ЗАПОРОЖЦЫ ПРОТИВ НАПОЛЕОНА

210 лет тому назад, 25 августа 1792 года, к Тамани пристала Черноморская казачья флотилия под адмиральством полковника Саввы Билого, положив начало Черноморскому казачьему войску.

А 190 лет тому назад, 12 (25) июня 1812 года приняла боевое крещение гвардейская Черноморская сотня, которая входила в состав российской армии, действовавшей против войск Наполеона I, вторгшегося в пределы Российской империи.

Войско верных казаков

После того, как российские войска заняли Крым, императрица Екатерина II послала князю Потемкину распоряжение — уничтожить Запорожскую Сечь. Чем же запорожцы провинились перед императрицей? Ответ один: ей были необходимы земли, принадлежавшие Сечи. Екатерина раздала их российским помещикам, прибывшим из ее родной германской земли; немецким переселенцам, воевавшим на крымских землях; генералам и югославским эмигрантам. В середине 1783 года, когда все они получили землю, Екатерина ввела в Украине крепостное право, и многие бывшие запорожцы стали крепостными крестьянами.

Но командующий войсками империи в Украине князь Потемкин понимал, что без запорожцев ему не обойтись. В 1785 году в его окружении оказались полковник Сидор Билый, сотник Захарий Чепига и генеральный судья Антон Головатый. После этого Потемкин добился от Екатерины II разрешения возродить казацкое войско из бывших запорожцев, назвав его по-другому. Недолго думая, светлейший князь Григорий решил: те запорожцы, что ушли к турецкому султану, основав Задунайскую Сечь, — «неверные казаки»; а те, кто остался в Украине, — «верные». Исходя из этой глубокой мысли, он именовал бывших запорожцев «Войском верных казаков». Императрица согласилась с таким названием.

Многие военные историки и историки украинского казачества по сей день считают, что Екатерина II решала вопрос дислокации бывших запорожцев не в 1788 году, перед началом очередной русско-турецкой войны, а позднее, после ее окончания и после смерти Григория Потемкина. Но документы «Первого полного собрания законов Российской империи» свидетельствуют о том, что вместе с разрешением формировать Войска верных казаков князь Потемкин получил от императрицы и указание о месте их дислокации. Чтобы разобраться в этом запутанном деле, следует ознакомиться с текстом именного приказа императрицы Потемкину от 14 января 1788 года:

«Приемлем на благо усердие подполковника Сидора Билого и прочих Старшин бывшего войска Запорожского, и соизволяем, чтоб вы им Наше Монаршее благоволение объявили; а что касается до просьбы и желания, находившихся в помянутом войске, чтоб им отвесть для поселения земли в керченском Куту или на Тамани; сие весьма полезное дело вы можете распорядить по лучшему вашему усмотрению, распространяя дозволенное тут селиться и прочим из-за границы к ним присовокупиться хотящим, равно и как и находящимся в неприятельской стороне, если кто из них пришел в раскаяние в своем заблуждении, прибегнет к милости, Нам свойственной. Екатерина».

Таким образом, во-первых, место поселения бывших запорожцев было оговорено заранее, перед началом войны, а во-вторых, там могли поселиться и те запорожцы, которые перешли на сторону султана, если бы они захотели вернуться обратно. Екатерина II и князь Григорий не хотели, чтобы против их войск на турецком фронте действовали задунайские запорожцы, но при сложившейся тогда ситуации это было неизбежно. Уже шла война, но кошевой Войска верных казаков Сидор Билый тайно ездил в Задунайскую Сечь и агитировал бывших запорожцев вернуться в Украину, но те отказались.

Во всей этой истории не ясно лишь одно: сказал ли князь Григорий Сидору Билому о том, что кош войска будет на Тамани? Есть сведения, что Потемкин определил для коша другое место: понимая, что турецкий султан никогда не согласится на потерю Крыма и при любой возможности будет засылать туда своих эмиссаров, чтобы будоражить татарское население полуострова, князь решил поселить Войско верных казаков в Крыму и по северному побережью Черного моря, чтобы казаки охраняли границы империи.

Сидор Билый погиб геройской смертью в очаковских водах. Потемкин умер по дороге в Яссы после окончания войны. Запорожцы во главе с Захарием Чепигой были тогда в Молдавии, кош их был в Слободзее. Война окончилась, добавив Верным казакам черноморским славы за взятие острова Березань, Очакова и Измаила, но вопрос о месте коша остался открытым.

