, что отечественные энергетики, в частности ТЭС, как обычно, смогут изыскать средства на закупку топлива (в частности газа) для производства электроэнергии, и нет никакой надежды на то, что ТЭС смогут оплатить уже использованное топливо из госрезерва, правительство утвердило механизм проведения расчетов за потребленный газ и соответствующую программу постановлением от 16 октября 1997 года. Но только 28 апреля 1998 года, согласно правительственной телеграмме, в Украине появилась та самая шахматка (т.е. закрепление предприятий-энергопотребителей за конкретными операторами) и, соответственно, институт операторов по возмещению в госрезерв в частности газа (направленного в осенне-зимний период 1997-1998 года для производства электроэнергии тепловыми электростанциями). До мая 1998 года, т.е. до введения прикрепления предприятий, взаиморасчеты с Госкомрезервом проводились «Интергазом». С мая прошлого года оператором этой программы стало ЗАО «Бари». Еще в разгар договорной кампании в конце 1997 года, когда трейдеры традиционно заключают договоры с российским «Газпромом», именно ЗАО «Бари» подписало с россиянами первый «газовый» контракт на проведение расчетов за поставку газа в Украину в 1998 году. Однако в силу массы причин этот контракт так и не был реализован.

Ко времени, когда «Бари» приняла на себя полномочия оператора вышеназванной энергогазовой программы, задолженность энергетиков (в основном из числа ТЭС) за использованный осенью-зимой 1997-1998 года природный газ составляла уже около 300 млн. долларов США, при том, что задолженность за свежее ядерное топливо практически отсутствовала: в основном АЭС получали «компенсационное» топливо из России. Энергетики не имели средств для оплаты использованного и потребляемого дальше газа. К тому же, Минэкономики в тот период установило предельную оптовую цену на газ, продаваемый промышленным потребителям - 80 долл. за 1000 кубометров. Другими словами, «газовая» составляющая с фиксированной ценой, с одной стороны, изначально исключала возможность использовать механизм дисконтирования цены энергии при фиксированной цене газа. С другой стороны, электроэнергия, производимая ТЭС из такого дорогого газа, была изначально на порядок дороже, чем электроэнергия, генерируемая АЭС. Но вся она реализовывалась через Оптовый рынок электроэнергии (ОРЭ), и именно там формировалась цена электроэнергии. При этом, кроме прочего, атомщики изначально имели ценовые преимущества, так как им было предоставлено право дисконтировать свой товар (т.е. снижать его цену) на 30%. Посему и все члены энергорынка, которые реализовывают электроэнергию как по нерегулируемому, так и по регулируемому тарифу, стремились и стремятся работать с «Энергоатомом» и с активами АЭС.

К тому же, если, например, при поставках оборудования для энергетиков оператор мог еще рассчитывать на какой-то дисконт цены электроэнергии, получаемой в оплату за оборудование, особенно при работе с АЭС, то при поставках в счет возврата газа из госрезерва для ТЭС по фиксированной цене эти контракты мало привлекательны для операторов.

На первый взгляд, в этом ничего нет странного: ну и пусть тогда ТЭС производят меньше электроэнергии, коль уж атомная получается дешевле. Но проблема в том, что именно ТЭС являются так называемой палочкой-выручалочкой всей энергосистемы Украины в период пиковых максимальных и минимальных нагрузок по времени суток (ночью, к примеру, энергопотребление резко сокращается, и регулировка происходит именно за счет сокращения производства электроэнергии на ТЭС). АЭС работают в основном в стабильном режиме генерации (за исключением периода неплановых ремонтов) и не могут технологически резко сокращать или увеличивать генерацию электроэнергии. Поэтому именно у ТЭС, особенно в осенне-зимний период, и возникают наибольшие проблемы с обеспечением их топливом (газом, углем, мазутом). При нормальных расчетах потребителей за электроэнергию это не играло бы принципиальной роли и не становилось бы дестабилизирующим фактором - ТЭС теоретически способны самостоятельно оплатить используемое топливо. Но, получая 7-8% деньгами от стоимости производимой ими электроэнергии, которая затем реализуется в ОРЭ, уже не первый год ТЭС практически лишены возможности самостоятельно обеспечить себя топливом, в частности газом. Так что прошлогоднее решение Кабмина о поставках газа для ТЭС из госрезерва с последующим возвратом его выглядело вполне логичным и своевременным.

Итак, правительство уполномочило операторов вернуть в госрезерв газ и мазут, который фактически уже давно был использован энергетиками. Механизм возврата предполагал, что производимую в следующие полгода (январь-июнь 1998 г.) электроэнергию операторы должны были в обязательном порядке и в полном объеме поставить потребителям; а на вырученные за нее деньги операторы должны были «закупить» тот же объем газа и мазута, и «заложить» его в госрезерв.

