ВСЕ МОГУТ «КОРОЛИ»?

Любая власть развращает,

абсолютная власть развращает абсолютно.

Лорд Эктон

Сановный люд никогда у нас не бедствовал. Мздоимство и лихоимство чиновничества — назовем так поделикатней, взяточничество и казнокрадство — дело у нас не новое. Традиции прочнейшие. Грешили этим и при царе, и при коммунистах. Правда, никогда раньше это не носило столь повального, беззастенчиво массового характера, как нынче. В эпоху торжества исторического материализма нас учили, что история развивается по спирали. И все, мол, повторяется, но на качественно новом витке. Об этом невольно подумалось, когда как-то прочитал в одной из киевских газет интервью с супругой действовавшего в то время министра. Любознательный интервьюер поинтересовался, на какие средства ее супруг, получающий скромную зарплату, строит под Киевом шикарную дачу. Госпожа министерша не растерялась. И, не вдаваясь в детали, с удивительной непосредственностью парировала неуместное с ее точки зрения любопытство журналиста. «Мы экономим на сладком», — скромно ответила она.

«Сладкая» жизнь

Теперь, проезжая по живописнейшим киевским окраинам, и не только киевским, мимо вызывающе роскошных особняков замкового типа, к которым подъезжают не менее шикарные автомобили, принадлежащие, как правило, чиновникам со скромной зарплатой, начинаю понимать причину изобилия кондитерских изделий в наших магазинах.

Право же, небезызвестный Александр Иванович Корейко позеленел бы от зависти, доживи до наших дней. И, если раньше чиновный люд еще хоть побаивался, то нынче открыто демонстрирует свое богатство. Теперь они уже называются не «подпольными миллионерами», а просто состоятельными людьми. Ложку мимо рта не проносят. Способов для этого предостаточно. Тут и лихие проделки с бюджетными ассигнованиями, и небескорыстное благоволение к тем, кто преподносит «барашка в кармашке» за нужную резолюцию на паре-тройке бумажек, и обеспечение надежной «крыши». Учителя у них были в эпоху «развитого социализма» отменные. Одного из них чиновники самого высокого ранга с нескрываемой завистью называли между собой «королем взяток». Он был из партийной касты «самых неприкасаемых». Был увенчан самыми высокими правительственными наградами. Герой Социалистического Труда. Одиннадцать советских орденов. Только орденов Ленина четыре. Десять медалей, среди которых почему-то затесалась даже «За отвагу на пожаре». Шестнадцать зарубежных орденов и медалей. Многолетний член ЦК КПСС и депутат Верховного Совета СССР. В 1981 году Л.Брежнев дважды предлагал ему должность первого заместителя председателя Совета Министров страны. Но он, генерал армии, обходился не менее влиятельным постом министра внутренних дел СССР, который занимал на протяжении пятнадцати лет — непревзойденный рекорд страны для такой должности. «Меня не тронут, — любил говаривать он, — я слишком много знаю». Тронули. Ему не повезло.

Ю.Андропов, став генеральным секретарем, решил увести его в тень, как наиболее одиозную личность, но до громкого скандала не доводить. Пришедший ему на смену дышащий на ладан К.Черненко практически упустил бразды правления. А ретивые ортодоксы из его окружения, вопреки его воле, решили дело довести до конца. Явить миру чистоту своих идей. Система уже скатывалась в пропасть. И его сделали козлом отпущения насквозь прогнившего коррумпированного партийно-государственного аппарата. Ведь ни до, ни после него вороватых чинуш его ранга не трогали.