Черноморцы на Тамани

29 февраля 1792 года Захарий Чепига созвал Войсковую Раду, на которой было решено послать к императрице депутацию с просьбой решить вопрос о земле, которая была бы закреплена за войском навечно и без всякого выкупа. Естественно, запорожцы мечтали о том, что им отведут земли в Украине. Главой делегации избрали начальника Черноморской флотилии и войскового судью Антона Головатого. Его настоящая фамилия неизвестна, а прозвище ему дали еще при кошевом Петре Калнышевском за ум и дипломатические способности.

Головатый с казаками прибыл в Петербург в начале мая. Была дана аудиенция в Царском Селе. Головатый приблизился к трону и, поклонившись, заговорил на прекрасной латыни — языке, которым в ту пору пользовались все казацкие дипломаты еще со времен гетмана Богдана Хмельницкого. Как истинный дипломат, он начал свою речь с того, что почтил память светлейшего князя Григория, без которого казаки теперь, как дети без отца: в такой горестный момент помочь могла бы только «матушка-императрица». В его речи не было и намека на уничтожение Запорожской Сечи; на то, что многие запорожцы попали в крепостное рабство, а их заслуги перед империей забыты.

Екатерина поняла все. Она тут же приказала принести и вернуть войску его клейноды. На этом аудиенция закончилась, и Головатый был отдан на растерзание корыстолюбивым мздоимцам — петербургским чиновникам и всем тем, кто способствовал выдаче необходимых документов. Много денег, ценных подарков, дорогого оружия перешло в их жадные руки, но войсковой судья своего добился: 30 июня 1792 года он наконец-то получил подписанную императрицей грамоту на землю, в которой императрица отдала Черноморскому войску верных казаков в вечное владение земли, лежавшие по правую сторону Кубани, Тамань и крепость Фанагорию. Правда, земли было меньше, чем просило войско, а запорожцев, которые были записаны как крепостные у помещиков, получивших их бывшие земли, вызволить было нельзя. Однако императрица разрешила казакам получать доходы от торговли, назначила жалование и позволила восстановить все те порядки, которые были на Запорожской Сечи.

В Слободзее Головатого встречали как победителя. Получив рескрипт Екатерины II, Захарий Чепига направил морем Черноморскую флотилию во главе с сыном покойного кошевого, полковником Саввой Билым. На чайках пошла морская пехота, на флейте — артиллерия и архив. Обогнув Крым, бывшие запорожцы высадились на Тамани в количестве 3.847 человек. Они сгрузили с флейта артиллерию и боеприпасы и поместили их в крепости Фанагория, построенной еще солдатами Фанагорийского гренадерского полка, который десять лет тому назад был тут вместе с Суворовым. Вскоре прибыли еще два пеших полка во главе с полковником Кордовским, которые двигались по сухопутью. Последними из Слободзеи выходили кошевой Захарий Чепига с войсковым судьей Антоном Головатым. Путь лежал через Крым. Форсировав Керченский пролив, Антон Головатый и протоирей Роман Порохня 15 августа пришли на Тамань.

Однако этим переселение не закончилось. Около 700 бессемейных казаков после войны, решив подзаработать, пошли в услужение в Молдавию и крепость Хаджибей (Одессу). Тогда Головатый встретился с Суворовым и попросил дать казакам работу, чтобы те, заработав деньги, смогли приехать на Тамань. Суворову были нужны рабочие люди, знающие толк в фортификации: он восстанавливал турецкую крепость Хаджибей. Окончив работу у Суворова, запорожцы приехали на Тамань. Но, как ни старался Антон Головатый, за Бугом осталось 12.000 бывших запорожцев с семьями: тамошние российские помещики успели зачислить их в крепостные.

Черноморцы должны были нести пограничную службу и обживать свои земли. Особенно страдали казаки и их семьи от климата, болот, многочисленных комаров и набегов горцев. На южном берегу Кубани стеной стояли леса. В них сидели абреки, главным бизнесом которых были набеги на казаков, ясыр и его продажа. В приграничье казаки спали поочередно, да и то днем, а ночью отбивались от горцев — не всегда с успехом.

