Было ваше, станет наше. Захват предприятий на законных основаниях

У «них» и у «нас»

Слово английского происхождения «рейдер» приходило в наш язык дважды. Первый раз для названия боевого корабля, который в одиночку занимается пиратством на морских коммуникациях противника. Второе его значение с пиратством никак не связано — лексема «рейд» слишком многозначна, поэтому, исходя из канонов словообразования, рейдером можно было бы назвать и вечер на рейде. В экономике же под рейдерством понимают недружественный захват предприятий. Ему, как правило, подвержены те из них, которые принадлежат коллективному собственнику, обычно акционерному обществу.

На Западе, где процесс протекает в рамках правового поля, к нему относятся нормально, как к явлению положительному и способствующему оздоровлению экономики. Здоровым предприятиям рейдерство не грозит. Но в тех случаях, когда директор неоправданно завышает рекламные и представительские расходы, гуляя при этом с проститутками в отелях и ресторанах, обязательно найдется какой-нибудь толковый его заместитель, который пожелает открыть акционерам глаза на то, куда тратятся их деньги, и заодно самому забраться в директорское кресло. Если большинство акционеров согласится на смену руководства, оно пройдет в обычном уставном режиме. Ну а если посчитает, что старый конь борозды не испортит, тогда есть резон провести рейдерскую операцию.

В ее плане сначала организовывается серия подстав и провокаций: в одном случае фирма по ошибке не проплатила поставленный товар, в другом, тоже по ошибке, — не поставила проплаченный товар, в третьем, опять же по ошибке, — занизила сумму налоговых обязательств. Все это влечет за собой череду штрафов и судебных исков, и во всем, как ни крути, виноват директор, ведь на всех ошибочно составленных документах, которые он подмахивал не глядя, стоит его подпись. Затем извлекается на свет божий что-нибудь из его морального облика, и в средствах массовой информации раздувается комплексный скандал.

У обывателя складывается впечатление, что фирма на грани краха, и он стремится скорее сбыть по дешевке упавшие в цене акции. И немногочисленная, но хорошо организованная оппозиция, методически скупая акции, в конце концов формирует большинство и на общем собрании акционеров захватывает предприятие. И поскольку за спиной «заговорщиков» обычно стоит какая-нибудь мощная финансово-промышленная группа, рейдерство обычно идет рука об руку с процессом слияний и поглощений компаний.

В постсоветском мире оно протекает в несколько иной форме.

Во-первых, там нет огромной армии мелких держателей. На Западе каждая семья имеет акции десятка различных компаний, дивиденды от которых составляют небольшой, но довесок к семейному бюджету. А у нас средний класс не столько инвестирует экономику, сколько сам сидит на кредитах. Поэтому общественное мнение не очень влияет на курс акций.

Во-вторых, у нас больше возможностей действовать в обход жестких норм закона, поскольку админресурс стоит дешевле, то есть относительно легко договориться с государственными чиновниками и правоохранительными структурами.

В-третьих, потенциальные жертвы рейдеров сами далеко не всегда чисты перед законом, и в их деятельности при желании можно отыскать немало белых пятен, которые в один прекрасный момент могут превратиться в черные дыры.

В Украине, например, 33 тысячи акционерных обществ. Из них только 566 выплачивали в 2005 году дивиденды своим акционерам — в среднем пришлось около 500 тыс. грн. на каждое. Это, надо полагать, гиганты индустрии, где работает не менее тысячи рабочих, из которых не менее сотни являются одновременно и акционерами. Остальные АО, вероятно, создавались не для того, для чего обычно создаются акционерные общества, то есть сообща вкладывать деньги в производство и получать за это прибыль. Многие из них представляют собой ширмы, за которыми либо пустышка, либо один конкретный хозяин.

Как оживают «мертвые души»

Представьте себе ситуацию: Чичиков скупил 10 тысяч мертвых душ, пробил под них дармовую землю в Херсонской губернии и только собрался получать ссуду в банке, как хлоп — отменили крепостное право, и высочайший указ повелел наделить крестьян землей и отпустить их на волю. Что в этом случае делает наш герой? Правильно! Регистрирует акционерное общество, куда, судя по учредительным документам, его вчерашние крепостные вложили все 10 тысяч своих приватизационных сертификатов, а председателем его правления избрали Чичикова. И все — извольте пожаловать за кредитом!