16 декабря 1982 года он был снят с поста министра. 6 ноября 1984 года лишен звания генерала армии. 7 декабря 1984 года исключен из партии. 12 декабря 1984 года лишен звания Героя Социалистического Труда и всех правительственных наград, кроме полученных на войне. И все это было сделано без судебного приговора. Секретными постановлениями. Впервые в советской государственной практике. И блистательная карьера кадиевского шахтера, а потом выпускника Днепропетровского металлургического института завершилась пятьюдесятью шестью томами уголовного дела, а потом и самоубийством. Речь идет о Николае Щелокове, пересуды о котором не утихают по сей день. Тем более, что и поныне досконально не выяснено, сколько же на самом деле «король» исхитрился прикарманить.

Да, согласен — неприлично считать деньги в чужом кармане. Но только при одном условии: если эти деньги по системам существующих в обществе финансовых сообщающихся сосудов не вынимаются из наших.

Два выстрела

Московская партийная верхушка была потрясена. Слухи, один невероятней другого, множились, обрастая самыми невероятными «достоверными» подробностями. И породили их два самоубийства в одной семье. Высокопоставленной семье. Два выстрела, прозвучавшие с интервалом почти в два года. Один — 19 февраля 1983 года в Сосновом Бору, на правительственной даче. Второй — 13 декабря 1984 года в правительственном доме на Кутузовском проспекте. Первый — из наградного пистолета мужа. Второй — из шикарнейшего коллекционного охотничьего ружья «Гастин-Раннет».

Первой из жизни ушла Светлана Владимировна Щелокова. Вторым — ее супруг, Николай Анисимович Щелоков. Светлана Владимировна никакой предсмертной записки не оставила. Пришла на дачу с дневной прогулки и свела счеты с жизнью. Николай Анисимович, судя по всему, к уходу в мир иной готовился обстоятельно. Оставил не только два письма — детям и генсеку того времени К.Черненко, но и поручение зятю расплатиться за газ и за свет на даче, рассчитаться с прислугой, и 420 рублей на эти цели.

В письме К.Черненко он прощался с членами Политбюро. Заверял их, что не нарушал законности, не изменял линии партии, ничего у государства не брал. Просил только об одном — оградить его детей от неприятностей, ибо они ни в чем не повинны. Заканчивалось же это партийное послание так: «Прошу Вас, не допускайте разгула обывательской клеветы обо мне, этим невольно будут поносить авторитет руководителей всех рангов, а это в свое время испытали все до прихода незабвенного Леонида Ильича. Спасибо за все доброе. Прошу меня извинить. С уважением и любовью — Н.Щелоков». И дата — заметьте! — 10 декабря 1984 года.

Главная военная прокуратура была другого мнения. Свидетельством тому резюме ее постановления: «Всего преступными действиями Щелокова государству причинен ущерб на сумму свыше 500 тысяч рублей. В возмещение ущерба им и членами его семьи возвращено, а также изъято органами следствия имущества на сумму 296 тысяч рублей, внесено наличными деньгами — 126 тысяч рублей.

Таким образом, Щелоков Н.А. систематически, из корыстных побуждений злоупотреблял своим служебным положением, причинив государству существенный вред, чем совершил преступление, предусмотренное ст.260 п. «а» УК РСФСР.

13 декабря 1984 года Щелоков Н.А. покончил жизнь самоубийством, поэтому уголовное дело в отношении его не может быть возбуждено».

Суммы, указанные в постановлении ГВП, по тем временам — фантастические. Кстати заметить, тоже изъятые без судебного приговора. Хоть и весьма далекие от того, что бывшему генералу армии, бывшему члену ЦК КПСС, бывшему депутату Верховного Совета СССР, бывшему министру внутренних дел СССР удалось, простите за грубость, заграбастать. И ушел он из жизни не только потому, что хотел избежать уголовной ответственности. Трусом, как мне рассказывали его бывшие сослуживцы и в Киеве, и в Москве, Николай Щелоков не был.

