ЗАБЫТЫЙ ПРАПРАВНУК БОГДАНА ХМЕЛЬНИЦКОГО

Прямого потомка гетмана Украины Николая Ивановича Хмельницкого ныне вспоминают нечасто, хотя в свое время имя его мелькало на страницах истории Отечественной войны 1812 года, русского театра, часто произносилось в писательской среде, почтительно о нем говорили А.Пушкин и
А.Грибоедов. Николай Иванович, человек необыкновенного творческого дарования, много дал другим, но себя реализовать не смог. Блестящее знание французского и немецкого языков, острый ум, страстное желание познавать жизнь — всего этого оказалось недостаточно, чтобы получить заслуженное в чиновничьей карьере. Странно, но в высшем обществе начала и середины XIX века он пришелся не ко двору.

Ему обязан водевиль и даже Пушкин...

До Отечественной войны Н.Хмельницкий (родился в Санкт-Петербурге 22 августа 1791 года) окончил Горный кадетский корпус, служил в коллегии иностранных дел, а попутно занимался переводами западноевропейских драматургов. Еще в 1806 году он перевел трагедию П.Беллуа «Зельмира», но своим творческим успехам не придавал серьезного значения. В годы Отечественной войны Н.Хмельницкий некоторое время был адъютантом М.Кутузова, прошел боевыми дорогами до Парижа. Оттуда он «принес» домой французский водевиль и страсть переводить Мольера. Позднее молодой автор пишет свою первую комедию «Говорун», имевшую большой успех на подмостках российских театров. Затем последовали водевили «Воздушные замки», «Нерешительный, или Семь пятниц на неделе». Безобидные на первый взгляд произведения обличали пороки высшего общества. Изящное перо Николая Ивановича легко описывало характеры, быт. Однако при бесспорном даровании Н.Хмельницкий великих произведений не написал, а вот почву для этого подготовил благодатную.

Вместе с А.Шаховским он стал соавтором А.Грибоедова в написании его комедии «Своя семья, или Замужняя невеста». «Арзамасские гуси» Н.Хмельницкого дали сюжет для «Ревизора» Н.Гоголю. А в гоголевской «Женитьбе» словно сконцентрированы все комедии-водевили Н.Хмельницкого: в Подколесине угадывается граф Звонов («Говорун») и Армидин («Нерешительный»). Гоголевский Подколесин, как и Армидин, хочет жениться, но в решающий момент сбегает. Как и граф Звонов, он изъясняется обиняками, считая это признаком высокого ума и воспитанности.

Язык сочинений Н.Хмельницкого — гибкий, живой, изящный, непринужденный — пришелся по душе и А.Пушкину, который в 1925 году признался своему брату: «А Хмельницкий моя старинная любовница. Я к нему имею такую слабость, что готов поместить в честь его целый куплет в первую песнь Онегина...».

В романе «Евгений Онегин» А.Пушкин широко использует прием Н.Хмельницкого — любовные послания.

«От взгляда вашего,
от слова одного

Зависят счастия утрата

И верх блаженства моего!

...И если слово я даю,

То и сдержать его умею», —

говорит в письме любимому Евгения из «Светского случая».

Пушкинская Татьяна пишет Онегину:

«Я жду тебя: единым взором

Надежды сердца оживи

Иль сон тяжелый перерви...».

А также:

«Но я другому отдана;

Я буду век ему верна».

Заметьте, четырехстопным ямбом написано письмо Евгении из «Светского случая» и весь роман «Евгений Онегин». Вряд ли только вдохновение послужило русскому поэту А.Пушкину начать первую главу своего романа словами:

«Мой дядя самых честных правил,

Когда не в шутку занемог,

Он уважать себя заставил...»

В комедии Н.Хмельницкого «Светский случай» есть очень похожие строчки:

«Когда б он был шалун, какими окружен,

Он хлопотать меня никак бы не заставил;

Но я ручаюсь вам, что он отличных правил».

Известный ученый Ю.Лотман в книге «Роман А.С.Пушкина «Евгений Онегин». Комментарий: Пособие для учителя» приводит строки из письма Пушкина Гнедичу (1823 г.): «Помню, что Хмельницкий читал однажды мне своего «Нерешительного». И далее комментирует: «А.Пушкин на премьере пьесы не был, однако отдельные стихи ему запомнились настолько, что он на память цитировал их в письме Гнедичу».

В пушкинском «Графе Нулине» есть также эпизод: чтобы попасть в дом потенциальной невесты и завязать знакомство, проезжий делает вид, что у него сломалась коляска. До Пушкина этот прием в комедии «Воздушные замки» использовал Н.Хмельницкий.

К сожалению, Николай Иванович не придавал серьезного значения своим сочинениям, возможно, из-за того, что писал их достаточно легко, а потому в расцвете физических и духовных сил так и не осмелился полностью посвятить себя творчеству.

