Владимир Шандра: «Создать 5 млн. дополнительных рабочих мест за пять лет — посильная задача»

Из всех министров правительства Юлии Тимошенко, пожалуй, менее всего узнаваем гражданами Украины министр промышленной политики Владимир Шандра. Немногие из непосвященных в должной мере осведомлены не только о том, что конкретно сделано Минпромполитики и его главой, но даже о сфере деятельности этого важного органа исполнительной власти. Что, собственно, и подтверждают данные соцопроса, проведенного по заказу «Зеркала недели» (подробнее смотрите материал Юлии Мостовой на стр. 2-5).

Однако, как выяснилось в ходе разговора с В.Шандрой, это вовсе не означает, что Минпромполитики «пасе задніх», а министр, который, можно сказать, по-семейному близок Президенту В.Ющенко, мирно почивает в обнимку со своим портфелем. Точно можно утверждать, что, в отличие от своего предшественника А.Неустроева (которого, как в свое время на должность министра, по-прежнему трудоустроил В.Пинчук, только теперь уже в качестве председателя наблюдательного совета ОАО «Никопольский завод ферросплавов»), В.Шандра не отдает предпочтение лоббированию интересов владельцев горно-металлургического комплекса на всех уровнях, включая международный. Хотя и не недооценивает значения этого сегмента экономики.

О работе Минпромполитики публично известно пока немного, видимо, еще и по той причине, что ни его глава, ни сотрудники министерства, как говорится, не «пиарят» себя любимых. Не потому, что безразличны к публичной славе, — просто некогда. Или же еще не научились, что уже само по себе их отличает и характеризует. Мы же, в свою очередь, просто дали возможность новому главе Минпромполитики разобраться в доставшемся ему многосоставном хозяйстве. И спустя три месяца предложили самому рассказать хотя бы в общих чертах о главных направлениях работы возглавляемого им ведомства.

Признаюсь, готовилась к разговору с Владимиром Шандрой я без особого энтузиазма, хотя и не без внимания. Ну что, казалось бы, можно ожидать услышать от родственника главы государства, который до этого три года «депутатствовал» и, как представлялось, отвык от прикладной деятельности? Такие мысли посещали меня, пока с фотографом в ожидании аудиенции рассматривала «иконостас» возле приемной министра — портреты десяти бывших глав Минпромполитики Украины, как бы это министерство ни называлось в разные периоды. Не обнаружили только портрета предшественника В.Шандры — А.Неустроева. Правда, в приемной министра нам тут же пояснили, что как только встретят последнего из бывших, обязательно сфотографируют и портрет его будет водружен в галерее руководителей Минпромполитики.

Владимир Шандра нас приятно удивил — своей доброжелательной манерой общения и деловым подходом. К сожалению, в одном материале представить весь современный портрет Минпромполитики очень сложно. Но первое знакомство нам показалось весьма интересным и познавательным. Впрочем, судите сами.

— Владимир Николаевич, во многих странах существует Министерство экономики и нет такого министерства, как Минпромполитики. Может, вы объясните, каков смысл в существовании Минпромполитики, каковы его задачи на этом этапе и в перспективе?

— Сфера Минпромполитики сегодня — это 14 отдельных отраслей, включающих порядка 530 государственных предприятий. Сюда входят и казенные, и государственные предприятия; 257 научных институтов. Кстати, в понедельник будет большое совещание руководителей научно-техничееских организаций, где будут рассматриваться основные направления формирования и реализации стратегических заданий промышленной политики. Предварительно были проведены переговоры, чтобы настроить директоров институтов на такую работу (а в этой научной сфере занято порядка 56 тыс. человек). К слову, промышленная наука Украины производит продукцию на сумму порядка 1,5 млрд. грн. У нас наука работает, но, конечно, не так как хотелось бы.