Королевство
кривых зеркал

У каждого человека свои слабости. Ваш покорный слуга — не исключение. На дух, например, не переношу потрепанные банкноты. И при первой же возможности или трачу их, или стараюсь обменять на новые. Поэтому с пониманием отнесся к тому, что и Щелоков время от времени старался избавляться от ветхих купюр. Правда, по этому поводу у прокуратуры возникло немало к нему вопросов. Даже выделили это в раздел следственного дела под названием «операции по обмену ветхих денег». И в самом деле. Министр, как известно, получал зарплату новенькими купюрами. Но и это еще не все. Эти деньги, как правило, кассой МВД обменивались поздней осенью на новые в банковской упаковке. Суммы при этом исчислялись десятками тысяч. А то, что Николай Анисимович объяснял эти операции обменом собственных сбережений для удобства хранения, почему-то звучало неубедительно. Началось расследование. Оказалось, что невестка министра, Нонна Щелокова, ежегодно отбывая на летний отдых в Пицунду, всякий раз загружала служебный самолет свекра Ту-134 громадными партиями дефицита...

Что же касается источников изобилия тех товаров, то и здесь не было никакой загадки. Дело в том, что сам министр, как член правительства, мог пользоваться 200-й секцией ГУМа. Но семья разрослась. И громадные закупки не могли не броситься в глаза работникам той пресловутой секции. А значит, не только им. Выход был найден. При МВД был открыт филиал №3 универмага Московского гарнизонного военторга. Якобы для обслуживания оперативных сотрудников аппарата МВД СССР. Но о существовании этого филиала не знали даже заместители министра. Обслуживал он только семью Щелокова и его ближайших родственников. Технология отоваривания была удивительно проста. Супруга, дочка и невестка посещали спецсклады Центросоюза и Разноэкспорта. Там они отбирали импортные магнитофоны, телевизоры, радиоаппаратуру, меха, одежду, обувь и тому подобное. Затем все это завозилось в «семейный» магазин. Ежегодные закупки достигали сумм в 50—70 тысяч рублей.

Взрослые дети Щелокова обустраивали свои дачи мебелью, коврами и импортной техникой из фондов коммунально-дачной службы МВД, которые потом списывались по фиктивным актам, как использованное на служебные нужды. Кроме того, семья министра очень любила живые цветы. Каждую пятницу и перед праздниками дежурные офицеры доставляли из спецоранжерей прямо на дом и на дачи букеты роз и гвоздик, в каждом по 25 штук. Кстати, когда следователи потом спросили у Ирины Щелоковой, почему же она не оплачивала эти роскошные букеты, то услыхали совершенно обескураживающий ответ. Оказывается, ей это и в голову не приходило. Она была убеждена, что ей это просто положено. Ведь так, мол, было заведено издавна. Бесплатные цветы, как и прочие блага, получало все высшее руководство страны. И их семья не была исключением.

Изобретательность министра по части обустройства «красивой жизни» не знала границ. К примеру, затраты на юбилейные торжества самого Н.Щелокова и свадьбу его дочери, которые, естественно, отмечались на госдаче №8 — в Доме приемов, были отнесены на прием иностранных делегаций. Готовясь отметить свое семидесятилетие, Николай Анисимович захотел получить ценный подарок от подчиненных. В Гохране Минфина СССР подобрали золотые коллекционные карманные часы «Налпако» с массивной цепью. Его подручный генерал Калинин оформил покупку через магазин «Самоцветы», а первый заместитель генерал Чурбанов преподнес их юбиляру от имени членов коллегии МВД. Расходы провели как подарок Густаву Гусаку в целях укрепления советско-чехословацкой дружбы. Остается только добавить, что вскоре эти часы были подарены Щелоковым своему многолетнему покровителю Л.Брежневу. Подобное произошло и с уникальным винным сервизом из серебра, изготовленным в Эстонии, который приглянулся Щелокову на одной из выставок ювелирных изделий. На сей раз все списали как подношение делегации правоохранителей из Анголы. Даже цветы и венки, которые потребовались на похороны его тестя, были оформлены как возложенные сотрудниками МВД к мавзолею В.Ленина и на могилу Неизвестного солдата. Все сопутствующие расходы, вплоть до поминок, фиктивными авансовыми отчетами были списаны на похороны некоего официального должностного лица.