Творческий перерыв и чиновничья карьера

Долгое время Н.Хмельницкий руководил канцелярией петербургского генерал-губернатора графа Милорадовича, затем работал в Министерстве внутренних дел, позже на протяжении восьми лет был губернатором Смоленской губернии. Не собираясь жениться, Н.Хмельницкий решил полностью посвятить себя службе. Посетив Смоленщину через несколько лет после смены губернатора, император Николай I удивился, насколько улучшилось состояние сожженного Наполеоном края. За это Н.Хмельницкий получил в подарок бриллиантовый перстень.

Зная цену образованию, в 1831 году Н.Хмельницкий открыл первую во всей империи бесплатную публичную библиотеку. «Позвольте поблагодарить вас за ваше воспоминание и попросить у вас прощения, не за себя, а за своих книгопродавцов, не высылающих вам, вопреки моему наказу, вам, любимому моему поэту», — писал А.Пушкин смоленскому губернатору, который просил известных писателей присылать бесплатно свои книги для стесненных в средствах граждан.

Но хорошо дела шли только до 1834 года. Вскоре методы правления смоленского губернатора многим чиновникам нравиться перестали: преследовать сектантов и раскольников не позволял, крестьян защищал, званий и заслуг не признавал. Первыми начали жаловаться императору священнослужители, ибо случилось неслыханное: как только сменился губернатор, более пяти тысяч человек перешли в секты и раскольники, было построено 27 молитвенных домов!

Вскоре местные чиновники придумали, как избавиться от губернатора. Н.Хмельницкого обвинили в растрате средств на строительство в губернии Смоленско-Московского шоссе. Ему вменялось даже присвоение денег, чего, безусловно, сделать он не мог, ибо всем этим распоряжались транспортные службы, а губернатор лишь «выбил» у столицы финансы. Несправедливость обнаружили проверяющие из Санкт-Петербурга. Однако в 1837 году Николай I все же счел необходимым перевести Н.Хмельницкого губернатором в Архангельск. Но враги не успокаивались и сделали все, чтобы бросить тень на Николая Ивановича. Так известный и уважаемый губернатор стал узником Петропавловской крепости.

Прошло шесть лет, пока о подробностях этого дела не узнал император. Увидев, что все шито белыми нитками, он приказал немедленно доставить к себе невиновного и, извинившись, наградил орденом Владимира 2-й степени. Но это не могло компенсировать здоровья: из заточения пятидесятилетний Н.Хмельницкий вышел дряхлым, седым стариком. Несправедливость подействовала на него очень сильно, подорвала жизненные силы, и Николай Иванович решил попрощаться с карьерой чиновника. Некоторое время он лечился за границей, а вернувшись домой, вышел в отставку.

И снова творчество, и снова жизнь мила

Немного окрепнув, Н.Хмельницкий отдался своему любимому занятию — чтению. «Теплый угол, стакан чаю да умная книга — вот все, что нужно человеку по старости», — говорил он редким гостям в своем уединенном жилище.

В то же время Николай Иванович написал ряд исторических комедий: «Зиновий Богданович Хмельницкий, или Присоединение Малороссии», «Русский Фауст, или Брюсов кабинет», «Царское слово», «Обер-кухмейстер Фельтен». Н.Хмельницкий беспокоился не о публикации произведений, а лишь относительно их постановки на сцене, пьесы эти служили для непосредственного зрительного воздействия, имели в своей основе любовную интригу и грешили недостаточной глубиной. Секрет своего творчества Н.Хмельницкий раскрыл в статье «Мой мячик»: «Напав на какое-нибудь слово, играю им как мячиком, бросаю его во все стороны, во все фразы, перифразы и даже антифразы». Кстати, «Мой мячик» характеризовал в прямом и переносном значении разные органы человеческого тела: нос, руки и т.д., разъясняя много фразеологизмов русского языка. «Дайте щелчок в нос — и он зашевелится; попробуйте водить за нос — и он ничего не почувствует. Носы имеют свою характеристику, свою физиономию...». Не это ли послужило Н.Гоголю подспорьем для написания знаменитого «Носа»?

Язык произведений Н.Хмельницкого был безупречен. Даже «неистовый Виссарион» Белинский ставил его в пример, как нужно писателям владеть их главным оружием. Последние годы Николая Ивановича прошли в Санкт-Петербурге, где он и умер 8 сентября 1845 года.

Как известно, 20-е годы XIX столетия были золотым веком русского театра, для которого праправнук Богдана Хмельницкого сделал многое. Именно ему принадлежит один из лучших переводов мольеровского «Тартюфа», которого читало, безусловно, не одно поколение, хотя бы потому, что пьеса входила в учебные программы. При этом наверняка не один из нас усомнился: «Неужели этот мастер-переводчик из тех, украинских Хмельницких?». Мне, например, в советское время учитель в этом не помог. Ответ я нашел сам. Поэтому могу твердо сказать: «Да, Николай Иванович из тех! И много Господом ему было дано, и много он для нас оставил...»