За прошлый год предприятия, находящиеся в сфере Минпромполитики, произвели продукции на 157 млрд. грн. Безусловно, львиная доля пришлась на горно-металлургический комплекс — 100 млрд. грн. Потом идет машиностроение, куда входят авиация, судостроение, сельхозмашиностроение; затем химическая отрасль, включающие государственные и не государственные предприятия… Сюда же входят легкая промышленность, электроника. Очень сложно кратко рассказать обо всем хозяйстве Минпромполитики. Большая часть в нем — государственные предприятия, с руководителями которых Минпромполитики заключает контракты; работу таких предприятий мы полностью контролируем. Есть и предприятия, находящиеся в частной собственности. Таких большинство на сегодня в горно-металлургической отрасли.

— Как вы с ними строите работу?

— Есть одна цифра, которая говорит о том, умеем ли мы строить с ними работу, — рост ВВП за 4 месяца по промышленности составил 7%; рост доходов в бюджет, по предварительным данным ГНАУ, — 67%. Без всяких силовых и фискальных методов. Я думаю, что, прежде всего, это доверие к Президенту, премьеру, ну и, конечно, работа министерства. И я считаю, что есть еще очень серьезные резервы и есть еще над чем работать. Поступления будут увеличиваться. За 4 месяца прошлого года поступления в госбюджет от предприятий, подведомственных Минпромполитики, составили до 1,7 млрд. грн, а сейчас — больше 2,7 млрд. грн. И это без учета заработной платы работникам отрасли, в которой занято 3,5 млн. человек. Без учета подоходного налога, отчислений в Пенсионный фонд.

— Но ведь одному Минпромполитики физически не под силу справиться, по сути, с 14 отдельными и непростыми отраслями экономики.

— Согласен, структура министерства несовершенна. Что ж, будем работать над ее оптимизацией. Тем не менее, пока что различные департаменты занимаются своими конкретными направлениями и, я считаю, достаточно успешно, о чем свидетельствуют и цифры. Оптимизацию структуры Минпромполитики мы видим в соединении функциональных и управленческих обязанностей. Функциональность министерства в том, что мы задаем определенные макроэкономические параметры.

— Назовите, пожалуйста, приоритетные программы Минпромполитики.

— Прежде всего, это наукоемкие отрасли, в которых Украина имеет хороший задел, — самолетостроение, судостроение, машиностроение. Сегодня одной из главных задач является развитие внутреннего рынка металлопродукции. Сейчас из всей производимой в стране металлопродукции только 20% используется на внутреннем рынке. На одного жителя Украины в пересчете приходится 170 кг металла в год. В Саудовской Аравии, например, этот показатель составляет 1200 кг, в Китае — 1090, а в развитых странах — 1500—1700 кг. Если мы поднимемся хотя бы до 400 кг на душу населения, то принципиально поменяем существующую систему металлопотребления — на внутреннем рынке будет потребляться 70—75%. Сейчас же 70% произведенной металлопродукции продается на внешних рынках. Металлургический комплекс от них очень зависим. Если ситуация изменится, то мы сможем зафиксировать стабильные цены и работать более спокойно.

Следующий блок — машиностроение. Каждое рабочие место в машиностроении обеспечивает дополнительно еще 9—10 рабочих мест в смежных областях. Поэтому, ту задачу, которую поставил Президент — создать 5 млн. рабочих мест за 5 лет, я считаю вполне подъемной и это направление надо развивать прежде всего. Далее. Буквально в среду на заседании Кабмина принято решение по поводу строительства жилья, в частности принята программа развития ипотечного кредитования жилищного строительства. Это существенно увеличит количество рабочих мест. Сюда пойдет металл, песок, мебель, просто начинает развиваться вся инфраструктура.

Следующая задача — создание внутренних рынков. О металле я уже сказал, но нам очень интересно еще и создание внутреннего рынка минеральных удобрений. Сейчас действует программа снабжения азотными удобрениями аграриев.

