Языковая карта и общественное мнение

С началом новой сессии Верховной Рады видные представители Партии регионов снова заговорили о необходимости принять законопроект депутатов Кивалова и Колесниченко «Об основах государственной языковой политики». Дескать, без выполнения предвыборного обещания Виктора Януковича о повышении статуса русского языка его партия не сможет выиграть парламентские выборы по партийным спискам. Если в мажоритарных округах ключевую роль играет админресурс, то в общенациональной борьбе партии все-таки должны учитывать общественное мнение, а оно у нас, как многие считают, склонно поддерживать официальный статус русского языка. Не веря в возможность убедить своих избирателей в улучшении жизни, регионалы в очередной раз готовятся разыграть языковую карту.

Однако социологические данные показывают, что их представление о народе не соответствует действительности: общественное мнение не только разделено, но и довольно критически настроено относительно законодательного утверждения позиций русского языка, а это может навредить еще недостаточно прочному положению украинского. Потому политтехнологи должны были бы советовать руководству не принимать этот закон, потому что проигрыш от него может оказаться большим, чем выигрыш.

Разделенная страна

В середине февраля этого года Киевский международный институт социологии по заказу автора включил в свой очередной общенациональный опрос блок вопросов о языковых практиках и пожеланиях украинских граждан. Респондентов спрашивали о том, на каких языках они общаются сами и какие желали бы слышать в обществе, а также какой хотели бы видеть языковую политику государства. Большинство вопросов повторяли те, которые задавал в конце 2006 года киевский социологический центр «Громадська думка» (не путать с «Общественным мнением»), и сравнение нынешних и тогдашних ответов дает возможность оценить изменения в общественном мнении за последние пять лет, в частности, реакцию на новый языковой курс украинской власти при президентстве Януковича. В этой статье я не буду говорить о собственно употреблении языка разными категориями граждан, сосредоточиваясь на электорально более важных оценках языковой ситуации в обществе и языковой политике государства. Характеризуя нынешние представления, я, насколько возможно, буду сравнивать их с результатами пятилетней давности. Впрочем, не во всех случаях сравнение будет наглядным, ведь небольшое отличие между показателями может быть статистически незначимым.

В вопросе о статусах украинского и русского языков респондентам было предложено шесть вариантов ответа, призванных показать нюансы позиций. За полное равенство статусов - «украинский и русский языки должны быть равноправными государственными языками» - высказались 27% опрошенных граждан. Еще 19% предпочли более умеренный вариант: «украинский язык - государственный, русский употребляется как местный официальный язык в тех местностях, где большинство населения этого желает». Следует отметить, что этот вариант касается намного меньшей территории, чем предусмотренное законопроектом Кивалова и Колесниченко предоставление русскому языку статуса регионального, для которого будет достаточно проживания в соответствующей местности хотя бы 10% человек, считающих этот язык родным (независимо от того, хотят ли они повышения его статуса).

Если добавить 1% предпочитающих самую радикальную русификацию - «русский язык должен быть единственным государственным языком с вытеснением украинского языка из всех сфер общественной жизни», сторонников такого или иного повышения статуса русского языка оказывается 47%, то есть чуть меньше половины. Вместе с тем 12% респондентов высказались в пользу радикальной украинизации «с вытеснением русского языка из всех сфер общественной жизни». 23% поддержали действующую законодательную ситуацию «украинский язык - государственный, русский язык имеет такие же права, как языки других национальных меньшинств», и еще 14% выбрали вариант, который приблизительно отвечает реальной языковой ситуации в нынешней Украине: «украинский язык - государственный, русский употребляется только как разговорный». Таким образом, сохранение или снижение статуса русского языка поддержали 49% респондентов, то есть приблизительно столько же, сколько высказались в пользу того или иного повышения (остальные 4% не определились). С 2006 года доли сторонников разных соотношений статусов двух языков практически не изменились.