Кстати, о тесте министра. Скромный рабочий-никелировщик В.Попов, живший в Краснодаре, собирался выйти на пенсию. И, судя по расчетам, ему светило не более 87 рублей в месяц. Но заботливый зять подсуетился. Человека с пятиклассным образованием в возрасте 64 лет назначили заместителем начальника хозяйственного отдела УВД Краснодарского края, присвоили звание майора внутренней службы. А через год уволили на пенсию. Но уже офицерскую, несравнимую с рабочей. В 1970 году Щелоков на имя тестя, но, конечно же, для себя приобрел в Болшево под Москвой каменный двухэтажный дом с громадным приусадебным участком, различными надворными постройками и даже птичником у эмигрировавшего из страны эстрадного певца Эмиля Горовца. По договору купли-продажи было якобы выплачено 20 тысяч рублей. В действительности, как установило следствие, к этой сумме следовало приплюсовать еще один ноль. А после реконструкции этой загородней министерской резиденции ее цена выросла как минимум в четыре раза.

Да, что касается квартир. Естественно, когда дети подросли, они были обеспечены жильем в самых престижных домах Москвы. Но отделка и обустройство их не удовлетворяли. Силами МВД были произведены соответствующие ремонты, после чего апартаменты детей стали соответствовать мировым стандартам. Естественно, затраты были отнесены на министерство.

Но и этим жилищные проблемы министра не ограничивались. По его письмам в Моссовет под видом служебных спецобъектов в его распоряжение выделили 9 квартир, которые были оборудованы по высшему классу и обставлены импортной мебелью. Предназначались же они для родственников и близких знакомых семьи Щелоковых. Да что там квартиры. Даже няни и домработницы Ирины и Игоря Щелоковых числились сотрудниками ХОЗУ МВД, где регулярно получали зарплату. Но и это еще не все. Так, скажем, некоему кандидату исторических и юридических наук, который с августа 1981 года по январь 1983 года выполнял «личные поручения министра», не только бесплатно предоставили одну из служебных дач МВД, но и присвоили звание полковника милиции с соответствующим денежным содержанием — 548 рублей в месяц. В действительности же «личные поручения министра» ограничивались написанием кандидатской диссертации дочери министра.

Несомненно неординарный, умный человек не был вороватой «паршивой овцой», затесавшейся в здоровое стадо партноменклатуры. Скорее речь идет о человеке, наделенном проницательностью и цинизмом. Как и его коллеги из партийного ареопага, он превосходно понимал, что тот «реальный социализм», который был ими же провозглашен, создавался не для миллионов, населяющих страну, а для них, ограниченного круга партийно-государственной верхушки. Для хозяев жизни. И наивно было бы думать, что действовали они при этом, не ведая, что не просто нарушают, но попирают законы. Знали, что делали. И отнюдь не пренебрегали мерами предосторожности.

В этом отношении весьма показательна история присвоенных Щелоковым трех «Мерседесов» и «BMW». В преддверии Московской Олимпиады, в 1975—1977 годах, МВД безвозмездно получило несколько «Мерседесов» для «обеспечения безопасности движения в связи с проведением Олимпийских игр 1980 г. и изучения возможности приобретения других автомобилей подобного образца».

Первый «Мерседес-280» прибыл в июне 1975 года. И был зарегистрирован на имя самого Н.Щелокова. Затем поступили «Мерседес-280» и «Мерседес-450». Первый из них достался дочери, Ирине. Второй поменяли на машину другой модели, которая предназначалась сыну, Игорю. Невольно возникает вопрос, зачем же было менять новенькую автомашину. Секрет был более чем прост: «Мерседес-450» ушел к самому Л.Брежневу. Супруге, Светлане Владимировне, подарили «BMW». И все это было оформлено специальным постановлением Совета Министров. Тут уж и комар носа не подточит.

