УГОЛЬНАЯ ПРОМЫШЛЕННОСТЬ УКРАИНЫ РАЗРУШАЕТСЯ. КТО В ЭТОМ ЗАИНТЕРЕСОВАН?

В течение прошлого года «Зеркало недели» не раз возвращалось к проблемам выживания угольной отрасли. Продолжая начатый разговор, публикуем статью человека, отношение к которому в Украине далеко не однозначно. Однако автор статьи знает шахтерскую среду не понаслышке и на посту лучшей донецкой шахты имени Засядько получил звание Героя Социалистического Труда. Нам кажется, что мнение Е.Звягильского может представить определенный интерес, тем более, что бывший и.о. премьера до сих пор остается народным депутатом Украины.

Ефим ЗВЯГИЛЬСКИЙ, народный депутат Украины, заслуженный шахтер Украины (Израиль)

Повторяющиеся каждую осень прогнозы о запасах топлива на электростанциях, гадания, не останутся ли без тепла и света жилые дома, школы и больницы, призывы к строжайшей повсеместной экономии всех видов топлива и энергии, рассуждения, когда начинать, как проводить и к чему приведут «веерные» и иные отключения от энергосетей отдельных потребителей и целых районов, - все это результат антигосударственного отношения к угольной промышленности Украины, превратившегося по сути в стойкую политику ее последовательного целенаправленного разрушения. Строительство и реконструкция шахт практически прекратились, а добыча угля непрерывно снижается.

Отношение к угольной промышленности, как лакмус, высвечивает, кто за независимую Украину на деле, а кто - лишь на словах. За непрекращающимися уже длительное время дискуссиями вокруг судеб угольной промышленности все более четко просматривается борьба за сферы влияния в этой важнейшей базовой отрасли.

Совсем недавно мы экспортировали ежегодно по 15-20 млн.тонн угля, а сегодня нас упорно ориентируют закупать его за рубежом, расходовать на это недостающую стране валюту, финансировать чужую экономику. Тратят средства, которые не находятся даже, чтобы оплатить уголь, добытый трудом украинских шахтеров, усугубляя кризис неплатежей, усиливая социальную напряженность в обществе. Можно не сомневаться, что импортный уголь для нас будет «дешевым», только пока наша угольная промышленность окончательно не развалится. И тогда нам станут диктовать такие условия, которые либо разрушат и смежные отрасли, в первую очередь металлургию и химию, либо вынудят отдать за бесценок и их. Видимо, уроки диктаторской по отношению к украинской экономике ценовой политики на нефть и газ не пошли впрок некоторым «реформаторам».

Выступления против такого подхода специалистов, профессионалов-угольщиков, ученых и хозяйственников, трезво оценивающих перспективу, роль и значение угля, игнорируются. Но их правоту подтверждает суровая действительность.

Любому непредвзятому наблюдателю ясно, что в стране, не имеющей достаточных запасов газа и нефти, но обладающей огромными залежами угля, это - единственный надежный собственный энергоноситель и не только на ближайшую, но и на далекую перспективу. Располагая им, можно строить экономику, действительно не зависящую от чужих интересов, не боясь, что кто-то перекроет задвижку или переведет стрелку в нежелательную сторону. При добыче до 150 млн.тонн угля в год, лишь разведанных запасов украинского угля хватит еще более чем на три столетия, тогда как разведанные запасы нефти и газа ограничены.

Уголь является важным источником энергии многих стран. Потребление угля (в тоннах) на одного жителя выше, чем у нас, в Германии - в 4 раза, в Польше - более чем в 3 раза, в США и ЮАР - почти в 2 раза, в России - более чем в 1,5 раза. В США, например, свыше 55%, а в Германии более 60% всей электроэнергии получают на угольных электростанциях.

Да, цены на украинский уголь сегодня высоки. В этой статье не место выяснять причины такого положения, но следует заметить, что главные из них, в частности полностью обескровившая угольщиков непродуманная ценовая политика, созданы во многом искусственно. Впрочем, есть основания полагать, что поспешная либерализация при отсутствии здоровой конкуренции была тщательно продумана, и ее авторы своей разрушительной цели достигли.

Атаки на угольную промышленность ведутся по разным направлениям. Одно из них - закрытие под флагом структурной перестройки отрасли большого числа шахт.