Ответы на несколько других вопросов тоже демонстрируют приблизительно равное распределение респондентов - а следовательно, и населения, которое они пропорционально представляют, - на сторонников и противников повышения статуса русского языка. Вместе с тем в разных вопросах баланс предпочтений немного нарушается в ту или другую сторону, демонстрируя присущую украинскому населению амбивалентность, то есть одновременную поддержку противоположных вариантов развития страны, что люди часто не осознают. На вопрос «должен ли русский язык иметь на законодательном уровне определенные преимущества по сравнению с языками других национальных меньшинств Украины?» 47% ответили «да» или «скорее да, чем нет», тогда как 41% решительно или осторожно возразили. Вместе с тем в ответах на вопрос о том, что должна делать «государственная политика в языковой сфере в первую очередь», пожелание «решить вопрос статуса русского языка» (33%) оказалось более слабым, чем представление о том, что государство должно прежде всего «способствовать распространению украинского языка во всех сферах жизни» (42%). Оба эти соотношения тоже не изменились по сравнению с 2006 годом (нынешнее уменьшение доли сторонников всех вариантов связано с ростом процента неопределившихся). А следовательно, не изменилась и ситуация, когда в первом вопросе большинство граждан декларируют поддержку одного политического курса, а во втором - другого, который они, надо понимать, не считают противоположным.

«Посторанжевые» изменения

Если в этих вопросах общественное мнение за последние пять лет по сути не изменилось, то в некоторых других оно очевидно стало благосклоннее к украинскому языку и, соответственно, более критичным к шагам, которые кажутся угрожающими для его общественного положения. Что касается желаемого объема употребления русского языка в Украине, мнения остались почти такими же: часть респондентов, предпочитающих «меньший объем, чем теперь», немного превышает процент желающих большего объема (23 против 19%), тогда как почти половина хотели бы оставить столько же, как сегодня. Зато в отношении объема употребления украинского языка преференции существенно изменились: в 2006 году соотношение сторонников увеличения и уменьшения составляло 40 на 16%, а теперь оно составляет 37 на 7% с соответствующим увеличением доли желающих оставить все, как есть. То есть значительно уменьшилось количество сторонников ограничения объема, тогда как число сторонников расширения почти не изменилось, то есть вообще распределение пожеланий изменилось в пользу более широкого употребления языка. Отчасти это является логическим следствием представления о том, что при Януковиче украинского языка стало меньше, чем было при Ющенко, поэтому некоторые из бывших сторонников ограничения его употребления теперь считают, что его стало именно столько, сколько надо, а некоторые из сторонников тогдашнего статус-кво, наоборот, теперь хотят, чтобы языка было больше.

Четче демонстрируют изменение предпочтений населения в пользу украинского языка ответы на вопрос о том, как «должна развиваться языковая ситуация в Украине в перспективе»: здесь респонденты должны были указать предпочитаемую ими ситуацию, не сравнивая ее с нынешней. В 2006 году представление, что «Украина должна стать двуязычной страной» (46%), было значительно более распространенным, чем мнение, что «украинский язык должен стать основным языком во всех сферах общения» (39%), к тому же 6% хотели видеть основным именно русский язык. Сейчас доля сторонников доминирования украинского языка увеличилась с 39 до 47%, вместе с тем доля тех, кто отстаивает двуязычную или русскоязычную альтернативу, уменьшилась с 52 до 47%. Трудно сказать, насколько это изменение является следствием украинизационных усилий при президентстве Ющенко, а насколько - реакцией на деукраинизационные тенденции двух лет правления Януковича. Но сам факт изменения не вызывает сомнений.