Мы уже знаем, что на энергорынке достаточно широкий выбор предложений электроэнергии с ценовым дисконтом. И, понятно, что заниматься госпрограммой без дисконтного маневра добровольно мало кому хотелось. Желающих не нашлось не только из числа потенциальных операторов энергорынка, но что, пожалуй, важнее, и из числа потребителей этой самой «госрезервовской» энергии. И руководителей промышленных предприятий - потребителей электроэнергии - легко понять: ну зачем им покупать энергию у тепловиков или их операторов по установленному на энергорынке тарифу, если им ежедневно энерготрейдеры всех мастей и категорий предлагают несравненно более выгодные и дешевые контракты?! Посему правительство (можно, наверное, даже поверить тому, что другого выхода у него не было) и прибегло к так называемой энергошахматке.

Были выбраны немногим более двух десятков энергоемких предприятий Украины, которым порекомендовали покупать электроэнергию у уполномоченных операторов. В газокомпенсационном ракурсе компании «Бари» пришлось работать с такими предприятиями, как, например, Запорожсталь, Криворожсталь, Запорожский завод ферросплавов, несколько ГОКов. При этом всем уже известно, что только теоретически они считаются рентабельными и платежеспособными. Реально же каждое из них имеет свой долговой шлейф и массу других проблем. Понятно, что директоров этих предприятий такое решение Кабмина, мягко говоря, не обрадовало, они всеми правдами и неправдами старались избежать «обязаловской» тепловой электроэнергии. И, как вы понимаете, если нельзя или негоже прямо отказаться, при желании всегда можно найти способ сделать это неформально. Остальное, как говорится, дело техники и времени.

Энергетики к тому времени (зимой 1997-1998 года) ежемесячно использовали почти по 1 млрд. кубометров газа из госрезерва. В результате с ноября 1997 года по февраль 1998 года на эти цели было «одолжено» в госрезерве 4,5 млрд. кубометров газа. Так или иначе, а оператору этой программы нужно было вернуть в госрезерв такой объем газа, т.е. поставить электроэнергию утвержденным Кабмином адресатам, получить за нее расчет и оплатить закупку «одолженного» энергетиками газа в России. С мая 1998 года оператором этой программы стало ЗАО «Бари». Как рассказал вице-президент «Бари» Андрей Винграновский, эта компания должна была адресно разместить электроэнергии на сумму, эквивалентную 360 млн. долларов. Реально же с мая по октябрь 1998 года этот оператор «реализовал по шахматке» электроэнергии на сумму немногим более 250 млн. грн. Вся проблема при реализации электроэнергии (в счет возмещения газа госрезерву) - не взирая на спущенную из Киева шахматку - была именно в том «деле техники», о котором упоминалось несколько выше.

Изначально «шахматный» план адресных поставок электроэнергии предполагал, что ежемесячно оператор будет размещать энергии на сумму 40 млн. долл. А практически ежемесячный объем реализации по шахматке в среднем составлял мизерную сумму. В октябре 1998 года «Бари» (как и многие поставщики электроэнергии по нерегулируемому тарифу) прекратила реализацию электроэнергии по госрезервовской программе в связи с тем, что правительство распорядилось о взимании НДС по полной ставке с бартерных сделок с товарами, которые облагались до этого НДС по нулевой ставке. Вот такой каламбур. Но это было уже осенью.

Прежде, чем продолжить описывать события, стоит в общих чертах описать механизм «возврата» ресурсов, в частности газа в госрезерв. (Заметим, что речь идет о возврате того газа, который уже давно использован, и давно уже была продана энергия, произведенная из того газа). Оператор получает у генерирующей компании, в которую входят ТЭС, некий документ - переводное поручение («бумажку»), в котором значится, что он, мол, владеет такой-то суммой гривен, на которую можно получить объем электроэнергии из ОРЭ. Согласно действующим в энергетике правилам вся электроэнергия генерирующих компаний поступает в ОРЭ. И уже он (энергорынок) реализовывает ее поставщикам электроэнергии по регулируемому (облэнерго) и нерегулируемому (генерирующие компании, НАЭК «Энергоатом» и коммерческие фирмы) тарифу для дальнейшей поставки потребителям. О чем оператору также выдают соответствующую «бумажку». С этой «бумажкой» оператор идет в генерирующую компанию, и определенная часть активов «списывается» с баланса генерирующей компании. Без такого списания можно сказать, что оператор ничего не продал...

