Сеанс обратной связи

Около двух часов дня 20 декабря в Киеве произошло весьма примечательное, или, как сейчас модно говорить, знаковое событие. Выйдя из Украинского дома после пресс-конференции к ожидавшим его полутора тысячам рабочих Никопольского завода ферросплавов, Виктор Ющенко пригласил представителей завода – начальника юридической службы Валерия Верченко и председателя профкома Юрия Логвинова – в свой автомобиль и повез к себе на Банковую беседовать.

На фоне газовых проблем, бюджетной эпопеи и напряженного ожидания политического кризиса в связи со вступлением в силу политреформы происшедшее может показаться рядовым эпизодом. На самом деле его значение выходит за рамки проблемы НЗФ как таковой. И дело не только в том, что едва ли не впервые в украинской истории председатель профкома пусть большого, но все же только одного завода удостоился личной встречи с главой государства, да еще и прокатился на персональном президентском «мерседесе».

Сам факт выхода Ющенко к рабочим НЗФ достоин отдельного внимания. Глава государства до сих пор не выказывал восторга по поводу разговоров с достаточно большими коллективами людей – за исключением, разумеется, тех случаев, когда люди держат оранжевые флаги с подковами и надписью «Так!».

Рабочие НЗФ не были настроены по отношению к Президенту ни агрессивно, ни даже враждебно, в чем по очереди убедились сначала представители охраны Еханурова, затем Матвиенко и Рыбачук, а под конец – президентская охрана. Но это были именно те рабочие, которых в сентябре Ющенко обозвал «антимайданом» и против которых чуть раньше бросили три сотни омоновцев, за что ни один исполнитель не получил даже выговора. А стало быть, разговор с ними президенту дался нелегко. Но все-таки он состоялся.

По всей видимости, до декабрьской акции президент не признавал за рабочими НЗФ права на собственное мнение, считая их акции исключительно «пиаровскими усилиями Пинчука». Наверное, поэтому два десятка обращений трудового коллектива завода к гаранту Конституции по поводу ситуации вокруг завода остались не просто без ответа, а даже без стандартной отписки – беспрецедентный случай даже в истории украинской бюрократии!

Не стремился президент и к личной встрече с представителями завода, и уж тем более – к поездке в Никополь. И лишь после того, как рабочие вместо писем решили «предъявить себя сами», стало понятно: власть больше не будет (или по крайней мере, не сможет) игнорировать этот не в меру беспокойный трудовой коллектив. В конечном итоге, только это помогло предотвратить надвигавшийся кризис, который мог разразиться на НЗФ в конце декабря – начале января.

И в самом деле, к моменту начала акции ситуация напоминала смесь юридического триллера и крутого боевика. Государство, пытавшееся возвратить акции НЗФ в собственность, стала заложником противоречивых решений судов, по которым акции в принципе были непередаваемы в рамках правового поля. Одновременно государство устами Ющенко заявило о намерении продать НЗФ в будущем году, хотя впереди еще маячило рассмотрение дела как минимум Высшим административным и Верховным судами.

А тем временем 12 декабря в Днепропетровске группа «Приват» получила решение областного хозяйственного суда, которым НЗФ обязывался исполнять решения печально известного собрания акционеров 30 августа. При всей очевидной неправосудности, данное решение совсем уж было открыло «Привату» дорогу к повторению попытки силового захвата, ибо тотальный контроль над заводом, предоставленный этой группе собранием 30 августа, полностью ее устраивал.

Остановка была лишь за Днепропетровским хозяйственным апелляционным судом, который сегодня, по неподтвержденным данным, усиленно «окучивается» «неопознанными» рейдер-менеджерами с целью подтверждения решения 12 декабря.

Захват идеально было бы провести непосредственно перед Новым годом или сразу после него. Ющенко собирался в отпуск с протокольными прогулками на лыжах, у Еханурова самой большой головной болью были газ и бюджет, а позиция Валентины Семенюк при условии получения постановления об исполнительном производстве по решению 12 декабря «Привату» была бы неинтересна и не нужна.