Соответственно усилению поддержки распространения украинского языка в обществе респонденты сейчас более критично оценивают политику власти в отношении к нему и благосклоннее - усилия политических и общественных деятелей, направленные на его защиту. Что касается русского языка, то направление изменений в общественном мнении противоположное: его, как думают многие граждане, сейчас поддерживает власть, поэтому дополнительно защищать не очень и надо. Если в 2006 году 47% респондентов считали, что политика государства относительно украинского языка «поддерживает и стимулирует» его употребление, то в 2012-м этой оценки придерживались только 32%, при этом доля носителей противоположного мнения - что эта политика ограничивает употребление языка - практически не изменилась. В отношении к русскому, наоборот, резко снизилась доля респондентов, оценивающих государственную политику как ограничение (с 33 до 17%), а число усматривающих в действиях государства стимулирование, несколько возросло (с 17 до 24%). Поэтому «позицию тех общественных и политических деятелей, которые обеспокоены судьбой украинского языка», полностью поддерживают 35% опрошенных граждан, а с борцами за русский язык солидаризируются только 17% (если добавить тех, кто «скорее» поддерживает, эти показатели составят соответственно 54 и 41%). По сравнению с 2006 годом разрыв в уровнях поддержки позиции защиты украинского и русского языков увеличился, то есть граждане стали четче осознавать потребность защиты именно украинского. Поэтому принятие закона, предоставляющего преференции прежде всего русскому языку и таким образом поднимающему мотивацию к употреблению украинского, вряд ли добавит регионалам симпатии избирателей в общенациональном масштабе.

«Полярные» регионы

Конечно, общенациональные показатели поддержки тех или иных действий и перспектив скрывают большие отличия между отдельными регионами, этническими и языковыми группами, поколениями и т.д. Ставя цель оценить влияние разных направлений языковой политики на избирательные шансы связанных с этими направлениями политических сил, в этой статье автор ограничится региональными отличиями. Ведь несмотря на то что в пропорциональной части избирательной борьбы отданные за определенную партию голоса суммируются по всей стране, избирательную кампанию партия должна вести в разных регионах по-разному, по возможности учитывая предпочтения тамошнего населения. К тому же партии будут поддерживать определенных кандидатов в мажоритарных округах, которые еще больше должны ориентироваться на пожелания жителей конкретной местности. А эти пожелания отнюдь не ограничиваются бесплатной гречкой.

Жители разных регионов очень по-разному отвечают на вопрос о предпочитаемой языковой ситуации и языковой политике - согласно их этнокультурным идентичностям, языковым практикам, историческому опыту и идеологическим и политическим ориентациям. Чтобы четче представить эти различия, автор решил отказаться от обычного для социологических исследований деления страны на четыре макрорегиона: Запад, Центр, Юг и Восток. Точнее говоря, переделить два последних. С первыми двумя проблем вообще нет. Под Западом понимают Галичину, Волынь, Закарпатье и Буковину - территории, которые были присоединены к СССР после 1939 года, то есть более или менее длительное время находились вне сферы российского культурно-политического влияния. Центр охватывает правобережные и левобережные территории от Хмельницкого до Сум и от Чернигова до Кировограда, традиционная этнокультурная украинскость которых хотя и немного приглушена в советские времена, довольно быстро возродилась в условиях независимости, отразившись, в частности, в голосовании за оранжевых кандидатов на выборах 2004, 2006 и 2007 годов. А вот Юг и Восток - это очень отличающиеся в смысле взглядов на языковую политику территории: хотя их объединяет преобладающее русскоязычие населения и его благосклонное отношение к идее повышения статуса русского языка, по степени радикальности этого отношения Крым нельзя сравнить с соседней Херсонщиной, а Донбасс - с Харьковщиной. Поэтому автор отделил радикально настроенные против реальной или предполагаемой украинизации Донбасс и Крым, а все остальные области Юга и Востока - от Одесской до Харьковской - объединил в регион, который условно назвал Югом/Востоком. Такое деление уже применял социолог Александр Вишняк в книге «Мовна ситуація та статус мов в Україні».