Но вдруг к нему в офис является какой-нибудь Ноздрев и предъявляет документы о том, что общим собранием акционеров переизбрано правление и новым генеральным директором назначен он, Ноздрев. Все бумаги, естественно, настоящие: и протокол общего собрания акционеров, и свидетельство о его перерегистрации, выданное губернской госадминистрацией. А для пущей убедительности за спиной у нахала стоят крепкие парни из охранной фирмы, готовые в любой момент по команде заказчика совершить «вынос тела».

Приблизительно в такой же ситуации оказываются и жертвы рейдерских атак. Ни для кого не секрет, что крупные бизнесмены в целях отмывания невозвратных кредитов и укрывания доходов от налогообложения регистрируют многие свои активы на мертвых душ. На первый взгляд, это компании с иноязычными названиями, зарегистрированные где-нибудь на экзотических островах. Но копни поглубже, и окажется, что формально все числится на никому не ведомых пенсионерах, пьяницах и матерях-одиночках, которые зачастую и сами об этом не знают. Зато они всегда рядом и всегда под контролем. Но наступает момент, когда мертвые души вдруг оживают. Те самые менеджеры, которые подбирали их для блага своих шефов, теперь используют их им во зло.

Считавшееся надежным подставное лицо неожиданно оформляет право управления своей долей акций на другое лицо. И директор, считавший себя безраздельным собственником своего предприятия, вдруг с ужасом узнает, что в результате каких-то манипуляций у него из-под носа увели контрольный пакет акций. Ключевой момент — общее собрание акционеров. В наших условиях для рейдера главное даже не провести его, а грамотно задокументировать его решения.

Для этого нужно все подготовить заранее: протокол собрания акционеров, изменения к учредительным документам, свидетельства об их регистрации в местном исполкоме, справку из отдела статистики о том, кто является новым руководителем предприятия, и многое другое, включая договор с охранной фирмой. И все это скрепить настоящими подписями и печатями, хотя без номера и даты. То есть все начальники, весь админресурс должны быть в курсе дела.

Когда весь пакет документов готов, общее собрание акционеров уже нужно провести только для виду. Пусть с шумом, пусть с дракой — так даже лучше. Но как только оно с горем пополам пройдет, нужно сразу же позвонить по мобильному телефону всем клеркам, которые только и ждут команды внести нужные записи в журналы регистрации, после чего сообщить рейдеру их регистрационные номера. И тогда можно уже на законных основаниях занимать «почту, телефон, телеграф».

Выброшенные хозяева, конечно, будут давить на то, что протокол сфальсифицирован и те, кто голосовал на общем собрании, вовсе не имели полномочий принимать такие решения. Но это уже может оказаться гласом вопиющего в пустыне. Нечто подобное было при захвате одной из фабрик столичного региона.

Проигравшая сторона написала заявление, что решение общего собрания о смене руководства, которое поразительно быстро было зарегистрировано в райгосадминистрации, на самом деле подделано. Так это или не так — надо разобраться, поэтому проверку факта мошенничества поручили оперуполномоченному местного райуправления милиции. Он, как положено, послал запрос в РГА с просьбой предоставить ему все учредительные документы, но там резонно ответили, что, согласно статье 12 закона «О государственной регистрации», они все это предоставят, но только не по запросу опера, а по постановлению следователя, и только в случае возбуждения уголовного дела.

Казалось бы, чего проще: возбудить дело по факту мошенничества, изъять документы и провести их экспертизу. Если признаки фальсификации есть — расследовать дело, если нет — закрыть его. Конечно, возбуждение уголовных дел, которые потом закрываются, в милиции не приветствуется. Но если нельзя иначе?

