НАК НЕ НА ШУТКУ РАССЕРДИЛСЯ, ГЛЯДИШЬ: И ВСЕ СВОЕ СЕБЕ ВЕРНЕТ...

Подразделения, дочерние компании нынешнего НАКа «Нефтегаз Украины» (при создании в конце 1998 года этой акционерной компании со 100-процентным госкапиталом), кроме прочего, автоматически стали правопреемниками долей «Укргазпрома» (и некоторых других, в основном госпредприятий отечественной нефтегазовой отрасли), некогда внесенных в другие СП, ОАО и ЗАО. Почти полтора года становления этой компании в условиях, как говорится, приближенных к боевым, и параллельно реальной работы НАКа на нефтегазовом рынке в аналогичных условиях явно не способствовали тому, чтобы НАК разобрался со своим наследством.

Теперь, очевидно, у НАКа дошли руки и до десятков предприятий, включая совместные, соучредительство в которых ему досталось в наследство. И уже 22 мая НАК «Нефтегаз Украины» по сути создал прецедент, выиграв в Киевском городском арбитраже первое дело, имеющее непосредственное отношение к активам этой компании, некогда (а точнее, еще в 1997 году) переданным тогдашним «Укргазпромом» в уставный фонд другого предприятия — ЗАО «Укрнефтегазтехнология».

С тех пор никакой конкретной информации ни об использовании этого взноса в уставный фонд этого ЗАО, ни о конкретных результатах работы «Укрнефтегазтехнологии» НАК (как, впрочем, и другие соучредители этого предприятия) не имел. Как не имел и ни копейки дивидендов...

Между тем, ЗАО «Укрнефтегазтехнология» все это время вело (или изображало?) весьма бурную и весьма неоднозначную деятельность. Вот об этом и пойдет речь.

К моменту создания ЗАО «Укрнефтегазтехнология» в Украине уже существовало с десяток СП, занятых изучением и разработкой нефтегазовых месторождений. Впрочем, предметного анализа их деятельности к 1997 году, похоже, еще не было, да и сроки действия их лицензионных допусков к отечественным недрам к тому времени едва ли превышали два-три года, так что и анализировать-то можно было только их первый этап работы. Это уже в прошлом году Госкомгеологии (ставший затем Геолкомом, а с недавних пор это департамент Минэкоприроды), теперь тоже уже ликвидированный Госнефтегазпром и НАК, проверив работу семи СП, занятых добычей углеводородов в Украине, констатировали, что: «Графики работ, предусмотренные лицензионными соглашениями, практически везде не выполняются, соответственно не выполняются и прогнозируемые темпы привлечения иностранных инвестиций в Украину. В некоторых СП не внедряются новые технологии повышения нефтеотдачи пластов... Все это негативно отражается на уровнях объемов добычи углеводородов...» И хотя нефть и газ эти СП добывают, но умудряются наращивать дебиторскую задолженность. При этом «иностранные инвестиции в нефтегазодобывающую отрасль вложены незначительные и составляют 101,57 млн. долл...» И уже тогда отмечалась необходимость усиления контроля за деятельностью СП со стороны их украинских соучредителей.

А 5 августа 1997 года райгосадминистрация Радянского района Киева зарегистрировала ЗАО «Укрнефтегазтехнология». Уставный фонд был заявлен в 50 млн. грн., что на тот момент по курсу Нацбанка немногим превышало 26 млн. долл. Взносы соучредителей и соответственно их доля в уставном фонде ЗАО предусматривалось распределить таким образом, что Госинвесту принадлежало 5%, «Укргазпрому» (теперь это доля НАКа) — 5%, «Укргазсинтезу» — 12%, «Укрэнерготехнологии» — 12%, фонду «Голубая магистраль» — 19%, «Полтавагазпрому» (это тоже в общем-то доля НАКа) — 10%, «Полтаванефтегазгеологии» — 15%. Иностранной компании «с американской пропиской» — Amenda enterprises Ltd. (штат Делавер, США) — предназначалось 22%, и эта компания наряду с фондом «Голубая магистраль» должна была внести в уставный фонд ЗАО реальные инвестиции в денежной форме.