Рабочие, которым перспектива оказаться в руках «Привата» улыбалась очень слабо, забрасывали все инстанции, вплоть до президентского секретариата, письмами и обращениями. Они вполне серьезно подозревали, что наверху уже принято решение отдать их «Привату», и что их не хотят слышать именно по этой причине. На носу — подписание коллективного договора, а кто будет его выполнять в 2006 году – неизвестно. В общем, ситуация была критической.

Сразу после Нового года завод вполне реально мог потерять нынешние рынки сбыта, а рабочие — социальные гарантии. Более того, предприятие могло остаться и без сырья: когда говорят о близости приватовских марганцевых ГОКов к заводу, забывают упомянуть, что их объемы уже расписаны и НЗФ там не значится, да и по качеству будут вопросы…

Что же изменилось после 20 декабря? На первый взгляд, ничего нового не прозвучало. Президент в очередной раз заявил о необходимости скорейшей передачи акций государству и намерении продать завод в будущем году. Он еще раз настоял на «законности» действующего решения суда о признании приватизации НЗФ незаконной, вопреки своим же заявлениям о завершении реприватизации в стране.

Президент признал наличие юридической коллизии, которая не позволяет сегодня возвратить акции НЗФ государству, но отметил, что это – коллизия с регистратором акций, а «Карфаген должен быть разрушен». Во всяком случае, Ющенко дал достаточно ясно понять, что на мировое соглашение с Пинчуком он идти не намерен.

Означает ли это, что усилия рабочих НЗФ пропали даром? Как ни парадоксально, нет. Дело в том, что в сегодняшней политической ситуации президент не мог по определению сделать никакого другого заявления по поводу НЗФ.

Ющенко, который до сих пор остается «ведомым» по сравнению с Юлией Тимошенко, не мог противостоять угрозе того цунами критики, которая обрушилась бы на него со стороны лидера БЮТ в случае только попытки начала переговоров с Пинчуком о мировом соглашении.

Конечно, мировое соглашение было бы наиболее здравым вариантом разрешения ситуации, но выборы – совсем не то время, когда могут быть приняты здравые и прагматичные решения.

Самое интересное, что рабочие отнюдь не надеялись на распростертые объятия Виктора Андреевича и подписание мирового соглашения прямо на ступеньках Украинского дома. Для них гораздо важнее было другое. А именно – прекращение беспредела и недопущение силового прихода «Привата» на завод. И, благодаря своей пятичасовой акции на Европейской площади, им удалось услышать от Президента публичное признание своей правоты по вопросу, который волновал и волнует их намного больше, чем законность или незаконность приватизации завода. А именно – по вопросу передачи предприятия «Привату» с помощью сомнительных судебных решений при растерянном молчании государства.

Президент был категоричен: «Каждая ревизия, которая будет происходить вне правового поля, с моей стороны будет получать только отпор. Торговать, как несколько месяцев назад пробовали, торговать этим заводом через систему закулисных договоренностей от имени украинского правительства с какими-то там партнерами – я этого не допущу. За это будет нести ответственность каждый, кто возьмется за эту «челноковую» политику».

Эта фраза (пожалуй, самая понятная, однозначная и категоричная из всего, что Ющенко в тот день сказал об НЗФ) наносит сильный удар по намерениям «Привата». Президент дал понять, что не верит и никогда не верил в благородные стремления группы Коломойского «помочь государству в возврате акций НЗФ». Он также отрезал любым чиновникам возможность закулисных договоренностей, в какую бы привлекательную обертку их ни заворачивали.

Наконец, все чиновники предупреждены об ответственности за любую помощь в организации новой попытки силового захвата НЗФ. Касается это не только милиции, которую, впрочем, многому научили уроки 1 сентября.

Касается это, вероятно, и исполнительной службы, которая в деле НЗФ уже показала способность на юридически неописуемые фортели вроде выдачи исполнительного приказа по судебному решению, признанному незаконным пару лет назад.