Закрытие шахт - само по себе явление естественное: любая из них умирает в связи с отработкой шахтного поля. Возможна на длительное время их консервация. В США, например, после войны она проводилась массово с тем, чтобы в нужный момент вводить шахты в действие с минимальными единовременными затратами.

Только за 40 последних лет (начиная с 1956 г.) в Украине выбыло мощностей на 114 млн.тонн, но взамен введено почти в 1,5 раза больше.

Закрытие даже выбывающей шахты - процесс сложный и дорогостоящий. Но сегодня ставится вопрос о закрытии в Украине не выбывающих, а «нерентабельных» шахт. В нынешних условиях «нерентабельная» - это в большинстве случаев шахта, в которую своевременно не вкладывались средства, необходимые не только на расширение, но даже на поддержание мощностей, где не проводилась реконструкция, не обновлялась техника, не внедрялись прогрессивные схемы подготовки и отработки полей. «Нерентабельным» предприятие могло стать и искусственно, в зависимости от соотношения индивидуальных затрат на добычу и уровня оптовых цен на уголь. Таким образом, причинами подобной «нерентабельности» многих шахт сегодня являются далеко не всегда естественные процессы и природные условия, а в гораздо большей степени субъективные факторы, вплоть до снижения уровня технического и хозяйственного руководства и недостаточной государственной поддержки отрасли.

Согласиться с закрытием таких «нерентабельных» шахт означает навсегда потерять вложенные средства, упустить возможность нарастить мощности без огромных затрат на новое строительство, подготовить условия для приобретения будущими собственниками действительно лучших предприятий. Следует помнить, что сегодня в числе «нерентабельных» оказалось большинство украинских шахт.

Так какие же шахты наряду с выбывающими все-таки можно и необходимо закрывать? Это предприятия - назовем их «неперспективные», - на которых ни при каких обстоятельствах, при осуществлении всех даже теоретически возможных технических и организационно-экономических мер, нельзя вести добычу хотя бы с минимально необходимой для нормального функционирования прибылью. Такие шахты (наряду с отработавшими запасы) следует закрывать в возможно короткое время. Перспектива остальных, как бы низки ни были их показатели сегодня, должна быть оценена с учетом всех возможностей повышения эффективности работы путем упорядочения и усовершенствования горного хозяйства, устранения узких мест, внедрения передовой технологии, улучшения качества добываемого угля.

На основе такого анализа, сопоставляя удельные затраты на возможный прирост объемов добычи и прибыли, взвесив потребность в угле конкретных шахт, приоритетность по качеству и ценность каждой марки в топливном балансе, можно делать окончательный вывод о целесообразности и очередности закрытия или консервации предприятий с низкими технико-экономическими показателями. При этом дополнительными критериями должны быть величина потерь у смежников по всей цепочке потребления угля и производимой продукции из-за дефицита топлива данной марки, а также затраты на закрытие (консервацию).

Оценивая целесообразность закрытия шахт, нельзя забывать еще одно важное обстоятельство. Инфраструктура многих шахтерских поселков сложилась почти полностью вокруг шахт. Для обслуживания горняков и их семей строились детские сады и ясли, школы и больницы, предприятия службы быта, транспорта и связи, создавались учреждения культпросвета, административные и другие организации. Социальные проблемы при закрытии таких шахт выходят далеко за рамки профессиональной переориентации и трудоустройства самих шахтеров, хотя даже только одно это при отсутствии свободного рынка жилья и относительно слаборазвитом транспорте превращается в трудноразрешимую задачу. Многие шахтерские поселки с закрытием шахт обречены на умирание или, по меньшей мере, на жалкое прозябание, и если своевременно не предпринять упреждающие меры, социальные последствия могут быть весьма серьезными.

Еще одним поводом для атак на угольную промышленность являются низкие темпы реформирования в отрасли, обусловленные, по мнению «нападающих», административными организационными формами управления угольной промышленностью. На основании этого делается вывод о необходимости предоставления шахтам и угольным компаниям полной хозяйственной самостоятельности, как чуть ли не единственном пути выхода из кризиса.

Не отрицая низкие темпы реформирования, попробуем разобраться в сути дела.

Прежде всего о самостоятельности шахт. Являясь давним и последовательным сторонником самостоятельности шахт (как и предприятий других отраслей промышленности), глубоко убежден, что «снизу», непосредственно на предприятии, как правило, виднее, что, где, как и когда следует предпринять. Эта уверенность основана не только на теоретических рассуждениях, а и на многолетнем опыте - как личном, так и многих других.