Согласно действующему законодательству, заявленный уставный фонд акционерами должен был полностью сформирован в течение года с момента регистрации АО. А тем временем ЗАО «Укрнефтегазтехнология» в сентябре 1997 года начало свою деятельность. Уже канула в Лету история срочного и сравнительно недорогого получения этим ЗАО двух лицензий: № 930 — на геологическое изучение и исследовательско-промышленную разработку Семиренковского месторождения и лицензии №959 на геологическое изучение Мачухского месторождения. Теоретически задумка ЗАО была неплохая и, разумеется, предусматривала наращивание добычи нефти и газа в Украине за счет использования эффективных технологий, а также привлечение инвестиций в эту капиталоемкую отрасль. Однако практически все оказалось несколько иначе.

ЗАО «Укрнефтегазтехнология» привлекала отечественные геологические экспедиции (которые по сути есть подразделениями госпредприятия «Полтаванефтегазгеология») к работам по восстановлению законсервированных и бурению новых скважин, получало углеводороды, благополучно их реализовывало. Однако при этом умудрялось не платить своевременно или даже вообще подрядчикам, непосредственно выполнявшим все эти работы. Как умудрялось и избегать не то что выплаты возможных дивидендов своим акционерам, но даже теоретических отчетов перед ними о деятельности ЗАО. Вспомним, что среди соучредителей ЗАО значились в основном украинские предприятия, в частности те, которые с созданием НАК «Нефтегаз Украины» стали составными подразделениями этой госкомпании. Так что в конце концов кто-то из них все же должен был поинтересоваться, чем же занимается ими учрежденное ЗАО «Укрнефтегазтехнология»...

Впрочем, когда в конце прошлого года это сделал генеральный директор дочерней компании НАКа — «Укрнефтегаздобычи» Илья Рыбчич, он получил от председателя правления ЗАО Александра Рашкевича краткое послание, дающее весьма туманное представление о деятельности «Укрнефтегазтехнологии». Между тем, И.Рыбчич имел все основания предметно интересоваться делами этого ЗАО еще и потому, что полтавское подразделение возглавляемого им предприятия — Полтавское управление буровых работ — по заказу того же ЗАО выполнило немало работы, которую «Укрнефтегазтехнология» так и не оплатила. Впрочем, трудно сказать, почему Полтавское управление буровых работ в свое время взялось быть подрядчиком ЗАО, если было уже известно, что с предыдущими подрядчиками это предприятие не торопится рассчитаться?.. Первыми партнерами ЗАО были геологи из Миргородской нефтегазоразведочной экспедиции (НГРЭ) государственного геологического предприятия «Полтаванефтегазгеология», весьма успешно восстановившие первую скважину №2 и пробурившие скважину №4, которые на сегодня дают продукцию.

Первые несколько месяцев АО исправно оплачивала выполняемые по его заказу миргородчанами работы и даже просило наращивать обороты. Но уже к осени 1998 года, когда ЗАО, вероятно, исправно получало доход от реализации углеводородов, добываемых со скважины №4, скопилась приличная задолженность, что поставило всю экспедицию в тяжелое финансовое положение. К январю 1999 года только задолженность по зарплате перед сотрудниками Миргородской НГРЭ составляла 868,6 тыс. грн. А ЗАО, как заказчик выполненных геологами работ, к тому времени задолжала этой экспедиции 3 млн. грн. Не стану уточнять, что чем дальше, тем меньше оставалось реально из этой суммы в результате инфляции, как и все меньше надежд у геологов на возврат им этого долга со стороны ЗАО...

Все это побудило их обращаться и к местным властям, и к народным депутатам, и в Геолком с просьбами вмешаться в ситуацию и каким-то образом повлиять на недобросовестного заказчика. Однако вмешательство практически ничего не дало. Да и сама возможность какого-либо вмешательства в деятельность ЗАО законодательно весьма ограничена. Ну жалуются геологи, например, Геолкому. Там им могут разве что посочувствовать, да еще обязать гендиректора ЗАО В.Стефанишина «рассмотреть на правлении ЗАО вопрос о расчетах с Миргородской НГРЭ за выполненные ею работы...» Однако это мало что меняет. Даже при том, что эта самая Миргородская экспедиция является частью госпредприятия «Полтаванефтегазгеология», которое в свою очередь является одним из соучредителей ЗАО «Укрнефтегазтехнология». Получается, что даже соучредители не могли влиять на руководство ими же учрежденного ЗАО.