Однако опер, ссылаясь на то, что поскольку документов не дали, то и предмета для разговора нет, а потому в возбуждении уголовного дела отказал за отсутствием состава преступления. Правда, в своем постановлении он предусмотрительно сделал оговорку о том, что окончательное решение будет принято после того, как решится вопрос с предоставлением документов. (Как будто он мог решиться каким-либо иным образом, кроме возбуждения уголовного дела.) Однако человек таким образом подстраховал себя на тот случай, если ветер подует в другую сторону.

Но не подул. Недовольные исходом проверки заявители стали жаловаться всем подряд. Народный депутат Юрий Кармазин прислал министру внутренних дел Юрию Луценко пламенное письмо о том, что средь бела дня грабят хороших людей. Заместитель министра Геннадий Москаль прислал грозную резолюцию о том, что проверка проведена поверхностно, и не поленился подробно расписать, какие именно детали надо отработать. Но все напрасно. Все эти бумаги спускались тому же самому оперу, который докладывал, что по данному факту проверка уже была проведена, и, согласно закону, нечего мусолить ее по второму разу. После чего подшивал вновь поступившую макулатуру к материалам отказного дела. Прошло время, Кармазин уже не депутат, Москаль — не замминистра, а опер как работал, так и работает. Недавно его назначили старшим опером.

На суд надейся, а оборону держи

Широкая публика уже привыкла к сообщениям о том, что «группа неизвестных вооруженных людей в камуфляже, избив охрану, ворвалась на территорию предприятия, где без всяких на то оснований вынудила его законное руководство покинуть свои рабочие места — и это все при попустительстве присутствовавших работников милиции». На поверку оказывается, что люди, которых пострадавшие называют «неизвестными», на самом деле хорошо им известны, поскольку проработали вместе не один год. И в качестве основания у них было определение какого-нибудь суда (пускай трижды спорное, но все-таки официальный документ). И избитых охранников никто бы и пальцем не трогал, если бы они сами не чинили препятствия судебному исполнителю. А сотрудники милиции, присутствовавшие по просьбе последнего, следили в первую очередь за тем, чтобы не набили морду ему. Остальные же пусть дерутся, коль уж так разобрала охота, но, чур, — до первой крови.

Сейчас без законных оснований никто захватывать здание не посмеет по той простой причине, что можно нарваться на пулю. Согласно статье 15 Закона «О милиции», стражи порядка имеют право применять огнестрельное оружие для отражения нападения на предприятия или их освобождение в случае захвата. Другое дело, когда законные основания имеются. Получить их, оказывается, до смешного легко. Для этого существует Гражданский процессуальный кодекс, в статьях 151, 152 и 153 которого идет речь о мерах по обеспечению гражданского иска. В этих целях суд, в частности, может наложить арест на имущество, запретить или, наоборот, обязать совершать какие-то определенные действия.

Изначально эта мера была придумана для решения вопроса о взыскании долгов, чтобы недобросовестный должник не смог спустить свое имущество до решения суда. Поэтому заявление об обеспечении иска рассматривается сразу и без уведомления ответчика, а также третьих лиц, которых это касается. Им лишь вручается копия судебного определения о том, что они обязаны делать и что им делать запрещается.

Такая возможность прикрыть свои действия видимостью законности используется в корпоративных войнах сплошь и рядом. Например, некий житель Одесской области подает в свой районный суд на другого жителя иск о том, что тот у него одолжил деньги, а в залог оставил акции Киевской швейной фабрики. Но теперь ему стало известно, что на этом предприятии происходят события, в результате которых акции могут обесцениться. В связи с этим он просит в обеспечение своего иска вынести определение, которое бы запрещало кому бы то ни было препятствовать директору этой фабрики исполнять свои служебные обязанности.

На первый взгляд требование вполне логичное. Если не учитывать, что директором этой фабрики можно назвать кого угодно, поскольку суд при вынесении определения не проводит проверку фактов, изложенных в заявлении об обеспечении иска. И если судья такое определение выносит, то можно штурмовать фабрику на «законных» основаниях. В присутствии государственного исполнителя, который, согласно закону «Об исполнительном производстве», имеет право принимать меры принудительного исполнения, привлекая для этого работников милиции.