— Но такие программы принимаются ежегодно, только вот выполняются далеко не всегда и часто со скандалами…

— Не скажу, что все уж сейчас гладко, но в принципе в этом году программа обеспечения сельхозпроизводителей минудобрениями перед посевной даже перевыполнена. Объем поставок, например, амиачных минудобрений, наиболее пользующихся спросом в ходе посевной, по сравнению с заказом составил 102—103%. И причем мы еще увеличили поставки с середины апреля на 100 тыс. тонн, договорились с частными предприятиями, и они помогли обеспечить крестьян удобрениями.

— Раньше удобрения были серьезной экспортной статьей.

— Это и сейчас весомая экспортная статья, и мы работаем в этом направлении. Но здесь есть свои проблемы, потому что дорожает газ, а газ — основная составляющая для производства минудобрений.

— Вы говорите о программе обеспечения аграриев минудобрениями, хотя Минпромполитики не является формально ее участником.

— Это тем более примечательно. Ведь меморандум между аграриями и производителями минудобрений действительно был заключен без участия правительства — между 8 заводами и Всеукраинским союзом сельскохозяйственных производителей, Ассоциацией фермеров и землевладельцев Украины, Национальной ассоциацией «Укрсельхозхимия». Но это тоже программа создания стабильного внутреннего рынка для сельхозтехники, удобрений.

Безусловно, нам интересно создание внутреннего рынка потребления и для легкой промышленности. Потому что львиная доля предприятий работает на давальческом сырье. Ведь если предприятие хотя бы 30—40% отдает на внутренний рынок, то оно себя очень хорошо чувствует и менее зависимо от перепадов рынка.

— Владимир Николаевич, назовите, пожалуйста, основные антидемпинговые расследования и примененные по их результатам санкции в отношении украинских товаропроизводителей. Какова роль в этих процессах Минпромполитики?

— В первую очередь, это расследования в США относительно производителей и экспортеров украинской продукции. К сожалению, в результате этих процессов на продукцию предприятий металлургии и химии там введена пошлина, составляющая в разных случаях от 45 до 166% декларируемой стоимости товарной продукции. В принципе, во всем мире пошлину, превышающую 20%, расценивают как заградительную меру.

Далее, мы участвуем во многих расследованиях и процессах в государствах Евросоюза и достигли значительных успехов. Нам удалось добиться увеличения до 1 млн. тонн в год квоты на поставку продукции отечественной металлургии. В этих процессах активно участвуют Минэкономики и по сути все правительство.

Очень серьезно мы занимаемся программой вступления Украины в ВТО. Мое личное мнение таково: страна, экспортирующая более 50% объема промышленного производства, обязательно должна состоять во всех международных торговых организациях.

— А Украина сколько экспортирует?

— Украина экспортирует более 60% производимой промышленной продукции. Это, в основном, продукция металлургической и химической отраслей. Но сегодня мы ориентируем отечественных производителей на экспорт более наукоемкой и, соответственно, более дорогостоящей продукции и продукта.

— Прогнозировать дату вступления Украины в ВТО я даже не прошу…

— Прогноз вы знаете: Президент В.Ющенко поставил задачу — до конца 2005 года. Так что сегодня главной нашей заботой является адаптация отечественной промышленности для работы в условиях международной конкурентной среды. Впрочем, я вам скажу, что легкая промышленность уже давно работает в конкурентной среде уже потому, что на импорт в Украину этой товарной группы никто не платил никаких импортных пошлин. Разве что по автомобилестроению действует пошлина в 20%. Сейчас обсуждается, что мы еще можем сделать для отечественного автомобилестроения, потому что ликвидируется зона свободной торговли в Закарпатье, а там «Еврокар» планирует инвестировать 200 млн. евро…

— Можно подробнее об этом? В частности, о последствиях в связи с отменой льгот и преференций участникам СЭЗ.

— Свободные экономические зоны и соответственно льготы их участникам отменила Верховная Рада. Мы проводим сейчас переговоры с участниками СЭЗ, чтобы как-то компенсировать ожидаемые потери добросовестным инвесторам украинской экономики, в частности промышленности.

— Это реально?