Словом, ЗАО что-то там делало три года, а учредители об этом знали только понаслышке. Никаких тебе ежегодных отчетов перед акционерами, никаких дивидендов...

Между тем, «Укрнефтегазтехнология» успела отличиться и на поприще соблюдения и выполнения (а точнее, несоблюдения и невыполнения) своих лицензионных обязательств. Оно, конечно, понятно, что не все так складывается, как изначально загадывается, тем более, когда речь идет о такой трудоемкой работе, как разведка месторождений и добыча углеводородного сырья. Но это если хотя бы следовать лицензионным обязательствам... ЗАО, похоже, и не собиралось этого делать. Во всяком случае, в этом убедились в Геолкоме, проверяя соблюдение лицензиатом оговоренных правил игры.

Например, лицензия №930 (на разработку Семиренковского месторождения) и соответственно программа работ ЗАО в разведывательный период, предусматривала, что в 1998-1999 годах ЗАО должно проинвестировать работы на сумму около 16,6 млн. грн. и пробурить 3150 погонных метров. Практически эти работы выполняла Миргородская НГРЭ, о чем несколько выше говорилось, и факт того, что ЗАО с геологами до сих пор не рассчиталось, уже сам по себе свидетельствует о том, что с финансированием и инвестированием этого этапа работ у ЗАО, как говорится, не сложилось. В результате геологи приостановили работы, а это уже ведет к срыву выполнения программы, оговоренной в дополнении к лицензионному соглашению. Так что Геолком, который призван контролировать выполнение лицензиатом взятых обязательств, похоже имеет основания для того, чтобы аннулировать лицензии ЗАО, действие которых теоретически закончится только через пару лет.

Не лучше картина и с выполнением работ ЗАО на Мачухском месторождении. Согласно лицензии №959, ЗАО должно было в 1998-1999 годах выполнить работ на этом месторождении на сумму свыше 20 млн. грн. Но на сегодня на этом месторождении проводятся только лишь подготовительные работы. И, соответственно, график выполнения объемов работ, предусмотренных программой, не выполняется. Так что, даже если бы НАК «Нефтегаз Украины» на днях в арбитраже не выиграл дело практически о ликвидации ЗАО «Укрнефтегазтехнология» (о чем дальше пойдет речь), Геолком все равно бы, наверное, мог аннулировать лицензии этого предприятия.

Впрочем, теперь это, вероятно, произойдет автоматически, так как 21 мая Киевский городской арбитраж удовлетворил иск НАКа, в связи с чем сам факт регистрации ЗАО «Укрнефтегазтехнология» 5 сентября 1997 года Радянской райгосадминистрацией Киева признан недействительным.

Интересы НАК «Нефтегаз Украины» в арбитраже отстаивала юридическая фирма «Интерлекс», президент которой Александр Торгашин и объяснил претензии НАКа к ЗАО. Дело в том, что законодательство Украины допускает, что на момент регистрации АО заявляемый ее учредителями уставный фонд должен быть сформирован на 50%. Другая половина должна быть сформированной в течение первого года существования созданного АО. В случае с «Укрнефтегазтехнологией» ни первое, ни второе условие, поясняет А.Торгашин, не было выполнено. В ходе арбитражного разбирательства было установлено, что на момент регистрации этого ЗАО взнос соучредителей в уставный фонд уж никак не дотягивал до положенных 25 млн. грн. Да и до сих пор, спустя три года после создания ЗАО, часть его соучредителей не потрудилась внести свой взнос в уставный фонд.

Не потрудился даже американский соучредитель, который, как выяснилось в ходе арбитражного разбирательства, вообще-то «темная лошадка». В уставном фонде «Укрнефтегазтехнологии» компании Amenda enterprises Ltd. принадлежит 22%, что должно было стоить этому соучредителю свыше 7 млн. долл. Однако никаких денег эта компания не вносила. Кроме того, в свое время она не прошла так называемую процедуру «натурализации», т.е. не была легализована в Украине, не зарегистрирована соответствующим образом. В ее реквизитах не указывается даже номер телефона, а только юрадрес в штате Деловер, т.е. в оффшорной зоне. Так что о какой «нефтегазовой технологии» мечтали эти учредители ЗАО, можно только догадываться...