Верные своим традициям, запорожцы носили оселедцы. Но как-то один казак попал в плен. Черкесы долго водили его по аулу, чтобы кому-нибудь продать, но все боялись оселедца, считая его признаком колдовства: кому же захочется купить раба-колдуна. Тогда абреки решили убить пленника, но передумали — отрезали ему чуб и обрили голову. Пленного сразу же купили. На другой день он сбежал и вернулся к своим — беглеца никто не остановил, так как его голова была по-мусульмански обрита и одет он был в горскую одежду. После этого случая кошевой запретил носить чубы и разрешил носить одежду горцев. Позднее, в 1848 году, император Николай I установил формой одежды для Черноморского войска бешмет, черкеску, горскую шапку и сапоги с мягкой подошвой.

Служба на границе была тяжелой. Наиболее опасным был пикет речки Куркуль, входивший в Андреевский пост (впоследствии там построили станицу Варенниковскую). Так вот, начальство Андреевского поста отправляло на Куркульский пикет штрафников: тех, кто был замечен в пьянстве, дебоше, драках, ослушании, называя их «куркулями», что воспринималось черноморцами как кровное оскорбление.

Прошло девять лет. Скончались Захарий Чепига и Антон Головатый, выросло новое поколение черноморцев-запорожцев. Но они сохранили вдали от родины культуру, родной язык, перенесли на новые земли названия городов, откуда были родом.

12 марта 1801 года на престол Российской империи вступил любимый внук Екатерины II — Александр I Павлович Романов. Это был высокий голубоглазый шатен, обходительный и деликатный, но никто никогда не знал, какие замыслы были в этой голове, которую сравнивали с головой ангела. Даже Наполеон Бонапарт не смог предугадать, что такой с виду мягкий и ласковый Александр мог впоследствии стать жестким и неуступчивым, когда дело касалось того, быть или не быть его народу свободным, а империи — независимой и суверенной.

Гвардейская Черноморская конная сотня

Александру было десять лет, когда он вместе со своим братом Константином и любимой бабушкой поехал в Новороссию и Крым. Ласкового и впечатлительного мальчика поразили красоты Украины, но более всего ему запомнились сильные и мужественные люди в высоких смушковых шапках с красными шлыками, в красных одеждах, с драгоценным оружием — запорожский эскорт его бабушки Екатерины под командой кошевого Сидора Билого.

Шли годы. На долю Александра І выпала нелегкая миссия: связанный союзническими обязательствами с прусским и австрийским королями, он попал под удар великого полководца того времени, французского императора Наполеона Бонапарта. Александру уже исполнилось 30 лет, позади был позор Аустерлица и Фридланда, необходимо было заключить мир, чтобы восстановить армию и дать передышку государству. Неприятелей разделяла река Неман: на западном берегу, у города Тильзит, стоял Наполеон с гвардией, на восточном — Александр I с остатками российских войск. Ранним утром 24 июня в лодку с российской стороны сел генерал-адъютант Балашов, и лодка под белым флагом направилась к французскому берегу. Посланца Александра Наполеон встретил уважительно. Было решено, что первые переговоры о мире пройдут на нейтральной полосе — на середине реки Неман, в палатке, установленной на большом плоту. На следующий день, 25 июня 1807 года, от обоих берегов отчалили лодки и на плоту появились на виду у обеих армий два императора. Александр увидел перед собой толстяка маленького роста, 38 лет от роду, одетого в темно-синий мундир с белыми отворотами, в белые лосины и ботфорты. На мундире была серебряная шитая звезда ордена Почетного легиона. Александр в своем темно-зеленом мундире с голубой андреевской лентой через плечо казался гигантом по сравнению с французским императором, и когда тот полез к нему обниматься, то уткнулся своим римским носом в бриллиантовую звезду ордена Святого Андрея Первозванного. Войска на обоих берегах Немана закричали приветствия, ударил салют, и Наполеон, пропустив вперед Александра, вошел в шатер. А на следующий день, 26 июня, к российскому берегу причалил барк французского императора, Александр со своей свитой сел в барк и направился в Тильзит, в гости к Наполеону.

В тот день Наполеон производил смотр гвардии, на главную площадь города императоры въехали под охраной французских конных егерей в высоких меховых шапках с султанами, расшитых куртках с откидными рукавами, мундирах красного цвета, расшитых золотыми позументами.