— Да. Например, с тем же «Еврокаром» у нас очень хорошие отношения. Хотя, безусловно, для них изменения, связанные с ликвидацией СЭЗ, весьма невыгодны. Мы вошли в их положение, чтобы они инвестировали создание новых рабочих мест в Украине, а не, скажем, в Румынии.

— Повышение цен на энергоносители автоматически сказывается на темпах промышленного производства. Как вы защищаете своих подопечных в этой связи?

— Сложно сказать однозначно, потому что процесс повышения цен происходит перманентно. Например, резко увеличиваются экспортные пошлины на российскую нефть (до 136 долл. с 1 июня). Но, с другой стороны, мы уже работаем фактически в условиях действия мировых цен на ту же нефть, и нормально работаем. Если бы нам еще два года назад сказали, что промышленность будет работать при таких ценах на нефть, то все бы сказали, что это невозможно. А у нас развитие идет очень хорошими темпами.

— При министре Неустроеве национальной проблемой и заботой были прежде всего интересы приватизированных предприятий горно-металлургического комплекса. Что теперь у нас считается предметом особой национальной заботы?

— Развитие промышленности.

— Каким образом и управляет ли вообще Минпромполитики госпакетами акций приватизированных предприятий? Или теперь это исключительно забота ФГИ?

— Из сферы непосредственно влияния Минпромполитики приватизированные предприятия выведены. Но всегда остается косвенное влияние государства: размер пошлин, величина железнодорожных тарифов, стоимость энергоносителей, величина рентной платы. Так что рычагов для влияния и проведения госполитики достаточно. Государство все равно влияет в большей или меньшей степени на ОАО промышленного сектора. Безусловно, система взаимоотношений с акционированными предприятиями сейчас несовершенна. Но правительство и наше министерство работают над оптимизацией таких взаимоотношений и повышением эффективности госуправления пакетами акций промышленных предприятий. Уже потому, что в Фонде госимущества просто нет достаточного количества специалистов, которые могли бы грамотно делать это. У ФГИ другие задачи. Поэтому мы согласовываем с Фондом свои действия, например, в случаях, если проводится конкурс по назначению директора какого-то завода. Безусловно, мы предлагаем представителей Минпромполитики в качестве членов наблюдательных советов ОАО. Но формально управляет госпакетами Фонд госимущества.

— Что вы скажете о конфликте частных собственников Никопольского завода ферросплавов? Или Минпромполитики дистанциировалось от проблем этого предприятия?

— Прежде всего, нам этот завод небезразличен потому, что там работает большой трудовой коллектив. Это семьи, это люди. Потом, НФЗ производит много конкурентоспособной на мировом рынке продукции. И мы заинтересованы в том, чтобы предприятие работало стабильно. Вопрос же разбирательства с его негосударственными собственниками — это компетенция суда, вопрос правильности выполнения обязательств, что контролирует Фонд госимущества, а если нужно, то и прокуратура.

— А ваш вопрос в этом конфликте есть?

— Наш вопрос есть в том контексте, чтобы мы могли оценить и предупредить убытки, которые могут возникнуть из-за подобных ситуаций. Мы можем квалифицированно рассказать с точки зрения государства, а не с точки зрения частного собственника, чем чревато для производства то или иное развитие ситуации. Кроме того, мы можем подсказать, как грамотно управлять предприятием с технической точки зрения. Но, опять же, главную скрипку здесь играет Фонд госимущества и пока что суд.

— Относительно объединения украинских авиапроизводителей в единую компанию — вы говорите, что это будет осуществляться не силовыми, а рыночными методами убеждения и т.д. Насколько это реально и нужно?