Не удивительно, что между Западом и Донбассом/Крымом оказались огромные отличия в предпочтениях употребления языка и языковой политики. Если говорить о желаемых статусах украинского и русского языков (см. табл. 1), то сейчас на Западе 29% респондентов предпочитают полное вытеснение русского языка из общественной жизни и только 5% - предоставления ему статуса второго государственного, тогда как в Донбассе и Крыму первый вариант поддерживают 3%, а второй - 60%. На вопрос, должен ли русский иметь законодательные преимущества перед языками других меньшинств, 79% жителей первого региона отвечают «нет» или «скорее нет, чем да», а 74% жителей второго - «да» или «скорее да, чем нет». Главной задачей государственной языковой политики 80% жителей Запада считают способствовать распространению украинского языка, а 73% донбассцев и крымчан - решить вопрос статуса русского. Среди первых только 3% желают увеличения объема употребления русского языка и 67% - уменьшения, а среди вторых, наоборот, 45% хотят слышать его больше и всего 2% - меньше. На Западе 86% респондентов хотели бы видеть Украину в перспективе преимущественно украиноязычной, тогда как в Донбассе и Крыму 80% предпочитали бы двуязычной и еще 7% - преимущественно русскоязычной (см. табл. 2). Соответственно в первом регионе 73% полностью поддерживают деятелей, обеспокоенных судьбой украинского языка, а во втором - только 8%, тогда как в отношении русского соответствующие показатели составляют 4 и 40%.

По сравнению с 2006 годом отличия между этими «полярными» регионами сохранились или даже немного увеличились. Скажем, на Западе доля респондентов, решительно выступающих против предоставления русскому языку преимуществ над языками других меньшинств, возросла с 56 до 61%, тогда как в Донбассе и Крыму она уменьшилась с 13 до 8%. Учитывая улучшение в последние два года условий русского языка и ухудшения украинского, жители Запада сплоченнее поддерживают тех деятелей, которых волнует судьба их языка (73 против 64%), и не поддерживают выступающих в защиту «чужого» (61 против 44%). Вместо того в Донбассе и Крыму уровень поддержки деятелей, обеспокоенных судьбой украинского языка, упал с 27 до 8% - и это несмотря на то, что жители этого региона соглашаются, что теперь политика государства относительно этого языка намного меньше стимулирует его развитие (этот вариант выбрали сейчас 35% против 75% 2006 года). То есть, если «чужому» языку стало хуже, это еще не повод беспокоиться о нем. Это как раз и демонстрирует, что для большинства жителей Донбасса и Крыма украинский язык - «чужой», а русский - «свой». Значит, они, безусловно, поддержат повышение статуса русского языка, хотя, возможно, и не будут считать достаточным повышение, которое предусматривает проект Кивалова и Колесниченко.

Ключевой Центр

Впрочем, этот результат не является ни неожиданным, ни особенно важным в смысле избирательных стратегий, ведь большинство жителей Крыма и особенно Донбасса все равно поддержат Партию регионов, не имея более привлекательной альтернативы среди «проходных» сил, кроме разве что коммунистов, которым, однако, даже в этих регионах немного людей готовы доверить судьбу страны. А на Западе за регионалов (и, конечно, за коммунистов) все равно почти не будут голосовать, поэтому их оппозицию к новому закону о языках руководители и политтехнологи партии не учитывают. Важнее оценить вероятное отношение к такому шагу в двух «промежуточных» регионах, особенно в Центре, который охватывает треть населения страны и традиционно считается довольно нейтральным во взглядах на большинство идеологических вопросов. Именно позиция населения Центра способна склонить в ту или иную сторону чашу общенациональной борьбы между противоборствующими политическими силами и политико-идеологическими ориентациями. Конечно, на результат этого соревнования влияют также предпочтения не намного меньшего по населению Юга/Востока, в частности, степень радикальности его ориентации на русский язык и пророссийскую политику.