Когда российский император увидел гвардейских егерей Наполеона, память воскресила перед ним впечатления детских лет, и Александр пожалел о том, что его воинов, которые не хуже, чем наполеоновские егеря, нет в почетном эскорте. Однако начавшаяся война со Швецией, присоединение Великого Княжества Финляндского — все это отодвинуло мечту о собственных конных егерях на задний план.

Наконец, в апреле 1811 года императорский фельдъегерь повез на Кубань повеление войсковому атаману Черноморского казачьего войска, генерал-майору Федору Яковлевичу Бурсаку: сыскать в войске самых храбрых и отважных казаков для формирования отдельной гвардейской Черноморской конной сотни. А 18 мая 1811 года другой фельдъегерь повез краткий приказ Александра I: «Сформировать из лучших людей войска гвардейскую Черноморскую сотню и причислить ее к лейб-гвардии казачьему полку. Александр». Так у российского императора появились собственные конные егеря. Одним из таких лучших людей был хорунжий Алексей Данилович Безкровный, который, начав службу простым казаком, стал генерал-майором, георгиевским кавалером и войсковым атаманом Черноморского войска.

Черноморский казак Алексей Безкровный

Будущий командир гвардейской Черноморской сотни родился в 1784 году в семье потомственных запорожских казаков. Дед его, сподвижник Антона Головатого, получил крест за штурм Измаила; отец был хорунжим у Захария Чепиги, получил крест св. Владимира и заслужил потомственное дворянство. В восемь лет Алексей прибыл на Тамань, а в 16 лет пошел служить в полк отца простым казаком. В 1810 году, принимая участие в походе против закубанских горцев, был ранен, но в конце года был уже в строю. 3а храбрость и удаль Алексей получил от императора серебряную медаль, а в 1811 году — чин хорунжего и вторую серебряную медаль на георгиевской ленте. Так он стал одним из тех, кого казаки называли черноморским героем, и когда войсковой атаман Бурсак набирал по приказу императора гвардейскую сотню, то одним из первых в нее был зачислен в январе 1812 года сотник Алексей Безкровный. Он был произведен в поручики лейб-гвардии и получил взвод казаков.

Тем временем, в феврале 1812 года гвардейцы-черноморцы своим ходом прибыли в столицу, и император Александр устроил смотр своему будущему конвою. Он остался доволен, но командира сотни Афанасия Бурсака вызвали к командующему лейб-гвардии казачьим полком генерал-майору графу Василию Орлову-Денисову. Граф сказал: «Чубы убрать, государь приказал носить только волосы и усы, а также единообразную одежду и оружие».

Форма напоминала мундиры гвардейских наполеоновских конных егерей, но при этом сохраняла характер казацкой одежды. На красный гвардейский полукафтан надевалась темно-синяя куртка с прорезными рукавами, расстегнутая на груди. Воротник и обшлага куртки и полукафтана были черные, плисовые, с белой выпушкой и желтыми гвардейскими петлицами; вместо шаровар были облегающие штаны со штрипками, напущенные на короткие сапоги (в отличие от других российских казачьих войск черноморцы и кубанцы лампасов не носили). Шапки были высокие, казацкие, черные с красным дном и шлыком с белым эштекетом с левой стороны и с белым султаном с черным верхом. Погоны у казаков были в виде двух переплетенных белых шнуров, у офицеров шнур был золотым. Кони ходили под синими чепраками казачьего типа с золотым галуном, седла казачьего образца имели красные подушки с таким же галуном. Вооружение было егерское: нарезной штуцер, пара пистолетов и казачья сабля.

Такова история гвардейской формы, которую ввел российский император для своего личного конвоя. И теперь, когда прошло 190 лет, у украинских историков вызывает недоумение тот факт, что украинский президент ввел для своего личного конвоя форму, аналогичную гвардейским казакам российского императора.

А вся дальнейшая жизнь Алексея Безкровного была связана с гвардейской Черноморской сотней и ее история — история его жизни.

Нашествие неприятеля

Во второй половине мая 1812 года Наполеон приехал в Дрезден. Там были австрийский император, прусский король и другие владетельные особы, посаженные им на европейские троны. «Я иду в Москву и в одно-два сражения все кончу. Император Александр на коленях будет просить у меня мира!» К тому времени по берегу реки Неман уже стояли разъезды польских улан. Наполеон, переодевшись в уланский офицерский наряд, проехал вдоль берега. Останавливаясь, он смотрел через подзорную трубу на Ковно. Противоположный берег был безлюден, а это означало, что переправу нужно наводить как можно быстрее.