Еще одни немаловажный нюанс газо-энерго-госрезервовской сделки. Цена газа, поставленного энергетикам из госрезерва, значилась в 80 долл. за 1000 кубометров. Когда осуществлялся отпуск газа из госрезерва, курс гривни по отношению к доллару составлял около 1,9. То есть объем сделки в 360 млн. долл. составлял в гривнях тогда около 700 млн. грн. На эту сумму год назад можно было купить именно 4,5 млрд. кубометров газа. Но задолженность за электроэнергию, которую тепловики продавали в ОРЭ, фиксировалась в гривнях.

Сегодня курс гривни к доллару едва удерживается на отметке 3,5. То есть если все те же 700 млн. грн. по этому курсу конвертировать в доллары, эквивалент составит уже сумму 200 млн. долларов. Разделим эту цифру на фиксированную цену газа и увидим, что закупить на эти деньги (это даже если все они были бы собраны сегодня оператором) можно в лучшем случае около

2 млрд. кубометров газа.

По словам А.Винграновского, к началу февраля 1999 года потребители рассчитались с ЗАО «Бари» за использованную электроэнергию суммой, которой хватило на оплату немногим более 1,1 млрд. кубометров газа, который и был закуплен и возвращен оператором в госрезерв. Весь оставшийся газ - в гривневых долгах и его судьба - в руках Энергорынка.

Такими вот оказались шахматные поставки. Так что в этой ситуации, похоже, оператору - компании «Бари» посочувствуют даже те, кто год назад считал, что она получила весьма выгодный госконтракт, каковым он казался с учетом шахматки, утвержденной Кабмином.

Затея эта явно не удалась. Ни Кабмину, ни уполномоченному оператору. Не удалось таким способом обеспечить компенсацию газа, который государство сначала «одолжило» энергетикам, а уж потом задумалось, как его вернуть в госрезерв. И распоряжение Президента Украины от 2 февраля 1999 года, согласно которому «шахматку похоронили» и поставили жирный крест на поставках электроэнергии «от оператора», по сути, всего лишь констатирует факт неудачи. И уже ничего не меняет в этой ситуации. Во всяком случае, никто пока конкретно не может ответить на вопрос: так каким же способом будут возвращены в госрезерв использованные больше года тому назад более 3 млрд. кубометров газа? Удивительно, что мужы от Минфина и Минэкономики не сориентировались в коллизиях базовой отрасли народного хозяйства Украины. А надо было немного: своевременно издать нормативные документы, которые бы обеспечили сохранность средств, направляемых государством на стабилизацию энергетики.

А что же экс-оператор - «Бари»? Насколько я понимаю, их утешит только то, что собственными 360 млн. долларов год назад они не рисковали. Рисковал поневоле Госкомрезерв. Он же и остался у разбитого «шахматного энергокорыта». Но получить заработанную плату почти за год работы по программе этой компании вряд ли светит. А, значит, наверное, и свои комиссионные (т.е. прибыль) «Бари» вряд ли увидит. Во всяком случае, по операциям с поставками электроэнергии, когда-то произведенной из госрезервовского газа, (что, впрочем, видно из данных справки «ЗН»).

Как объяснил вице-президент ЗАО «Бари» А.Винграновский, буквально с самого начала программа по возврату газа в госрезерв если не базировалась, то уж наверняка в процессе реализации была дополнена такими взаимоисключающими положениями, условиями и безответственностью со стороны госчиновников и руководителей промышленных предприятий, что нынешнее состояние дел выглядит вполне закономерным. Об основных противоречиях выше уже говорилось. А выход, по мнению А.Винграновского, или точнее - исход газорасчетной ситуации, в том числе и в компенсационной программе для госрезерва, прямо зависит от общей ситуации со взаиморасчетами между субъектами предпринимательства в Украине. И попытка «Бари» обеспечить бартерный расчет ТЭС с госрезервом в конце концов натолкнулась на государственный барьер бартеру вообще. Получилось, что одной рукой Кабмин подписался под бартерной программой, оператором которой была «Бари», а другой - одновременно подписал приговор бартерным операциям. То, что правительство пытается пресечь абсолютную бартеризацию взаиморасчетов в государстве, - вполне понятно и даже логично. Но то, как и какими способами Кабмин пытается этого добиться, зачастую не только не понятно, но и противоречит здравому смыслу.

И в этой ситуации точечные попытки госкомпенсационных программ, выходит, изначально обречены на провал. Вице-президент «Бари», анализируя происходящее на энергорынке, приходит к, казалось бы, парадоксальному - как для частного предпринимателя - выводу: если очевидно, что рыночных отношений в сфере энергобизнеса не получилось, то, по его мнению, единственным логичным решением на ближайшую перспективу остается максимальное госрегулирование этого сегмента экономики. Похоже, что даже предприниматели считают, что навести порядок в энергосекторе возможно только при условии жесткого государственного вмешательства, четких правил и механизма работы, а также внедрения конкурсной основы для выбора операторов.