Впрочем, очевидно, что этому ЗАО почти что задаром досталось право эксплуатировать месторождения, запасы которых, по данным Геолкома, составляют в общей сложности около 20 млрд. кубометров газа. Да еще делать это чужими руками и за чужой счет, не внеся ни копейки даже в уставный фонд. А те, кто сделал свои взносы, все это время даже информации не имели о том, как распоряжаются их средствами и имуществом в ЗАО. Не располагал такой информацией и НАК, что и побудило его в результате добиться ликвидации ЗАО.

И еще деталь. Как выяснилось в арбитраже, руководство ЗАО не очень торопилось сообщать о своем конкретном местонахождении (юрадресе) органам регистрации. Между тем, законодательство в отношении АО предусматривает, что в случае изменения юрадреса предприятие обязано в семидневный срок сообщить органам регистрации об этих изменениях. В ЗАО «Укрнефтегазтехнология», видимо, люди работают забывчивые, поэтому когда после регистрации они на самом деле перевезли свой офис из Радянского района Киева в Шевченковский, никто и не подумал сообщить властям о «новоселье». Так с тех пор им и адресовали послания по старому адресу. ЗАО, разумеется, их не получало. Так что вроде бы и не виновато. Хотя, если следовать букве закона, одного этого факта достаточно, чтобы регистрационное свидетельство ЗАО было автоматически аннулировано властями.

Так или иначе, но Киевский арбитраж решил удовлетворить иск НАКа и признал недействительной регистрацию ЗАО. Так что вскоре начнется процесс ликвидации, в ходе которого, возможно, соучредители этого ЗАО смогут узнать много интересного о деятельности ими некогда учрежденного субъекта предпринимательства.

Между тем, эта история навевает невеселые мысли и аналогии. В Украине, в частности в ее нефтегазовой отрасли, сегодня работает почти два десятка СП, украинскими соучредителями которых являются в основном госпредприятия. Их иностранные партнеры изначально декларируют и стремление использовать новые технологии, чтобы увеличить отдачу нефтегазоносных пластов, и приток инвестиций, и рабочие места украинцам. За эти посулы СП получают и распоряжаются зачастую весьма интересными месторождениями, которые были разведаны, а часто и обустроены за госчет — остается только нефть и газ из них качать. Но вместо того, чтобы выполнить свои обещания, на самом деле многие СП просто прибегают к экстенсивным методам разработки месторождений и интенсивной добычи, что приводит к тому, что нещадно эксплуатируемые ими месторождения просто быстрее истощаются, обводняются и в конце концов ни о каком реальном приросте ни запасов, ни эффективной добычи речь не может идти. Угробить месторождения, думаю, отечественные добывающие компании и сами могли бы... Так что стоило ли во многих случаях кашу заваривать? Тот же НАК, вернее его теперешние подразделения в нефтегазоносных регионах, в обмен на мнимые прибыли от соучредительства отказывается от прав на весьма перспективные месторождения. А в результате деятельности хотя бы одного из этих СП получил ли НАК хотя бы раз ну хоть копейку в виде дивидендов?! Мне об этом слышать не доводилось. Так что пора бы уже и НАКу, и Фонду госимущества, который тоже соучредительствует в десятках СП, предметно поинтересоваться: кем, как и для чего используется им принадлежащее имущество. В Геолкоме отмечают тревожную негативную тенденцию нещадной эксплуатации недр государства разными СП в погоне за быстрой прибылью. В качестве примера в этом нынче ликвидируемом госкомитете приводят и СП «Полтавская газонефтяная компания». Не то, чтобы это СП совсем уж неприглядно себя вело, но в Геолкоме говорят, что эксплуатируемое этим предприятием месторождение в результате интенсивной добычи уже на 70% обводнилось. Другими словами, скоро оно может быть загублено. В самом СП ПГНК, конечно, с такими выводами не соглашаются. Но сути проблемы это не меняет.

Впрочем, тот факт, что НАК, как соучредитель других предприятий, уже создал прецедент в случае с ЗАО «Укрнефтегазтехнология», свидетельствует, что пагубная тенденция может быть пресечена и недобросовестные СП призваны к ответу.