После полуночи 12 июня 1812 года французские саперы навели три понтонных моста через Неман, между Ковно и городком Понемуни. Ночью по мостам прошли конница Себастиани и артиллерия. Ранним утром Наполеон проехал по мосту в окружении гвардейских конных егерей и верст шесть проскакал среди елового леса по сыпучему песку. Противника не было. Утром Себастиани занял Ковно.

В Российской империи тогда существовало неписаное правило: гвардия участвовала в боевых действиях вне зависимости от того, есть ли в войсках император. Поэтому лейб-гвардии казачий полк, гвардейская Уральская казачья сотня и гвардейская Черноморская сотня еще во второй половине апреля покинули Царское Село и своим ходом пошли в расположение І Западной армии Барклая де Толли. Из приказа №12 от 30 мая 1812 года начальника штаба III пехотного корпуса генерала Шаховского известно, что лейб-гвардии казачий полк графа Орлова-Денисова и гвардейская Черноморская сотня войскового старшины Афанасия Бурсака прибыли в указанный для них пункт сосредоточения 1 июня 1812 года. Через четыре дня гвардейская Черноморская сотня уже была рассыпана в пластунские пикеты по берегу Немана.

В ночь на 12 июня командир взвода Алексей Безкровный донес Бурсаку о переправе неприятеля через Неман, а тот послал казака к Орлову-Денисову. Император Александр в ту ночь работал с документами на даче генерала Бенигсена в Вильно. Утром камердинер доложил, что аудиенции просит министр полиции. От него император узнал о вторжении неприятеля. По другой версии, Александр танцевал на балу, когда его вызвали и министр полиции Балашов сообщил о вторжении. Так или иначе, но утром император уже разослал приказы по частям российской армии, стоявшим по всей линии западной границы империи.

С севера на юг границу охраняли один корпус и четыре армии: корпус генерала Витгенштейна прикрывал направление от Тильзита на Петербург, его левый фланг стыковался с I Западной армией военного министра, генерала Барклая де Толли, стык между ними прикрывал гвардейский конный корпус Федора Уварова, в составе которого был лейб-гвардии казачий полк Орлова-Денисова и гвардейская Черноморская сотня Афанасия Бурсака, где служил есаул Алексей Безкровный. На юг от левого фланга I Западной армии дислоцировалась II Западная армия генерала Багратиона, стык между ними прикрывал казачий конный корпус генерала от кавалерии, войскового донского атамана Матвея Платова. Южнее Багратиона стояла III Обсервационная армия генерала графа Александра Петровича Тормасова, в которой было четыре украинских казацких полка. Далее, на юге, находилась IV Дунайская армия адмирала Чичагова, прикрывавшая Подольскую губернию.

Планируя кампанию 1812 года, Наполеон рассчитывал, ударив в стык I Западной армии Барклая де Толли и II Западной армии Багратиона корпусами своего брата Иеронима Бонапарта и пасынка, итальянского вице-короля Евгения Богарнэ, разобщить Барклая с Багратионом, временно сковать войска последнего, окружить и уничтожить I, а потом и II Западные армии. Корпус Макдональда должен был разбить войска Витгенштейна, корпус Шварценберга — войска Тормасова до подхода армии Чичагова. Таким образом, французский император планировал окружить и уничтожить российские вооруженные силы в первых же боях и получить оперативный простор в глубине, на незащищенной российской территории.

Александр I сразу же разгадал план Наполеона, и из Вильно фельдъегеря полетели с приказами к Барклаю и Багратиону — идти на соединение в район г. Дрисса, а если это сделать невозможно, то соединиться в районе Смоленска.

Начались арьергардные бои, где встретились польские уланы и французские гусары и кирасиры с донскими казаками Платова и казаками Орлова-Денисова и Афанасия Бурсака. Донские, уральские и черноморские казаки прикрывали соединение армий Барклая и Багратиона, ведя ожесточенные схватки с наседавшей кавалерией противника.

Боевое крещение гвардейской Черноморской сотни произошло 16 (28) июня при с. Гапоновщина. Алексей Безкровный с двумя взводами черноморцев ударил по позициям польских улан и гнал их версту, но потом противник, получив подкрепление, перешел в контратаку. Однако на помощь черноморцам подошли украинцы Сумского гусарского и лейб-гвардии казачьего полков, и противник был отброшен. О бое черноморцев доложили императору, и с того времени Черноморская сотня стала именоваться «Собственный Его Императорского Величества конвой».