Результаты анализируемого опроса показывают, что Юг/Восток большей частью поддерживает повышение статуса русского языка, хотя и не так единодушно, как Донбасс и Крым. 36% юго-восточных респондентов высказались в пользу статуса этого языка как второго государственного и еще 34% - как местного официального в склонных к такому повышению регионах. Соответственно 68% более или менее решительно соглашаются с мнением, что русский должен иметь преимущества перед языками других меньшинств, а 72% предпочитают видеть Украину в перспективе двуязычной страной. Эти показатели по сравнению с 2006 годом повысились. 45% считают, что государственная политика должна в первую очередь решить вопрос о статусе русского языка - не большинство, но вдвое больше тех, которые считают главной задачей государства распространение украинского языка. Вместе с тем свыше двух третей жителей этого региона предпочли бы, чтобы объемы употребления украинского и русского языков остались неизменными, а деятелей, выступающих в защиту этих языков, полностью поддерживает только по 18% респондентов. Можно сказать, что жители Юга/Востока выступают за повышение статуса русского языка, но не поддерживают политической борьбы за это повышение, особенно теперь, когда отношение государства к этому языку стало значительно благосклоннее.

Вместо этого Центр намного ближе к Западу, чем к Югу/Востоку, или, тем более, к Донбассу/Крыму, хотя его поддержка украинского языка и не столь единодушна, как у жителей Запада. Только 13% жителей Центра высказались в пользу статуса русского как второго государственного. Столько же - за его полное исключение из общественного обращения. Три первых варианта ответа, разными способами отвергающим повышение статуса русского, вместе получили поддержку двух третей респондентов, что явно свидетельствует об отношении жителей этого региона к позиции политиков вроде Кивалова и Колесниченко. Не менее выразительными являются ответы на другие вопросы. Законодательное преимущество русского языка полностью поддерживают только 11% респондентов (кстати, это вдвое меньше, чем пять лет назад), а совсем не поддерживают -31%. 58% считают главной задачей государства способствовать распространению украинского языка и только 14% - позаботиться о статусе русского. Видеть будущую Украину преимущественно украиноязычной хотят 68% жителей Центра, а двуязычной - 24%, к тому же за последние пять лет первый показатель существенно повысился, а второй немного снизился (в 2006 году они составляли 51 и 28% соответственно). Увеличения объема употребления украинского языка желают 46% респондентов, а объема русского - только 12%. Вместе с тем нынешнюю политику государства относительно украинского языка считают благоприятной 23%, а относительно русского - 27%. Соответственно, деятелей, отстаивающих украинский язык, поддерживают 43%, а защищающих русский - всего 10%.

Поэтому принятие закона, благоприятного прежде всего для русского языка, вероятно, оттолкнет от Партии регионов жителей Центра, не говоря уже о четко оппозиционном к ней Западе. Вместе с тем выигрыш партии на Востоке и Юге может оказаться менее весомым, ведь большинство тамошних избирателей и так не видят реалистической альтернативы. Если руководители ПРУ в самом деле заботятся о ее успехе на выборах, они должны воздержаться от этого противоречивого шага. Вместо того оппозиционные партии не должны в ключевых для их избирательного успеха центральных областях бояться декларировать свою поддержку украинского языка и критиковать вредные для него действия партии власти. Конечно, проблему несоответствия между общественным распространением русского языка и его законодательным статусом надо решать - но не перед выборами и не за счет украинского языка, на нехватку механизмов защиты которого в законопроекте Кивалова и Колесниченко неоднократно указывали украинские и зарубежные эксперты.

Опрос Киевского международного института социологии проведен по заказу автора статьи в рамках научной программы Института политических и этнонациональных исследований НАН Украины и при финансовой поддержке Научного общества имени Шевченко в США (из фонда
им. Наталии Данильченко). Полевой этап продолжался 11-20 февраля 2012 года, опрошено 2029 респондентов. Опрос социологического центра «Громадська думка» проведен в рамках международного исследовательского проекта при финансовой поддержке Международной ассоциации содействия сотрудничеству с учеными государств бывшего Советского Союза (INTAS). Полевой этап продолжался 30 ноября - 7 декабря 2006 года, опрошено 2015 респондентов. Оба опроса проходили во всех областях Украины, в Автономной Республике Крым и городе Киеве.