В Гражданском процессуальном кодексе, конечно, сказано, что виды обеспечения иска должны быть соразмерны с заявленными истцом требованиями. Но разве не может судья допустить судебную ошибку? Когда начитаешься разных судебных определений, выносимых нашими районными судами, начинаешь верить, что с таким же успехом мужчина, предъявив копию свидетельства о браке, может получить судебное определение, обязывающее его жену, с которой он давно уже в разводе, соблюдать свои супружеские обязанности. Или запрещающее ей уклоняться от их исполнения. Кому как больше понравится. Добиться отмены любого сомнительного судебного определения так же легко, как и получить. Но дело-то сделано, и мужика уже будут судить не за изнасилование (15 лет по уголовному кодексу), а всего лишь за насилие в семье (15 суток по административному).

Тем не менее преувеличивать значение судебного определения не следует — на худой конец его можно просто проигнорировать. И цена ему — 170 гривен штрафа (статья 188-13 КУАП — неисполнение требования государственного исполнителя). Все зависит от того, какое окончательное, не подлежащее обжалованию решение примет суд последней инстанции. Ждать его можно довольно долго — так, например, судебный процесс по делу Ассоциации международных автомобильных перевозчиков Украины длился полтора года.

История с ней вышла довольно банальная. Часть учредителей ассоциации решила захватить власть в свои руки, собрала общее собрание и зарегистрировала его решение о новой редакции устава в Печерской райгосадминистрации. А уже на основе нового устава избрала угодное себе руководство. Другая часть учредителей, недовольная этим решением, подала на них иск в Киевский городской хозяйственный суд, резонно считая, что процедура прошла с нарушениями законодательства. Суд удовлетворил иск, и прежний президент ассоциации остался на своем месте.

Оппозиционеры обжаловали это решение в Киевском апелляционном хозяйственном суде, и дело выиграли. Теперь уже сторонники президента подали апелляцию в Высший хозяйственный суд, но там дело проиграли. И тогда оппозиция, посчитав, что правда окончательно на ее стороне, решила действовать. Выждав момент, когда прежний президент был в отъезде, она избрала нового и захватила здание ассоциации на улице Щорса, 11. Все прошло относительно мирно, с помощью пятой колонны, ибо на ее сторону переметнулся действовавший вице-президент.

Захватчики забрали у главбуха печать, отправили всех ненадежных сотрудников в принудительный отпуск и выставили проверенную охрану — в здании круглосуточно дежурило восемь охранников. Кроме того, они заручились поддержкой Печерского райуправления милиции, которое выделило вроде как для охраны общественного порядка возле здания, а на самом деле для охраны новых хозяев офиса, около 30 сотрудников.

Вернувшись из-за кордона, отставленный президент на словах заявил, что будет жаловаться и добиваться правды в суде последней инстанции, а на деле стал потихоньку готовиться к штурму. Через три дня милицейский наряд возле здания сняли (чего понапрасну мучить людей, если и так все спокойно). А в шесть часов утра на штурм здания пошли около двух сотен человек.

Оборонявшиеся сразу же сообщили об этом в милицию, но у дежурного по Печерскому РУ не оказалось под рукой ни одной боевой единицы. Поэтому он выслал на место событий круглосуточно дежурившую следственно-оперативную группу в составе милиционера-водителя, девочки-следователя (старший группы), мальчика-эксперта с видеокамерой и старого опера, который здраво рассудил, что в этой ситуации лучше всего отойти в сторонку (как бы самим бока не намяли) и вызвать по рации подкрепление.

Выбитая из здания оппозиция громко растрезвонила о бандитском налете на офис, но прежний директор, крепко заняв оборону в отвоеванном офисе, заверил, что это было не что иное, как «восстановление уставной деятельности ассоциации». А через месяц Верховный суд принял окончательное решение как раз в его пользу.

Так что на суд надейся, а порох держи сухим. Бизнесмены хорошо понимают, сколько стоит один день директорского кресла, и тому, кто в нем сидит, кроме всего прочего, легче найти для суда последней инстанции убедительные доказательства своей правоты. Конечно, один Бог знает, чего можно в конечном итоге ожидать от нашей Фемиды, но Бог, как говорил Наполеон, всегда на стороне больших батальонов.