На следующий день, в среду, вновь произошла кавалерийская стычка при с. Агаповщина; такая стычка произошла и 18 (30) июня при селе Орлов, где лейб-казаков, черноморцев и сумских гусар поддержал Польский уланский полк. Потом измотанных боями гвардейцев сменили, и они не воевали до Бородинского сражения.

Запорожцы в Бородинском сражении

Черноморцы, бывшие запорожцы, вступили в бой в Бородинском сражении в полдень, когда Наполеона отделял от победы лишь один мощный удар его резервов по уже прорванному фронту российских войск II Западной армии генерала Петра Багратиона, сражавшейся на левом фланге и в центре обороны. На правом фланге, против с. Бородино, занятого противником, имея перед фронтом реку Колоча, стояла I Западная армия генерала Барклая де Толли. На самом правом фланге стоял резервный кавалерийский гвардейский корпус генерала Федора Уварова, в составе которого была лейб-гвардии казачий полк Орлова-Денисова и гвардейская Черноморская сотня Афанасия Бурсака. Корпус прикрывал правый фланг позиции 2-го пехотного корпуса генерал-лейтенанта Багговута у восточной опушки Масловской рощи. Левее от корпуса Уварова, в глубине обороны, скрытый от глаз противника, находился отдельный казачий корпус генерала от кавалерии, атамана Всевеликого войска донского Матвея Ивановича Платова. В диспозиции Кутузова, отданной на Бородинское сражение 24 августа, этот корпус указан не был. Видимо, Кутузов, боясь утечки информации, сознательно это сделал.

По свидетельству генерала Уварова, Кутузов «лично послал его первый резервный корпус перейти речку Колоча и атаковать неприятеля в левый фланг с тем, чтобы хоть несколько оттянуть его силы, которые столь сильно стремились атаковать нашу армию, находившуюся на левом фланге позиции».

Тем временем Наполеон, прорвав центр обороны войск князя Петра Багратиона, готовился бросить в прорыв части итальянского корпуса вице-короля Евгения Богарнэ и Молодую гвардию. Кутузову ничего не оставалась, как бросить против вице-короля гвардейскую кавалерию Уварова и казачий корпус Платова.

В полдень 26 августа гвардейская Черноморская сотня, авангард Уварова, переправилась через реку Колоча у деревни Малая и карьером пошла к реке Война в направлении села Беззубово, а донские казаки Платова, переправившись севернее конной гвардии, пользуясь рельефом местности, поросшей редколесьем, незаметно зашли во фланг и тыл пехоты вице-короля Евгения.

У плотины села Беззубово стояли французский линейный пехотный полк и батарея. На нее пошли гвардейские кирасиры. Две атаки результата не дали. Тогда Алексей Безкровный с двумя взводами запорожцев, разогнавшись, врубились во французскую батарею. Несмотря на картечь в упор, запорожцы взяли плотину, открыв путь гвардейской кавалерии. За Бородино штаб-ротмистр Безкровний был награжден «золотым оружием».

Тем временем казаки Платова ударили по отступавшему в панике неприятелю с тыла. Адъютант Наполеона, граф Сегюр писал об этом так: «… принц собрал все силы для генерального приступа, как вдруг с левой стороны раздались ужасные крики, там воцарился беспорядок». Узнав о рейде российской кавалерии, Наполеон прекратил атаки и поехал смотреть, что случилось у Евгения Богарнэ. Прошло два часа. За это время Кутузов восстановил порядок, отвел II Западную армию за Семеновский овраг. Сегюр писал: «... но время уже было упущено. Нечего было и думать о захвате всей русской армии и, быть может, целой России, оставалось лишь удержать за собой поле битвы. Кутузову дали опомниться, он укрепился на оставшихся у него малодоступных высотах и покрыл долину кавалерией».

Наведя порядок в войсках Евгения Богарнэ, Наполеон возвратился на свой командный пункт. Глядя в подзорную трубу, он увидел стоявшую за Семеновским оврагом русскую пехоту в боевых порядках. К императору подошел начальник штаба, маршал Бертье и ждал указаний. Показав подзорной трубой в сторону противника, Наполеон приказал усилить артогонь, но затем сказал, что не считает возможным продолжать сражение, так как не хочет потерять гвардию за 80.000 лье от Франции.