И все же трудно назвать Н.Щелокова примитивным стяжателем. Оказавшись в силу разных причин вне норм элементарной нравственности и морали, он и вел себя подобающим образом. Так, скажем, примерно в 1971—1972 годах украинские археологи нашли под Одессой клад кизикинов — крошечных древних золотых монет. Естественно, они заняли почетное место в Одесском археологическом музее. Об этом вскоре стало известно Щелокову. И по его распоряжению начальник областного УВД генерал В.Гайдамака изъял их из музея и доставил в Москву своему шефу. Разразился скандал. Монеты министр-коллекционер вынужден был вернуть. Но четыре штуки все же решил придержать, а вместо них предложил сделать искуснейшие дубликаты. Только вмешательство Парткомиссии ЦК положило конец этому скандалу. Аналогичная история произошла с одной из картин Кустодиева. Конфискованная по приговору суда, она, как и положено, поступила в продажу в один из магазинов «Москомиссионторга». Русский музей изъявил желание приобрести художественную ценность. Опоздал. Картина оказалась у Щелокова.

Своеобразная любовь Щелокова к искусству не была секретом для его окружения. Посетив в 1971 году Ереван, он не мог не побывать в доме-музее М.Сарьяна. Там ему приглянулась картина «Полевые цветы». МВД Армении немедля приобрело ее за 10 тысяч рублей. А вскоре она украсила стену в спальне на болшевской даче министра. Как рассказывал главный военный прокурор СССР генерал А.Катусев, следствию стало известно, что не все из присвоенного Н.Щелоковым имущества попало в поле его зрения. Поэтому были проведены дополнительные обыски на дачах и в квартирах Щелоковых и его родственников. Там оказалось немало находок. Больше всего поражало обилие произведений искусства. К тому времени они уже не украшали стены. Так, в одной из квартир было обнаружено несколько картин, которые хранились под кроватью. Собрание такой превосходной живописи не могло не поразить любого нормального человека. Достаточно сказать, что общее их число достигло 124. Среди них были полотна Бенуа и Фалька, Саврасова и Кустодиева, Айвазовского и Шишкина, Маковского и Кончаловского и других не менее именитых мастеров. Что же касается ценностей и произведений декоративно-прикладного искусства, то их перечень был просто нескончаем.

Жизнь в системе кривых зеркал, где попрание любых понятий о нравственности и морали, даже о простой порядочности, было нормой бытия, не могла не породить именно такой тип людей. Они находили себе применение и в сталинские, и в более поздние времена. Ибо истоки этого феномена берут свое начало с первых послереволюционных лет, когда, повинуясь максиме «грабь награбленное», такие люди преуспевали в личном обогащении. Система тяготела к ним, формируя свою элиту. Примеров тому предостаточно. А любые попытки отмежеваться от них, представить их уродливым явлением, противоречащим принципам компартийности, изначально были обречены. И в те времена, и ныне.

Два выстрела.
Post sсriptum

Cамоубийства Щелоковых были предопределены самой логикой жизни потерпевших крушение высокопоставленных сановников времен «развитого социализма». Они были не первыми и не последними. По разным причинам и до, и после них ушло из жизни не так уж и мало людей их ранга. В постановлении ГВП об отказе в возбуждении уголовного дела было записано, что «Щелокова С.В. покончила жизнь самоубийством на почве глубоко эмоциональной депрессии».