— Я вам опишу ситуацию и вы поймете, почему объединение их усилий необходимо. Во всем мире было выпущено около 22 тыс. самолетов марки Ан. Сейчас две трети из них списаны и около 7 тыс. самолетов эксплуатируются. Это обстоятельство сулит украинскому авиастроению большие возможности, как стране, которая серьезно представлена в мировом самолетостроении. Правда, за последние пять лет вся авиационная промышленность Украины выпустила только 22 самолета. Так что говорить, что у нас очень серьезное авиастроение, — очень сложно. У нас есть хорошие традиции, сохранились кадры, которые могут конструировать и производить самолеты. В России, например, ситуация гораздо хуже.

Но надо реально взглянуть на картину. Производительность труда в украинском самолетостроении составляет 43 тыс. грн. на человека, в то время как в Европе — 200 тыс. евро на человека. Разница ощутима. Что получается? Харьковский завод делает два типа самолетов серии АН, самолеты разных модификаций; АНТК им. Антонова разрабатывает самолеты и сертифицирует их. Есть еще «Авиант». Между Харьковским заводом и АНТК масса судебных исков на сотни миллионов гривен. Я считаю, что эта ситуация ненормальна. «Авиант» производил самолеты «Руслан», планирует делать Ан-148, небольшие серии самолетов. «Авиант» продал «Руслан», которому семь-восемь лет, в Африку. Продал где-то за 38 млн. долл. Но все это отдельные проекты отдельного производителя.

Если мы хотим, как государство, иметь современную авиастроительную отрасль, нужно производить то, что можно продавать. Должны создавать сервисные центры для обслуживания этой техники. Если «Боинг» в течение 10 часов может отремонтировать свою технику в любой точке мира, то мы, в лучшем случае, только через 72 часа.

В настоящее время Минпромполитики ведет переговоры с компанией JP Morgan Europe швейцарским банком Credit Suisse First Boston. Мы предложили им инвестировать совместный лизинговый проект. Ведь сейчас большинство самолетов продается по лизинговым схемам. Уже есть ответ банка, в котором сообщается, что им это очень интересно и они готовы инвестировать этот проект. Речь идет о миллиардах долларов.

Однако реализовать такой проект под силу только крупной компании. Что же получается у нас? Заводы разрознены, каждый думает о создании собственного сервисного центра. Я считаю, что если мы хотим серьезно выходить на внешний рынок, то должна быть создана одна корпорация, тем более что есть все условия — это государственные предприятия. Объединение усилий необходимо, чтобы собрать деньги под корпорацию, чтобы собрать в один кулак и конструкторские отделы, и производителей, чтобы конструкторы были ориентированы на результат совместной работы. Чтобы производители были заинтересованы в конструкторах и соответствующим образом оплачивали их разработки. Весь мир идет к объединению.

Надеюсь, что в этом году такая корпорация будет создана. Правда, есть много предостережений в процессе создания единой корпорации. Например, финансовое состояние. У АНТК им. Антонова оно относительно стабильное. А вот у Харьковского авиазавода действительно очень большая кредиторка и тяжелые финансовые проблемы. Сейчас это все взвешивается, потому что «Авиант» боится, что мы на него переложим проблемы, которые существуют в Харькове. Это самое главное предостережение.

Честно говоря, с кем бы я ни общался в авиапромышленности, практически все понимают, что нужно объединяться. Ведь тогда мы можем выходить на внешние и внутренние рынки и вести более агрессивную политику, пропагандируя все марки авиатехники Антонова.

Во вторник у меня была встреча с министром авиации Судана. Состоялся содержательный разговор, после которого в Харькове был подписан договор на производство семи самолетов Ан-74, контракт на 100 млн. долл. При этом Судан готов дальше закупать 140-е модели. Сейчас заключается контракт с Египтом — это три самолета. Рынок Африки — это практически наш рынок и его нам нужно отстоять. Первое, что говорят потенциальные покупатели украинской авиапродукции: нужно обязательно построить сервисный центр.

— А сколько их у украинских предприятий?

— Центры по обслуживанию самолетов марки Ан созданы более чем в 35 странах мира, там, где они эксплуатируются. Есть два ремонтных завода в России, по одному на Кубе, в Индии и во Вьетнаме. В том же суданском контракте для этого выделена очень приличная сумма — более 10 млн. долл. Это серьезные вещи: сегодня никто не купит самолет, если не будет сервисного обслуживания. А это большие затраты, которые по плечу только крупной компании.