В четыре часа пополудни российская гвардейская кавалерия и донские казаки Платова вернулись на исходные позиции и прикрывали отступление Кутузова к Москве.

Потом были арьергардные бои, сражение под Тарутиным, преследование отступавшего неприятеля. Около Ляхово запорожцы налетели на отходившую французскую пехотную бригаду: в плен к ним попал генерал Ожеро, 60 офицеров и 1.500 солдат. Под Красным казаки отбили российских пленных, которых противник захватил под Бородино. Черноморцы-запорожцы «проводили» неприятеля до Немана, до того самого места, откуда начинали войну. На Немане, на льду, Кутузов приказал разбить походную церковь. Посреди реки собрались войска, принесли трофейные знамена, бросили их на лед и отслужили молебен, славя Бога за помощь в изгнании супостата с родной земли. Сюда же прибыл Александр I, и гвардейская Черноморская сотня стала его личной охраной до конца кампании 1813—1814 годов.

Геройская атака
под Лейпцигом

4 октября 1813 года под Лейпцигом Наполеон сошелся в генеральном сражении с главными силами союзников. Впоследствии это сражение назвали «битвой народов»: в нем участвовали русские, украинцы, поляки, австрийцы, немцы, итальянцы, шведы, финны и французы. В решающий момент Наполеон приказал королю неаполитанскому, маршалу Иоахиму Мюрату ударить в центр противника всей резервной тяжелой кавалерией. Мюрат бросил в направлении Вакха кирасир корпуса генерала Латур-Мобура, и шесть тысяч всадников в стальных касках и кирасах, с поднятыми палашами ударили по русской пехоте под командованием принца Евгения Вюртенбергского. Она была смята. Кирасиры ворвались на артиллерийские позиции и начали рубить орудийную прислугу. Российские пушкари дрались банниками, штыками, тесаками, дорого отдавая свои жизни, а за батареями, на высоте, находился командный пункт союзников. Кирасирам Латур-Мобура оставалось лишь сделать последнее усилие — и российский и австрийский императоры, прусский и шведский короли со всем их генералитетом оказались бы в плену у Наполеона. Сражение было бы выиграно, французский император вновь стал бы властелином Европы и вспоминал бы Московский поход как страшный сон.

Александр I все видел. Он подозвал Орлова-Денисова, показал ему на узкую дорогу среди болотистой равнины, выводившую его полк во фланг и тыл кирасир Латур-Мобура, и приказал атаковать. Орлов-Денисов поклонился, птицей подлетел к своим красным казакам и через мгновенье, прихватив с собой два полка прусских гусар графа Ностица, разогнавшаяся кавалерия союзников ударила во фланг французским кирасирам, лошади которых были уже утомлены, а всадники были связаны боем с артиллерийской прислугой российских батарей.

Впереди, у гвардейского штандарта, скакал донской казак, генерал, граф Василий Орлов-Денисов, а рядом с ним потомок запорожцев, черноморский казак Алексей Безкровный. Удар был неожиданным и сильным: кирасиры за пылью, поднятой гвардейскими казаками, не видели, сколько конницы их атакует. Генерал Латур-Мобур решил не рисковать: кирасиры повернули вспять. Лейб-гвардии казачий полк пошел вдогон. И тут в грудь Алексею ударила навылет пистолетная пуля. Он покачнулся, казаки подхватили и вынесли из боя своего командира. Александр I, наблюдавший атаку своих гвардейцев в подзорную трубу, послал своего лейб-медика Вилье осмотреть рану героя и через него поздравил Алексея с чином гвардии полковника и командира своего конвоя. Сражение под Лейпцигом было выиграно. Наполеон отступил.

В сражении русской гвардии с корпусом генерала Вандамма у местечка Кульм, 18 августа 1813 года, Алексей был ранен картечью в бок, и эта рана беспокоила его до конца жизни. За Лейпциг и Кульм гвардии полковник Безкровный получил орден Святого Владимира с бантом. Гвардейская Черноморская сотня дошла до Парижа, и ее последним боем на французской земле было сражение 25 марта 1814 года при Фер-Шампенуазе. Тогда Александр I единственный раз в своей жизни лично повел в атаку свою гвардию на пехоту генерала Пакто, а черноморцы, потомки запорожцев, охраняли императора. После этого боя Алексей Безкровный заболел: открылись раны, он лежал в госпитале в Париже. Два раза его лично навещал Александр I, а с ним и прусский король Фридрих Вильгельм, который пожаловал легендарному герою российской армии Железный Кульмский крест.