Спору нет, то, что обрушилось на семью Щелоковых, не каждому дано вынести и выстоять. Им пришлось срочно освобождать госдачи МВД №1 и № 8 (Дом приемов), «служебную» квартиру на улице Герцена, 24, которую они использовали только для эпизодического проживания знакомых да хранения личного имущества. Но ведь до истинной катастрофы, по крайней мере тогда, было еще далеко. В конце концов, в их распоряжении оставались шикарнейшие апартаменты на Кутузовском проспекте, 26, госдача в Серебряном Бору, прекрасные собственные дачи в Болшево и Редькино. Строилась еще одна дача на Николиной горе. Да и потеря даже нескольких десятков тысяч рублей не могла оказать решающего влияния на их благосостояние, выбить их из колеи.

То, что накануне самоубийства Светланы Владимировны ее сына Игоря сняли с должности заведующего международным отделом ЦК комсомола и вывели из кандидатов в члены бюро ЦК ВЛКСМ, было неприятно, но вполне ожидаемо. Они знали «правила игры». И без «номенклатурности» семья могла бы еще очень долгие годы жить весьма и весьма безбедно.

Но не это стало для Светланы Владимировны главным. Она была по натуре добрым и очень общительным человеком. И по сей день о ней с теплотой вспоминают бывшие однокурсники по Киевскому мединституту. В те первые послевоенные годы фронтовичка Светлана Попова, дочка скромного краснодарского рабочего, была душой курса. Выйдя же замуж за молодого замминистра местной промышленности Украины, тоже фронтовика Н.Щелокова, поначалу даже растерялась. Хлебнув немало лиха и в детстве, и на фронте, и в голодные студенческие годы, не сразу освоилась со своим новым статусом «номенклатурной жены». И буквально до окончания института подкармливала своих однокурсников от щедрот закрытых распредов. Тем более, что супруг, ставший вскоре заведующим промышленным отделом ЦК Компартии Украины, без ума влюбленный в свою молодую жену, не противился этому.

Но тогда, в те киевские годы, она не могла представить себе ту сказочную роскошь, которая со временем обрушится на нее. Те громкие имена, которые будут ее окружать.

У номенклатуры свои волчьи законы. Светлана была ошеломлена, когда все в одночасье рухнуло. Даже те, кто еще недавно считал за честь просто поздороваться с ней, перекинуться парой слов при встречах, теперь отводили глаза. Телефоны молчали. Это выталкивание из привычного круга друзей и знакомых она переживала болезненно. Никак не могла постичь, почему все эти неприятности обрушились именно на них. Ведь там, наверху, откуда их столкнули, по-прежнему процветали люди, которые ничем не отличались от них. И она не выдержала этой пытки...

В отличие от супруги, Николай Анисимович был куда крепче. Не занимался нравственным самоистязанием. Понимал, что просто проиграл. И даже перед лицом поражения не впадал в панику. Мужественно держал удары. Не ронял достоинства. Ни перед кем не заискивал. В конце концов, он был человеком своего времени. Как свидетельствуют его бывшие сослуживцы, и на посту министра сделал больше, чем любой из его предшественников. Да и то, что поддерживал добрые отношения с Шостаковичем, Хачатуряном, Ростроповичем и Вишневской, свидетельствовало о многом. Нет, не был он примитивным стяжателем. Просто был не лучше и не хуже других из правящих деятелей. Просто ему не повезло.

Смерть Щелокова устраивала партийную верхушку больше, чем судебный процесс. И не раз ему осторожно намекали на это. Мало ли что могло всплыть на суде. Знал-то он и на самом деле достаточно много. К тому же, как потом установило следствие, немало из того, что прилипало к его рукам, перекочевывало потом в виде подарков самому Л.Брежневу. Время правды еще не наступило. Так что добровольный уход из жизни весьма осведомленного бонзы был на руку многим.

Н.Щелоков не был трусом. Чтобы уйти из жизни так, как это сделал он, необходима воля. У Щелокова она была.

Пройдет совсем немного времени, и сын затеет судебный процесс против властей, во внесудебном порядке изъявших имущество бывшего министра. Тяжба продлится довольно долго. Но закон есть закон. И Игорь Щелоков выиграет это дело. Наследство будет возвращено.