Но самостоятельность - это вовсе не вседозволенность, как ее порой понимают некоторые. Доверь бесконтрольно управлять даже «хорошей» шахтой иному горе-руководителю, и он кинется вынимать уголь прежде всего из «хлебных» пластов, забудет о подготовке новых лав и горизонтов, перестанет ремонтировать выработки, обновлять технику и т.п. Он и прибыль увеличит, и высокую зарплату обеспечит, но только временно. И очень скоро шахта «сгорит», как свеча. Это не сгущение красок. Подобные факты имели место и в более благополучные времена. Для устранения последствий такой «самостоятельности» тратились огромные силы и средства.

Наивно рассчитывать, что абсолютно все руководители да и аппараты управления шахт мгновенно сориентируются в условиях полной самостоятельности. Поэтому на первом этапе, наделяя шахты самостоятельностью, необходимо сохранить и контрольные функции объединений, по меньшей мере до тех пор, пока будут существовать угледобывающие предприятия с государственной формой собственности. Это позволит, в частности, обеспечить квалифицированный действенный оперативный контроль состояния подготовки и наличия вскрытых и готовых к выемке запасов. Иначе, как уже сказано, стремление к максимальной прибыли может привести к гибели предприятия. Но такой контроль вообще невозможен при передаче шахт в коммунальную собственность, как это предлагают некоторые «реформаторы».

Окончательно ответить, какими быть объединениям в угольной промышленности, какими функциями, правами и ответственностью они должны обладать, включать ли в их состав обогатительные фабрики, машиностроительные заводы, вспомогательные предприятия, научные и финансовые учреждения и т.п., может только практика. Последнее, решающее слово здесь за участниками объединений, но для этого нужен опыт, которого, к сожалению, пока еще нет. Многообразие форм объединений в странах с развитой рыночной экономикой - тресты и комбинаты, синдикаты и компании, консорциумы и тому подобное - подтверждает сказанное.

Чтобы обеспечить проведение технической политики, строить новые шахты, координировать научные исследования, решать вопросы безопасности и экологии, другие общеотраслевые проблемы, необходимо сохранить штаб отрасли. Будет ли это министерство, против существования которого так рьяно выступают многие реформаторы, комитет или иной орган, принципиального значения не имеет.

Ратуя за необходимость создания равных стартовых экономических возможностей для разных предприятий, «критики» утверждают, что система расчетных цен, действующая в угольной промышленности, эту задачу не решает. Но они забывают (или не знают), что система расчетных цен была разработана и введена в свое время (1967 г.) как раз с целью создания для всех угледобывающих предприятий равных стартовых условий. Главное, что должно было обеспечить достижение этой цели, была стабильность расчетных цен на ряд (как минимум 5) лет. К сожалению, это условие не было выполнено, а расчетные цены действительно превратились в способ перераспределения прибыли «от лучших к худшим». Ряд экономистов выступают за решение этой проблемы на основе горной ренты. Принципиально механизмы горной ренты и расчетной цены одинаковы, некоторые аспекты второго даже более просты и понятны. Но независимо от того, какой из этих инструментов будет принят для создания предприятиям равных стартовых возможностей, ошибку прошлого допустить нельзя - стабильность рентных платежей или расчетных цен должна быть гарантирована законом.

Итак, надуманные «преобразования» отрасли лишь создают условия для перехода лучших предприятий в руки тех, для кого собственные интересы превыше всего. Угольную отрасль необходимо сохранить, резко повысив ее конкурентоспособность. Добиться этого чрезвычайно сложно, но необходимо, поскольку без собственной угольной промышленности существование Украины как независимого государства становится проблематичным.

Нынешний высокий уровень цен на уголь, который определяется затратным методом, диктует стратегию действий: повышение производительности труда и снижение себестоимости добычи и обогащения, всемерное сокращение затрат как в сфере производства, так и в сфере обращения.

Это известно? Согласен! Но уже добрых десять лет, с 1985 года, производительность труда и себестоимость, как понятия, почти исчезли из лексикона хозяйственников - и не только угольщиков.

Вспоминать о повышении производительности труда или снижении себестоимости стало почти дурным тоном. Субъекты хозяйственной деятельности, не считаясь с затратами, «закладывают» их в цену своей продукции (в условиях «дикой» либерализации цен такое допустимо и возможно). А поскольку так поступают все, это бумерангом возвращается к каждому через стоимость материалов, продукции и услуг смежников. Где тут думать о передовых технологиях, новой технике, энергосбережении и экономии материалов.