В 1816 году Алексей возвратился на Тамань, получил под свою команду 9-й конный полк. Опять начались боевые дела с горцами. В награду за верную службу император прислал 5.000 рублей и свой бриллиантовый перстень. С 1823 по 1827 год гвардии полковник был с черноморцами в Царстве Польском на границе с Пруссией, а когда скончался войсковой атаман Черноморского казачьего войска, то Высочайшим указом от 27 сентября 1827 года Николай I и сенат назначили на эту должность Безкровного. Командуя передовым отрядом при штурме Анапы, Алексей вновь прославился и был награжден крестом Святого Георгия IV степени и произведен в генерал-майоры. По окончании кампании Николай I вызвал его в столицу и там преподнес золотую саблю с алмазами и надписью «За храбрость».

Последний бой генерала Безкровного

В середине 1831 года против горцев-шапсугов была направлена экспедиция генерала Эммануэля. Одним из отрядов, действовавших против предводителя горцев Цокомоко, командовал Алексей Безкровный. Цокомоко заманил черноморцев в ущелье, потом бросился в притворное бегство. Российская колонна с обозом и пушками оказалась в западне, и шапсуги уже начали увозить пушки. Генерал Безкровный нанес удар противнику, отбил пушки и обоз. Цокомоко вновь бросился в притворное бегство, и Алексей с казаками решил перехватить его и взять в плен. Но тут из леса выскочила конница противника, ударила с фланга, отрезав атамана от его казаков. Алексей очутился один среди многочисленных врагов. Конь его пал, пораженный четырьмя пулями. Атаман вскочил, прислонился к стволу дерева и, мастерски владея пикой, первым же ударом поразил предводителя шапсугов. Пика была изрублена; он выхватил саблю, и горцы дорого заплатили за попытку взять атамана живым. Но силы были на исходе и, теряя сознание, Алексей услышал знакомый казачий гик. Черноморцы успели вовремя. Атаман был спасен, но его боевая жизнь окончилась, он удалился на покой. Умирая, Безкровный завещал все свои средства на постройку дома для престарелых и израненных казаков, который назван был «Алексеевским», как и комплекс укреплений на Кубани.

Черноморский герой, потомок запорожских казаков, которого при европейских дворах называли «человек-легенда», скончался в сентябре 1833 года. 26 августа 1904 года 1-й Таманский казачий полк Кубанского казачьего войска стал называться именем своего вечного шефа, генерала Алексея Даниловича Безкровного.

Эпилог

К своему столетию, 18 мая 1911 года, конвой Его Императорского Величества стал полком. Его І и ІІ лейб-гвардии Кубанские сотни были пожалованы Гвардейским штандартом «За отличие при поражении и изгнании неприятеля из пределов России в 1812 году и за подвиг, оказанный в сражении при Лейпциге 4 октября 1813 года». Штандарт имел голубую андреевскую муаровую ленту с золотыми кистями и надписью «1811—1911 годы». В 1813-м гвардейская Черноморская сотня получила две серебряные трубы за кампанию 1812 года. В 1857 году лейб-гвардии Черноморскому казачьему дивизиону «За отличие, выказанное гвардейской Черноморской сотней против неприятеля в 1813 году, в составе лейб-гвардии казачьего полка» были пожалованы четыре серебряные трубы.

12 (25) марта 1917 года в Петрограде проходила большая манифестация. Участвовало 20.000 человек. Во главе ее, под юбилейным штандартом, оркестром трубачей (с серебряными боевыми трубами), по Невскому проспекту прошел лейб-гвардии Кубанский полк в алых черкесках с бунчуком. Служба бывших запорожцев династии Романовых, продолжавшаяся 129 лет, закончилась с отречением последнего императора Николая II Александровича. Он отрекся и снял с казаков присягу. Впереди Кубанское казачество ждала трагедия гражданской войны и многочисленные жертвы. Но и теперь потомки запорожцев не забыли свою родину. В 1992 году на Кубани праздновали 200 лет с того дня, когда на эту землю впервые ступили запорожцы-черноморцы и превратили ее в благодатный «Малиновый клин».