— Сколько в среднем стоит один сервисный центр?

— Намного больше 2 млн. долл., если говорить о Судане. В Европе это будет гораздо дороже. Например, в Судане из эксплуатируемых самолетов (Ил и Ан) сертифицированы 122. А всего закуплено порядка 300 самолетов. Эта страна сейчас начинает развиваться, у них есть деньги, нефть. Но нам на их рынок нужно входить очень мощно. Это должна быть одна крупная компания. Харьковский завод в настоящее время собирает 0,7 самолета в месяц, нужно выйти на уровень сборки одного самолета в месяц. Хотя раньше харьковчане собирали 12 самолетов ежемесячно, сегодня было бы неплохо выйти на уровень сборки хотя бы 12 самолетов в год.

— Но главное — потом их продать.

— Сейчас рынок сбыта есть. Но это повлечет за собой дополнительные расходы — на сервисное обслуживание, «проталкивание» украинской продукции на рынок. Поэтому в смысле объединения усилий авиапроизводителей Украины намечен первый этап — создание корпорации с сохранением статуса юридических лиц всех вышеназванных заводов. Мы планируем, что в корпорацию войдет еще и 450-й киевский завод. А также научный авиационный институт, тоже киевский. Таким образом будет создан довольно серьезный блок авиапроизводителей. Безусловно, хотелось бы возродить производство «Руслана», «Мрії»...

— Не могу вас не спросить о научной инвестиционной деятельности и роли министерства. Ведь сейчас наука в упадке. Какие вы видите основные направления работы научно-исследовательских институтов, чем они могут помочь министерству в прикладном смысле? Что наиболее важно?

— Я хотел бы нашу науку настроить на производство продукта с точки зрения того, что нужно для сформирования промышленной политики Украины на ближайшие несколько лет. Ученые нам должны сказать, что вот при таких-то условиях придут инвестиции в промышленность, будут выгодны научные разработки. Безусловно, наука должна быть прикладной, ориентированной на конечный результат. В мире 90% средств, необходимых на наукоемкие разработки, обеспечивают крупные производственные корпорации. И они заинтересованы в том, чтобы научные разработки достойным образом финансировались и работа ученых и конструкторов соответственно оплачивалась. Впрочем, как и руководитель крупного предприятия должен получать адекватную зарплату. Если это предприятие мирового уровня, человек должен получать соответствующую зарплату, тогда за это место будет конкуренция. Это одно из условий, чтобы руководители соответствовали высоким требованиям современности. Важно поднять роль инженерного и менеджерского звена. Тогда мы существенно повысим степень управляемости производством.

— Произошедшее в конце апреля резкое падение курса доллара по отношению к гривне однозначно отразилось на экспортно ориентированных предприятиях, а это как раз вся ваша парафия. Что вы можете сказать об этой проблеме, каким видите оптимальный выход в такой ситуации?

— Выходить из сложившейся ситуации очень просто: нужно держать стабильный курс доллара. Определиться, к чему мы «привязываем» экономику — к доллару или евро, то есть выбрать ориентир. Задача Нацбанка в первую очередь удерживать курс стабильным, тогда производитель может прогнозировать свои контракты, затраты. Любое колебание курса отражается на производстве. Я, честно говоря, не понимаю, когда говорят, что у нас такое поступление валюты, что мы не можем удержать курс доллара. Если так рассуждать, то получается, что, например, Саудовская Аравия должна вообще захлебнуться в долларовой массе, у них должен быть отрицательный курс.

Катастрофы в сложившейся в Украине ситуации нет, но нужно работать над тем, чтобы курс был прогнозируемым. Политика, в том числе кредитно-финансовая, должна быть прогнозируемой. Стабильность позволяет более четко планировать производство, инвестиции и общие параметры развития экономики государства.