Поэтому и приходится напоминать азбучные истины, без которых жить и выжить в условиях рыночных отношений невозможно.

Главной целью в условиях жесткой конкуренции должно стать увеличение массы прибыли при снижении цен за счет наращивания объемов реализации продукции. (В том, что конкуренция - штука жесткая, многие уже убедились, но вместо конкурентной борьбы, по старинке, бросились за «защитой» к государству, профсоюзам, еще Бог знает к кому, требуя льгот, субсидий, кредитов и т.д. и т.п.)

Что для этого нужно?

Не претендуя на оригинальность и полноту решения, отмечу некоторые, на мой взгляд, первоочередные моменты, многие из которых постоянно поднимают угольщики. На большую часть из них дает ответ программа «Уголь» до 2005 года, которая отдельными чиновниками игнорируется.

Наконец, пора утвердить Национальную программу развития ТЭК Украины до 2010 г. и обеспечить ее безусловное выполнение, в ходе которого выявить неперспективные шахты и приступить к их закрытию и санации остальных.

Параллельно следует продолжить осуществление мер по повышению эффективности расходования угольного топлива: внедрять котлы с низкотемпературным кипящим слоем и водоугольным топливом, переходить на парогазовые и газотурбинные установки и др.

Необходимо резко повысить престижность труда шахтеров в соответствии с его тяжестью, сложностью и опасностью, подняв заработную плату до уровня, подобающего мировой практике.

Необходимо обеспечить своевременность платежей потребителями добытого угля и выплаты заработной платы.

Только последние два обстоятельства без сомнения позволят повысить добычу угля.

Необходимо также в самое короткое время изыскать средства для оснащения подготовленных, но необорудованных забоев, большинство из которых потенциально высокопроизводительные. Обещанные на это правительством кредиты в 1995 году так и не поступили.

Следует возобновить дотирование отрасли. Во всех угледобывающих странах, за редким исключением, где горно-геологические условия особенно благоприятные, уголь дотируется, а у нас через высокие цены на металл, другую потребляемую продукцию, электроэнергию и т.д. угольщики, по существу, «дотируют» другие отрасли, обеспечивая их рентабельность.

Новое шахтное строительство, вскрытие и подготовка новых горизонтов на действующих шахтах должны осуществляться по государственной программе за счет централизованных источников.

Важным положительным обстоятельством перед началом намечаемых решительных шагов по реформированию отрасли в 1996 году явится разовое списание всей задолженности угольной промышленности бюджетам всех уровней и внебюджетным фондам. Накопившиеся долги, которые во многом являются следствием нерешенности многих наболевших вопросов отрасли, она погасить не в состоянии ни при каких условиях; груз задолженности лишь дополнительно дестабилизирует обстановку.

Нужно открыть кредитные линии на целевые программы создания в Украине технологий по производству технических средств добычи угля мирового уровня.

Требуется также обеспечить правовые условия для расширения самостоятельности шахт. При этом содержание объектов социальной сферы, составляющее существенную долю затрат многих шахт и объединений, нужно передать местным бюджетам. Это снизит искусственно завышаемые затраты и явится еще одним фактором уравнивания экономических условий.

Понятно, что проведение многих из перечисленных мер потребует значительных средств, одним из источников которых мог бы стать стабилизационный фонд ТЭК. Без такой поддержки сохранить угольную промышленность страны чрезвычайно сложно.

Сдерживание роста, а затем и снижение цен на уголь должно стать общегосударственной политикой. В условиях продолжающегося спада производства следовало бы рассмотреть, в частности, целесообразность введения на ограниченное время щадящих налогов на часть прибыли, полученную за счет роста объемов производства, особенно при снижении цены реализации.

Промедление в решении вопросов повышения эффективности угольной промышленности лишь усугубит дело.

Выбора, по существу, нет. Либо мы должны иметь устойчивый экспорт, за счет которого будем покупать энергоресурсы, чего в близкой перспективе не предвидится, либо делать ставку на собственные энергоресурсы - уголь и уран. Любая политика, не учитывающая этих условий, неминуемо приведет к экономическому, а затем и политическому порабощению Украины, превратит ее в сырьевой придаток и рынок сбыта залежалых товаров нынешних «доброжелателей и благодетелей».

Кому это выгодно?