Касается это и судей. Разумеется, президент отстранился от всякого влияния на суды. Но и вынесение неправосудных решений он тоже терпеть не намерен. Об этом в какой-то мере говорят результаты встречи представителей НЗФ с генпрокурором, на которую те направились сразу же после аудиенции у Ющенко.

В частности, начальник юридического отдела НЗФ Валерий Верченко в интервью телеканалу «Эра» сказал: «Генеральный прокурор заявил нам, что судьи, принимающие неправосудные решения, будут привлечены к уголовной ответственности».

Очевидно, что не стремись президент навести наконец-то порядок с судебными решениями, такой реакции генпрокурора не было бы. То есть можно с определенной долей уверенности утверждать, что уголовное дело против судьи Ленинского райсуда Полтавы, который вынес определение, ставшее поводом для захвата НЗФ в сентябре, будет все-таки доведено до суда.

Будут ли осмотрительнее судьи при принятии решений даже в случае «вкусного» и обильно сдобренного юридической казуистикой заказа? Ближайшее время покажет. Однако есть основания ответить на этот вопрос положительно. По крайней мере, если намерения президента в нашей стране еще чего-то стоят. И в этом смысле акция никопольчан под стенами Украинского дома уже выходит за рамки спора о приватизации предприятия.

Если отвлечься от НЗФ как конкретного объекта, главным результатом акции 20 декабря является появление нового субъекта в конфликтах нынешней власти с бизнесом. Имя ему – трудовые коллективы предприятий.

С самого начала реприватизационной кампании они наперед вычеркивались из числа сторон конфликта. Есть государство, есть «виноватый» собственник и «перемычка» между ними в виде судебных органов. У власти была иллюзия, что с помощью этих трех фигурантов можно решить все реприватизационные вопросы. Трудовой коллектив в ее сознании намертво привязывался к собственнику, а его мнение объявлялось «пиаром собственника» и в силу этого учету не подлежало.

Заодно из процесса выбрасывались и профсоюзы, которые, как предполагалось, будут послушны государству и тому собственнику, на которого оно укажет. А торжественных обещаний, что «трудовой коллектив не пострадает», считалось, будет достаточно для умиротворения рабочих.

Пример «Криворожстали» в этом смысле показателен. Не успело еще государство потратить деньги от ее повторной продажи, как возник конфликт между рабочими и новым собственником по поводу повышения заработной платы.

Рабочие НЗФ показали, что такая стратегия, мягко говоря, нуждается в корректировке. И что им, как и профсоюзам, небезразлично, кто будет собственником предприятия. Эта банальная и якобы «пиаровская» идея имеет очень простое и ясное объяснение. Власть за последний год успела дать столько обещаний и столько раз их нарушить, что фраза «трудовой коллектив не пострадает» вызывает не больше веры, чем камланье над бензиновыми ценами.

Сейчас ситуация с собственником для трудового коллектива более-менее приемлема. Пусть плохой или одиозный, пусть миллиардер или – в прошлом — президентский зять. Но он повышает зарплату и ставит подпись под коллективным договором, улучшающим условия труда. С собственником есть хоть какая-то определенность, с властью – ровно никакой. Потому-то смена собственника означает утрату определенности. И государство не сможет эту определенность обеспечить. И не сможет в случае перепродажи за большие деньги защитить рабочих от таких собственников — как на соседнем Марганце, где шахтеры ведут ежедневную войну за тормозки с крысами, а лампочки для освещения штреков приносят из дому.

Без этой простой истины все «пиаровские усилия» Пинчука закончились бы крахом, и уж по крайней мере без нее не удалось бы ему удержать полторы тысячи рабочих в холодный декабрьский день на Европейской площади. Есть надежда, что это понял и Виктор Ющенко. Если бы не понял – вряд ли бы вышел на площадь и вряд ли бы стал подвозить профсоюзного лидера завода на своем автомобиле...