А начавшаяся приватизация и передача в управление энергораспределяющих компаний (облэнерго), которые, по сути, контролируют и перенаправляют потоки денежных средств, предназначавшиеся энергорынку, вообще лишает генерацию надежды на нормализацию ситуации. Вся проблема энергетики Украины - в рассредоточении прав и обязанностей: «права» - деньги собирают одни со своими местечковыми интересами (облэнерго); «обязанности» - закупать топливо и содержать генерирующие мощности - другие (генерирующие компании). Между ними находится Энергорынок - под прессом взаимоисключающих решений Кабмина и «перлов» энергоприватизации от Фонда госимущества, которую, кстати говоря, на прошлой неделе Президент Украины отстегал хлесткими, но точными выражениями.

С мнением А.Винграновского можно и не согласиться. Но, на мой взгляд, оно имеет свои «плюсы». Хотя бы в том, что государственный энергорынок будет более управляем, нежели нынешнее аморфное создание, именуемое таковым. И именно государство должно контролировать денежные потоки и взаиморасчеты в этой базовой отрасли экономики. Другое дело, насколько и каким способом это может делать государство или кто-то им уполномоченный; и куда и на что будут направлены денежные потоки энергорынка, контролируемого государством.

Если же вернуться к экс-оператору газовозвратной госрезервовской программы, то читателям «ЗН» приходилось встречать упоминание о компании «Бари» в несколько ином, но также энергоконтексте. ЗАО «Бари» является одним из ведущих украинских операторов по перетокам электроэнергии из России в Украину. Экспортом электроэнергии в другие страны эта компания, по словам А.Винграновского, не занимается. А за полтора года работы с российской электроэнергией, по его данным, «Бари» реализовала украинским энергопотребителям свыше 2 млрд. кВт/часов российской электроэнергии. Объем этих операций А.Винграновский оценивает суммой, эквивалентной 60 млн. долл.

В общем объеме перетока российской электроэнергии доля «Бари» составляет приблизительно 35-40%. Впрочем, российский энергомонополист - РАО «Единые энергосистемы» (РАО «ЕЭС») - в январе этого года публично заявлял о необязательности украинских операторов энергоперетоков. Со ссылкой на РАО «ЕЭС» назывались суммы долга операторов из Украины на начало 1999 года - около 134,7 млн. долл. И даже промелькнули цифры баснословной задолженности ЗАО «Бари». Когда я процитировал эти цифры вице-президенту «Бари», А.Винграновский предъявил официальный ответ РАО «ЕЭС», в котором глава дирекции по экспорту Ю.Стребков сообщает, что по состоянию на 1 февраля 1999 года задолженность ЗАО «Бари» перед РАО «ЕЭС России» составляла 1,284 млн. долл. При этом А.Винграновский заметил, что и оставшаяся задолженность будет вскоре погашена, о чем он согласился предоставить «ЗН» официальное подтверждение.

Впрочем, и остающуюся задолженность «Бари» перед российскими энергетиками на фоне общей задолженности остальных энергооператоров едва ли можно назвать критической. Так что, если украинские и российские энергетики (в лице РАО «ЕЭС» и НЭК «Укрэнерго») все же договорятся о том, что перетоком со стороны Украины будет заниматься один оператор, - в этом случае стать таким оператором много шансов имеет «Бари». Особенно, если эта компания действительно погасит остающуюся за ней задолженность перед РАО «ЕЭС». И для этого совсем не нужно никаких шахматных энергопоставок - адресаты и их обязанности просто должны быть четко указаны в соответствующих контрактах. Остальное в этом случае - дело предпринимательской техники и сообразительности. Увы, государство и госчиновники, уполномоченные его представлять, похоже, не обременены такими деловыми качествами.

Справка «ЗН»

ЗАО «Бари» зарегистрировано в конце 1994 года.

Уставный фонд - 1,327 млн. грн.

Учредители компании - юридические лица.

С 1997 года основной деятельностью ЗАО «Бари» является поставка газа и электроэнергии промышленным предприятиям Украины и импорт российской электроэнергии.

Оборот компании в 1997 году составил 250 млн. грн., в 1998 году - около 600 млн. грн.

По результатам деятельности в 1998 году «Бари» уплатила только по дорожному сбору и в инновационный фонд более 1,3 млн. грн.

В компании занято 200 сотрудников.